Глава 14

- Ты не можешь этого сделать! – Сехун смотрел на Чанеля из-под нахмуренных бровей. Уже был поздний вечер и парни сидели в комнате директора, а из ванной доносился шум воды.

- Могу и хочу, – Чанель явно был не в настроении.

- Ты представляешь, насколько это больно!? – взорвался Сехун. – Не вздумай разрушать его блок. Сам знаешь, что без постоянного контроля Ли Мо он ослабнет спустя пару недель.

- У нас нет пары недель, – встрял в разговор Бэкхен. – Мы не знаем, есть ли у нас хотя бы два дня. Совет настроен решительно.

- С чего ты вообще взял, что Ли Мо сказал ему что-то важное?

- Он бы не стал тратить силы просто так. Мне нужна информация любой ценой.

- Нет!

- И что ты сделаешь? – Чанель прищурился, глядя на Сехуна, и атмосфера в комнате накалилась.

- Пожалуйста, не надо, – гораздо тише заговорил парень. – Вдруг он не выдержит.

Директор вздохнул, подходя к Сехуну и ласково гладя его по голове.

- Нельзя так привязываться к людям. Он, конечно, забавный, но мы сможем найти другого.

Чанель заглянул в глаза парня и тот впервые за долгое время не отвел взгляд.

- Хорошо, – Чанель отвернулся спустя пару секунд. Бэкхен и Сехун ясно чувствовали его раздражение. Директор терпеть не мог идти на уступки, но в этот раз послушал просьбу Сехуна. – Вылетаем сегодня же. Пока твоего человечка снова не попытались съесть. А теперь свали из комнаты.

До того, как парень успел закрыть дверь, он увидел, как Бэкхен, оказавшись прижатым к кровати, крепко зажмурился, подставляя шею болезненным укусам.

Вскоре Лухан, довольный и уставший, вышел из ванны, вытирая насухо волосы полотенцем. Он выглядел так по-домашнему в большом белом халате, что Сехуну неожиданно захотелось усадить парня на диван, всунуть в руки чашку горячего чая и пристроиться рядом, накрывая их обоих пледом. Учитель широко зевнул, прикрыв рот ладонью, и улыбнулся Сехуну:

- Спокойной ночи.

- Спокойной ночи, – ответил тот, борясь с желанием поцеловать парня в щеку и провести ладонью по немного влажным волосам.

Сехун почувствовал, что с ним явно что-то не так.

Когда учитель исчез в своей комнате, а из номера Чанеля и Бэкхена доносились только громкие стоны, Сехун задумчиво сел на диван в гостиной, сам не зная зачем включая телевизор.

***

- Мы молодцы, – подытожил Тао, буквально доползая до кровати и плюхаясь лицом в подушку. – Мы выдержали поздравления всей родни, а это уже многого стоит.

Ифань кивнул, полностью соглашаясь с парнем. Дурацкие традиции с приглашением всех двоюродных, троюродных, и сводных по приемному отцу старшей сестры четвероюродного дядюшки родственников могли довести до белого каления даже самого уравновешенного, к которым ни один из парней себя не причислял.

Тао лежал, чувствуя, как усталость растекается по всему телу, а мысли немного путаются, когда услышал покашливание сбоку. Он еле заставил себя повернуть голову, чтобы увидеть, как Ифань в своей любимой розовой домашней футболке, растянутых штанах и тапочках опускается на одно колено с самым серьезным выражением лица. Заметив внимание парня, он еще раз прокашлялся, доставая из кармана маленькую красную коробочку.

- Хуан Цзытао, ты – самое лучшее, что есть в моей жизни. Ты – мои рассветы и закаты, мое солнце и моя луна.

«И тот, кто зашивает тебе носки», – добавил про себя Тао, однако губы невольно растягивала счастливая улыбка.

- Ты сделаешь меня самым счастливым мужчиной на свете, если согласишься выйти за меня.

На этих словах он открыл коробочку и Тао восхищенно уставился на два тонких золотых ободка без всяких изысков.

- Я согласен, – он моментально скатился с кровати, подползая к Ифаню и кидаясь ему на шею. Тот подумал, что не зря он снова решился прикоснуться к куче романов Тао, заранее отложив в сторону всякие подозрительные экземпляры. Судя по блаженному выражению лица супруга, он попал в самую точку, разыграв сцену из одной странной книженции про торговца мясом и принцессу.

Ифань встал, протягивая руки к Тао и помогая подняться ему, потом достал из коробочки кольцо, надевая его на безымянный палец парня и поднося ладонь к губам. Тао покраснел от удовольствия и вскоре на пальце Ифаня тоже красовался тонкий ободок.

Ифань наклонился к парню, несколько секунд глядя ему в глаза, а потом мягко поцеловал, вкладывая в поцелуй всю свою любовь.

- Пора перейти к самому главному событию свадьбы, – прошептал Тао, утаскивая парня на кровать.

Спустя тридцать секунд из комнаты доносился только счастливый храп двух до смерти уставших супругов.

***

Они медленно кружили в вальсе по огромному пустому залу. Гигантские окна, выходящие в сад их замка, пропускали яркий солнечный свет, заливающий все помещение. Лухан, не отрывая взгляда от смущенного лица Сехуна, обнимал его за талию, чувствуя ладонь на своем плече.

- Тебе так идет розовый, малышка, – прошептал Лухан, задирая голову, чтобы заглянуть в чужие глаза, и Сехун стыдливо опустил взгляд, продолжая плавно двигаться в длинном, пышном платье с бантиками и рюшечками на нем. – Какого цвета твои трусики?

- Я без нижнего белья, – пролепетал своим привычным баритоном Сехун, чуть ли не падая в обморок от смущения, и, когда Лухан ухмыльнулся, приподнимая юбки и проводя ладонью по бедру, простонал: – Лухан. Лухан!..

- Лухан, проснись.

«Подрочить, мне надо подрочить», – с этой мыслью учитель подскочил на кровати, ошалело глядя на Сехуна, стоящего рядом. Слава богу, в нормальной одежде, а не мечте пятилетней девочки или полного извращенца, в которого, по всей видимости, превращается Лухан.

- Нам скоро надо выезжать.

- Который час? – просипел учитель, моргая и пытаясь избавиться от остатков сна.

- Три ночи, отъезд через полчаса, – донесся громкий голос Чанеля из-за двери. Неожиданно у Лухана заболело в висках и он зажмурился, прижимая ладони к голове.

- Все в порядке? – Сехун подался вперед, останавливаясь в нескольких сантиметрах и взволнованно глядя на побледневшего учителя. Тот лишь слабо кивнул.

«Прекрати! Ты же обещал!»

«Я никогда не обещаю», – хмыкнул Чанель, однако вскоре Лухан расслабленно выдохнул.

- Я сейчас быстро соберусь, – пообещал парень, дожидаясь, пока Сехун выйдет за дверь, и устало проводя ладонями по лицу.

Спустя полчаса парни уже садились в машину. На этот раз она была одна и Лухан благоразумно занял место с краю, ненавязчиво прижимаясь к Сехуну. Чанель, сидящий с другой стороны, задумчиво смотрел в окно, не проронив ни слова за поездку, которая, казалось, прошла гораздо быстрее, чем предыдущая.

Стоило парням пройти паспортный контроль, как к ним подошла женщина в униформе аэропорта.

- Мистер Пак? – она дождалась ответного кивка. – Самолет уже подан.

В душу Лухана закрались подозрения еще в тот момент, когда они снова сели в машину лишь вчетвером, и его предположения подтвердились: перед учителем возвышался небольшой частный самолет. Он тихо ахнул, оглядывая это великолепие, которое раньше видел только в фильмах, и покосился на Сехуна, стоящего рядом.

- Да, это частный самолет Чанеля, – подтвердил тот очевидное.

- Тогда почему мы летели сюда на обычном? – Лухан не был привередлив, но разве это не странно – иметь свой самолет и толкаться в общей очереди на регистрацию багажа?

- Так веселее, – поджал губы Сехун и Лухан понял, что веселее явно не ему, а Чанелю с Бэкхеном и всем, кого эти двое успеют ввести в шок своими любовными похождениями. – Пойдем.

Маленький салон был выполнен в белом и коричневом цветах, и к нему явно приложил руку хороший дизайнер. Лухану, как и любому китайскому туристу, срочно захотелось сделать пару фото, но он сдержался. Чанель сидел в кресле напротив стола, опустив голову на сложенные замочком руки, а Бэкхен устроился на другой стороне салона, листая журнал. Лухан оглянулся, отмечая, что осталось два отдельных кресла – напротив директора и перед Бэкхеном, и направился в конец салона, где был единственный широкий диван. Сердце приятно сжалось, когда Сехун сел рядом, ободряюще улыбаясь и застегивая ремень безопасности. Только сейчас до Лухана дошло, что он снова собирается подниматься в воздух, но былого ужаса эта мысль не вызвала.

Когда самолет разгонялся по взлетной полосе навстречу занимающемуся рассвету, учитель чувствовал тепло прижавшегося к нему Сехуна. Может быть именно поэтому полет, впервые за всю его жизнь, вызвал только приятные эмоции.

- За работу! – наставил Лухана Чанель, стоило машине остановиться у школы, и учитель кивнул, с сожалением понимая, что маленький отпуск закончился.

- А Тао и Ифань когда приедут?

На это директор только беззаботно пожал плечами, удаляясь. Лухан перевел взгляд на стоящего рядом Сехуна и его сердце застучало немного быстрее. Учитель открыл было рот, чтобы сказать что-то очень-очень важное, но слова застряли в горле, а язык не смог шевельнуться. Он просто улыбнулся, покачав головой, и толкнул пластиковую дверь, скрываясь в коридорах. Сехун, провожая взглядом хрупкую фигуру, захотел догнать, схватить и спрятать ото всех, но сзади прокашлялся Бэкхен, вручая парню его сумку.

- Не делай ничего, пока он сам не захочет, – в глазах у Бэкхена было написано гораздо больше, и Сехун кивнул, проводя ладонью по мягкой щеке парня. Тот вскоре отстранился, уходя следом за Луханом.

***

В школе все было по-прежнему, хотя что бы изменилось за три дня? Разве что монстрики еще больше обленились.

- Где сочинения, которые я вам задавал написать? – негодовал Лухан, глядя на класс.

Все дружно делали вид, что их интересует все («только посмотрите на эту классную дохлую муху за окном!») кроме учителя. Лухан опасно прищурился.

- Значит, напишете сочинение прямо сейчас. Объем – не меньше двух страниц. Тема – «моя будущая профессия». Время пошло!

- Это Вы злой такой, потому что Вас никто не трахает, – обиженно сказал Исин, выдергивая из тетради листочек.

«Я такой злой, потому что меня не трахает кое-кто конкретный. А вот собственные принципы меня еще как трахают. Я бы сказал, имеют по полной», – зло подумал учитель, полностью игнорируя Исина.

Урок вскоре закончился и на столе появилась стопка работ недовольных учеников. Выпроводив последнего, Лухан вооружился любимой красной ручкой, намереваясь почитать свой излюбленный бред от монстриков. Однако даже здесь его ждало разочарование. «Глава клана», «глава клана», «глава клана», «Я бы хотела быть дизайнером…» о! Взгляд учителя остановился на чем-то интересном. «…но стану главой клана».

Ну да, конечно. Что же еще детишки шишек волшебного мира могли написать? Лухану даже стало их немного жаль. Почему им не дают право выбора? Может из Момо действительно получился бы отличный дизайнер, из Ифаня, например, менеджер, а из Исина…

«Я стану стриптизером. Я хочу, чтобы люди возбуждались, глядя, как я, медленно приподнимая майку, обнажаю тело сантиметр за сантиметром. Чтобы они хотели меня, восхищались мной, мечтали стать тем самым, к кому я проявлю благосклонность…»

Ну да, Исин. Чего еще от него можно было ожидать. Интересно, как его родители отреагируют, если парень им такое заявит?

Лухан, откинув лишние мысли, погрузился в работу, с каждой секундой чувствуя, как нарастает головная боль.

Сехун сидел, разложив перед собой счета и уныло подсчитывая про себя сумму, которую придется заплатить за электроэнергию в этом месяце, когда в голове прозвучал безразличный голос Чанеля.

«Я не буду ждать. Я ломаю его блок».

Этого хватило, чтобы парень сорвался с места, выбегая из комнаты и махом преодолевая несколько лестничных пролетов, легко лавируя между учениками. Он резко распахнул дверь и увидел Лухана, который, обхватив руками голову, сползал со стула. Учитель даже не заметил вошедшего Сехуна. Он лишь издал приглушенный хрип, когда Сехун аккуратно поднял его на руки, крепко прижимая дрожащее, словно сведенное судорогой тело к себе, что-то успокаивающе бормоча и прекрасно понимая, что это не поможет. Он перенес Лухана так быстро, как только мог, не обращая внимания на взволнованные лица учеников. Комната учителя была закрыта, поэтому Сехун зашел к себе, стоя над кроватью и не желая опускать парня. Но Лухан застонал, закрывая ладонями лицо, и Сехун положил его на мягкую поверхность, не зная, куда себя деть. Одно дело – когда страдаешь ты сам, и совсем другое – когда больно дорогому тебе человеку. Самое ужасное, что он не мог ничем помочь – только ждать и надеяться, что Чанель не зайдет слишком далеко, а Лухан выдержит. Парень подвинул стул к кровати, не отрывая взгляда от мечущегося по простыни учителя, лицо которого заливали слезы, и сел, жалея, что не может забрать хотя бы часть его боли.

Лухан чувствовал, что проваливается в черную бездну, в которой яркими алыми вспышками царила боль. Голова словно разрывалась изнутри, а по всему мозгу, пронизывая его, пробегали заряды в тысячу вольт. Он ничего не слышал кроме шума собственного бешено стучащего сердца. Лухан зажмурился, словно это поможет, и перекатился на бок, сжимаясь в клубочек и прижимая голову к груди. Постепенно боль притупилась. Нет, ее не стало ни на каплю меньше, но теперь вспышки приходили лишь с ударами сердца. Промелькнула мысль прекратить это все, однако боль забрала и ее. Боль забирала все, пока не осталась единственной в теле Лухана. Огромная, всеобъемлющая, бездонная. Она начала нарастать, хотя казалось, что учитель на пределе, и он громко всхлипнул, не зная, что сидящий рядом Сехун дернулся, еле сдерживаясь, чтобы не прижать Лухана к себе в бесплодной попытке успокоить.

В тот момент, когда боль достигла своего пика, балансируя на грани и готовясь шагнуть в пропасть, из которой не возвращаются, Лухан выгнулся, широко распахнув глаза, но увидел перед собой лишь темноту. Он закричал от ужаса и боль взорвалась, отдаваясь в каждой клеточке тела, словно поджигая ее. Перед глазами внезапно начали мелькать все воспоминания: раннее детство, заботливые руки, исчезающая родная улыбка, чужой дом, вечно нахмуренные брови, «это все твоя вина!», обидные удары, неприязнь, «это ты во всем виноват!», побег, полет, Корея, работа, университет, общежитие, учеба, Мун, «зайчик, солнышко, енотик», раздражение, отсутствие денег, звонок, Чанель, школа, Бэкхен, монстры, Сехун, Минсок, ученики, Сехун, Кенсу, мидена, Сехун, лестница, Сехун, дождь, Сехун, город, Сехун, свадьба, Сехун, Сехун, Сехун…

- Се…хун, – прохрипел Лухан, глядя в потолок широко раскрытыми, но ничего не видящими глазами, и парень не выдержал, ложась рядом и утыкаясь лбом в чужое плечо.

«Всё», – Сехун услышал, как хмыкнул Чанель, и облегченно вздохнул, обнимая Лухана. Тот уснул, вымотавшись.

***

- Оно того стоило? – Бэкхен хмуро смотрел на директора, который потирал виски, сидя за столом.

- Нет. Ли Мо рассказал о Совете и о том, что я убил ангвиса. Ничего интересного, – хмыкнул Чанель. – Только не говори, что жалеешь человека.

- Я жалею Сехуна, – нехотя отозвался Бэк, подходя к Чанелю. Тот притянул завуча к себе, просто прижимаясь к нему и чувствуя, как любимые руки зарываются у него в волосах. Директор готов был буквально мурчать как котенок всего лишь от длинных пальцев, нежно массирующих голову.

- Не стоит. Он знал, на что идет, влюбляясь в человека.

- Но ты тоже когда-то влюбился в человека, – задумчиво произнес Бэкхен, рассматривая огромный герб их клана, висящий на стене.

***

Лухан медленно приоткрыл глаза, чувствуя, как ноют мышцы во всем теле. Он весьма смутно помнил, что произошло, но не хотел даже мысленно возвращаться к той боли, опасаясь, что она снова придет. Кажется, последним нормальным воспоминанием было то, как он дочитывал сочинение Исина про его будущую работу стриптизером, намереваясь поставить двойку за тучу орфографических и синтаксических ошибок, когда сознание, захваченное пульсацией крови в ушах, просто куда-то поплыло. А теперь Лухан лежал на кровати, заботливо укрытый одеялом.

Воспоминания из жизни, проносившиеся перед глазами, словно очистили разум, подводя учителя к простой истине, которую он почему-то не замечал в упор, хотя она давным-давно была у него под носом. Теперь Лухан был полон решимости сделать задуманное, однако тело его не очень-то слушалось, нехотя отзываясь на приказы мозга.

До учителя донесся аромат его любимого чая, и он моргнул, поворачивая голову. Сехун стоял рядом, размешивая сахар в чашке, после ставя ее на пол.

- Я помогу тебе сесть, – парень подошел, приподнимая Лухана и подпихивая ему под спину и голову несколько подушек до тех пор, пока тот не принял сидячее положение.

- Я… – прохрипел парень.

- Ты в моей комнате, – Сехун протянул ему чай, но подумав, поднес чашку прямо к губам, дожидаясь, пока Лухан сделает глоток.

- Я слишком мало благодарю тебя за все, что ты для меня делаешь, – тихо выдохнул Лухан, переводя взгляд на парня. – Спасибо, Сехун.

Тот кивнул, снова поднося чашку к мягким розовым губам, к которым жутко хотелось прикоснуться.

Спустя пару часов Лухан почувствовал себя достаточно нормально, чтобы, не без помощи Сехуна, перейти к себе в комнату. Он снова благодарно улыбнулся, а в голове билась мысль, что если попросить Сехуна остаться, тот не откажет. Но это было бы слишком эгоистично, поэтому Лухан просто спрятался под одеяло, слыша, как мягко закрылась дверь. Однако вскоре в нее постучали и, не дожидаясь разрешения войти, распахнули.

- Я решил, что тебе нужен отдых. Поэтому ты свободен до следующей недели, – без предисловия сказал Чанель. – Самолеты вылетают по средам.