Глава седьмая. Каратэ‑до

Истинное каратэ‑ до состоит в том,

чтобы в обыденное время держать и

воспитывать свой разум и свое тело

в духе смирения; а в судьбоносный

час всецело отдавать себя делу

справедливости.

Фунакоши Гитин

Существует более семидесяти различных японских систем каратэ‑ до; немногим более тридцати систем предпочитают именовать себя каратэ‑ дзюцу. Но во всех этих системах в той или иной мере сказывается влияние того, что изначально представляло собой вид единоборства простолюдинов Окинавы. Особые японские пристрастия повлияли на исходные окинавские формы и создали характерно японский вид каратэ‑ до, предназначенный в первую очередь для изучения и применения безоружных методов рукопашного спарринг‑ боя. Правильно понятое японское каратэ‑ до представляет собой сбалансированную систему духовной дисциплины, физического воспитания, самообороны и спортивного состязания.

Культурный обмен между Японией и островами Рюкю существовал с незапамятных времен. Острова Рюкю ничего не могли предложить внешнему миру. Китайцам удалось в XI веке нашей эры изобрести порох, а позднее, начиная с XII века, им понадобилась в больших количествах сера в их войне против монголов. В это время Окинава и Китай вступили в широкомасштабные торговые либо ленные отношения.

Произошедшее в XVII веке подчинение Окинавы Японии дало возможность японцам частично ознакомиться с боевыми единоборствами Окинавы и Китая. Но, как мы видим, лишь в эпоху Мэйдзи заметен интерес японского правительства к окинавским воинским искусствам. Один наблюдательный военный врач‑ японец отметил, что некоторые окинавские призывники имеют необычайно пропорционально сложенное тело и обладают отменными физическими качествами; последующее изучение показало, что подобное физическое сложение достигнуто благодаря занятиям тем, что сами окинавцы именовали тэ, т.е. «рука». Тэ представляло собой вид рукопашного боя, куда входили как безоружная, так и вооруженная схватка. Оно развивалось под сильным влиянием китайских ушу, завезенных на Окинаву китайскими монахами, торговцами и купцами. Окинавское тэ развивалось как вид борьбы простолюдинов.

Японские официальные власти на Окинаве согласились включить тэ в систему физического воспитания окинавских школ в 1902 году, поскольку это служило военной цели подготовки будущих призывников. Тэ, приспособленное к задачам и общим целям физического воспитания, в итоге стало известно под именем каратэ‑ дзюцу, иероглифы которого означали «китайское рукопашное искусство».

Не найдено никаких исторических свидетельств того, что окинавское тэ или каратэ‑ дзюцу систематически преподавалось в Японии до эпохи Тайсё, хотя и представляется возможным, что те, кому приходилось пересекать острова архипелага Рюкю, отправляясь с самого южного острова Японии, Кюсю, были наслышаны об этих единоборствах. Император Хирохито, путешествуя по Окинаве в 1912 году, еще будучи наследным принцем, стал свидетелем представления по каратэ‑ дзюцу и был столь приятно удивлен, что включил данный момент в свой официальный отчет японскому правительству. Проявленная властями заинтересованность окинавскими видами боевых единоборств побудила Министерство образования пригласить специалиста из Окинавы в Японию. Для поездки в Японию выбор пал на Фунакоши (Томинакоши) Гитина (1869‑ 1957) из Сюри, учителя японского языка начальной школы, поскольку он был самым образованным среди представителей окинавского единоборства тэ, хотя существовали на острове и более умелые коренные борцы. Фунакоши выступил в киотском Бутокудэн в 1917 году, где познакомил официальные японские власти и членов Бутокудэн с окинава‑ тэ и каратэ‑ дзюцу. Но лишь во время своего второго визита в 1922 году он дал первые публичные показательные выступления по каратэ‑ дзюцу в Японии.

Чтобы как можно больше заинтересовать японскую публику каратэ‑ дзюцу, Фунакоши сознательно устраивал свои выступления перед образованными слоями общества. Как словом, так и делом он впечатляюще представил физические и духовные качества каратэ‑ дзюцу аудитории, преимущественно состоящей из артистов и адвокатов, поскольку полагал, что люди, сама профессия которых наделяет их живым умом, обычно обладают неповоротливым телом. Он упирал на то, что занятия каратэ‑ дзюцу укрепляют даже самое слабое тело и что человек невзрачного сложения, вроде него, может стать довольно крепким благодаря таким занятиям. Фунакоши приглашал из публики добровольцев испытать его прочность на удары и испытать его устойчивость; никому не удавалось сдвинуть его с места или опрокинуть на землю. Столь достойное поведение произвело существенное впечатление на всех тех, кто видел его выступления, и спустя короткий промежуток времени его учение нашло немалое число сторонников. Фунакоши также давал выступления по каратэ‑ дзюцу у Кано Дзигоро в его Кодокане и в университетах, где стремительные представления его мастерства глубоко запали в душу и преподавателей, и студентов.

Метод ознакомления Японии с каратэ‑ дзюцу, выбранный Фунакоши, лишь в малой части дал представление японской публике об окинавском искусстве, в той части, которая виделась Фунакоши наиболее подходящей для его целей и более всего сулящей поддержку со стороны образованной аудитории. Его популярность как наставника быстро росла, а с ней росло желание общественности узнать как можно больше об этом эффективном способе ведения рукопашного боя. В 1924 году токийский университет Кэйо Гидзюку позаимствовал каратэ‑ дзюцу для целей физического воспитания; токийские Императорский, Сёка (Китоцубаси), Васэда, Гакусюин, Такусёку, Тюо, Мэйдзи, Нихон и Хосэй университеты вскоре последовали этому примеру. Огромная популярность каратэ‑ дзюцу среди студенчества дала этому виду единоборства больше сторонников в самой Японии, чем на Окинаве.

Фунакоши остался в Токио, занявшись разработкой нового стиля каратэ‑ дзюцу, основанного на механике движений тэ из Сюри, которому его обучал Адзато Анко. Мабуни Кэнва, бывший соученик Фунакоши, когда они оба изучали окинава‑ тэ под руководством Итосу Ясутсунэ, прибыл в 1928 году в Японию, пытаясь создать свой собственный стиль каратэ‑ дзюцу. Итосу был представителем единоборства сюри‑ тэ, создателем которого являлся Мацумура Мунэхидэ; последний был также учителем Адзато. Несмотря на их общие корни, стиль каратэ‑ дзюцу Фунакоши значительно отличался от стиля Мабуни, особенно в связи с тем. что Мабуни занимался под руководством Хигаонны Канрё (1888‑ 1951), мастера тэ из Наха. В дальнейшем Фунакоши и Мабуни пошли каждый своим путем, став наставниками существенно различных стилей.

Хотя Фунакоши тяготел к стилю сюри‑ тэ, он внес в него ряд изменений. Его сын Ёситака пошел по стопам отца; он предложил радикально новые идеи, которые заложили основы оригинального японского стиля каратэ‑ дзюцу. Мабуни же разработал свой стиль, который вначале носил название Ханко («полупривязанность»). Позже он предпочел назвать данный стиль Сито, где оба слога являются китайским прочтением иероглифов, входящих в фамилию его прежних учителей, «си» для «ито» учителя Итосу, и «то» для «хига» учителя Хигаонны. В отсутствие на Окинаве Фунакоши и Мабуни ведущим представителем стиля каратэ‑ дзюцу стал Мияги Гогюн (Тёдзюн), один из первых учеников Хигаонны. Мияги назвал свой стиль Годзю, позаимствовав китайские иероглифы «гу» и «жоу», означающие соответственно «твердость» и «мягкость». Мияги остановил свой выбор на таком названии собственного стиля потому, что его технические приемы строились на балансе отражающих и уклоняющихся действий.

Во время своего пребывания в Японии Фунакоши воспитал целую плеяду учеников, каждый из которых сыграл важную роль в развитии современного японского вида каратэ‑ до, выражающего индивидуальные стили каждого из них. Наиболее выдающимися его учениками в Японии были Такаги Масатомо, Накаяма Масатоши, Ито Кэнъити, Оцука Хидэнори и Кониси Ясухиро. Более того, Ямада Тацуо сыграл первостепенную роль в развитии японского стиля кэмпо. Ученики Мабуни также оказали существенное влияние на развитие японского каратэ‑ до, но в их идеях чувствовалось сильное влияние окинавской техники, в отличие от идей учеников Фунакоши. Одним из таких наиболее выдающихся учеников был Кокуба Косэй. После учебы у Мабуни Кокуба пошел к Мотобу Тёки, специалисту по сюри‑ тэ, учившемуся у Мабуни, Итосу и Адзато; некоторое время Кокуба занимался также и у Фунакоши. Идеи обоих, и Мабуни, и Мияги, также повлияли на развитие японского кэмпо; но именно более поздний японский ученик Мияги, Ямагучи Гогэн, может похвастаться тем, что он создал типично японский стиль каратэ‑ до, стиль Годзю.

Бурный расцвет японского каратэ‑ до, однако, нельзя связывать с идеями одного человека или влиянием единственной секции. Многие опытные бойцы оказали воздействие на формирование японского каратэ‑ до и способствовали его росту. С традиционной же точки зрения «крестным отцом» японского каратэ‑ до следовало бы считать Фунакоши, учитывая то, в какой мере он был ответственен за введение различных важных новшеств в окинавское каратэ‑ дзюцу, что сделало его более привлекательным для японцев. В 1933 году Фунакоши изменил смысл слова «кара», которое вначале записывалось иероглифом, означающим «Китай», взяв другой иероглиф, читаемый также «кара». Фунакоши тем самым изменил смысл слова, которое стало означать «незанятый» или «пустой». Поэтому у Фунакоши каратэ‑ дзюцу стало переводиться как «искусство пустой руки». Двумя годами позже Фунакоши предпочел вместо «дзюцу» слово «до». Так что каратэ‑ до родилось в Японии и буквально означает «путь пустой руки». Изменения Фунакоши возмутили многих бойцов на Окинаве, которые посчитали их надругательством над традицией. Но к 1938 году почти все они уже привыкли к тому, что их системы называли то каратэ‑ дзюцу, то каратэ‑ до.

Чтобы способствовать распространению своих идей, Фунакоши в 1936 году открыл в Токио центральный додзё, и после долгих колебаний дал ему имя Сётокан. Иероглифы, читаемые как «сёто», представляли прозвище Фунакоши как каллиграфа, «кан» означает «зал». Фунакоши никогда не представлял свой стиль каратэ‑ до как Сётокан‑ рю; он был категорически против использования феодального термина «рю» в отношении своего детища — каратэ‑ до. Поэтому, когда современные представители каратэ‑ до прибегают к названию «Сётокан‑ рю», пытаясь тем самым показать свою приверженность идеям Фунакоши, это не правомерно. Ёситака, сын Фунакоши, все же создал Сётокай (общество Сёто), и эта организация послужила основой для создания в 1957 году Ниппон Каратэ Кёкай (Японского союза каратэ).

Присутствие в Японии окинавских мастеров каратэ‑ дзюцу привело к довольно широкому распространению их своеобразных идей, что, однако, вызвало в свою очередь еще более широкое толкование этих самых идей со стороны мастеров и учеников. Возникло острое соперничество между мастерами, пытавшимися превзойти друг друга; само соперничество подогревалось к тому же верными учениками, стремящимися доказать превосходство своего наставника или школы. Такая профессиональная ревность и взаимные трения вели ко все более широкому распространению как технического арсенала, так и методов обучения каратэ‑ до.

Со вступлением Японии в войну с Китаем в 1937 году, а затем и вовлечением во Вторую мировую войну каратэ‑ дзюцу и каратэ‑ до были официально признаны, принято решение обучать солдат и матросов этим дисциплинам. Массовое участие молодых способных японцев в занятиях этими дисциплинами привело к быстрому развитию новых, опирающихся на каратэ, техник ведения рукопашного боя. После поражения Японии и в период запрета на большинство воинских искусств и принципов эти каратэподобные системы процветали, так как союзное командование полагало, что такие системы — всего лишь методы физической подготовки на манер «китайского бокса». Технический прогресс каратэ‑ дзюцу и каратэ‑ до в пятидесятые и шестидесятые годы был ознаменован стандартизацией самой техники, тактики и методов обучения каждой секции, что в свою очередь выявило существенные различия между ними и побудило многих специалистов заняться разработкой японского национального стандарта для каратэ‑ до. В конце концов вовлечение огромного числа студентов высших школ и университетов в соревнования по каратэ‑ до привлекло внимание к спортивной стороне каратэ‑ до, и данная дисциплина приобрела статус национального вида спорта.