Глава 6. Чёрная бригада

- Эй! Не хочешь потихоньку уже выбираться оттуда? - прошипела я. Леандер только страдальчески вздохнул, но не пошевелился. Он всё ещё лежал поперёк заднего сиденья, лицо бледное как смерть, руки скрещены на животе. Постепенно я начинала за него волноваться.

- Леандер пожалуйста! Папа повезёт машину сейчас в гараж, а ты точно не хочешь провести отпуск в его автомобиле. Я думала, здесь пахнет смертью.

- Так и есть, - выдохнул Леандер с закрытыми глазами. - Я их чувствую... я чувствую всех, кто лежал здесь внутри...

- Ещё одна причина, чтобы выйти. У нас осталось не так много времени. – Я, проверяя, посмотрела на нашу ярко-красную повозку, которая стояла на краю большого палаточного лагеря, но не смогла обнаружить маму и папу. Зато увидела семью, которая должна будет нас сопровождать. И нашу лошадь - огромную, толстую кобылу-тяжеловоза по имени Шанталь, которая равнодушно жевала сено и до сих пор не одарила нас ни одним взглядом.

Мама долго гладила её, после того, как она была представлена нам организатором, как «une madametrè s jolie (франц. милая дама)», но она даже не высунула свою огромную голову из корзины для корма. Вместо этого она громко пукнула, подняла хвост и вывалила гигантскую кучу дерьма на траву.

Папа в последний момент смог ещё отпрыгнуть в сторону, чтобы спасти свою свеже-вычищенную воском обувь. Потом, казалось мёртвый, эльзасский крестьянин показал нам, как нужно запрягать Шанталь и подбадривать её, чтобы та шла. Шанталь стояла, как памятник, глаза полузакрыты, левая, задняя нога согнута в колени, и не издавала ни звука. В лучшем случае дрожали её бока, чтобы разогнать мух. Я сомневалась, что хоть что-то в мире, заставит её идти вперёд.

Я ничего бы не имела против, если Шанталь в течение всей недели оставалась бы стоять здесь.

Потому что семья, которую прикрепили к нам и с которой мы должны будем двигаться от одного места до другого - с двумя повозками было якобы более безопасно, совсем мне не нравилась, и я была убеждена, что мама и папа чувствовали тоже самое.

Семья Хемпель состояла из худого мужчины, ещё более худой женщины и двух тощих детях, которые, не переставая, вталкивали в себя сухой хлеб и смотрели на нас своими большими глазами.

- Слабаки, - пробормотала мама уничижительно, после того, как семья Хемпель поприветствовала нас и протянула свои потные руки. Мне захотелось тут же выдернуть свою. Сеппо называл такое пожатие рук «приветствием мёртвой рыбы». Было такое чувство, будто касаешься зомби.

Но меньше всего мне нравилось то, как семья смотрела на нас и перешёптывалась. Ладно, на маме был одет невозможный наряд, в двух различных тонах розового цвета, вместе с украшенными бусинками сандалиями. А папа захотел влезть в свой «пиджак для путешествий», потому что тот стал слишком потрёпанным, чтобы одевать его в бюро, и тем более он не мог (по его мнению) принимать в нём клиентов. Маме даже пришлось нашить на локти заплатки. И всё же, для отпуска в цыганской повозке, он был совершенно не подходящим. Но папа был папой, а мама была мамой.

Одежду они, к сожалению, не умели выбирать.

Слабаки напротив были с головы до ног покрыты воздухопроницаемой одеждой от Jack-Wolfskin и на них были обуты уродливые, водонепроницаемые сандалии; у мужской части коричневые, у женской тёмно-фиолетовые. Конечно же их лошадь была более стройной, чем у нас и позволяла детям кормить себя неспелыми яблоками.

Больше всего мне хотелось спрятаться в нашей цыганской повозке, но она была настолько крошечной, и битком набитой, что мы почти не помещались туда втроём - разве что втискивались на узкие койки. По две друг над другом, справа и слева прохода.

Только когда я стояла в повозке и осматривалась, мне стало ясно, что означал этот отпуск: Я должна буду спать с моими родителями в одной комнате, в которой было меньше квадратных метров, чем в нашей ванной. Мама быстро решила, что будет спать подо мной, а папа рядом с ней, а оставшуюся верхнюю койку мы будем использовать как место для багажа для чемоданов, сумок и одежды. Для меня было загадкой, где будет ночевать Леандер. На своих душевых оргиях он тоже мог поставить крест. Душа не было, также как и туалета. Всё что цыганская повозка предлагала в области санитарии, это был химический туалет «для чрезвычайных ситуаций» и квадратная раковина, в которой можно было помыть несколько чашек. Леандер ещё горько пожалеет, что выбрал этот отпуск. Может быть, он уже это делал.

- Давай возьми себя в руки и выходи. Скоро дадут ужин и...

- Ооооо..., - застонал Леандер и схватился за живот. - Не хорошо. Никакого ужина. Я не только чувствую запах смерти. Я также чувствую её вкус.

Громкий грохот заставил мой взгляд снова устремиться в сторону лагеря. Наша цыганская повозка угрожающе качалась. Наверное, мама складывала вещи и заправляла койки. Папа стоял беспомощно перед козлами и пытался рассортировать кожаные ремни конской узды, в то время как дети слабаков, лица которых были покрыты красными пятнами, тащили новый груз зелёных мини яблок. Их конь, цвета ржавчины, восторженно фыркал. Всё что я до сих пор видела от Шанталь только её квадратный зад, цвета карамели.

- Мама сейчас позовёт меня. Ну что, ты хочешь остаться здесь внутри? Мне всё равно, делай что хочешь, только я должна об этом знать...

- Что там за лошадь? - спросил Леандер слабо.

- Толстая.

- А другая семья?

- Худая. Фрахт тощих идиотов, которые ведут себя так, будто собираются взобраться на гору Эверест. - Мрачно я наблюдала за тем, как мужик-слабак, с взглядом эксперта, натягивал на козлы изолирующую прокладку. Что было так крайне необходимо при тридцати градусах жары в тени.

- С детьми? - переспросил Леандер страдальчески.

- Двумя, один уродливее другого.

Леандер ухватился за подголовник переднего сиденья, подтянулся вверх и открыл свои глаза, чтобы оценить ситуацию. Не успел он увидеть слабаков, как бросился вниз в пространство для ног.

- Преклонись, Люси! Немедленно! - Он грубо потянул меня за лодыжку.

- А что случилось?

- Преклонись, я сказал! Им нельзя увидеть, что мы разговариваем друг с другом! Сделай вид, будто ты что-то ищешь!

Я втиснулась рядом с ним в пространство для ног. Снежно-голубой глаз Леандера вспыхнул, как блуждающий огонёк.

- Кого ты имеешь в виду, говоря «им»? - захотела я узнать. - Слабаков? Они всё равно терпеть меня не могут. Пусть, если хотят, думают что я сумасшедшая. Или ты имеешь в виду маму и папу? Не переживай, они заняты повозкой.

- Нет, Люси, - выдавил из себя Леандер. - Не люди. Sky Patrol. У детей ещё есть охрана.

- Ну и что? Дома это тебя тоже не удерживает от того, чтобы делать то, что захочешь. - Я хотела снова встать, но Леандер удержал меня за плечо. У меня было такое чувство, что температура его тела стала ещё выше, чем итак уже всегда была. Ему действительно было нехорошо.

- Там снаружи не просто какие-то охранники. - Леандер понизил свой голос до предупреждающего шёпота. - Они принадлежат к Чёрной бригаде.

- Чёрной бригаде? - Теперь и я шепталась. Я ещё никогда ничего не слышала о Чёрной бригаде, но их имя не пробуждало доверия.

- Элитная труппа. Они работают в основном во Франции. Мой инструктор в Париже был членом Чёрной бригады. Они специализируются на том, чтобы защищать знаменитостей и политиков. Но прежде всего они преследуют тех Sky Patrol, которые не делают свою работу добросовестно или совершают ошибки, и выдают их штаб-квартире. - Леандер судорожно сглотнул.

И моё горло тоже сжалось.

- Значит, они преследуют охранников, таких как ты.

Он кивнул и прочистил горло, чтобы что-то сказать, но не выдавил ни звука.

- Ты их знаешь? Я имею в виду лично?

- Нет, - ответил Леандер хрипло. - Я ещё никогда их не видел. Но узнал из-за их низких последовательностей тонов и чёрного, как ночь мерцания.

- Ты думаешь, они тебя узнают? Знают кто ты такой? И что ты отказался от работы?

Леандер пожал плечами.

- Не знаю. Выглядит так, будто они были специально вызваны для этой семьи. Скорее всего, своего рода экзамен в их подготовке. Оба ещё молоды. Возможно, они ничего обо мне не знают. Но может быть и знают... Не смотри на меня так, Люси! У меня больше нет контакта с другими охранниками, как ради Бога я должен был узнать, насколько я знаменит? Со мной ведь никто больше не разговаривает! - Теперь его голос прозвучал глубоко обиженно.

Воздух в пространстве для ног становился спёртым, а по шеи у меня стекал вниз пот. Я хотела вернуться на свежий воздух. Кроме того я слышала мамин голос звучащий через весь палаточный лагерь. Она звала меня.

- Что ты теперь собираешься делать? Прятаться здесь? Весь отпуск оставаться в катафалке? Что ты будешь есть? И пить?

Леандер снова выпрямился и гордо расправил плечи.

- Нет. Я просто буду делать то, что всегда делал раньше. Защищать людей. Защищать тебя. Тогда у них не будет причины преследовать меня. И если они вовсе меня не узнают - тем лучше. Но теперь я снова Sky Patrol.

Я сухо рассмеялась и тут же заработала злой зелёно-голубой взгляд.

- Не смейся, Люси. Я защищал тебя, даже если ты в это не веришь. Без меня, тебя бы уже давно не было в живых.

Это предложение я уже часто слышала, и оно всё ещё не нравилось мне. Потому что, не смотря на сомнительную трудовую этику Леандера и его лень, я боялась, что он был в этом прав.

- Сделай это. Тогда оставишь мне, по крайней мере в покое. Я пойду сейчас с моими родителями есть. Можешь присоединиться и немного глупо попарить над нами, если хочешь, - насмехалась я, хотя точно знала, что Леандер, в моём присутствие, не мог больше так делать.

Но он действительно последовал за мной. В большой времянки фермы, на чьей территории мы сегодня разбили стоянку, предлагали в пузатых горшках и чашках всякого рода отвратительные вещи: тушёный лук, горы квашеной капусты, непонятное рагу с мясом и овощами и дымящаяся уха.

- Буйабес! - ахнула мама от восторга. - Хериберт, посмотри! Настоящий Буйабес с мидиями и морепродуктами!

Мама схватила тарелку и хотела броситься к буфету, но слабаки опередили её. Поспешно они наполнили свои миски до краёв и прошли гуськом вдоль длинного стола, пока в жиже не осталась плавать лишь одна мидия. Разочарованно мама уставилась в кастрюлю.

- Было бы хорошо, если бы ты немного сдерживалась с буфетом, Роза, - призвал папа.

- Я? Сдерживалась? Кто это здесь напал на суп, будто завтрашнего дня не наступит?

Гневно мама схватила поварёшку и начала охотится за оставшейся мидией, когда внезапно по воздуху пронеслась голубая тень и перевернула кастрюлю.

- Роза! Осторожно! - крикнул папа, но было уже поздно. Суп пролился на мамину упакованную в сатин грудь, а горшок разбился на каменном полу вдребезги. Я вспомнила сцену с вазой в пиццерии и почувствовала себя вдруг такой несчастной, что больше уже не хотела есть. Как будто чары превратили меня в лёд, я оставалась стоять рядом с буфетом и равнодушно наблюдала за тем, как папа пытался вытереть блузку мамы, Леандер с размаха запнул мидию в кусты, француз, в плохом настроение, в фартуке, покрытом пятнами, подмёл осколки, а слабаки ухмыляясь друг другу, заполняли свои тощие животы.

К счастью суп был только тёплый. И мама не пострадала.

Всё-таки это действие ещё раз показало мне, какими вшивыми качествами ангела-хранителя обладал Леандер. Мама могла бы обвариться. Какая цель вообще была у этого действия?

Он что, попытался полететь и потерял равновесие? Он ведь знал, что ему не удастся сделать это в моём присутствии. У него было тело, а тот, у кого есть тело не может летать. Когда он наконец это поймёт?

Я схватила половину багета и грушу и уединилась в нашей цыганской повозке. Шанталь стояла на пастбище и щипала траву. На уме у неё не было ничего другого, как только жратва и сраньё. Я предприняла неохотную попытку почитать книгу Леандера о Гарри Потере, но предложения не имели смысла, потому что мои мысли постоянно кружились вокруг Чёрной бригады.

Значит отныне Леанадер должен будет изображать из себя добросовестного Sky Patrol, чтобы не возбудить подозрения. Гарантии, что это сработает, у нас не было. Кроме того это означало, что я не могла ни поговорить с ним, ни показать, что вижу его. Ни днём, ни ночью - значит и тогда, когда мои родители будут спать. К сожалению, я уже привыкла, разговаривать с Леандером, как только вблизи никого не было. Но Чёрная бригада наверно всё видела и слышала. В конце концов ведь речь шла об элитной труппе.

После того, как я неохотно съела багет и грушу, я прокралась в кусты, чтобы пописать. Когда вернулась, Леандер сидел с опущенными глазами и в первоклассной позе охранника на козлах. Я подавила импульс, чтобы заговорить с ним и сесть рядом, потому что этим вероятно, сразу же подвергла бы его опасности.

«По крайней мере, посмотри на меня!», кричало всё во мне, но я, молча, забралась, пройдя мимо него, в повозку и залезла на свою койку. Теперь я снова лежала на верхнем этаже ярусной кровати, как уже один раз в мае, на школьной поездке, но этой ночью Леандер не ляжет рядом со мной и не подует своим пахнущим мятой дыханием в лицо. Так же и следующей ночью тоже нет. Теперь только глупая лошадь и мои родители составляли мне компанию.

На школьной поездке я иногда хотела быть подальше оттуда, лучше всего дома.

Теперь же, я всё отдала бы за то, чтобы вернуться ещё раз на гору и послушать оскорбления Елены, потому что это было в сто раз лучше, чем волочиться по пустырю с мамой, папой и слабаками.

С фермы доносился сюда весёлый смех. Потом кто-то заиграл на аккордеоне песню. Если бы я только разрешила Леандеру взять с собой гитару, подумала я со странным, причиняющим боль чувством в горле. Тогда он мог бы теперь что-нибудь спеть. Это бы меня успокоило. Но и это тоже было бы невозможно. Ему было можно только присматривать за мной, и больше ничего.

Я прижала тощую подушку к ушам, завернулась, не смотря на жару в повозке, в одеяло и заставила себя заснуть.