Джули Сигл. В чашечке эспрессо аж в три раза меньше кофеина, чем в стандартном стакане кофе

В чашечке эспрессо аж в три раза меньше кофеина, чем в стандартном стакане кофе. Что, снобы, съели? Я вас всех запросто перекофеиню. Я, конечно, не могу притворяться Гулливером, укравшим чашку у лилипута, но это я переживу.

«До приезда Сифа ещё полчаса», – взглянула Джули на часы в комнате Мэтта, потому как коротала время у него, чтобы не зацикливаться на свидании. До сих пор Мэтт был не очень-то разговорчив, но, похоже, не возражал её назойливой компании. Селеста вслух читала Плоскому Финну «Великого Гэтсби», Эрин ужинала с коллегами, а Роджер уже уехал изучать креветок. Вся семья давно привыкла к его частым командировкам, так что никто особо не суетился при прощании. А вот Джули сунула ему в портфель открыткус пожеланием приятного путешествия. Она прекрасно знала, что её собственному отцу хочется проводить с ней куда больше времени, чем получается, поэтому старалась, чтобы Роджер видел её поддержку и понимание. Оба отца любят своих детей, но работа есть работа.

Сиф, как и обещал, перезвонил через несколько дней после знакомства, чтобы она объяснила, как найти дом Уоткинсов. Он собирался сводить её в ресторан в центре города, а затем на поздний сеанс в IMAX-кинотеатр при Бостонском музее науки.

Джули снова шлёпнулась на кровать Мэтта и попыталась сосредоточиться на «Кандиде» Вольтера. Что давалось непросто, ведь скоро должен приехать Сиф. И Джули пойдёт на своё первое официальное свидание! Ни о чём официальном, естественно, речи не было, но всё равно казалось слегка старомодным договариваться с парнем о конкретном дне и часе для встречи. В школе пары просто проводили вместе время. Тогда всё виделось каким-то будничным и почти бессмысленным – всем так было удобней. А это свидание отличалось от предыдущих. Сиф из кожи вон лез, чтобы её пригласить, и Джули это нравилось.

Она понаблюдала, как Мэтт задумчиво щурится в экран компьютера, словно он на пороге революционного открытия и ему вот-вот дадут Нобелевскую премию за какую-нибудь непостижимую научно-цифровую магнитно-оптическую дребедень. Что ж, тогда Джули в порыве доблести сводит его за покупками, чтобы на церемонию вручения он надел что-нибудь получше этой ужасной футболки.

– Мэтт?

– Да? – рассеянно отозвался он.

– Давай обсудим твой сегодняшний наряд.

Мэтт несколько раз ткнул в сенсорную панель.

– В самом деле? И какие же его аспекты ты хочешь обсудить?

– Например, какой он убогий.

– Такое начало что-то на обсуждение не похоже. Ты как будто всё уже для себя решила, так что не понимаю, что ещё тут обсуждать.

Джули перекатилась на бок.

– Мне бы хотелось услышать, какие мысли подтолкнули тебя выбрать эту футболку. Давай посмотрим правде в глаза: у тебя на выбор были тысячи вариантов, и всё же, несмотря на множество стильных футболок, которые подчеркнули бы твои достоинства, ты выбрал именно эту. Поэтому я бы хотела узнать, что привело к её покупке. Готов? Поехали!

Мэтт откатился на стуле от стола и повернулся к ней, уперевшись ладонями в колени.

– На футболке же написано – «ботаник». О чём тут говорить?

Джули снова взглянула на футболку и раздражённо простонала.

– У футболки приятный синий цвет. Надо отдать тебе должное. В остальном же, не думаю, что она заявляет о тебе нечто положительное.

– Она положительно заявляет, что я – «ботаник».

– Ха-ха. Очень смешно.

– Тебе моё самоопределение, может, привлекательным не кажется, но могло быть и хуже. Я, во всяком случае, не фанат типографики.

– Кто-кто?

Мэтт улыбнулся.

– Ну знаешь? Они обожают шрифты. Есть такие люди, которые идут в кино, и там их начинает трясти, потому что, хоть действие в фильме и происходит в 1962 году, в одной из сцен надпись над рестораном где-то на заднем фоне оформлена шрифтом «Arras Bold», который изобрели только в 91-м, так что режиссёры фильма, ясное дело, чокнутые и их надо казнить.

Джули покачала головой.

– Врёшь ты всё. Никому и дела нет до такой фигни.

– А вот и не вру. Смотри! – Он взял ноутбук и присел рядом с Джули на кровать. – Открываем поиск – вот тебе и все доказательства. – Через несколько секунд на экране отобразились тысячи результатов, подтверждающих, что эти самые фанаты действительно существуют. – Для них даже футболки выпускают.

– И что на них написано? «Шрифты – моя слабость»?

– Нет. На них написано просто «Helvetica» – это очень известный и популярный шрифт, – но слово набрано шрифтом «Comic Sans», который фанаты типографики совершенно презирают.

Джули хлопнула ладонью себе по лбу.

– Погоди-ка, так у них есть любимые и не любимые шрифты?

– У некоторых, да. И вот ещё, глянь. Они проводят конференции о шрифтах, называются «TypeCon». – Он открыл страницу сайта. – К сожалению, расписания следующей ещё нет, но на прошлой была лекция под названием «Хирургия открытого штриха: разбор составляющих частей буквенных знаков на модульные элементы для создания гибкой базы прототипов». Джули, это как раз то, что тебе нужно. Думаю, тебе лучше зарегистрироваться заранее, чтобы не пропустить самые интересные лекции.

Та изобразила на лице неподдельный интерес.

– Ты прав! Ведь посетить конференцию о шрифтах – мечта всей моей жизни, я бы себя не простила, не попади я туда в этом году. Спасибо, что так вовремя напомнил. – Джули положила ладонь ему на руку и серьёзно на него посмотрела. – Мэтью, признайся сразу. Ты втайне питаешь слабость к шрифтам? Ты ездишь на эти конференции? Обещаю, я не стану думать о тебе хуже, если это так. Хотя, ладно, в глубине души стану, но лучше сейчас облегчить совесть и быть самим собой, чем потом всю жизнь лгать. Скрывая правду, ты только покалечишь свою тонкую эмоциональную натуру.

– Ещё сильнее, чем она уже покалечена?

– Да.

Мэтт насупился.

– Что ж, жаль тебя разочаровывать. Я не фанат шрифтов. Можешь слать мне письма хоть на «Папирусе», мне плевать.

– Хорошо. Тогда, если однажды вечером после тяжёлого учебного дня ты получишь от меня слезливую записку о домашнем задании по многомерному анализу с мольбой о помощи, жалобы о том, какой я выбрала шрифт, не принимаются.

– У тебя многомерный анализ? Это же здорово!

Она повалилась на кровать.

– И ничего не здорово. В колледже пронюхали, что я изучала алгебру в школе, и заставили пройти тест, который я, к сожалению, сдала. Так что теперь у меня нет выбора.

– Если тебе нужна помощь, я к твоим услугам.

– Ловлю тебя на слове. – У Джули зазвонил телефон, и она протянула руку к стоявшей на полу сумочке. Сиф. Он, наверное, сейчас всё отменит, и ей придётся остаток вечера обсуждать всевозможные подвиды чудаков. Она ответила в трубку: – Привет, Сиф.

– Джули? Я на твоей улице, но тут все дома попрятались в зелени и номеров совсем не видно.

– Не беспокойся. Я сейчас выйду и тормозну тебя.

– Круто. Уже не терпится тебя увидеть.

– Взаимно. Увидимся через минуту, Сиф. – Она нажала отбой и слезла с кровати.

Мэтт пересел за стол, поставил ноутбук на прежнее место и поправил кресло.

– Куда направляешься?

Джули вздохнула и помахала руками, демонстрируя свой внешний вид.

– Неужели мой знойный наряд и густо накрашенные глаза не навели на мысль, что у меня сегодня свидание? Вот так да, тебе надо почаще отвлекаться от компьютера.

– Я заметил, что ты сегодня приоделась, – согласился он. – Приятно провести время!

– Спасибо, – поблагодарила Джули. – Знаешь что, Мэтт? Я могу оставаться с Селестой, когда ваши родители заняты, чтобы и ты выбирался в свет. Наверняка твои друзья тебя куда-нибудь приглашают. Тебе же надо иногда с ними встречаться.

Он пожал плечами.

– Мне в последнее время некогда вращаться в обществе. Не волнуйся обо мне. Иди развлекайся.

Ей не нравилось, что Мэтт безвылазно сидит дома с сестрой. Он же студент. Ему полагается гулять и веселиться. Он, правда, не похож на тех, кого хлебом не корми, дай сделать стойку на пивной бочке в доме студенческого братства, но всё равно. Не исключено, что вечером по пятницам собирается кружок любителей физики, откуда он мог бы возвращаться с почётной ленточкой за то, что правильно написал слово «кулоновский» или «нейтралино». Так отчего же он потворствует прихотям Селесты? Почему Плоский Финн будто заправляет жизнью всех домочадцев? Что-то здесь явно не так. Мэтт – неплохой парень и заслуживает большего. Что ж, сейчас с этим всё равно ничего не поделаешь. Может, позже получится что-нибудь придумать.

– Если окажется, что у меня свидание с монстром, я позвоню, чтобы ты меня спас. Нам нужно кодовое слово, чтобы ты сразу понял, что моё свидание – ад кромешный, – сказала Джули, подходя к двери. – Что-нибудь в твоём духе. Ага! Я упомяну какого-нибудь скучного математика. Так что, если я позвоню и скажу «Фибоначчи», знай, что должен мчаться ко мне на всех парах.

– Выбор, конечно, чуток банальный, но как скажешь.

Джули окинула его сердитым взглядом. Боже, какой же он иногда зануда!

– Тогда пусть будет Карл Гаусс.

– Ну-у, так и быть. Хотя это тоже избитый вариант.

– Тогда назову кого-нибудь ещё. Посмотрим, что ты на это скажешь. Вот погоди.

Мэтт откинулся на спинку кресла, закинул руки за голову и улыбнулся.

– «Спасал не раз я от его взысканий Тех, кто меня об этом умолял», – процитировал он.

Джули навострила уши.

– Ты имеешь в виду часто употребляемое и ошибочное «умалял» через «а» или грамматически верное «умолял» через «о», как в первоисточнике?

Мэтт подмигнул.

– Умалять других я предоставлю тебе.

Хм. Так он и Шекспира знает. Джули секунду помолчала, а затем начала спускаться.

– Пока, Мэтт. Может, я ещё напишу тебе шрифтом «Webdings» и расскажу, как протекает вечер. – Каблуки её туфель звонко застучали по ступенькам.

– Первым, вторым или третьим «Webdings»? – донёсся сверху голос Мэтта.

– Я их сложу и перемешаю!

Она вышла за дверь и спустилась с крыльца. Посмотрела налево и увидела фары ползущей по дороге машины. Джули помахала ей рукой. Водитель поддал газу, а затем снова замедлился перед домом Уоткинсов.

Сиф остановился и выскочил из машины.

– Джули! Я тебя нашёл! – Он обогнул капот и обнял её.

– Я очень рада.

Возможно, во время свидания не полагается первым делом обращать внимание на чей-то запах, но, когда Сиф обхватил её, она глубоко вдохнула. От него пахло по-мужски. Но не мерзкой вонью дешёвого одеколона. А по-мужски дерзко и соблазнительно. Ей было очень приятно в его руках, он обнимал её тепло и уверенно, но вместе с тем ненавязчиво.

Сиф отступил на шаг и открыл ей дверцу.

– Не скажу, что было скучно колесить по задворкам Кембриджа, но надеюсь, ты не решила, что я тебя кинул.

Джули села и пристегнула ремень.

– Об этом не беспокойся.

Сиф тронулся с места.

– Я такой болван. Записал твой адрес на листочке, а у меня самый отвратительный почерк на свете. И я сам не понял, искать мне двадцать первый дом, или семьдесят первый, или двадцать седьмой, или... Ну да ладно, теперь уж неважно.

– Ты-то не болван, но раз речь зашла о них, – начала Джули, поворачиваясь к нему всем телом, – я только что узнала нелепейший факт. Ты когда-нибудь слышал о фанатах шрифтов?

Сиф усмехнулся.

– Дай-ка угадаю. Это люди, которых заводит типографика и её бесчисленные волнующие грани?

– Вот именно! Ещё один неповторимый подвид болванов в мире фанатиков! Или «ботаников»... Не уверена, как именно выглядит эта классификация.

– Меня слегка пугает, что тебе о них известно.

– Меня тоже, – согласилась Джули. – Меня тоже.

– Ты только, пожалуйста, не выпрыгивай из автомобиля на полном ходу, но я обязан тебе сразу признаться, что я никого шрифтами не достаю. Как, впрочем, и чем-либо ещё.

– Ты только что заработал ещё очко в свою пользу.

– Всего одно? – сверкнул он обаятельной улыбкой, поворачивая на одну из центральных улиц города.

– Ладно. Пять очков.

– Так-то лучше.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 13

Джули стояла на цыпочках и изо всех сил тянулась к спортивной сумке на верхней полке гардероба. Наконец она подцепила пальцем лямку и дёрнула вниз, так что сумка приземлилась ей прямо на голову. Джули ненавидела дальние поездки, и, если сборы служили хоть каким-то показателем, впереди её вряд ли ждал гладкий перелёт. Она и так нервничала при мысли о том, какая давка будет в аэропорту накануне Дня благодарения, и теперь отчаянно пыталась утрамбовать вещи так, чтобы ничего не пришлось сдавать в багаж.

Хотя во время поездки в Калифорнию без этого будет не обойтись. Несколько дней назад отец как раз прислал ей маршрут. Или, вернее, маршрут отправила его секретарь. Но всё равно, это их совместное путешествие – для него огромный подвиг. Джули только догадывалась, каких хлопот ему стоило выкроить три недели из своего рабочего графика для этой головокружительной поездки. Лос-Анджелес, Хантингтон-Бич, Сан-Диего, Санта-Барбара... И не упомнить, куда ещё они собирались! Ей не терпелось рассказать отцу всё-всё о колледже и своих успехах в учёбе.

Пока же ей для поездки много нарядов не требовалось, но поклажу сильно утяжеляли ноутбук и книги. Джули понятия не имела, как сможет одновременно отмечать праздник, навещать родных и друзей, заканчивать доклад и готовиться к экзамену по алгебре. В колледжах, видимо, считалось, что День благодарения не время для отдыха.

– Тук-тук, – вошла в спальню Эрин, и Джули ещё раз восхитило, какой собранной и уравновешенной та всегда казалась. Серая твидовая юбка-карандаш и сочетающийся с ней кардиган сидели на ней так изящно и... элегантно, что ли? Вот-вот, Эрин выглядела элегантно. И профессионально. – Я смотрю, ты уже вовсю рвёшься домой, к семье.

– Есть немного, – призналась Джули, кидая спортивную сумку на кровать. – Но надо столько всего успеть, что поездка в Огайо уже и не в радость.

Эрин отмахнулась от её слов.

– Ты всё успеешь. Времени будет предостаточно: в аэропорту, самолёте и после сытного ужина с индейкой.

– Наверное. – Джули схватила горсть чистых носков и швырнула их в сумку. – Но, может, стоило просто взять длинные выходные в начале месяца и съездить тогда, чтобы сейчас не толкаться. Ой, то есть, я бы не хотела посягать на ваши праздничные планы. Я имела в виду...

– Мы были бы рады отметить День благодарения вместе с тобой, Джули. Хотя не думаю, что в этот праздник ты привыкла к китайской кухне и марафону в «Скрэббл». Мы с Мэтью и Селестой с утра до вечера будем бездельничать, поглощать острый тофу и спорить с Мэтью. Он постоянно выдумывает новые слова, но мы обычно зачисляем ему часть очков за изобретательность.

– Вообще-то, это звучит лучше, чем ужин из сладкого картофеля с маршмэллоу и дядино подробное изложение всех передач комедийного канала за предыдущий вечер.

– А вот и не лучше, – возразила Эрин. – Нет ничего плохого в традиционном Дне благодарения. В кругу семьи, какой бы она ни была. Уверена, вечер выйдет замечательный.

– Должно быть, непривычно встречать праздник без Роджера?

– Вовсе нет. Он по несколько раз в год уезжает в командировку. Обычно на месяц, сейчас на три, но ничего удивительного. – Эрин скрестила руки на груди. – А как твой друг Сиф? Какие у него планы на эти дни?

– Он с родителями навещает тётю с дядей в Вермонте. Они уехали вчера, чтобы избежать заторов на дорогах, и вернутся в субботу, по той же причине.

– Ты хорошо о нём отзывалась. Он изучает политологию в Бостонском университете, я правильно помню? Рада, что этой осенью у тебя появились хорошие знакомые. Вы с Даной тоже, кажется, тесно сдружились. Очень важно, чтобы было кому время от времени вытаскивать тебя из дома.

Джули улыбнулась. С Даной они крепко подружились и, хотя обе часто были заняты, неизменно встречались за чашечкой кофе по вторникам. Дана по-прежнему сходила с ума по Джейми, и за прошедший семестр Джули провела немало часов, слушая, как та по ролям разыгрывала перед ней пьесы о карусели их отношений. Джули, конечно, тоже рассказывала о Сифе – кое-что, – но их встречи проходили гораздо спокойнее, чем у Даны с Джейми: у тех свидания всё чаще заканчивались трагическими склоками, после которых Дана возвращалась домой лишь под утро – помятая, но довольная. Джули полагала, что её подруге, как будущему психологу, не мешает немного покопаться в себе. С Сифом, может, и не было такой страсти и фейерверков, зато, как говорится, тише едешь...

– Джули, ты что, собираешься все эти книги с собой везти? – ужаснулась Эрин.

– Придётся. Я должна написать доклад о Карле Юнге для Психологии, а это – моя справочная литература.

Эрин скосила взгляд на стопку книг.

– Эти сойдут, наверное... Джули, тебе нужны источники получше.

– У меня ещё есть несколько статей из интернета, но их мало.

– Цирк да и только! Но я тебе помогу. – Эрин шагнула к столу и что-то записала в блокноте. – Вот моё имя пользователя и пароль для доступа в базу электронных материалов Гарварда. Здесь есть всё, что нужно для доклада, даже больше, заодно сможешь почитать критику других специалистов, исследовавших работы Юнга.

– Правда? – Джули тоже подошла к столу и взглянула на листок. Эрин только что открыла ей дверь в другое измерение. – Вы точно не против? То есть, это же так щедро. Через колледж я могу только выбирать книги из каталога библиотеки.

Эрин заложила ручку за ухо и упёрла руки в бока.

– Конечно, не против. Почему бы не пользоваться самыми лучшими источниками, если есть такая возможность? Удивительно, что Уитни не выкладывает для вас больше материалов в интернет. Хотя, возможно, тебе пока рано меня благодарить, потому что я гарантирую: раз перейдёшь по ссылке с одной статьи на другую – и уже не остановиться. Глаза там просто разбегаются. Так что, если тебя на этих выходных будет не оторвать от компьютера и мама закатит истерику, меня не вини.

Джули в порыве чувств бросилась на Эрин, обхватив её худощавую фигуру.

– Всю вину я возьму на себя. Даже не знаю, как вас благодарить.

Эрин явно не любила обниматься, так как сразу же чуть заметно напряглась, но тихонько засмеялась от неожиданности и похлопала Джули по руке.

– Не стоит благодарности. Ведь самая тяжёлая работа за тобой. Я восхищаюсь, с каким воодушевлением ты занимаешься. – Она на шаг отступила, не отпуская Джулиной руки. – Но если хочешь меня отблагодарить, зарази своей увлечённостью и упорством Мэтта. Тогда мне не придётся так часто его пилить.

– Но он, по-моему, и так вечно работает. Мы с ним часто занимаемся вместе, и если он не в институте, то не вылезает из-за компьютера.

– Я не говорю, что он мало работает. Я говорю о качестве его работы и об азарте. – Эрин сощурилась. – Он распыляется по мелочам – и в курсовых работах, и на лекциях, – но сейчас в его обучении начинается такой этап, когда надо сконцентрироваться на чём-то одном, чтобы на выпускных экзаменах все усилия не пропали даром. Только так его когда-нибудь будут публиковать. У него нет права на ошибку, и я ожидаю от него большего, чем вижу сейчас.

Такое отношение показалось Джули несколько суровым, но она могла понять точку зрения Эрин. Та желала сыну самого лучшего. Джули принялась доставать одежду из комода.

– А как Финн учился?

– А, Финн! – просияла Эрин. – Он был разносторонним студентом. Ему удавалось всё, за что бы он ни брался. Получил классическое гуманитарное образование и изучал всё от антропологии и литературы до истории и философии. По-настоящему творческий и энергичный мальчик, это точно. За годы в Брандейсе много раз участвовал в политических кампаниях. Такой социально ответственный всегда был. И увлечённый. А по выходным играл в регби за местную сборную. Селеста обожала ходить на его матчи.

Джули улыбнулась.

– Он, похоже, очень интересный человек. Надеюсь, скоро смогу с ним познакомиться. Селеста уже страсть как ждёт его возвращения.

– Всем бы хотелось снова увидеть Финна.

– Может, мы пересечёмся на Рождество? Он ведь наверняка приедет ненадолго на праздники.

– Было бы здорово, правда? – Эрин сделала несколько шагов к выходу. – Давай я позвоню Мэтту и напомню ему подвезти тебя в аэропорт.

– Я возьму такси, Эрин. Не стоит беспокоиться.

– Я бы отвезла тебя сама, но, ты не поверишь, у меня, честно говоря, сейчас и прав-то нет. Я так увлеклась экологической ответственностью – велосипедами, пешими прогулками, – что у меня так и не дошли руки продлить права, когда у старых вышел срок. Но меня это, по правде, устраивает. Я теперь в лучшей форме, чем в двадцать лет, к тому же сбросила пяток лишних килограммов, которые таскала на себе все эти годы.

– Если бы не сумки, меня бы замучило чувство вины, что не иду до аэропорта пешком, – пошутила Джули. – Меня восхищает, что вы так стараетесь сократить свой «углеродный след». Ненавижу это выражение. Из-за политкорректности нас, кажется, так и тянет произносить шаблонные фразы, да? Мне нужно встретиться с одним преподавателем в колледже, а потом я доеду до аэропорта на метро. Не хочу беспокоить Мэтта.

Эрин пожала плечами.

– Как скажешь. Позвонишь нам в воскресенье, чтобы мы знали, когда у тебя обратный рейс? На праздниках его могут задержать.

– Хорошо, позвоню. Весёлого Дня благодарения, Эрин.

– И тебе. Передай маме наши поздравления.

***

Джули поставила сумку на пол тесного офиса и села в кресло напротив своего преподавателя психологии. Крошечная комнатушка едва вмещала в себя несколько предметов мебели. Письменный стол и пара полок были сплошь заставлены книгами и папками. Но офис, тем не менее, казался удобным и уютным, возможно, благодаря спокойствию, которое излучал сидящий перед ней человек. Джули обожала курс по психологии и не пропускала ни единого занятия. Лекции доктора Кули всегда были остроумными и интересными, и преподносились с искренней страстью к предмету. А случаи из практики он описывал так заботливо и чутко, что Джули не сомневалась: он обязательно подскажет, как ей быть.

– Спасибо, что согласились встретиться со мной, доктор Кули.

– Не стоит благодарности. Я вижу, ты домой собираешься? – смерил он взглядом её сумку.

– Да. В Огайо. Еду навестить маму и родных с её стороны. Прошу прощения за беспокойство перед самыми праздниками, но мне бы хотелось узнать ваше мнение об одной проблеме.

– Что-то по занятиям? Я сегодня просмотрел твой тест и письменные работы и должен признать: твои успехи достойны похвалы. Я уж не говорю о том, как часто ты отвечаешь на занятиях. Впечатляюще, учитывая размеры группы. – Он одобрительно кивнул. – Многие студенты стараются не больше, чем необходимо для зачёта. Ты на этом фоне сильно выделяешься.

– Спасибо. Мне очень нравится ваш курс. Но вообще-то, мне нужен совет в другом деле. В этом году я живу у одной семьи. Их мать – подруга моей мамы. Они очень милые люди, но... – Джули не знала, с чего начать. – Дочь ведёт себя как-то необычно. Я подумала, может, вы разберётесь, в чём тут дело. Наверное, мне нужна помощь.

– Чем же я могу помочь?

– Я пытаюсь разгадать загадку этой девочки. Селесты. Она странная. Её старший брат, Финн, в этом году путешествует, а она повсюду таскает с собой его картонную копию.

– Ты меня определённо заинтриговала, – отозвался доктор Кули, скрещивая ноги, – но мне было бы удобнее, если бы ты говорила о некой гипотетической семье. – Он многозначительно посмотрел на неё, сдерживая улыбку.

– Гипотетически, – медленно произнесла Джули, – меня бы встревожила история с плоским братом. И, гипотетически, я очень беспокоюсь об этой девочке. Иногда что-то ни с того ни с сего её... не знаю... как будто расстраивает. Только я не понимаю что именно.

Следующие несколько минут Джули описывала взаимоотношения Селесты с Плоским Финном, её замкнутость, отсутствие друзей и незаурядный характер в целом.

Доктор Кули поднял руку.

– Позволь прервать тебя на минутку. Ты описываешь мне только девочку, но я бы хотел услышать обо всей семье. Расскажи, как выглядит обычный день или неделя в этом доме.

– Но ведь это... – Джули попыталась подобрать нужные слова. – Это у неё проблема. То есть проблемы. Целая куча, как мне кажется. – Ну ладно, у Мэтта тоже были проблемы, в основном, из-за навязчивой потребности срастись с ноутбуком и неспособности выбирать приличную одежду, но он-то уж точно не якшался с картонными приятелями. Во всяком случае, Джули о них не слышала. – У остальных всё нормально.

– А ты всё равно расскажи.

Целых двадцать пять минут он молча слушал о семействе Уоткинсов. Джули описала необычное поведение Селесты и её нелюдимость, очень подробно остановилась на Плоском Финне, упомянула, что Эрин повсюду носится как заведённая, а также объяснила, какими совершенно разными кажутся Мэтт и Финн.

Преподаватель потёр лоб, словно не верил услышанному.

– Так, значит, в этой семье родители избегают своих обязанностей, а старший брат и вовсе отсутствует. Далее имеется брат помладше, который вынужден взять на себя роль родителя и старается ей соответствовать, но, вероятно, испытывает при этом значительные трудности. И, наконец, младший, отстающий в социальном развитии подросток, пытается справляться со своими чувствами посредством подмены, осязаемой версии обожаемого родственника, всё верно?

Чёрт. В такой трактовке всё действительно звучит как клинический случай.

– Угу. Примерно так. – Джули вжалась в спинку кресла. – О боже...

– Послушай, я могу поделиться с тобой некоторыми мыслями об этой семье, но мне бы не хотелось выносить диагноз или вообще что-либо утверждать на основании только лишь этого разговора. Это было бы несправедливо по отношению и к ним, и к тебе. Гипотетически. Однако я, возможно, подброшу тебе кое-какую пищу для размышлений.

– Понимаю.

– Во-первых, твоя история повергает меня в уныние.

– Я бы не сказала, что жить в их доме так уж уныло.

– Почему?

– Не знаю. – Джули глянула из окошка на серое небо. – Потому что они мне нравятся?

– Ты, вероятно, им тоже нравишься. Но есть в этом что-то очень грустное. Все они с чем-то борются. Каждый по одиночке. Каждый спрятался за прочной стеной из защитных механизмов. И стена эта надёжно скрывает... что ж, мы не знаем, что она скрывает, так?

– Верно.

– Они установили ограничения, и я не уверен, что тебе дозволено их нарушать.

– Почему Селеста так себя ведёт? Ну да, у неё брат путешествует. Подумаешь! У него есть на это полное право, ведь так? Не может же он вечно жить у родителей. Старшие братья сплошь и рядом уезжают из дома, но их младшие сёстры не устраивает из этого трагедию. Я не понимаю. У неё ведь такие огромные способности. Мне кажется, я могла бы ей помочь.

– А. Ты, значит, любишь всё исправлять.

– В смысле?

– Исправлять. Ты хочешь наладить их жизнь. Зачем?

– Я же вам сказала. Они мне нравятся. Особенно Селеста. Я не могу сидеть сложа руки и притворяться, что носить с собой повсюду плоского брата – в порядке вещей. Под необычным фасадом прячется чудесный ребёнок. Но никто и пальцем не шевелит. Они будто оцепенели, словно боятся раскачивать лодку.

Он кивнул.

– Возможно, боятся. Какие бы стратегии сдерживания они ни выстроили, до определённой степени они работают. Хотя бы в том смысле, что их проблема приобрела устойчивое состояние. Для них главное, что хуже не становится.

Джули выдержала его мрачный взгляд.

– Но станет, правильно?

– Да, не исключено. Неблагополучная система такого рода не может держаться бесконечно. В какой-то миг она просто рухнет.

У неё внутри всё сжалось.

– И что произойдёт тогда?

– Точно не знаю. К такому нельзя подготовиться. Скажи, в чём, по-твоему, проблема этой девочки?

Джули вскинула руки.

– Чего я только не думала. Нарушение адаптации, тревожное расстройство из-за разлуки с близким человеком, реактивное расстройство привязанности? Синдром Аспергера? Что это как-то связано с восприятием Финна как родительской фигуры? А когда он уехал, её горе превзошло все разумные пределы. Защитные механизмы вышли из-под контроля? У неё химический дисбаланс?

– Это всё возможно. Ещё что-нибудь? – Доктор Кули неподвижно сидел в кресле и неотрывно смотрел на Джули, терпеливо ожидая, пока она сделает правильный вывод.

Джули пошевелила пальцами ног в ботинках, пытаясь развеять одолевавшую её тревогу. И всё же, одна мысль так и крутилась в голове.

– Что-то произошло?

Он кивнул.

– Что-то произошло. Вот моя догадка. Что-то весьма значительное. То, что тебя чётко просили не затрагивать. И плоская версия Селестиного брата – её радикальная реакция на это событие. На травму.

Джули напряглась. Травма. Ей не понравилось, как это прозвучало.

Доктор Кули между тем продолжал:

– Вопрос в том, на какую травму? Однако это вопрос, ответ на который ты можешь не получить. Джули, тут нужен такт, – предостерёг он. – Это опасная ситуация, а ты понятия не имеешь, что именно происходит в этой семье. И хотя меня восхищает твоя отзывчивость, я всё же не советовал бы тебе самой браться за эту проблему.

– Да, знаю. Я уже всю голову сломала, пытаясь разгадать этого ребёнка, и каждый раз боюсь её расстроить словами или очередным поступком. Но когда вернётся Финн, всё ведь пройдёт, да?

Доктор Кули поцокал языком.

– Может, пройдёт, а может, и нет. Причина её беспокойства может проявиться и как-то иначе. Его возвращение способно значительно улучшить ситуацию, да, но я бы на это не рассчитывал.

Мда, мысль удручающая.

– Но подумай вот о чём, – предложил он, – вдруг ты упускаешь из виду что-то очевидное? Не анализируй сверх меры то, что видишь. Мне кажется, ты слишком углубляешься в детали. Подожди немного, и кусочки этой мозаики, вероятно, сложатся сами собой. – Он усмехнулся. – А может, и не сложатся. Вдруг эту семью просто не дано понять до конца?

– Поверьте, эта мысль меня посещала.

– Кто знает? – У него вырвался ещё один лёгкий смешок. – Они все, глядишь, просто незаурядные персонажи. Не всем же вести себя так, как принято в обществе.

– Было бы здорово, если бы они все просто оказались милыми чудаками, да?

– Да. Вряд ли, но было бы здорово. Джули, во всей этой истории меня заинтересовало ещё кое-что.

Джули вздохнула.

– Что именно?

– Ты много рассказывала о Мэтте, Финне, Эрин и Селесте. – Он сделал паузу. – Но я почти ничего не услышал об отце.

– Это потому что его часто нет дома. Уезжает по работе. Но он мне очень нравится. Он мягкий и спокойный. Я бы сказала, основательный. Очень заурядный, но при этом не скучный. По-настоящему милый.

Доктор Кули хмыкнул.

– Что такое?

– Ты сказала, что сегодня едешь домой. Навестить маму.

– Верно. И что?

– А как насчёт твоего отца? Его ты тоже увидишь?

– Вы намекаете, что у меня проблемы с отцом? – Джули фыркнула. – Нет у меня проблем с отцом.

Доктор Кули промолчал.

– Дело не во мне. – Джули помотала головой. – А в жутко необычном ребёнке, которому я нужна.

– А почему ты считаешь своей обязанностью помочь ей? Почему ты так рвёшься всё исправить? Почему именно тебе хочется вылечить эту семью?

– Потому что Селеста меня слушает. Я не знаю, отчего так, но слушает. У меня получится.

Доктор Кули снял очки и аккуратно положил их на стол.

– Кого ты пытаешься исцелить?

– Селесту.

– Ты уверена?

– Конечно, – начала раздражаться Джули. – Дело не во мне.

– Нет, – согласился он. – Не совсем.

Джули взглянула на настольные часы.

– Прошу прощения, что перебиваю, но мне уже пора ехать, чтобы успеть на самолёт.

– Разумеется.

– Даже не знаю, как вас благодарить за то, что поговорили со мной, – сказала она искренне. – Я это очень ценю.

– Ты мне поведала об удивительной гипотетической семье, – подмигнул он. – Только помни, Джули. Тут нужен такт.

Глава 14

Джули смотрела, как её двоюродный брат Дэмиан ложками поглощает украшенный миниатюрными зефирками батат, и её тошнило. Хотелось убить того, кому в голову пришла отвратительная мысль смешать маршмэллоу с этим вполне себе вкусным овощем. Но даже такая гадость не могла сравниться с тётушкиным «салатом»: красные леденцы с корицей в зелёном желе с дольками моркови и консервированных мандаринов. Хорошо хоть, что мать не нашпиговала индейку никакой мерзостью. И на том спасибо.

– Джули, ты чего шляпу пилигрима не надела? Ты же её обожаешь! – повысил голос дядя Пит, чтобы перекричать царящий за столом шум, и ткнул пальцем в собственный убор. – Какой День благодарения без шляпы-то?

Джули окинула взглядом праздничный стол в доме своей матери. Каждый из четырнадцати сидящих за ним родственников нахлобучил либо шляпу пилигрима, либо индейский головной убор, много лет назад приобретённые в магазине маскарадных костюмов на проспекте Делакорт. Ещё в прошлом году это зрелище казалось Джули забавным, но теперь его нелепость и глупость бросались ей в глаза. До чего же вульгарная традиция. Не говоря уже о том, как оскорбительна она с культурной точки зрения.

– Считайте меня бунтующей родственницей, которая не желает быть как все. Не могу похвастать тем, что слепо поклоняюсь стереотипам. – Джули ткнула вилкой в изрядную кучу запеканки со стручковой фасолью на своей тарелке. Господи, от одного только запаха маринованного лука можно на все выходные схлопотать несварение желудка.

– Пит, не настаивай. Не хочет надевать шляпу, не надо, – заступилась её мать. Она как раз встала и потянулась к центру стола за клюквенным соусом в кошмарном белом блюде с деревенскими домиками. – Полагаю, так моя дочь хочет заявить о себе.

Садясь на место, Кейт задела рукой бумажную индейку – главное (и самое пошлое) украшение стола, – отчего та повалилась набок, и, угодив на свечку, вспыхнула ярким пламенем.

– Вот чёрт! – взвизгнула Кейт.

Все остальные тут же отпрянули на добрый метр вместе со стульями, а дядя Пит – под панические вопли скорей звонить пожарным и обращения к всевышним силам – опрокинул на огонь стакан воды.

– И всего-то дел, а вы раскудахтались, клуши. – Он сам себе усмехнулся. – Поняли, да? Клуша, индейка? Шутка к празднику.

Джули промокнула салфеткой стол, одной рукой разгоняя дым. Она вздохнула и снова уселась, сжавшись между Дэмианом и маминой сестрой, Эрикой.

– Ну что, Джули, – начала разговор та, – как дела в колледже? Тебе нравится Бостон?

– Очень нравится. Несколько недель назад выпал первый снег, и от этого по ночам город выглядит ещё лучше.

– Ох уж этот Бостон, – проворчал дядя Пит. – Был я там однажды. Сплошная грязь да толпы бродяг повсюду. Как будто так уж сложно не бомжевать.

Джули стиснула вилку и мысленно взвесила все за и против того, чтобы вонзить её в руку дядюшке. Неужели он всегда был таким заносчивым болваном?

– Уверена, мой преподаватель по Экономике бедности с вами не согласится.

– Экономика бедности? Это ещё что за ерунда? Чему здесь учить? Если у тебя нет денег, ни о какой экономике и речи быть не может. – Её дядя бросил вилку на стол и повернулся к Кейт. – Ты что, в самом деле платишь деньги, чтобы твою дочь учили быть нищей?

Её мать смущённо поёрзала на стуле.

– Сомневаюсь, что там учат только...

– На занятиях мы исследуем и анализируем явление бедности, и пытаемся понять, какое влияние нищета и социальная дискриминация оказывают на различные группы населения, – процедила Джули сквозь зубы. – Например, сейчас мы изучаем критику государственных мер по борьбе с порочным кругом бедности.

– Хотите покончить с нищетой? Найдите работу, как все нормальные люди. Так-то. Урок закончен.

– А как быть с работающими бедняками? Всё немного сложнее, чем кажется, – едва не фыркнула Джули.

– Ну уж нет, милочка. Вот мы не богачи какие-нибудь, но трудимся в поте лица и оплачиваем счета. Не надо в колледж ходить, чтобы понять, что нищие сами во всём виноваты. – Лицо Пита начало багроветь от злости. – А эти подачки от правительства? Про них ты говорила? Ещё один предлог для лодырей целыми днями сидеть на заднице и класть за это деньги в карман.

– Значит, когда два года назад вы потеряли работу и выпрашивали у моего отца полторы тысячи долларов, он должен был сказать, чтоб вы не жаловались и шли работать, а экономический кризис тут ни при чём? – Джули покачала головой и встала из-за стола. – Вы хотя бы вернули ему долг, когда вас снова наняли?

– Джули, сядь! – приказала Кейт.

Лицо у Пита уже стало пунцовым, а над одним глазом противно пульсировала вена.

– Твой отец чихать хотел на эти деньги, и тебе это прекрасно известно! Так же, как ему чихать на...

– Заткнись! – прошипела Джули. – Даже не смей. – Она шагнула прочь от стола. – Пока вы тут усердно не замечаете системного, социального, культурного, образовательного и политического вклада в борьбу с бедностью, мне нужно закончить доклад о невеждах и предвзятых лицемерах. – И Джули сердито затопала из столовой, вверх по лестнице в свою старую спальню.

Она захлопнула дверь, отгородившись от шума и хаоса за обеденным столом. И плевать, что двоюродные братья и сёстры, дядюшки и тётушки сейчас наверняка разносят её в пух и прах. От них тошнило ещё больше, чем от безвкусных украшений, в изобилии развешенных и расставленных матерью по всему дому.

Джули села за свой старый письменный стол и под учётной записью Эрин вошла в базу электронных материалов. Она напишет самую лучшую курсовую о «крахе рынка недвижимости и его влиянии на рост уровня бедности в провинции».

И пошли все к чёрту.

Глава 15