Глава 10. Дни мирно протекали, сливаясь в череду одинаковых кадров, и разве что листья, которые начинали опадать с деревьев все быстрее

Дни мирно протекали, сливаясь в череду одинаковых кадров, и разве что листья, которые начинали опадать с деревьев все быстрее, напоминали о быстробегущем времени. Как бы Лухану ни хотелось признавать это, но первоначальное впечатление от школы притупилось, и началась ненавистная ему рутина. Теперь учитель спокойно смотрел на монстриков всех видов, возрастов и размеров, спокойно вел уроки, отмечая прогресс в познании английского (младший класс уже уверенно выговаривал «London is the capital of Great Britain»), и спокойно избегал Исина.

- Доброе утро, учитель, – как говорится, помяни черта. – Хорошо спали? А ведь могли бы хорошо не спать.

- А Вы хорошо спали? А ведь могли готовиться к сегодняшней контрольной, – отмахнулся Лухан. Исин недовольно поморщился, вызывая у учителя чувство глубокого удовлетворения.

Да, теперь в этой школе очень строгая система оценивания, гениально введенная Луханом. Даже Минсок, который издевался первое время, придумывая собственные оценки типа исторических цитат под работами, рисунки разных животных и пожелания на будущее, в конце концов успокоился и лишь посмеивался, занося в журнал, сделанный Луханом, текущие баллы.

Иногда Лухан вспоминал одногруппников, думая о том, как сложилась их судьба.

«Ну и пусть работают в своих университетах и известных компаниях, – говорил себе парень. – Зато ни один из них не может похвастаться собственными новаторскими реформами в школе для магических существ!»

Уроки по человековедению тоже проходили вполне нормально, не считая небольших казусов. Например, когда ученики инсценировали сцену поведения в кафе, Исин, который был официантом, нагло снял рубашку, повязав ее на поясе и заявив, что это только ради привлечения клиентов. А потом он предложил Лухану стать его клиентом. Учитель весьма вежливо отказался, намекнув, что даже если спортзал достроен, всегда можно найти, куда выплеснуть накопившуюся энергию.

Или в другой сценке, когда по сценарию Момо стояла в очереди, а Тао должен был попытаться пролезть вперед… Если сказать о результатах вкратце, то Момо возмутилась, возмутился Тао, потом возмутился подоспевший Ифань, а следующие несколько дней уроки проходили в другом помещении.

Сны Лухана тоже не стояли на месте, с завидной частотой подкидывая такие картины почему-то именно с Сехуном в главной роли, что приходилось просыпаться пораньше и избавлять себя от утреннего стояка.

Сехун же в повседневной жизни был самым приятным для Лухана человеком во всем этом сборище. После поездки в торговый центр они стали общаться чаще, изредка гуляя за пределами замка, которым Лухан любовался несколько дней подряд, вызывая незаметные ему самому усмешки Сехуна. Иногда к их прогулкам присоединялся Минсок, но по большей части парень предпочитал отсиживаться в своей любимой библиотеке. Темнеть стало раньше и Лухану с Сехуном пару раз приходилось возвращаться в кромешной темноте, и если бы не Сехун, который вовремя ловил его и подсказывал, куда не стоит идти, учитель бы уже давно прочесал носом землю, порвал всю одежду и наверняка переломал пару весьма важных конечностей. Но в темноте были и свои плюсы: она скрывала долгие взгляды Лухана в сторону парня и его румянец, все чаще появляющийся на щеках.

«Как школьница малолетняя, тьфу», – негодовал про себя Лухан, но ничего не мог с собой поделать. Отрицать то, что его тянет к Сехуну, было так же глупо, как называть Кенсу милым эльфом.

Лухан дернул Сехуна на себя, обнимая его за шею и настойчиво целуя. Тот не мог противиться, отвечая, пока его ладони скользили по изгибу позвоночника, оглаживая бока. На Лухане были одни лишь брюки, в то время как Сехун был в своей форме, застегнутой до последней пуговички.

Лухан буквально вытряхнул ученика из одежды, расстегивая и стягивая с него штаны, под которыми не оказалось нижнего белья. Возбужденный член требовал прикосновений, и Лухан обхватил его ладонью, быстро водя вверх-вниз и наслаждаясь тихими стонами. Учитель подтолкнул Сехуна к ближайшей парте, вынуждая сесть, и развел его ноги, становясь между ними и довольно наблюдая за тем, как чужие мелко подрагивающие пальцы расстегивают его ремень. Лухан наклонился, ведя языком по груди парня и останавливаясь у соска, нежно накрывая его губами и слабо прикусывая. Его руки сжимали бледные бедра, иногда успокаивающе поглаживая, когда Сехун дергался, откидывая голову назад и прикусывая губу. Лухан на секунду наклонился, доставая из кармана отброшенных в сторону брюк презерватив, разрывая упаковку и сцепляя зубы, чувствуя, как резинка туго обхватывает его член. Сехун лег на парту, притягивая к себе Лухана и целуя его…

И по закону подлости зазвонил будильник. Учитель заученным жестом наощупь отключил адскую технику. Он обнаружил себя лежащим на животе, а член был приятно прижат к кровати. Переворачиваться до жути не хотелось, поэтому Лухан, ругаясь сквозь зубы, толкнулся бедрами вверх, закусывая уголок подушки и просовывая под себя ладонь. Вскоре он уже расслабленно дышал, все-таки перевернувшись на спину.

«Пора с этим что-то делать», – твердо сказал парень сам себе, однако с чем «этим» и что вообще делать, он и сам не знал. Лухан прикрыл глаза, стараясь представить Муна, но его образ вызвал лишь легкое отвращение. Лухан попытался вспомнить ощущения, которое дарили чужие ладони на его теле, и его передернуло от неприязни. «Все очень плохо», – подытожил парень и встал с кровати, направляясь в душ. Серое небо за окном не добавляло оптимизма в настроение.

- Урок окончен. На следующий раз я хочу видеть ваши сочинения на тему «Поведение и общение между ровесниками». Исин, без интимных подробностей.

- И о чем тогда вообще писать? – удивился парень.

- Опишите Ваше общение с классом, – пожал плечами Лухан, надеясь про себя, что хотя бы с одноклассниками Исин связей не имел. Или хотя бы не со всеми.

Исин смерил учителя долгим взглядом, но промолчал. Стоило детям начать выходить, как в класс проскользнул Сехун. У Лухана на кончике языка вертелось «почему ты прогулял мой урок?» и он порадовался, что Сехун не его ученик. Иначе все было бы еще хуже.

- Привет, – поздоровался Лухан, вставая и собирая со стола свои записи. – Что-то случилось?

- Нет, просто думал прогуляться вечером, – Сехун кивнул в сторону окна и в этот же момент раздался гром.

- Можно конечно, – серьезно ответил Лухан. – Но тогда тебе снова придется спасать меня от дождя.

- Я спасу.

Лухан на секунду замер, но тут же мягко рассмеялся, отрицательно мотая головой.

- Может, завтра погода будет лучше.

- Бэкхен просил занести ему твои журналы. Думаю, он в кабинете директора.

- Не сомневаюсь, – хмыкнул Лухан, однако послушно достал из стопки тетрадей три нужные. Парни уже вышли из класса, когда учитель остановился, неловко посмотрев на Сехуна. – Не подскажешь, где кабинет директора?

Сехун оставил его перед дверью, удаляясь, а Лухан, вздохнув, постучал как можно громче. Мало ли, может там заняты важными делами и не услышат. Однако раздалось низкое «входите», и Лухан нерешительно повернул ручку, мельком заглядывая внутрь и замечая только Чанеля, сидящего за столом. Вполне возможно, что Бэкхен находился под столом, поэтому Лухан вежливо прокашлялся:

- Я к мистеру Бену.

- Он уехал в Гонконг, поэтому приходи через недельку, – отмахнулся Чанель, щелкая мышкой ноутбука.

Лухан с завистью посмотрел на это чудо техники, не заметив взгляда Чанеля, направленного на него самого.

- Кстати, есть какие-нибудь претензии или пожелания по поводу жилищных условий? – спохватился директор. – Может, надо что-нибудь? Кресло, например?

Да, кресло было бы как раз кстати. Широкое кожаное кресло, в котором бы восхитительно смотрелся Сехун в строгом черном костюме.

- Нет, все в полном порядке, – пискнул Лухан. – Я зайду позже.

Он вылетел за дверь, а Чанель усмехнулся, щелкая на видео, где Бэкхен недовольно и в то же время смущенно смотрел в объектив камеры, теребя подол белоснежной кружевной юбки. Помнится, это была их первая разбитая камера. Разбилась она правда не во время страстного секса, а когда разозленный Бэкхен пару раз приложил ее о вовсе не мягкий пол, пытаясь удалить видео. Чанель отреагировал весьма спокойно, потому что все кассеты уже хранились у него в ящике стола. Да, та техника была совсем не то, что сейчас: взял малюсенький светящийся прямоугольничек, потыкал по нему пальцем, и у тебя безграничный доступ к информации по всему миру. И можно лежа в ванной смешные картинки смотреть.

Чанель откинулся на кресле, оттолкнулся ногами от пола, крутанулся вокруг своей оси, и захлопнул ноутбук. Парень вытащил из кармана телефон, и спустя полминуты довольно протянул:

- Бэкки, а что на тебе надето?

***

- Что опять случилось? – спокойно спросил Ифань, откладывая в сторону несколько ржавых шурупов и разворачиваясь к Тао, который меланхолично сидел на кровати, всем своим видом выражая страдание.

- Эта рутина, – вздохнул парень. – Она меня убивает. Сквозь мглу человеческих страданий и лишений, жалящих душу как тысячи ядовитых комаров, лишь одна вещь может спасти хрупкий огонек жизни, теплящийся во мне. Это любовь, понимаешь?

- Понимаю, – сказал Ифань, покосившись на стопку прочитанных романов, которая росла с каждой неделей и одновременно думая, могут ли комары быть ядовитыми.

- А если понимаешь, то почему наш корабль страстной любви разбился о скалы твоих порванных носков и всей этой хрени, которую ты непонятно откуда притаскиваешь сюда?

Ифань возмущенно развернулся, пряча шурупы в ящик стола.

- Это нужные вещи.

- Вот нужные вещи, – взвился Тао, подскочив с кровати и махнув рукой в сторону непрочитанных книг. – Мне надо побыть одному.

Парень вышел, хлопнув дверью, однако прищемил кусок своей кофты. Тогда он открыл дверь с донельзя надменным выражением лица умудренного жизнью императора, застегнул свою кофту, и снова захлопнул.

Ифань преспокойно обошел кровать, подходя к литературе. Если Тао так уж хочет, то ладно, он может подыграть. Парень взял в руки лежащую в стопке еще не прочитанных книгу, открывая ее. На первой странице лежала маленькая записка: «Я буду покорно ждать тебя в магазине, мой Кристиан» и номер. Ифань взял бумажку в руку, подул на нее, и она сгорела. Видимо, Сехуну придется обойтись без поклонницы и странной клички.

Чем больше страниц Ифань пролистывал, тем больше хмурился, а в голове появлялось все больше вопросов. Конечно, ключевым был «Что за?..», но остальные, типа «При чем тут серый?», «Все люди так себя ведут?», «Неужели Тао нравится именно такое?» и «В нем внутренняя богиня или все-таки бог?» тоже были весьма настойчивыми. Через два часа Ифань положил книгу на место, почесал в затылке, пожалел, что не успеет за сегодня разобраться с найденными шурупами, и отважно пошел к Исину.

Тао, погуляв по замку, поговорив со всеми своими знакомыми и даже заглянув в библиотеку, решил, что у Ифаня было достаточно времени, чтобы подумать над теми тонкими намеками, которые оставил ему парень. «Может, он сделает романтический ужин на крыше, как Леонидас сделал Катринбэль? Или отвезет меня к морю, где мы будем смотреть на закат, как Джасим отвез Ямину?» Тао мало смущал ливень за окном и то, что до ближайшего моря лететь часа два.

Парень в предвкушении распахнул дверь в свою комнату и замер от удивления: кроме него в помещении никого не было. Тао открыл рот от возмущения, заходя внутрь и оглядываясь. Ни свечей, ни романтического ужина, ни Ифаня. Хотя бы его чертовых железяк не было видно, и то ладно. К тому же, одна свеча нашлась: красная, широкая в диаметре, и на удивление, восковая. Тао хмыкнул, покрутив ее в руках. Небось, Ифань что-то новое придумал для своих железок. То шурупы притащит, то обломок швеллера, то еще что похуже. А самое главное, на вопрос «Зачем?» Ифань лишь многозначительно молчал. Тао вздохнул, смирившись с тем, что его будущий супруг не понимает намеков, и рухнул на кровать, протягивая руку к новой книге, которая не отличалась от остальных, разве что обложка была без полуголой женщины и в скучных серых тонах. Парень как раз дошел до второй страницы, не испытывая никакого восторга, когда дверь распахнулась.

- Где ты… – начал Тао, поднимая взгляд от строчек и зависая на пару секунд, – был. Ифань, пришли печальные вести от клана? Почему ты в костюме?

Парень, не отвечая ни на один из вопросов, что еще больше взволновало Тао, развернулся, закрывая дверь на замок. На лице Ифаня застыла маска холодного, надменного безразличия.

- Ты заболел? Тебе надо зашить костюм? – Тао раздраженно встал с кровати, откидывая книгу. – Не молчи, ты меня пугаешь.

- Тебе стоит меня бояться, – сдвинув брови, произнес парень, и Тао расслышал в его голосе какие-то странные командные нотки.

- Ифань, у тебя снова чешуйки облазят, что ли?

Ифань смутился, выйдя на секунду из образа, но тут же взял себя в руки.

- Зови меня Крис, – он начал медленно надвигаться на Тао, который по идее должен попятиться, а потом упасть на кровать, но вместо этого парень остался стоять на месте.

- Что происходит? Почему Крис?

«Потому что Кристиан – это плагиат, а Ифань – не слишком доминантно», - подумал парень, но промолчал, молча подходя вплотную к Тао и глядя на него сверху вниз, а потом, не успел тот сказать хоть слово, Ифань достал из кармана галстук, закрывая им глаза парня и быстро завязывая на затылке. Он развернул Тао к себе спиной, наклоняясь к его уху.

- Сегодня ты не задаешь вопросы, ты только выполняешь мои приказы, – заученным сексуальным шепотом, который он тренировал полчаса, сказал Крис. – Будь послушным мальчиком и мне не придется наказывать тебя.

- Ты не заболел, – уверенно сказал Тао. – Ты охрене–ай!

Почувствовав достаточно ощутимый удар по пятой точке, парень подпрыгнул, попытавшись вырваться, однако Ифань держал его весьма крепко. Место удара тут же нежно погладили.

- Хорошие мальчики не ругаются, – прошептал Крис. – Ты сам этого хотел, Тао. Сегодня ночью ты будешь моим.

Тао нахмурился, желая сказать пару ласковых пожеланий, однако родные губы, прикоснувшиеся к его в неспешном поцелуе, успокоили. Прикосновение дало понять, что перед ним не какой-то непонятный мужик с дурацким именем Крис, а все тот же его Ифань.

- Черта с два, – оскалился Тао, но вырываться перестал. – Попробуй сделать меня своим.

***

- Чего тебе? – пробормотал сонный Исин, кутающийся в плед.

- Забирай всю свою хрень, – возмущенно воскликнул Тао, отдавая парню пакет. Исин, едва приоткрыв глаза, достал оттуда плетку, и его лицо тут же расплылось в улыбке, а сонливость как рукой сняло.

- Не понравился маленький сюрприз возлюбленного? – хихикнул он, доставая следом наручники.

Тао лишь вздернул нос.

- Тогда чего ты всё это утром вернул, а не вечером, а?

Тао вспыхнул, разворачиваясь и убегая в свою комнату. Исин пошел следом, пинком открывая дверь и оставляя на пороге пакет.

- Считайте, что это мой подарок на свадьбу, – подмигнул инкуб. – Кстати, свечи из чистого воска, коже не вредят.

Он закрыл дверь, чувствуя себя просто прекрасно. В коридоре было пусто, на часах было только полседьмого, и Исин усмехнулся, сдергивая с себя плед и забрасывая его в свою комнату. Пора нанести визит одной очаровательной арахне, живущей этажом выше.

***

«Нет. С этим точно надо что-то делать», – была вторая мысль Лухана после трели будильника. Первую – «Верните меня обратно в сон, я нормальный человек и просто хочу секса, хотя бы подсознательного!» - парень уже научился успешно игнорировать.

Лухан нерешительно постучал в дверь и, услышав «войдите», выдохнул и повернул ручку.

- Бэкхен еще не вернулся, – Чанель пристально посмотрел на учителя. – Что-то срочное?

Парень мысленно подбодрил себя, подходя ближе к столу и садясь на предложенный стул.

- Я бы хотел уехать на следующие выходные.

- Какие-то проблемы?

- Можно и так сказать, – уклончиво ответил Лухан, не желая делиться подробностями своего неудовлетворения с директором.

- Ты не успеешь слетать в Сеул, – Чанель взял со стола ручку, крутя ее в пальцах и переводя всё внимание на нее. Лухан замер, разочарованно нахмурившись. – Из ближайшего аэропорта самолеты отлетают в среду и возвращаются в воскресение. Придется ждать до каникул и справляться с проблемами в нашем дружном коллективе.

Если бы Лухан не был так расстроен, он бы наверняка заметил, как Чанель выделил последние слова, явно на что-то, а точнее, на кого-то намекая, но учитель лишь слегка растерянно поднялся, вежливо склоняя голову и задумчиво выходя из кабинета.

Воскресение, законный выходной, раньше был самым любимым днем недели Лухана. Однако теперь, лишенный хоть какого-нибудь компьютера и сотовой связи, парень раз в каждые семь дней бесцельно слонялся по замку, от скуки листал книги, одолженные у Минсока, исправлял или дописывал какие-то пункты в своей тетрадке, которую он завел специально для заметок о местных обитателях (не удивительно, что больше всего страниц было посвящено Сехуну) и даже составлял планы и конспекты уроков. А какой нормальный человек будет добровольно работать в воскресение? Однако, Лухан уже давно сомневался в своей адекватности. В своей гениальности у него не было ни капли сомнения, но вот в адекватности…

Полдня парень убил на возвышенные размышления типа: «мыть пол или не мыть, или пусть тот паучок дальше живет в своем углу – вот в чем вопрос», «почему комната резко становится огромной, стоит мне начать ее убирать», а так же «почему у меня столько грязных вещей (хотя на этот вопрос Лухан ответ прекрасно знал) и почему здесь нет ни одной стиральной машины?» Когда он освободился, то обнаружил, что короткая стрелка часов даже не доползла до тройки на циферблате.

Лухан сел на кровать, задумчиво провел рукой по уже отросшим волосам, посмотрел в окно и решил, что он достаточно наглый для того, чтобы потребовать, точнее попросить к себе немного внимания.

- Привет, – Лухан улыбнулся, стоило Сехуну открыть дверь. Если раньше улыбка появлялась на его лице просто из заученной вежливости, то теперь учителю хотелось лыбиться как ненормальному, стоило Сехуну лишний раз показаться в поле его зрения. – Я просто зашел спросить, не хочешь ли прогуляться? Вроде погода получше, чем была.

- Конечно, – Сехун даже не взглянул в окно, и Лухан почувствовал приятное тепло, разливающееся внутри от того, что ему верят на слово, пусть даже в таком мелком вопросе.

Сегодня они пошли в сторону дороги, которая вливалась в большую трассу и вела к ближайшему городу. Машин не было, и, конечно, идти по идеально ровному асфальту было гораздо удобней, чем пробираться сквозь кусты и прочие радости местной флоры, однако теперь Сехун не подсказывал Лухану, как надо правильно поставить ногу, чтобы не подвернуть ее, и уж тем более не поддерживал за предплечье, если Лухан, не услышав (или не послушав) совета, все-таки неловко пошатывался на месте, пытаясь сохранить равновесие.

Сехун как раз рассказывал, как однажды они с классом поехали к морю, которое было относительно недалеко, а Лухан не мог заставить себя перестать откровенно пялиться на чужое лицо, с каждым разом замечая в нем все больше человеческого. В отличие от первых дней, когда Сехун казался случайно ожившей статуей скульптора с явным фетишем на шикарно сложенные мужские тела, теперь он был больше похож на нечто очень близкое, живое, но по-прежнему запретное. Лухан замечал, как парень хмурится, закатывает глаза, насмешливо хмыкает, и каждый раз сердце начинало стучать чуть-чуть чаще. Но когда учитель видел улыбку, открытую, широкую, искреннюю улыбку, пульс начинал отдаваться в ушах, а между ребер что-то приятно сжималось.

Лухан согласно кивнул, даже особо не вслушиваясь, хотя мозг уловил что-то про скучающего Исина, уснувшего во время загорания на солнышке Ифаня, солнцезащитный крем и неприличный рисунок на всю спину. И про то, что у Тао скоро День Рождения. Истории наверняка были интересными, но Лухана они явно мало заботили. Однако внезапно Сехун остановился, замолчав, и посмотрел вверх.

- Мне кажется, это просто судьба, – засмеялся Лухан, чувствуя холодные капли, быстро падающие с неба.

- Возможно, – задумчиво протянул Сехун.

- Но знаешь, в этот раз я был готов, – учитель достал из-за пояса джинс непонятно как уместившийся туда зонт. – Правда, он очень маленький.

Лухан щелкнул кнопкой, и действительно небольшой черный купол над головой укрыл его от дождя.

- Давай, мы влезем, – он отвел руку с зонтом немного в сторону, освобождая место для еще одного человека и игнорируя мокнущее теперь плечо.

- Спасибо, – Сехун оказался рядом, и учитель удовлетворенно почувствовал тепло чужого тела. И, что самое важное, не просто тела, а весьма конкретного, принадлежащего одному слишком нереальному парню. Они начали неспешно идти, иногда наступая в лужи, и хотя до замка оставалось около получаса ходьбы, Лухан пожалел, что они не успели отойти гораздо дальше.

Буквально через минуту сверкнула молния, грянул гром, и небо, казалось, потемнело еще сильнее. Вместе с этим ветер усилился в несколько раз, и Лухан сжал зубы, начиная подрагивать от холода.

- В следующий раз возьмем зонт побольше, – сказал Сехун, а учитель почувствовал, как рука парня ложится на его плечи, обнимая. – Ты весь замерз, еще и мокнешь из-за маленького зонта.

Лухан кивнул, страстно желая, чтобы они случайно заблудились и искали дорогу часа два. Или три. А может, и всю ночь. Мало ли, какие тут дороги запутанные могут быть.

Ветер переменил направление, и теперь дождь, до этого падающий буквально ровной стеной, больно бил Лухана по боку. Зонт не спасал. Учитель попытался наклонить его, желая хоть как-то укрыться, и в этот самый момент вместе с очередным порывом ветра ручка зонта выскользнула из его промокших пальцев, а поток воздуха подхватил маленький зонтик, унося его куда-то в сторону. Лухан растерянно проводил взглядом стремительно удаляющееся от него единственное средство защиты от дождя.

Вот теперь учитель бы предпочел оказаться в своей комнате, принять горячий душ и выпить чая, но парни стояли посреди дороги под безжалостно льющим сверху дождем, а огни школы даже не мелькали на горизонте.

- Давай поторопимся, – пробормотал Лухан, обнимая себя руками и стараясь не дрожать. Сехун смотрел на него, словно задумавшись о чем-то.

- Мне кажется, чем быстрее мы туда вернемся, тем лучше. Согласен?

- Конечно, – усмехнулся Лухан. Еще бы он был не согласен!

В следующую секунду Сехун оказался гораздо ближе, чем он был, а Лухан почувствовал, как его поднимают в воздух. Учитель не успел сказать хоть слово, когда уже весьма удобно, что тут скрывать, сидел на руках у Сехуна, который, убедившись, что все в порядке, внезапно стартанул с места с ужасной скоростью. Лухан невольно вцепился в шею парня, боясь упасть, и попытался оглянуться, но капли дождя словно стали еще крупнее, больно обрушиваясь на лицо. Тогда учитель прикрыл глаза, прижимаясь к Сехуну, вслушиваясь в шум дождя. Теперь он был не против промокнуть до нитки.

Однако буквально спустя пару минут, или может Лухану просто показалось, его уже аккуратно поставили на ноги в холле муляжного здания школы. Дождь остался за дверью и повисла тишина.

- Спасибо, – выдохнул учитель, чувствуя, как мокрые волосы неприятно липнут к лицу.

Сехун лишь кивнул. Лухан ощутил срочное желание сделать или сказать что-то предельно важное сейчас, но не нашел в себе достаточно сил, выдавливая слабую улыбку. Внезапно и по необъяснимым причинам ему стало грустно.

Уже вечером, засыпая, учитель вспомнил первый раз, когда он, пытаясь сбежать, врезался в Сехуна, и тот, закинув сопротивляющуюся тушку на плечо, понес Лухана к директору. «Хорошо хоть сегодня все было по-человечески», – довольно подумал парень. А спустя десять минут он уже видел очередной сон, опять-таки, не без непосредственного участия одного своего ставшего очень хорошим знакомого.

***

- Больше так не делай, – Сехун сердито уставился на Чанеля, который удивленно посмотрел в ответ.

- Как так? Ты же не хочешь обвинить меня в том, что я научился с помощью шаманских танцев вызывать дождь?

- С тобой невозможно разговаривать, – закатил глаза Сехун. – Когда уже вернется Бэк и ты снова будешь мучить его, а не меня?

- Меня на всех хватит, – Чанель развел руками, засмеявшись, и Сехун поморщился: глаза директора перестали показывать последние проблески его эмоций. Говорят, что глаза – зеркало души. Сехун видел лишь пустую блестящую гладь. Он вышел из комнаты, не переставая чувствовать неприятное, смутное волнение.

***

«Спасибо, все замечательно», – раздался в голове голос Чанеля, и Ифань зевнул, лежа на кровати рядом с Тао, который, вооружившись планшетом для письма, выводил свои инициалы на небольшом прямоугольничке бумаги.

- А что директор от тебя сегодня хотел? – спросил парень, мельком взглянув на Ифаня.

- Хотел напомнить мне, что в мои способности входит вызывать дождь, – Ифань, привстав на локте, прикоснулся губами к щеке Тао. – Я спать.

Тот кивнул, выключая прикроватный светильник и переходя за стол. Тао оглянулся, проверив, укрыт ли Ифань одеялом и не светит ли ему настольная лампа в лицо, а потом с еще большим энтузиазмом вернулся к своему занятию.