Глава 6. За ночь, точнее за вечер, а еще точнее, за то время, которое он провел под горячим душем, Лухан решил

За ночь, точнее за вечер, а еще точнее, за то время, которое он провел под горячим душем, Лухан решил, что с учениками надо быть построже. Он раскланивался и проводил китайские церемонии, и что из этого получилось? Да ничего хорошего. Вон, Исин перешел к активной фазе соблазнения, и кто знает, что за мысли роятся в голове у этого коварного инкуба. Конечно, учитель понимал, что перед его красотой сложно устоять, но должны же быть какие-то приличия. Кто знает, что произойдет, если голову снова окутает приятным туманом, внизу живота начнет сладко ныть, а Сехуна поблизости не окажется? Учитель в принципе догадывается, но старается не думать об этом.

Лухан слегка печально вспомнил Муна. Нет парня – нет секса. Следующая их встреча будет ой как не скоро, и не понятно, будет ли она вообще. С каждым днем, проведенным здесь, прежняя жизнь становится тусклым и незначительным воспоминанием, и Мун, который долгое время был самым родным человеком, кажется глупой и неудачной пародией на принца из сказок. Да уж, такими темпами Исин добьется своей цели.

Лухан мотнул головой, заставляя капельки с волос разлететься во все стороны. Никаких учеников, даже тех, кто старше него самого. Нельзя нарушать субординацию. Но секса-то хочется. Воспоминания о сладко побаливающих мышцах во всем теле и усталом облегчении, которое приходит после оргазма, заставили Лухана прикусить губу и взъерошить волосы. Парень вздохнул, опуская взгляд на член. Самоудовлетвориться что ли? А вдруг это приманит Исина? Кто знает, на что инкубы реагируют.

Минсок знает. Но не скажет, пока Лухан не разгадает чертову загадку. Прямо замкнутый круг какой-то. И все-таки, что же это могло быть? «Чем у человека этого меньше, тем у него этого больше». Ведь ответ должен быть простым, как оно всегда и бывает в сложных на первый взгляд загадках, но что-то Лухан пока что до него не додумался. Не важно, скоро додумается, он ведь додумался продать все свои конспекты младшим курсам втридорога и немного подзаработать, так что какая-то загадка не станет у него на пути.

С воинственным настроением разомлевший парень вышел из душа, быстро добегая до кровати и ныряя под одеяло. За вынашиванием гениальных планов он не заметил, как крепко уснул, даже не вооружившись вилкой. Если его не съели в первые две ночи, то третью выжидать никто не будет. Наверное.

Однако на утро он проснулся бодрым, полным сил, а главное – целым, что уже не могло не радовать. До завтрака оставалось больше часа, и парень решил посвятить это время расшифровке наименований его любимых и не очень учеников и коллег, чтобы знать, по крайней мере, с чем он имеет дело. Вскоре на листике, добытом из недр чемодана, появились аккуратные строчки. Конечно, не такие аккуратные, как у Минсока, но от этого ничуть не хуже.

Чанель, Бэкхен, Сехун – вампиры. Есть клыки. На солнце не светятся и вообще никак на него не реагируют.

Чондэ – дворецкий, строитель, водитель, носильщик.

Лухан довольно перечитал список, а после запихнул его в ящик стола. Итак, начало его великой документальной книги «Монстры вокруг нас», которая несомненно победит во всех литературных конкурсах, каких только вообще возможно, положено. Впереди два урока у старшеньких монстриков и еще парочка у монстриков помладше.

На повестке дня было взять класс в ежовые рукавицы, и уверенность в этом решении росла с каждой минутой. Оставалась лишь одна проблемка – что будет, если ученики решат полакомиться наглым человечком, но в этом случае Лухан решил, что просто будет громко звать Сехуна. Не то, чтобы он доверял коллеге, но тот был единственным, кто хотя бы попытался защитить Лухана. Это, конечно, не значило, что Сехун потом не попросит пару литров вкусной человеческой кровушки в качестве оплаты, но пока что парень выглядел вполне вежливым и даже милым в какой-то степени. Только слишком уж безэмоциональным, хотя это мог быть обычный напускной пафос. Кто этих вампиров разберет вообще.

В столовой было всего несколько человек, среди которых Лухан с удивлением обнаружил Сехуна. Тот невозмутимо что-то жевал, однако учитель решил не расспрашивать коллегу про его кулинарные вкусы, а просто сел рядом, здороваясь. Вскоре в помещении возник Минсок, приветливо улыбнувшись Лухану, словно вчера ничего не произошло. Парень кивнул в ответ из вежливости, зыркнул в сторону, убедившись, что Сехун все еще сидит рядом, и снова уткнулся в свою тарелку. Однако, заметив боковым зрением что-то белое, он немного скосил глаза, рассматривая то, что привлекло его внимание, и чуть было не хлопнул себя по лбу: как он мог забыть?!

- Как Ваши руки?

Сехун слегка нахмурился на неожиданный вопрос, активно что-то пережевывая, но потом опустил взгляд на бинты, которые еще со вчерашнего дня преспокойно находились на его ладонях. Парень действительно собирался избавиться от них, стоило ему выйти за пределы комнаты Лухана, но потом навалилась куча дел и он просто перестал замечать перевязку.

- Хорошо, спасибо.

- Может, стоит еще раз перебинтовать? – взволнованно переспросил Лухан, но Сехун лишь отрицательно покачал головой.

- Всё в полном порядке.

- Вы уверены?

Сехун глубоко вздохнул, думая, зачем он вообще сюда пришел. Нет, действительно. У него ведь даже в голове не было никаких планов, но ноги сами довели его до столовой, усаживая на стул. И поглядывал он в сторону двери вовсе не в ожидании кого-то, а просто так, чтобы нескучно было. И сейчас он терпеливо отвечает на вопросы взволнованного Лухана, немного (ну правда, совсем чуть-чуть) наслаждаясь своеобразным проявлением заботы, потому что вежливость – это ключ к хорошим взаимоотношениям, без которых не обойтись в коллективе. И он даже знать не хочет, что там думает по этому поводу Чанель, укрепляя защитный блок от внешнего проникновения ехидного голоса в мозг.

- Уверен.

На это Лухан скупо улыбнулся и, взглянув на наручные часы, убежал из столовой. Следом, отставив тарелку, все еще наполненную едой, ушел Сехун, а Минсок, подперев голову рукой, в миллионный раз повторил про себя собственную загадку.

***

- Убираем все со столов, достаем листочки, – не в силах сдержать довольную улыбку, произнес Лухан фразу, которая крутилась на кончике языка с тех пор, как он поступил в университет. Он стоял перед классом, чувствуя свою безграничную власть над жалкими монстриками, которым предстоит познать жестокость Лухана и английского языка.

- Так убираем или достаем? – спросили с задних рядов без того трепетного страха, который учитель ожидал услышать. Лухан, недовольный недостаточным эффектом, поджал губы:

- Убираем все, кроме листочков, которые надо достать, и ручек, которыми вы будете писать… – он добавил немного трагизма в голос: - Самостоятельную работу.

Однако класс лишь беспечно сделал, что от него хотели, а кое-кто даже продолжал улыбаться и скользить жадным взглядом по фигуре учителя.

- Исин, где Ваша ручка? – Лухан попытался отвлечь чужое внимание от своей персоны.

- Забыл. Вы не дадите мне?

- Нет! – ответил Лухан быстрее, чем мозг обдумал фразу ученика.

- У Вас же три ручки на столе лежат, – вопросительно приподнял брови Исин, однако широкая, пошлая, довольная улыбка словно приклеилась к его лицу.

- Ни одна не пишет, – процедил Лухан, чувствуя, как смущается под взглядами класса. Он резко развернулся, подходя к столу, на котором лежали заранее заготовленные задания. – Вам надо будет ответить на несколько вопросов по материалу предыдущих уроков, все получат оценки. Даю на это десять минут. Увижу списывание – работа аннулируется.

«Вот теперь-то они должны затрепетать! …» – подумал учитель, обведя взглядом детей. Однако Момо зевнула, Тао задумчиво смотрел в окно, а невысокий парень, сидящий у стены, с важным видом ковырялся в ухе. Разозленный Лухан раздал задания, возвращаясь к столу и пристально вглядываясь в учеников.

- Исин! – прикрикнул довольно он, заметив, как крутится парень.

- Мне нужна ручка. Вы же мне не дали, – пояснил он.

«И не дам», – пронеслось в голове у Лухана, пока он милостиво разрешил Исину одолжить у кого-то карандаш.

Спустя десять минут, ни раньше ни позже, он собрал листики, отпуская класс на перемену.

- А Вы бы не пожалели, – достаточно громко прошептал Исин, задерживаясь на секунду перед учительским столом, однако видимо ночное строительство в паре с Чондэ пошло на пользу, поэтому парень вышел из кабинета, прикрывая за собой дверь.

Лухан недовольно закатил глаза, а в голову снова полезли мысли о том, как же Мун далеко, а собственное неудовлетворение совсем рядом. Парень вспомнил, как застал вчера утром Чанеля и Бэкхена явно не за обсуждением учебного плана. Он видел картину лишь мельком, но ему вполне хватило: ноги завуча лежали на плечах мистера Пака, который, вцепившись в призывно разведенные бедра, резко и размашисто двигался, заставляя Бэкхена протяжно стонать и хвататься руками за стол. Чанель, остановившись на секунду, зажмурился, но когда он открыл глаза, они отливали чистым серым цветом, похожим на блеск начищенного металла. Он приподнял голову Бэкхена за подбородок, вглядываясь в новые и давно зажившие следы укусов, покрывающие всю тонкую шею. Завуч недовольно зашевелился, пытаясь намекнуть, что пора бы уже продолжить и прекратить бесцельное любование, и Чанель неожиданно вышел из него, подхватывая и переворачивая на живот, чтобы…

Стоп. Такого Лухан вчера не видел. Стоило парню подумать об этом, как картинки тут же исчезли из головы, словно их и не было. Казалось, он даже услышал ехидный смешок. Учитель ошарашено сидел на стуле, бездумно уставившись на работы, лежащие перед ним неаккуратной стопочкой. Дожили. Теперь его мозг придумывает порнушку с непосредственным начальством в главной роли, да еще и гадко хихикает при этом. Наверняка это проделки Исина, ведь не мог же Лухан сам это выдумать. Или мог?

Парень, грустно вздохнув, положил голову на стол, глядя в окно. Впереди ждало еще несколько уроков.

***

- Как и ожидалось, сумма баллов за ваши работы не сильно превышает мой возраст, – Лухан стоял перед классом, который уставился на него без малейшего расстройства или испуга.

- А сколько Вам лет, учитель? Вам же уже есть восемнадцать? – раздалось из класса, и Лухан еле удержался, чтобы не швырнуть в Исина чем потяжелее. Ученик понизил голос, и в нем проскочили те же нотки хрипотцы, что и вчера вечером. – Вы уже легальны?

- Я Вам абсолютно легально выставлю ваши двойки, единицы и даже нули в журнал, – процедил Лухан. – Сегодняшняя тема урока: вежливость, нормы этики и морали в человеческом обществе. Кто начнет?

Учитель пристально посмотрел на детишек, игнорируя тут же взметнувшуюся руку. Но остальные сделали вид, что вообще впервые слышат эти непонятные слова (хотя судя по всему, так оно и было), поэтому Лухан, сжав зубы, кивнул.

- Надо угощать кофе, чтобы был секс, и опять угощать кофе, если секс был хороший, – практически радостно произнес Исин, абсолютно уверенный в своей правоте. – Но если Вы, то есть человек, не пьет кофе, есть вариант чая, высокоградусного алкоголя и различных афродизиаков.

Не успел учитель на это отреагировать, как класс словно ожил, начиная предлагать варианты.

- Если в человеческом заповеднике для обитателей моря увидел красивую самочку дельфина, нельзя с ней спариваться, потому что там прозрачные стены, – выкрикнул парень с проступающими на шее жабрами. Лухан похолодел, представив реакцию детишек в дельфинарии.

- У людей нет сцепки и они не пахнут, а если спрашивать не альфы ли они, то приезжает большая белая машина и приходится убегать от людей в белых халатах, – недовольно надула губки девочка за первой партой.

- В книгах пишут, что человеческие девушки – хрупкие существа, и мужчины отдают им свою одежду, деньги и нервы, – вклинился Тао. На удивление, его ремарка пока что была больше всех приближена к правде.

- Хорошо, – начал было Лухан, но его не расслышали. – Хорошо! Я понял. Итак, записываем самое главное правило этики и морали: относись к людям так, как хочешь, чтобы относились к тебе. Исин, что ты делаешь?

Парень замер, расстегнув две первых пуговицы на рубашке. Вопросительно приподняв бровь, он посмотрел в ответ на учителя.

- Применяю правило. А Вы почему-то не относитесь ко мне так, как я отношусь к Вам.

Неожиданно Момо расслабленно выдохнула, и Лухан, округлив глаза, наблюдал, как толстый зеленый хвост появляется откуда-то из-под юбки.

- Вы тоже можете расслабится, – милостиво разрешила она на вопросительный взгляд. – Я хочу, чтобы Вы тоже расслабились.

- И я хочу, – поддакнул Исин, продолжая расстегивать пуговицы.

Лухан на секунду устало прикрыл глаза, чувствуя себя в театре абсурда.

- Момо, верните пожалуйста свой хвост на место, Исин, застегнитесь, а то простудитесь, – Лухан сел за стол, и у него проскочила мысль, что монстрики просто издеваются над ним. – На следующий урок вы все принесете сочинение «Я и человеческое общество». А потом мы смоделируем описанные вами ситуации.

Учитель заметил, как заблестели глаза у подопечных, и у него пропало всякое желание появляться на следующем уроке.

***

- Что-то случилось? – поинтересовался Сехун за обедом. Лухан, до этого задумчиво колупавшийся палочками в тарелке, оторвался от увлекательнейшего занятия.

- У старшего класса ужасная успеваемость, – вздохнул он. – Я провел тест, и оценки не превышают двух баллов.

- Из скольки? – влез в разговор заинтересовавшийся Минсок.

- Из пяти, я решил, что такая система достаточно проста для понимания, – учитель растерянно замолчал. – Извините, совсем забыл поинтересоваться, какая у вас принята система оценивания.

Минсок и Сехун переглянулись.

- В смысле? – спросил Сехун.

- Пятибалльная, десятибалльная, двенадцатибалльная, стобалльная, буквенная, – начал перечислять Лухан, но затих. – У вас же есть оценивание, я надеюсь?

- У нас есть выпускные экзамены, – пожал плечами Минсок. – И в начале прошлого столетия Чанель запретил порку.

Лухан переводил ошалевший взгляд с одного коллеги на другого, и с каждой секундой понимал, что они не шутят. Так вот почему класс так спокойно реагировал на самостоятельную и свои баллы. Детишки даже не поняли, что произошло. Ну уж нет. Лухан смирился с отсутствием доски в кабинете, с отсутствием классного журнала и плана уроков, но с отсутствием оценок?..

- Как так-то? – воскликнул он. – Я сейчас пойду к мистеру Паку и обсужу этот вопрос. Ученикам необходимо оценивание!

- Зачем? – спокойно спросил Минсок. – Все равно уровень знаний выявится на выпускных экзаменах. В их интересах заниматься. Потому что если с историей у них будут проблемы, то ничего страшного, но если они не подготовятся к экзаменам по боевым навыкам…

Вспомнив Кенсу, Лухан понял, что он бы посвятил физ-ре все свободное время, если бы учился здесь.

- А это неплохая идея, – словно по мановению волшебной палочки в столовой появился директор собственной персоной. – Давайте введем систему оценивания. Лухан, не стесняйтесь, предлагайте варианты улучшения нашего образования. Сехун, либо ты снимаешь блок, либо я его прорву. Я задолбался тебя ждать, а ты в столовой прохлаждаешься, только я не понял… – Чанель замолчал, пристально вглядываясь в лицо Сехуна, и неожиданно расплылся в улыбке. – А, пооонял.

Директор повернулся к Лухану.

- Прошу нас простить. Приятного аппетита.

Дверь за ними захлопнулась, а Лухан все еще недоуменно сидел на стуле. С одной стороны, его брала гордость за свои реформаторские способности. «Конечно, Чанель не мог не оценить мои великолепные навыки организации учебного процесса», – довольно похвалил себя парень. А с другой стороны, что вообще только что произошло? Какой блок? Сехун что-то закрыл? Что понял Чанель?

Снова вопросы заполнили его голову. А тот, кто наверняка знал ответы, сидел так близко, быстро орудуя палочками в своей тарелке, что соблазн был огромен. Почти так же огромен, как когти Минсока, поэтому Лухан, прикусив губу, подпер голову рукой и стал думать. Однако, мысли витали только вокруг собственного великолепия и гениальности, поэтому парню ничего не оставалось, как вернуться в свою комнату. Он задумчиво сел за стол, уставившись в окно. Деревья, перемежаемые полями и кустарниками, простирались до самого горизонта. Осень, медленно вступающая в свои права, уже начала окрашивать листья в желтоватый цвет, и казалось, что кто-то нерешительно посыпал землю золотой пылью. Это как раз то время, когда еще не навалилась осенняя апатия конца октября, но пейзажи уже поражают своей красотой, становясь краше с каждым днем. Лухану неожиданно захотелось прогуляться, неспешно ступая по мягкой траве и вдыхая полной грудью запах приближающихся холодов.

Но перед учителем лежали непроверенные работы среднего класса. Старших он успел просмотреть буквально за одну перемену, хотя некоторые ответы повергли его в шок, а монстры помладше расстарались, исписывая самыми разными почерками свои листочки. Поэтому сначала работа, а потом уже прогулки.

Несмотря на количество написанного, бред был откровенный, а некоторые слова (явно выдуманные) Лухан вообще первый раз в жизни видел, хотя он считал свой словарный запас весьма обширным. Однако спустя какое-то время учитель справился и с этим. Нагнувшись, он достал написанный утром список и удовлетворенно перечитал его, остановившись на Минсоке. Что-то настойчиво крутилось в голове, что-то, связанное с мифологией, которую вела добродушная старушка под восемьдесят, и лекции по которой Лухан без малейшего зазрения совести прогулял. Кошачьи когти, орлиные крылья, дурацкие загадки… Парень замер, пораженный внезапной догадкой. Если он прав, то к Минсоку тоже лучше не соваться почем зря. И вообще не соваться. Так же, как и ко всем остальным обитателям этой милой школы.

- За что мне все это, а? – жалобно протянул он в пустоту комнаты. – Я же был таким хорошим мальчиком. Почти уважал старших, старательно учился ради стипендии и мечтал стать учителем, хотя бы потому, что в других университетах иностранцам ничего не платили. Вот за что моя единственная, жутко любимая мною моя же задница подвергается таким опасностям?

«За зарплату», – прозвучал в голове голос директора.

«Логично», – хмыкнул Лухан. Теперь мысли потекли в более приятном направлении – парень вспоминал все свои достоинства как учителя и просто хорошего человека и осознавал, как же повезло школе, которая заполучила такого замечательного его. И пусть кто-то скажет, что завышенная самооценка – это плохо, Лухан скажет, что любовь к себе – единственный шанс остаться в здравом рассудке. В суровом окружающем мире единственный, кто всегда подержит тебя – это ты сам. Друзья, семья, любимые могут предать, отвернуться или даже исчезнуть, поэтому ничего не остается, как полагаться лишь на себя. В то же время, надо здраво оценивать свои способности и превращать небольшие плюсы в огромные преимущества, а недостатки скрывать изо всех сил, не позволяя другим найти свои слабости. Любить других – замечательно, любить себя – естественно и правильно.

Неожиданное осознание заставило Лухана замереть, а в следующую минуту парень уже решительно спешил в библиотеку.

- Я знаю ответ на загадку! – заявил он с порога. Помещение было неожиданно пустым, и учитель остановился в растерянности. Сверху раздалось хлопанье крыльев и перед ним опустился Минсок. «Все такой же великолепный», – хмыкнул про себя Лухан. Библиотекарь улыбнулся, в очередной раз демонстрируя ряд острых зубов и наклоняясь к валяющейся на полу футболке.

- Дааа? – протянул он, вперившись в пришедшего. Учитель неожиданно занервничал под пристальным взглядом, отступая на пару шагов, а в голову начали закрадываться мысли, что возможно, его догадки не были такими уж правильными. Интересно, как быстро Сехун успеет прибежать сюда в случае чего?

- Любовь, – пробормотал Лухан. – Чем больше отдаешь любви, то есть, чем ее у тебя меньше, тем больше ее чувствуешь. Нет?

Последние слова он буквально пропищал, отходя к двери. Неожиданно Минсок задумчиво хмыкнул.

- Интересная версия.

- А это разве не правильный ответ? – округлил глаза Лухан.

- А я откуда знаю? – улыбнувшись, развел руками парень. – Я придумал загадку, которая классно звучит. А ответа на нее не придумал. Но твоя идея с любовью мне нравится.

Лухан растерянно смотрел на Минсока. То есть, он так нервничал, идя сюда, мучился целый день над дурацким вопросом, чтобы узнать, что ответа нет?

- Ты же сфинкс, – констатировал парень. Минсок беззаботно кивнул. – И ты убиваешь людей, которые не отгадывают твои загадки.

- Будем считать, что ты отгадал, – дружелюбно улыбнулся библиотекарь. – К тому же, ты бы знал, как я намучился, выдумывая что-то новое. Про живых существ и ноги уже все знают, поэтому пришлось придумывать заново.

- Извини конечно, – начал Лухан. – Но ты же азиат, а сфинкс был в древнем Египте.

- Перерождение, – пожал плечами Минсок. Учитель на это понимающе кивнул, хотя понимал он весьма мало, а от того, что понимал, хотелось запереться в своей комнате и не выходить без мало-мальски приличного оружия в руках. – К тому же, сфинкс – это род, а не имя собственное. Ну, что ты хотел узнать?

Все вопросы, заранее заготовленные Луханом, разом выветрились из головы. Он смог только недоуменно посмотреть на библиотекаря. Но спросить что-то хотелось, поэтому парень неожиданно ляпнул:

- Чондэ – ваш чернорабочий?

- Чондэ – наш домовой, – Лухан снова кивнул, понимая, что пора бы убраться отсюда и все хорошо переосмыслить. Чондэ в строгом черном английском костюме за рулем автомобиля представительского класса не укладывался в рамки знания Лухана о домовых – мелких духах, которые поедали оставленные им подношения и которых могли видеть только домашние животные. – Кстати, как бонус скажу кое-что еще. Этернусам не нужна человеческая пища.