Лица с портретов Савелия Сорина

Давай разберемся, почему люди, стоя у некоторых портретов С.Сорина,

говорят, что о каждом из них можно написать целый роман. Вот, например, давай рассмотрим портрет балерины Тамары Карсавиной:

Она смотрит на нас таким медленным взглядом, проверяя, должное ли впечатление на нас произведено: остолбенели ли мы, как и все предыдущие, от этой красоты, от этой лебединой шеи, от грации этих хрупких плеч, от этих нежных губ и овала лица. Волосы ее скрыты под париком, но это неважно, это такая мелочь, вот и художник не стал его вырисовывать, а только наметил, ведь ничего театральный парик не может добавить к ее лебединому образу, истинному, а не театральному. Это очень успешная женщина, и, правда, я знаю, очень хорошая, трудолюбивая и творческая балерина, самостоятельно создавшая многие незабываемые образы. Но и не на сцене, а просто на людях она продолжает играть роль беззащитной нежной пастушки и принцессы, красота которой естественно заставляет любого потерять дар речи и пасть к ее ногам.

А вот другой портрет. Называется он «Принцесса туркеска», т. е. на современном языке – турецкая княжна. У османской Турции и Франции был

союз, и дети многих турецких пашей и других богатых людей могли учиться и жить в Париже. А Париж в те времена для всего мира был «праздник, который всегда с тобой». Молодая княжна впервые увидела огни театров, кабаре, ресторанов, кафе, салонов и вечеринок. А магазины, а модные дефиле!.. Все ярко, соблазнительно. Все можно! Деньги дают любую вещь, любое развлечение, открывают любые двери. Свобода! … «В Париже вы всегда одни, но никогда не в одиночестве»… Но, вот ей уже сорок, у нее все это есть, она все это видела, пробовала, она всюду вхожа, но у нее нет близких людей, нет дороги назад, и время уходит, как вода меж пальцев.

А этот господин вообще не эмигрант, портрет написан в России в 1906году. Это банкир О.Б.Монасевич. Смотри, как он в себе уверен, и в том уверен, что он вправе командовать людьми, повелевать, потому только, что он богат. И поэтому он может орать на человека. Сейчас он не орет, а что-то тихо говорит художнику, наверное, дает указание, как писать, но может и заорать, если что, и выпучить глаза. Художник это видит и показывает нам. И мы также видим, что персонаж мастеру совсем не симпатичен.

Это портрет Шаляпина. Все знают Федора Ивановича, его голос, созданные им оперные персонажи.

Шаляпина в разных видах изображали множество раз.

В потрясающе спетой и сыгранной им партии Бориса Годунова этот персонаж говорит: «Достиг я высшей власти. Шестой уж год я царствую спокойно. Но счастья нет в душе моей!» Вот в такой, кажется, психологический момент художник здесь изобразил самого Шаляпина. С Савелием Сориным они дружили с юных лет, и тот знал его не только как великого и достигшего вершины славы певца, но и как любителя поозорничать и крепко выпить, поговорить по душам, знал как простодушного и обидчивого человека, знал как щедрого и сорящего деньгами и как скрягу, вымогающего каждую копейку. И во многих еще ипостасях художник видел этого человека, но посчитал необходимым изобразить певца так, как ты это видишь. Потому что - это главное.

А вот портрет другого человека. Он не певец, но актер.

Смотри, какое резиновое лицо! Точнее, это подвижная маска, приросшая к невидимому для нас лицу человека. Он уже пожилой, вон седина и лысина, и одрябла кожа, а вершина успеха не достигнута. И достигнута не будет, это ему очевидно и горько. Но он привык смеяться на сцене, как бы плохо ни было на душе, вот он смеется и сейчас. Но посмотри, глаза не смеются. Лицо кажется веселым лишь на первый взгляд. Вот уж точно трагедия Пьеро: тот должен был смеяться на сцене, хотя злой Арлекин похитил у него возлюбленную – Коломбину. А этот делает вид, что смеется в жизни, хотя злая жизнь лишила его надежд.

А вот тут трагедия нескрываемая. Это портрет трагической киноактрисы Наталии Кованько. Она посажена художником в изломанной позе – это метафора изломанной жизни.

Она была успешной соперницей Веры Холодной, успешно эмигрировала во Францию после 1917 года, успешно вышла там замуж, но не перестала чувствовать себя чужой в чужой стране, где ее талант был никому не нужен, где никак не заводились новые друзья, а до старых – было дальше, чем до луны. Посмотри на ее лицо – слеза, висящая на ресницах после разговора с художником и текущая по щеке, - непритворные. Видно, что трагедию этой женщине играть не надо – трагедия теперь вся ее жизнь.

А вот внизу портрет архиепископа Ярославского и Ростовского Алексия. Он начальник над духовной жизнью православных большого района. Он знает, что можно, а что нельзя. Он может осуждать и наказывать. Он аскетичен, непреклонен и суров. Это он так хочет себя нам представить. Но посмотри в полуприщуренные настороженные глаза этого молодого человека. Ярославская и Ростовская епархии давно остались в далекой России, а здесь (в Америке, это ведь 1946-й год) совсем другой народ, другая жизнь. Соблазны…Он боится, чтобы не стало видно, как ему это все обрыдло, чтобы из этого поджатого рта не выскочило неподобающее слово. Притворяться

безгрешным трудно. Надо все время быть начеку, и вот поэтому в его лице нет подобающих священнику благости и спокойствия.

Посмотрим на следующий портрет. Это Наталья Красовская. Еще одна балерина в труппе великого Дягилева – танцующая куколка.

Но под кукольной внешностью здесь таился железный характер. Будучи несогласной с Дягилевым, она ушла из его труппы и осталась одна в чужой стране без поддержки и помощи. Но она не погибла и не пропала. Она поехала в Монте-Карло и организовала свой театр. Позже туда перешли и другие артисты. Балет Дягилева вскоре развалился, а ее театр существует до сих пор, хотя было это в начале последнего века прошлого тысячелетия. Вглядись в это личико, и ты увидишь твердую холодную железку воли, скрытую за этими бледно-голубыми глазками и розовыми губками.

Еще портрет. Это архитектор М.И.Рославлев. Художник встретил этого молодого человека в Америке. Каждый русский, встреченный там в то время, пережил или переживал бурные перемены в судьбе. Но этот человек

спокоен, он готов дружелюбно улыбнуться, и только в темных печальных глазах видно,

как нелегко ему приходится. Это интеллигентный человек, он не нагружает никого своими бедами, и художник явно симпатизирует и сочувствует ему.

Далее мы будем рассматривать портреты королев.

Вот первый из них. Вернее, здесь она еще не королева, а принцесса Эдинбургская Елизавета. Она изображена меньше, чем за месяц до свадьбы. Позже она станет ныне царствующей королевой Великобритании Елизаветой II.

Она очень женственна, спокойна и непроницаемо закрыта. Она уже знает, что будет королевой.

А второй портрет написан художником за 25 лет до первого. Это мать Елизаветы II тоже Елизавета, и в этот момент она еще принцесса Йоркская. Вскоре она выйдет замуж за короля, но тот отречется от престола, и его жена не будет царствовать, а получит титул «Королева-мать».

Это совсем другая личность: она открыта, непосредственна, очень женственна, но при этом неуверенна в себе, даже беззащитна, но надеется, что окружающие не сделают ей ничего плохого. Потрясающий портрет! Не удивительно, что он был самым любимым у Королевы-матери до самой ее смерти.

Это портрет знаменитого в свое время философа Льва Шестова. Я мало знаю о нем и о его философии, но характер этого человека нам ясен, он дан на этом портрете четко и выпукло. Это непреклонный спорщик, особо ценные мысли горят в нем и сжигают его. Он мгновенно может пойти на конфликт, если оппонент будет отстаивать неприемлемое для него мнение. Прозрачные глаза его смотрят более внутрь себя, чем наружу, и внутренний мир, мысли этого человека гораздо дороже ему, чем все, что происходит вокруг. Не в обиду ему будь сказано, на этом портрете в нем есть нечто от козла, готового забодать. Но это не карикатура, это такой характер, и он вызывает даже сочувствие и уважение.

А это портрет художника Александра Николаевича Бенуа. Он патриарх

огромного клана художников и архитекторов Бенуа - Лансере - Серебряковых. Его эстетические принципы были непререкаемы для большинства российских художников того бурного времени, кроме, пожалуй, самых левых, которые призывали взорвать Лувр или сбросить Пушкина с корабля современности. Он один из создателей «Мира искусств» - одного из самых важных объединений художников начала ХХ века. При этом он не делал деклараций, как было принято в те времена, не выступал со сцен разных модных заведений, жил тихо, небогато, писал пейзажи и рисовал костюмы и декорации для спектаклей. Это был мудрый человек, тонкий художник и художественный критик, эксперт и оракул. Савелий Сорин дружил с Александром Бенуа, заботился о нем во время войны, уважал и любил его, как отца. Это очень хорошо видно на портрете.

А вот другой характер, другая личность. Это портет графини Ольги Орловой.

Она была одной из самых богатых женщин царской России, самой большой и капризной модницей и хозяйкой самого шикарного салона в Петербурге. Свой портрет она заказала одному из признанных лучших художников России – В. Серову, замечательному мастеру, писавшему царских особ, министров и богачей.

Серов написал прекрасный большой парадный портрет, где Орлова была изображена сидящей в кресле среди шикарного интерьера в богатом модном наряде и в большой шляпе. Графиня взять портрет отказалась, заявив, что на портрете она выглядит слишком надменной, а шляпа важнее, чем она сама, и пригласила писать портрет художника Савелия Сорина. Этот портрет она взяла, хотя выглядела на нем не менее надменной. Взяла потому, что художник разглядел и сумел отобразить не только внешнюю надменную маску, но и тревогу стареющей женщины, ее страх перед надвигающимся непонятным будущим, ее беззащитность и одиночество. А, главное, ей важно было, что в центре внимания на этой картине была ее душа, а не интерьер и не шляпа.

.

Теперь всмотрись в это лицо. Это танцовщик и балетмейстер дягилевского .

балета Михаил Фокин. На прекрасном портрете (смотри дальше) он стоит в такой изящной одухотворенной позе, что некоторые люди не вглядываются в его лицо. А того стоит, потому что художник сумел ухватить тот момент, когда в голове балетмейстера вспыхнула яркая мысль, и он видит на сцене то, чего там еще нет, он видит новую балетную композицию и пытается оценить, хороша ли она будет, и стоит ли ей родиться на свет. И поза его хороша – смотри на указательный палец правой руки, вот сейчас рука разогнется, и он будет указывать, кто откуда вылетает, кто, где и как кружится, и возникнет волшебство и красота.

Вот портрет еще одного танцовщика и хореографа дягилевской труппы. Это Леонид Мясин. В этом портрете художник, как и в предыдущем, эффектной позой подчеркивает принадлежность модели к миру искусства, точнее, к балету. И пальто он трактует как плащ или тогу, и саму фигуру он вытянул (Мясин был небольшого роста, но он так взлетал над сценой, что казался удлиненным), и голова его так красиво и так резко повернута вправо, что нет сомнения, что это танцовщик. А в руке его расчерченные листы, а в нагрудном кармане острозаточеные карандаши – нет сомнения, он еще и хореограф. Но как эта фигура отличается от предыдущей!

Там – волевой мыслитель, выдумщик, страстно преследующий поставленную цель, тут – баловень природы - талант, у которого все само получается. Он действует по наитию, интуиция ведет его. Но вглядись в это странное лицо - я бы сказал – нездешнее лицо. Балет это искусство рассказывать языком тела. Но не все понимают тонкости этого языка. Его, как и всякий язык, надо сначала изучать. Вот и получается, что танцовщик рассказывает нечто важное, тонкое, сложное, а его не понимают, как инопланетянина. Вот поэтому, как угадал художник, и сквозит печаль в этих огромных навыкате глазах в половину этого треугольного необычного лица. Лица точно, как у инопланетян из комиксов.

А это Артур Лурье – композитор, щеголь, остроумец и кумир чуть ли не всех женщин Серебряного века Весь этот характер тут виден. Это эстет, тонкий чувствователь и ценитель прекрасного, но и язвительный высмеиватель всего негармоничного, неизящного, серого. В разное время он трижды заказывал С.Сорину свои портреты, и это самый выразительный из них.

Глазами аквамаринового цвета смотрит на нас эта узнаваемая старшим поколением знаменитая киноактриса Вивьен Ли.

.

Здесь она уже десять лет, как сыграла свои главные роли в фильмах «Мост Ватерлоо» и «Унесенные ветром» и все еще очень хороша. Она знаменита, богата, замужем за лордом Лоуренсом Оливье, привыкла к поклонению. Ей немного скучно, немного горько оттого, что уходит бурное прошлое. Она была дружна с Савелием Сориным и откровенна с ним. И все это мы видим на портрете.

А это бывший глава партии конституционных демократов в РоссииПавел Николаевич Милюков. В России это был очень важный господин, в Государственной думе он произносил пламенные речи, готовился вершить судьбы людей, а тут в Париже (где написан портрет) он - никто, даже не «нищий белогвардеец» - те хоть объединились в союз, а его туда не приняли – он штатский. Так и кажется, что он сейчас протянет ковшиком ладошку и скажет: - Же не манже па сис жур-. Его жалко, и за него неловко.

Это карандашный рисунок. Великий физик Альберт Эйнштейн попросил Савелия Сорина сделать его для своей книги. Он увлек художника гривой своих полуседых волос, пронзительным умом и интеллигентностью университетского профессора и печальным и тонким еврейским юмором. А кроме того Эйнштейн прекрасно играл на скрипке. Они подружились, а книга Эйнштейна вышла с портретом работы С. Сорина.

Это портрет актрисы Л. Х. Дроботовой, точнее, - эскиз портрета. Местонахождения самого портрета неизвестно. Но лицо на эскизе полностью готово, и можно видеть, как эта женщина под иронической усмешкой

скрывает свой страх. Чего же она боится? Может быть, что над ней посмеются, обидят или не дадут роли или…, мало ли чего может бояться одинокая молодая женщина, на свой страх и риск идущая опасной артистической дорогой. Но мы видим, что так просто она не дастся, она тоже пугает и своей экстравагантностью, и самой этой иронией, но мы видим также, что стоит появиться человеку, за чьей спиной она смогла бы спрятаться, и она пойдет за ним на край света.

,

Нин – это домашнее имя этой девушки, а вообще-то ее зовут Маргарет – Дороти Кон, и она младшая дочь американского миллиардера Отто Г. Кона и красавица при этом. Но ни первое, ни второе, похоже, ее пока не беспокоит. Она еще ребенок, и важно для нее только то, что она главное сокровище своей семьи, и ее все любят, и все конечно хорошие люди. Ей конечно любопытно, что это художник на нее так таращится, и она вроде бы догадывается, почему, но это не главное, он тоже хороший человек и конечно напишет хороший портрет, который понравится папе и маме. .

А это мама – Аделаида Кон – тихая немолодая не очень красивая и не очень здоровая женщина. Она мягкая, заботливая и внимательная. Конечно поэтому ее дочь такое чудо. Мы не знаем, каков ее муж в семье, но, если крут, то она может и защитить детей, но, похоже, что это не нужно. Хороший портрет.

Это портрет грузинской княжны Элисо Дадиани одной из красавиц-княжен,

чьи портреты С. Сорин писал в Тифлисе. Она была фрейлиной при императорском дворе, она была музой великого грузинского поэта Галактиона Табидзе, который посвятил этой красавице много стихов. Есть стихи других поэтов, посвященные и этому портрету. И это потому, что на портрете ее красота, и ее характер изображены правдиво поэтично и навеки.

А это лицо другой княжны – Мелиты Чолокашвили. В Тифлисе она была еще девчонкой капризной и избалованной, и она убежала от художника, не выдержав нескольких сеансов. Однако много позже в Париже они снова встретились, и портрет был написан. Это был другой портрет, и это была уже другая женщина. Она была еще красавицей, но горечь жизни поубавили ее спесь, хотя гордость осталась, и она была благодарна художнику за то, что он умел подчеркнуть неординарность и глубину ее личности.

А эта красавица была музой самого художника. Это княжна Мери Ширвашидзе – Эристави – Чачба, и она тоже была фрейлиной при царском дворе. Однажды во дворце вместо того, чтобы наказать Мери за оплошность, Николай II только и сказал ей: - Грешно, княжна, быть такой красивой. - Художник всюду возил этот портрет с собой до самой смерти, а потом его вдова подарила его жене Великого князя Монако Грейс Келли, которая повесила портрет у себя в спальне. Вставая по утрам, она сначала смотрела на портрет, а потом в зеркало, видимо, считая его эталоном красоты.

А этот портрет я нашел в заштатной галерее, где на нем почти ничего не было видно, т.к. он был в очень плохом состоянии. Электронными средствами удалось выявить вот это лицо, которое меня потрясло. Какое горе переживает эта женщина? Как мужественно она держится! Это один из ранних портретов работы Савелия Сорина, написан он маслом, и поэтому из-за плохого хранения потемнел. Методы придать ему первоначальный вид есть, нужны немаленькие деньги на реставрацию. Позже я узнал, что это портрет артистки императорских театров Домашевой. И это пока все.

Портрет Великого князя Кирилла Владимировича ничего примечательного из себя не представляет, точнее, это князь из себя ничего не представлял, ведь ни предварительные сведения (князь – член царской фамилии), ни беседы с ним не позволили художнику выявить хоть что-нибудь в этом лице, интересное для портретиста. Ну румянчик, ну усики, ну пробор. Никакие события не оставили на этом лице следа, - какой там след, если с детства ни забот, ни тревог, если что-нибудь надо, так есть, кому сделать. Когда стали угрожать большевистские штыки, он вместе с другими Великими князьями отплыл на специально присланной канонерке из Левадийского дворца в Крыму, и вот Париж. И здесь все складывается не так, как у остальных эмигрантов: это им надо бороться за существование, а у него все есть. Ни одной морщинки, ни одной мысли.

Совсем другое лицо – это Соломон Поляков-Литовцев – журналист, эссеист, критик, высланный большевиками в 1920 году из России. Горькие складки около губ, сжатых, как от постоянной боли, умные печальные глаза. Этот человек много знает, много пережил, но не сдался. Сравни этот портрет с портретом Великого князя, и все станет ясно.

Нет конца разнообразию человеческих характеров и человеческих лиц. Вот еще одна американская актриса театра и кино. Понятно, почему чаще других к художнику приходят именно актеры: ведь это им особенно важно видеть, как они выглядят со стороны. Это Лилиан Гиш – прославленная еще со времен немого кино она прославилась и в звуковом, играла и нежных красавиц, и подруг суровых ковбоев, проституток и патриоток, героинь Чехова и Достоевского. Она получила награду «Почетный Оскар» и множество других наград. Но прославилась она еще и тем, что получила кличку «Богомол». Богомол это такое страшное большое насекомое, самка которого отгрызает голову своему самцу. Мне не пришлось прочитать что- либо о таких подвигах Лилиан, но посмотри на портрет – видишь, что в ее лице, несмотря на сходство и повадку знаменитости, есть что-то от богомола. Живя в Америке, художник конечно знал о прозвище. Мы видим это.

Коллега Лилиан Гиш Роза Штерн никому не отрывала головы, она не была так знаменита, хотя была очень хорошей актрисой, но ей не так везло. Ей доставались острохарактерные роли, иногда граничившие с клоунадой. Она исполняла их с мастерством и грустным лиризмом Чарли Чаплина. Вызывать смех сквозь слезы – вот было ее амплуа. Но, как всякой женщине, ей хотелось другого: и лирических ролей, и лирических отношений. Ей хотелось, чтобы хоть кто-нибудь заметил не ее сценическую маску, а ее настоящее лицо. Смотри, как она на нас смотрит: здесь и грусть и надежда, и ожидание. Савелий Сорин, как мы видим, это заметил. Я не знаю, повезло ли ей.

Этот портрет называется «Девушка со светлыми волосами». Ничего об этой девушке мне неизвестно, но можно с уверенностью сказать, что уж точно она не актриса. Смотри, какой у нее прямой и простодушный взгляд, лицо нисколько не накрашено, брови не выщипаны, в ушах простенькие деревенские сережки. У нее настоящие густые золотые волосы. Вот и фон художник выбрал золотой. Похоже, что это простецкое, но свежее, как наливающееся яблочко лицо казалось мастеру драгоценностью на фоне очень многих написанных им лиц.

Среди картин, где не фигурируют люди искусства или сильные мира сего,

есть один замечательный, и еще, я бы сказал, - ностальгический портрет, называется он «Казачка». Давай всмотримся в это лицо. Она из тех, кто «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет». Гляди, как смотрит она исподлобья, из-под «соболиных» бровей: она насторожена и не сразу верит людям. Но, если она поверит, полюбит, то – открыто, сильно, навсегда. Цельность натуры и чистота – вот качества, которые художник подчеркивает в этом портрете, потому что ценит их больше всего.

Портрет «Партизанка» написан в 1945 году сразу после победы в войне с фашистами, написан он в Америке, где жил пожилой уже художник. Во время войны он посылал немалые деньги на покупку

вооружения, посылал краски и другие материалы художникам России, работавшим на победу. И когда она совершилась, он и его друзья как-то хотели отметить это важное для них событие. Друзьями художника была семья Ф.И.Шаляпина, и вот дочь певца Дасия позировала, а Савелий Сорин написал образ одной из победительниц – партизанки так, как они себе ее представляли. Никогда художник не видел партизанок, а видел он в молодости большевичек в кожанках, вот партизанка и наряжена у него в кожаную куртку. Свеженькая розовая кофточка тоже сомнительна для партизанки, как наверное и цветастый платок, но не это главное. Портрет написан с низким горизонтом, т. е. так, чтобы зритель смотрел на персонаж снизу вверх, как и подобает смотреть на героев. Героиня гордо глядит направо через плечо, и во всей ее позе сквозит спокойствие, уверенность и торжество, и торжественно и громко играет гармонь.

Последний и самый любимый мной портрет. Это тоже актриса. Ее зовут Вера Тищенко. Это тоже один из ранних портретов. Все это несущественно, но я пишу все это потому, что не умею сказать главное. Я не знаю, как это сделано. Почему эти слегка воспаленные от слез или бессонницы серые глаза глядят мне в самую душу? Почему эта чуть склоненная головка с неидеальным овалом лица и чуть подкрашенными щеками и губами так волнует? Какими приемами художник сделал так, что это лицо, будто с полотен великого Боттичелли, притягивает и пленяет меня? Не знаю, не понимаю. Знаю только, что это и называется мастерством.