Новая физика 4 страница

Таким образом, если мы примем «время» как протяжённость от «прежде» до «после» за четвёртое измерение, чем в таком случае будет пятое измерение? Иначе говоря, что станет бесконечностью для времени, что окажется несоизмеримым со временем?

Именно световые явления позволяют нам непосредственно соприкоснуться с движениями пятого и шестого измерений.

Линия четвёртого измерения всегда и везде является замкнутой кривой, хотя на шкале нашего трёхмерного восприя-тия мы не видим ни того, что эта линия представляет собой кривую, ни её замкнутости. Замкнутая кривая четвёртого измерения, или круг времени, есть жизнь, существование любого отдельного объекта, любой изолированной системы, которая рассматривается во времени. Но круг времени не разбивается, не исчезает. Он продолжает существовать и, соединяясь с другими, ранее возникшими кругами, переходит в вечность. Вечность есть бесконечное повторение полного круга времени, жизни, существования. Вечность несоизмерима со временем. Вечность — это бесконечность для времени.

Световые кванты — как раз и суть такие круги вечности.

Третье измерение времени, или шестое измерение пространства, есть растяжение этих вечных кругов в спираль или в цилиндр с винтовой нарезкой, где каждый круг замкнут в себе (с вечным движением по этому кругу) и одновременно переходит в другой круг, который тоже вечен, — и так далее.

Такой полый цилиндр с двумя видами нарезки есть модель светового луча, модель трёхмерного времени.

Следующий вопрос: где находится электрон? Что происходит с электроном молекулы, которая испускает кванты света? Для новой физики этот вопрос — один из труднейших. Но с точки зрения новой модели вселенной ответ на него прост и ясен.

Электрон превращается в кванты, он становится лучом света. Точка превращается в линию, в спираль, в полый цилиндр.

Как трёхмерные тела электроны для нас не существуют. Четвёртое измерение электронов, т. е. их существование как законченный круг, также не имеет для нас размеров. Оно слишком мало, обладает чересчур краткой длительностью, короче нашей мысли. Мы не можем ничего знать об электронах, т. е. не способны воспринимать их непосредственно.

Только пятое и шестое измерения электронов обладают определёнными размерами в нашем пространственно-временном континууме. Пятое измерение образует толщину луча, шестое — его длину.

Поэтому в случае лучистой энергии мы имеем дело не с самими электронами, а с их временными измерениями, с траекториями их движения и существования, из которых соткана первичная ткань любой материи.

Если мы теперь примем приблизительное описание луча света как полого цилиндра, который состоит из квантов, находящихся близко друг к другу по всей длине луча, картина станет более ясной.

Прежде всего, устранён конфликт между теориями волнового движения и излучения, и он разрешается в том смысле, что обе теории оказываются одинаково верными и одинаково необходимыми, хотя относятся к разным явлениям или разным сторонам одного и того же рода явлений.

Колебания, или волновые движения, которые принимались за причину света, суть волновые движения, которые передаются по уже существующим лучам света. То, что называют «скоростью света», вероятно, является скоростью этих колебаний, проходящих вдоль луча. Этим объясняется, почему вычисления, производившиеся на основе теории колебаний, оказывались правильными и позволяли совершать новые открытия. Внутри себя луч не имеет скорости; это линия, т. е. пространственное, а не временное понятие.

Никакой эфир не нужен, поскольку колебания распространяются самим светом. Вместе с тем, он обладает «атомарной структурой», ибо сечение светового луча показало бы целую сеть, через которую могут легко проскакивать молекулы встречного газа.

Несмотря на то, что учёные говорят об очень точных методах подсчёта электронов и измерения их скоростей, позволительно усомниться в том, действительно ли они имеют в виду электроны — или же речь идёт об их протяжённости в шестом измерении, которая уже приобрела для нас пространственный смысл.

Материальная структура луча света объясняет также его возможные отклонения под влиянием действующих на него сил. Несомненно, однако, что эти силы не являются «притяжением» в ньютоновском смысле, хотя вполне допустимо, что они представляют собой силы магнитного притяжения.

Остаётся ещё один вопрос, который я до сих пор намеренно не затрагивал, — вопрос о продолжительности существования мельчайших частиц материи — молекул, атомов и электронов. Этот вопрос никогда не рассматривался физикой серьёзно: малые частицы предполагались постоянными, подобно материи и энергии, т. е. считалось, что они существуют неопределённо долгое время. Если когда-нибудь и возникали сомнения по этому поводу, заметных следов они не оставили; физики говорят о молекулах, атомах и электронах, во-первых, как просто о частицах (об этом упоминалось выше), во-вторых, как о частицах, обладающих существованием, параллельным нашему, и занимающих некоторое время внутри нашего времени. Это никогда не утверждается прямо, но по данному поводу сомнений не возникает. Тем не менее, реальное существование малых величин настолько кратковременно, что абсолютно невозможно говорить о них тем же языком, каким мы говорим о физических телах, когда они оказываются объектами

исследований.

Раньше выяснилось, что пространство малых единиц пропорционально их размерам; точно так же пропорционально им и их время. Следовательно, время их существования по сравнению с нашим является почти несуществующим.

Физика говорит о наблюдениях за электронами, о вычислении их веса, скорости движения и т. д. Но для нас электрон — это просто явление, такое явление, которое по скорости превосходит всё, что мы видим своими глазами; атом как целое, вероятно, представляет собой более длительное явление, но эта длительность находится на той же самой шкале, подобно тому как в фотоаппарате существуют короткие выдержки, мало отличающиеся по длительности друг от друга. Но как атом, так и электрон — только временные явления для нас, более того: «мгновенные» явления, не тела, а объекты. Некоторые учёные утверждают, что им удалось увидеть молекулы. Но знают ли они, как долго существует молекула по их часам? За своё чрезвычайно краткое существование молекула газа (которую только и можно наблюдать, если это вообще возможно) проходит огромные расстояния и ни в коем случае не является ни нашему глазу, ни фотокамере в виде движущейся точки. Видимая как линия, она неизбежно пересеклась бы с другими линиями, так что за единственной молекулой было бы трудно проследить даже на протяжении ничтожной доли секунды. Но если бы это каким-то образом удалось, потребовалось бы такое увеличение, которое в настоящее время просто невозможно.

Когда мы говорим о световых явлениях, необходимо иметь всё это в виду. Сразу же отпадёт множество ошибочных представлений, если мы поймём и хорошенько запомним тот факт, что «электрон» существует лишь неизмеримо малую долю секунды; а это значит, что нам, каковы мы есть, никогда, ни при каких обстоятельствах, нельзя его увидеть или измерить.

При существующем научном материале не удаётся обнаружить прочную основу для теории краткого существования мельчайших единиц материи. Материал для такой теории нужно искать в идее «разного времени в разных космосах», которая представляет собой часть особого учения о мире; но это — тема для другой книги.

1911—1929 гг.

Глава 11. ВЕЧНОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ И ЗАКОНЫ МАНУ

Загадка рождения и смерти. — Её связь с идеей времени. — «Время» в обычном мышлении. — Идеи перевоплощения. — Переселение душ. — Идея вечного возвращения. — Ницше. -— Идея повторения у пифагорейцев. — Иисус. — Апостол Па-вел _ Ориген. — Идея повторения в современной литературе. — Кривая времени. — Линия вечности. — Фигура жиз-ни. __ Обычные способы понимания будущей жизни. — Две формы понимания вечности. — Повторение жизни. — Ощущение, что «это уже было раньше». — Невозможность доказать возвращение. — Недостаточность обычных теорий, объясняющих внутренний мир человека. — Разные типы жизни. — Тип абсолютного повторения. — Люди «быта». — Исторические личности. — «Слабые» и «сильные» личности. — Герои и толпа. — Тип с тенденцией к упадку. — Разные виды смерти душ. — Одно правило мистерий. — Удачливый тип. — Успех, в жизни. — Пути эволюции. — Эволюция и вспоминание. — Разные взгляды на идею перевоплощения. — Идея кармы. — Перевоплощения в разных направлениях. —- Смерть как конец времени. — Вечное Теперь. — Сходство Брахмы с рекой. — Движение в будущее. — Движение внутри настоящего. — Движение в прошлое. — Упоминания о перевоплощениях в Ветхом Завете. — «История преступлений». — Зло и насилие в прошлом. — Движение к началу времени. — Борьба с причинами зла. — Перевоплощение в прошлое. — Эволюционное движение в потоке жизни. — Трудность перевоплощения в будущее. — «Свободные места». — Естественные и сознательные «роли». — Невозможность

противоречивых сознательных ролей. — Сознательные и бессознательные роли в «драме Христа». — Толпа. — Вечный Жид. — Христианства как школа подготовки актёров для «драмы Христа». — Искажённые формы христианства. — Буддизм как школа. — Существуют ли в эзотеризме. «социальные» теории? — Разделение на касты. — Законы Ма- ну. — Касты и их функции. —- Переход из низшей касты б высшую. — Законы брака. — Касты как естественное разделение общества. — Касты в истории. — Эпохи разделения на касты. — Что такое интеллигенция? — Вера в теории. — Порочный круг. — Невозможность переустройства общества снизу. — Где выход? — «Слепые вожди слепых».

Ключевые проблемы бытия, такие как загадка рождения и смерти, возникновения и исчезновения, никогда не покидают человека. О чём бы он ни думал, фактически он размышляет об этих загадках и проблемах. И даже приняв решение отбросить эти вопросы и не обращать на них внимания, он на самом деле цепляется за любую возможность, даже за самую слабую, пытаясь понять что-нибудь в загадках, которые он счёл неразрешимыми.

Вообще говоря, по отношению к проблемам жизни и смерти людей можно разделить на две категории. Большая часть человечества подходит к этим проблемам так же, как и к любым иным, и так или иначе, положительно или отрицательно решает их для себя. Чтобы прийти к решению, такие люди пользуются обычными методами мышления — теми же методами и категориями, которые они применяют, размышляя о вещах, встречающихся в жизни. Они или утверждают, что после смерти нет и не может быть никакого существования, или говорят, что после смерти человек тоже как-то существует, причём это существование отчасти напоминает земное, а отчасти отличается от него: оно целиком состоит из радости или из непрерывных страданий.

Но есть люди, которым известно больше этого. Они понимают, что к проблемам жизни и смерти нельзя подходить обычным путём, что невозможно думать о них в тех же формах, в каких люди думают о том, что случилось вчера или случится завтра. Но далее этого они не идут, понимая, что невозможно или, по меньшей мере, бесполезно думать об этих предметах просто; но что это значит — думать не просто — они не знают.

Чтобы правильно мыслить об этих проблемах, необходимо принять во внимание их связь с идеей времени. Мы понимаем их ровно столько же, сколько понимаем время.

С обыденной точки зрения жизнь человека выражается отрезком от рождения до смерти:

Человек родился, прожил пятьдесят лет и умер. Остаётся только неизвестным, где он находился до 1854 года и где может быть после 1904 года. Такова общая формула всех вопросов о жизни и смерти.

Наука имеет дело только с человеческим телом; согласно науке, тело не существовало до того, как было рождено; оно распадается на составные части после смерти. Философия не принимает этих вопросов всерьёз, объявляя их неразрешимыми и, следовательно, наивными.

Религиозные учения, всевозможные псевдо-оккультные, спиритические и теософские системы утверждают, что им известно решение этих проблем.

На самом деле, конечно, никто ничего не знает.

Тайна существования до рождения и после смерти, если такое существование есть, — это тайна времени. И «время» хранит свои тайны лучше, чем это думают многие. Чтобы приблизиться к тайнам времени, необходимо сначала понять само время.

Все обычные попытки ответить на вопросы о том, «что было прежде» и «что будет после», основаны на общепринятой концепции времени:

Прежде

Та же формула применяется к проблемам существования до рождения и после смерти в тех случаях, когда такое существование признаётся допустимым; иными словами, формула принимает следующий вид:

После смерти

измениться; во всяком случае, у нас нет никаких гарантий, что оно останется тем же. Однако в обыденном мышлении, включая религиозную, теософскую и «оккультную» мысль, этот вопрос никогда даже и не поднимался. «Время» рассматривается как нечто, не подлежащее обсуждению, свойственное нам раз и навсегда, неотъемлемое и всегда одинаковое. Что бы с нами ни произошло, время всегда принадлежит нам — и не только «время», но и «вечность».

Мы пользуемся этим словом, не понимая его истинного смысла. Мы считаем «вечность» бесконечной протяжённостью времени, тогда как в действительности «вечность» означает иное измерение времени.

В XIX веке в западное мышление начали проникать восточные и псевдо-восточные теории, в том числе и идея «перевоплощений», т. е. периодического появления на земле одних-и тех же душ. Эта идея была известна и раньше, но принадлежала к скрытой мистической мысли. Своей популяризацией она обязана, главным образом, современной теософии во всех её разновидностях.

Само происхождение идеи перевоплощений, как она излагается современной теософией, довольно спорно. Она была заимствована теософами практически без изменений из культа Кришны, религии ведического происхождения, подправленной реформаторами. Но культ Кришны вовсе не содержит «демократического принципа» всеобщей и равной возможности перевоплощений, характерной для современной теософии. B подлинном культе Кришны перевоплощаются лишь герои вожди и учителя человечества. Перевоплощения для масс, для толпы, для «домохозяев» принимают куда более неопреде-ленные формы.

Бок о бок с идеей перевоплощений в Индии существует идея «переселения душ», т. е. переселения человеческих душ в животных. Эта идея переселения душ связывает перевоплощения с наградой и наказанием. Теософы видят в доктрине переселения душ искаженную народными верованиями идею перевоплощений. Но это предположение ни в коей мере не является неоспоримым. Можно считать, что как идея перевоплощений, так и идея переселения душ произошли из одного общего источника, а именно: из учения о всеобщем повторении, или о вечном возвращении.

Идея вечного возвращения вещей и явлений, идея вечного повторения связана в европейской мысли с именем Пифагора и с туманными указаниями на периодичность вселенной, известными из индийской философии и космогонии. Эта идея периодичности не может быть вполне ясной для европейской мысли, ибо по своей природе она становится полной и связной только после устных разъяснений, которые вплоть до настоящего времени никогда и нигде не публиковались.

«Жизнь Брахмы», «дни и ночи Брахмы», «дыхание Брахмы», кальпы и манвантары — все эти идеи кажутся европейской мысли весьма тёмными; но по своему внутреннему содержанию они неизбежно ассоциируются с пифагорейскими идеями о вечном возвращении.

В связи с этими идеями очень редко упоминают имя Гаутамы Будды, который был почти современником Пифагора и тоже учил о вечном возвращении, — и это, несмотря на учение Будды о «колесе жизни», где яснее, чем в любом другом учении, выражена идея вечного возвращения; впрочем, она сверх всякой меры затемнена невежественными толкованиями и переводами.

Популяризации идеи вечного возвращения очень способствовал Ф. Ницше; но сам он не добавил к ней ничего нового. Напротив, он ввёл в неё несколько ложных концепций, например, свои вычисления о математической необходимости повторения идентичных миров во вселенной, хотя с математической точки зрения эти вычисления совершенно ошибочны.*

Несмотря на фактические ошибки, Ницше, стараясь доказать свои теории, очень эмоционально чувствовал идею вечного возвращения; он переживал её, как поэт. Некоторые места из его «Заратустры» и других книг, где он касается этой идеи, принадлежат, пожалуй, к лучшему из написанного им.

* Ницше пытается, например, доказать необходимость повторения в евклидовом пространстве и в обычном (т. е. одномерном) времени. Он понимал идею вечного возвращения в том смысле, что где-то в бесконечном пространстве вселенной должна существовать точно такая же земля, как и та, на которой мы живём. Одинаковые причины вызовут одинаковые следствия, в результате где-то будет существовать точно такая же комната, как и та, 'в которой я сейчас сижу, а в этой комнате будет находиться точно такой же, как я, человек и совершенно таким же пером будет писать то, что сейчас пишу я. Такое построение возможно лишь при наивном понимании времени.

Ницше доказывает необходимость повторения примерно следующим образом. Возьмём определённое число единиц и образуем всевозможные их сочетания, тогда те из них, которые однажды уже были, с течением времени неизбежно должны повториться. Если увеличить число единиц, повторения участятся; при бесконечном количестве единиц всё с необходимостью будет повторяться.

В действительности это рассуждение неверно, т. к. Ницше не понимает, что число возможных сочетаний будет возрастать гораздо быстрее, чем рост числа единиц. Следовательно, вероятность возможных повторений будет не увеличиваться, а уменьшаться; при наличии даже не бесконечного, а очень большого числа единиц число сочетаний устремится к бесконечности, а вероятность повторений—, к нулю. При бесконечном числе единиц не. возникнет даже вопроса о возможности повторений.

Однако на нашем плане, т. е. в трёхмерном мире со временем как четвёртым измерением, доказать наличие повторения невозможно независимо от того, считаем ли мы время реально существующим или воображаемым свойством. Повторение требует пяти измерений, т. е. совершенно нового континуума «пространство — время — вечность».

Пифагорейские идеи всеобщего повторения упоминались, среди прочих идей, учеником Аристотеля Евдемом. «Физика» Евдема утрачена, и то, что он писал о пифагорейцах, известно нам лишь из позднейших комментариев Симплиция. Интересно отметить, что, согласно Евдему, пифагорейцы различали два вида повторения.

Симплиций писал:

«Пифагорейцы говорили, что одни и те же вещи повто-ряются вновь и вновь.

В этой связи интересно отметить слова Евдема, ученика Аристотеля (в третьей книге его «Физики»). Он говорит: «Некоторые согласны с тем, что время повторяется, а некоторые отрицают это. Повторение понимается в различном смысле. Повторение может быть в одном случае результатом есте- ственного порядка вещей (эйдос), как повторение лета, зимы и других времён года, когда новый период приходит после того, как исчез другой; к этому порядку вещей относятся движения небесных тел и связанные с ними явления, такие как солнцестояние и равноденствие, вызываемые движением Солнца.

Но если верить пифагорейцам, существует и другой род движения с повторением. Это значит, что я буду сидеть и разговаривать с вами точно так же, как делаю это сейчас; и в руке моей будет та же самая палка; и всё будет таким, как сейчас; и время, как можно предположить, будет то же самое. Ибо если движения (небесных тел) и многие другие вещи повторяются, тогда то, что было раньше, и то, что произойдёт потом, суть одно и то же. Это относится и к повторению, которое всегда одно и то же. Всё есть одно и то же, поэтому и время есть одно и то же».

Приведённый отрывок из Симплиция особенно интересен тем, что даёт ключ к истолкованию других пифагорейских отрывков, т. е. упоминаний о Пифагоре и его учении, сохра-

нившихся у некоторых авторов. Основой для понимания Пи-фагора, принятой в учебниках по истории философии, явля-ется мысль о том, что в философии Пифагора и его мировоз-зрении главное место занимает число. На самом же деле речь идёт просто-напросто о плохих переводах! Слово «число» деист-вительно очень часто встречается в пифагорейских фрагментах?

Но это только слово; в большинстве случаев оно лишь дополняет глаголы, которые не выражают повторности или возврата действия, что и хочет передать автор. А словр это постоянно переводили как имеющее самостоятельное значение, что совершенно искажало его смысл. В обычном переводе теряет всякий смысл и приведённое выше место из Симплиция. •

Эти два рода повторений, которые Евдем называет повторением в результате естественного порядка вещей и повторением в количестве существований, суть повторение во времени и повторение в вечности. Отсюда следует, что пифаго-> ейцы различали две эти идеи, которые смешивают совре-енные буддисты и которые смешивал Ницше.

Иисус, несомненно, знал о повторении и говорил о нём воим ученикам. В Евангелиях есть немало намёков на это; но 'самое бесспорное место, имеющее совершенно определённый •смысл в греческом, славянском и немецком текстах, утратило его в переводах на другие языки, которые заимствовали ключевое слово из латинского перевода.

«Иисус же сказал им: истинно говорю вам, что вы, последовавшие за Мною, в пакибытии, когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей...» (Матф. XIX, 28)^

В греческом тексте стоят слова ev щ naWwevEaZa; в немецком они переведены in der Wiedergeburt.

Греческое слово naKiyyeveaia, славянское и русское «пакибытие», немецкое Wiedergeburt — все они могут быть переведены только в смысле повторного существования или повторного рождения.

На латинский язык это слово было переведено regene-ratio, первоначальное значение которого также соответствовало понятию повторного рождения. Но позднее, в связи с употреблением этого слова и его производных в смысле «обновления» оно утратило своё первоначальное значение.

Апостол Павел тоже, конечно, был знаком с идеей повторения, но относился к ней отрицательно: для него она была слишком эзотерической. В «Послании к евреям» говорится:

«Ибо Христос вошел не в рукотворенное святилище, по образу истинного устроенное, но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лице Божие,

И не для того, чтобы многократно приносить Себя в жертву, как первосвященник входит во святилище каждогодне с чужою кровью;

Иначе надлежало бы Ему многократно страдать от начала мира. Он же однажды, к концу веков, явился для уничтожения греха жертвою Своею».

Нужно отметить, что «Послание к евреям» приписывают не только апостолу Павлу, но и другим авторам, и окончательного мнения по этому поводу нет.

Ориген (III век) в своей книге «О первопричинах» также ссылается на идею повторения, но отзывается о ней отрицательно:

«И вот я не понимаю, какими доказательствами могут подкрепить свои утверждения те, кто заявляет, что иногда появляются миры, не отличающиеся друг от друга, но одинаковые во всех отношениях. Ибо если бы, как говорят, существовал мир, подобный во всех отношениях (настоящему), тогда необходимо случилось бы, что Адам и Ева совершили бы то, что уже совершали; вторично произошёл бы тот же самый потоп; тот же Моисей снова повёл бы из Египта народ, насчитывающий около шестисот тысяч; также и Иуда во второй раз предал бы Господа, а Павел вторично держал бы одежды побивавших каменьями Стефана; и всё, совершённое в этой жизни, как утверждают, повторилось бы».

Вместе с тем, Ориген верно понимает вечность, во всяком случае близко подошёл к верному её пониманию. Возможно, что он отрицал идею повторения не совсем искренне, поскольку в условиях его времени обнародовать эту идею иначе было просто невозможно. Интересно, однако, что в первые века христианства идея повторения была ещё известна; впоследствии она совершенно исчезает из «христианского мышления».

Если мы попробуем проследить за идеей вечного возвращения в европейской литературе, необходимо упомянуть замечательную «фантастическую сказку» Р. Л. Стивенсона «Песнь о завтрашнем дне» (1895 г.), рассказ Ч. X. Хинтона «Неоконченное сообщение» во второй книге его «Научной фантастики» (1898 г.), а также одну-две страницы его рассказа «Стелла» из той же книги.

Есть два интересных стихотворения на эту тему. Первое написано Алексеем Толстым:

Сижу и смотрю я дорогой На серый и пасмурный день, На озера берег отлогий, На дальний дымок деревень.

По гребле, со взглядом угрюмым, Проходит оборванный жид; Из озера с пеной и шумом Вода через греблю бежит;

Там мальчик играет на дудке, Забравшись в зелёный тростник; В испуге взлетевшие утки Над озером подняли крик.

Близ мельницы, старой и шаткой, Сидят на траве мужики; Телега с разбитой лошадкой Лениво подвозит мешки...

Мне кажется всё так знакомо, Хоть не был я здесь никогда, И крыша далёкого дома, И мальчик, и лес, и вода,

И мельницы говор унылый, И ветхое в поле гумно, Всё это когда-то уж было, Но мною забыто давно.

Так точно ступала лошадка, Такие ж тащила мешки; Такие ж у мельницы шаткой Сидели в траве мужики;

И так же шёл жид бородатый, И так же шумела вода — Всё это уж было когда-то, Но только не помню когда...

Второе стихотворение написано Д. Г. Россетти: