Джоан Галифакс

Роберте добавляет, что для этого нужно прислушиваться к житейским рассказам взрослой бабочки о том, что бывает после величественного появления из кокона.

Если, едва появившись из кокона, мы принимаемся записывать свои преображающие переживания, публиковать их и распространять добрую весть, то лишь вызываем у себя преждевременный восторг, основанный на новизне состояния... Давайте лучше послушаем тех, кто провел в этом состоянии уже полсотни лет; быть может, они расскажут другую историю — историю того, «что бывает потом». Нам необходимо узнать об этом, нужно послушать рассказы про обычную жизнь взрослой бабочки. [19]

Далее Бернадетта Роберте пишет: «До тех пор, пока бабочка не поживет в обычном мере, она может рассказывать только о том, как стала бабочкой, а не о том, в чем заключается жизнь бабочки. Вообще говоря, сведения о жизни бабочки остаются неполными до самой ее смерти» [18]. Подчас путь обрывается на том месте, где бабочка появляется на свет, но другие пути показывают, что и этот знаменательный этап — просто веха, отмечающая начало пути.

Бесконечно высоко

«Работа эта долгая, непрерывная и не имеющая конца, — рассказывает сэнсэй Дэйнан Генри. — Говорят, что даже Будда — это лишь половина пути.

Кэнсё — это момент пробуждения, но дхармакая [Высшая Реальность] находится в этом самом мире. Человек не может жить повседневной жизнью в параллельном мире, хронически пребывая в состоянии момента пробуждения.

Джоан Галифакс

Будда сейчас занимается практикой на небесах та-сида». Просветление — только начало, а развитию, росту, просветленности нет и не будет конца. Для обычного духовного искателя такая мысль может послужить объектом отрезвляющего и, не исключено, обескураживающего созерцания. «Разумеется, но бесконечное развитие после просветления приносит все больше счастья», — твердит простодушный, мечтательный ученик. Возможно, так и есть, но те, кто прошел дальше других, говорят, что работа всегда остается тяжелой и довольно обыденной, а испытаний не становится меньше. Конечно, чем выше уровень, тем лучше подготовлен человек к преодолению этих преград, но требования к нему возрастают по мере повышения способностей.

Безусловно, со временем происходит смещение контекста, отход от первичного «просветления», который необратимо меняет взгляды человека. Не стоит только считать это смещение завершением пути. Догэн сказал: «Нет начала у практики и конца у просветления; нет начала у просветления и конца у практики». Просветление не может иметь конца, поскольку очищение длится вечно — так уж все устроено.

Квонг-роси сравнивает процесс просветления с движением по извечно расширяющемуся кругу, когда ты неизменно возвращаешься к самому себе:

Просветление — это замкнутый круг: прозрение, возвращение к иллюзиям, снова прозрение и новые заблуждения. Мы прозреваем благодаря иллюзиям, а затем просветленность опять вводит нас в заблуждение, после чего наступает очеред ное озарение. Нет ни начала, ни конца. И адепт, и настоящий искатель все время идут вперед.

Комментируя «Брахма-видью», свод знаний о Брахме, суфийский учитель Бхай Саиб говорил: «Тысячелетий мало, нужна вечность... Вот что люблю я в духовной жизни: ты всегда у самых начал. Нельзя сказать: " Я достиг" и насладиться покоем. Горизонт становится все шире, сознание разрастается бесконечно».

Если просветление подлинно, оно освобождает даже от стремления к просветлению, поэтому нам необходимо возвращаться к, жизни в мире обычных людей.

Дзю Кешки

Кое-кому бесконечность пути кажется слишком трудной для понимания, слишком необозримой. Но, как считает Роберт Эннис, многие этому только рады. «Бесконечная высь» означает, что усталому путнику не суждено отдохнуть, но в то же время ничто его не сдерживает, нигде не пролегает граница просветленности.

Квонг-роси отмечает: «Пока у нас есть тело и разум, тянется и просветление. Отдыхать некогда». Жизнь продолжается, а с ней продолжается и труд просветленного. Просветлению нет конца, так как погружение и слияние с Богом, или Действительностью, поистине беспредельно.

Просветленная двойственность

Просветленная двойственность — повторное проникновение в этот мир после восприятия недвойственности, когда человек продолжает жить на основе своего прозрения. Личность, пребывающая в просветленной двойственности, уже постигла недвойственность, а затем, сберегая эти знания, по собственной воле спустилась назад, в царство двойственности, и принесла с собой просветленный взгляд.

Используемые в дзэн картинки из пастушеской жизни — прекрасная иллюстрация подобного проявления зрелой просветленности. Каждая из десяти картинок обрамлена кругом, олицетворяющим одну из стадий «укрощения» необузданного ума в облике быка. На ряде последовательных картинок пастух ловит быка и даже сливается с ним, что символизирует пустой круг. Но на этом ряд картин не заканчивается. На последней человек ведет быка на рынок, что подразумевает необходимость вернуться со своими прозрениями в обычную жизнь.

«Когда человек достигает высшей зрелости, его следующая задача — вовсе не умереть, — подтверждает Бернадетта Роберте. — Отныне он должен во всей полноте вести обычное человеческое существование» [19].

Для эго просветленный на рынке не так интересен, как просветленный на престоле — в затейливом тюрбане, в окружении склонившихся к его ногам приверженцев в белых нарядах. Живущий с точки зрения просветленной двойственности может исполнять формальные функции наставника, может этого не делать, но, независимо от выбора, внимание его приковано к жизни здесь и сейчас, к безусловной важности мелочей.

Учитель сказал: «Ты ступил ни путь, но ты не просветлен по-настоящему. Шагни с верхушки стофутового столба, и десять тысяч вещей станут твоим телом».

Дзэн-буддийская притча

Вот в чем смысл: жить просветлением здесь и сейчас. Люди склонны думать, что просветление существует где-то там, вне боли и страдания, радостей и преходящих житейских событий. Но «там» его нет. Да, многим хотелось бы навек задержаться в экстатических состояниях, но они неестественны. Лишь немногим судьба предназначила бороздить космические просторы, но органическая жизнь человека редко сводится к тридцатилетнему пребыванию в пещере, где человек питается акридами или извлекает пищу из самого воздуха, пребывая в такой глубокой медитации, что вообще не ощущает собственного тела. Кайя-садхана — садхана тела, а тело насыщается человеческими взаимоотношениями, которые впитываются всеми его органами чувств.

Прежде чем заняться садханой в традиции дзэн, Джоан Галифакс увлекалась шаманскими практиками. Она подводит итог мысли о приземленности:

То, что тебя признали перерождением Тулку или просветленной сущностью, не освобождает от необходимости жить здесь и сейчас. Я занималась шаманизмом, но взгляды мои отличны от магических. Я очень приземленная. Я — женщина. Я практична и прекрасно знаю, к чему приводит романтика, романтическая духовность. Она искалечила уже немало людей.

Эндрю Коэн говорит: «Никакие духовные переживания, чувства и прозрения не освобождают от бремени действительности — жизни, какова она есть на самом деле» [20]. Задача просветленной двойственности — сделать частью себя и воплотить на практике самые глубокие свои озарения и доподлинные чувства, то есть жить с полным вниманием к разворачивающейся вокруг нас жизни, быть ее частью.

Практика как просветление

«Практика — это форма просветления, — говорит Джоан Галифакс. — Это желание жить как Будда, просветленная сущность, человек, поклявшийся не причинять вреда себе и другим».

До тех пор, пока человек не сможет вернуться в феноменальный мир и прочувствовать его с высоты этого вместилища вечной безмятеж ности, этого нерожденного и неумирающего места, пока он не сможет жить сообразно такому пониманию, он не достиг просветления.