Никто не хотел выдвигать.

В нашем тоталитарном государстве, еще в сталинские времена, была разработана целая система наград и поощрений для людей искусст­ва. Сюда входили звания заслуженных и народных, ордена, лауреат­ства. Все эти щедроты раздавались правительством не только и не столько за талант, сколько большей частью за преданность строю.

Мы не пашем, не сеем, не строим,

Мы гордимся общественным строем...

И частенько получалось, что умелый подлиза, несмотря на свою бездарность, аж сгибался под тяжестью орденов и медалей, висящих на обоих лацканах пиджака.

Система, в которую входили поощрения в виде госдач, поездок за границу, всесоюзных премьер или неслыханных тиражей, развраща­ла нашу интеллигенцию. Устоять, не продаться было ох как непро­сто...

В перестроечные годы, выступая, я часто утверждал, что творец не нуждается в наградах и званиях, которые жалует ему правительст­во, ибо эти награды говорят не о ценности художника, а о взглядах и вкусах начальства. Я говорил, что если у творческого работника есть ИМЯ, то ему ни к чему звания, ибо имя дает народ! А если ИМЕНИ нет, то никакие ордена и лауреатства не сделают творца властителем дум. В качестве примеров я напоминал, что Феллини даже не заслуженный артист Италии, а Бергман не лауреат шведской госпремии. Правда, справедливости ради надо сказать, что все это я провозглашал, будучи сам народным артистом СССР и лауреатом Государственных премий. Вероятно, это обстоятельство несколько снижало пафос моих заявлений. Не скрою, когда у меня не было этих наград, я, разумеется, желал их получить. Правда, не ценой компро­мисса, угождения, не ценой сделки с совестью.

Я никогда не клянчил, не просил,

Карьерной не обременен заботой.

Я просто сочинял по мере сил

И делал это с сердцем и охотой.

И тем не менее хочу поведать, как я стал лауреатом Государст­венной премии СССР. Не для того, чтобы кичиться – это было бы как-то смешно. Просто история с присуждением премии оказалась не очень типичной.

Итак, «Ирония судьбы» вышла в эфир 1 января 1976 года.

Рассказать, что началось после показа фильма, который одновре­менно смотрело сто миллионов человек, непросто. Представляете себе кинозал, где сто миллионов зрителей! Вообразить такое нелег­ко!

Телефонные звонки, телеграммы, письма, нигде не дают прохода, у людей при виде меня начинали сиять глаза. Успех ленты оказался каким-то глобальным. Наша картина сразу синхронно зажила в со­знании многомиллионного народа. Занятно, что несколько теле­грамм были отправлены 1 января в 21 час 03 минуты, 05 минут, 06 минут, 08 минут, то есть немедленно после окончания показа. Ре­акция зрителей была стремительной и восторженной.

Дальше у картины началась небывалая, сказочная жизнь. Через месяц с небольшим, 7 февраля, после нескольких десятков тысяч зри­тельских писем в адрес телевидения «Иронию судьбы» повторили по первой программе. Госкино, стиснув зубы, заказало киновариант, чтобы демонстрировать комедию в кинотеатрах. Фирма «Мелодия» выпустила пластинку. Повторный показ вызвал новую волну писем. Было ясно, что народ нашу ленту принял...

Однако пора кончать хвастливую предысторию и переходить к сюжету.

Наступил ноябрь 1976 года. Ежегодно в этом месяце во всех ки­ноорганизациях, творческих союзах, издательствах – словом, во всех учреждениях, связанных с духовной жизнью существа, происхо­дило выдвижение на Государственные премии СССР произведений искусства и литературы, созданных в текущем году.

Телевизионное объединение «Мосфильма» возглавлял тогда Семен Михайлович Марьяхин. Это был веселый, живой, энергич­ный человек, который светился иронией и доброжелательством. Его активность, горячность, заинтересованность в деле были колоссаль­ными. Именно под его обаятельным напором фильм «Ирония судь­бы» состоялся – перекочевал с бумажных страниц на целлулоид. У него не было сомнений, что фильм достоин Государственной пре­мии СССР. Отнюдь не только потому, что он сам был очарован нашей комедией, он ощущал многомиллионную зрительскую под­держку. И вот Марьяхин отправился к руководству телевидения, чтобы договориться о выдвижении ленты на премию. Он был убеж­ден, что особых сложностей не будет. Мне о своей акции он даже не сказал.

Однако Марьяхин вернулся из Гостелерадио обескураженный – телевидение не захотело представлять наш фильм на премию. Резо­ны были неоригинальные. Следующий год, 1977-й, – юбилейный – шестьдесят лет советской власти. Увы, «Легкому пару» фатально не везло с юбилеями, он все время попадал под юбилеи, как под трам­вай. Еще существуя в театральном варианте, пьеса «С легким паром!» была снята с постановок в ряде театров из-за столетней го­довщины со дня рождения Ленина.

– В знаменательный год, – объяснили Марьяхину, – выдвигать на премию картину, пусть милую, хорошую, но, согласитесь, не на­ходящуюся на магистральном пути, как-то неудобно.

– Нас могут не понять, – многозначительно добавил Лапин. – А кроме того, телевидение представило на премию программу «Время».

– А если предложить два произведения – и «Время», и фильм Рязанова? – подал идею Семен Михайлович Марьяхин.

– Телевидению положена одна премия, – разъяснил министр. – Фильм Рязанова, не спорю, очень симпатичный и поэтому может по­мешать...

Какое отношение имела публицистическая передача «Время» к премиям в области искусства и литературы? Но это не смущало все­сильного министра, личного друга Брежнева. Он ощущал себя хозяином, да он и был им.

Марьяхин ринулся к директору «Мосфильма» Н. Т. Сизову. Ни­колай Трофимович при всем добром отношении ко мне и к картине отказался выставлять на премию «Иронию судьбы». Повод для отка­за – юбилейный год. Но причина заключалась в другом. «Мос­фильм», хоть и делал фильмы по заказу телевидения, подчинялся Ко­митету по кинематографии. А личные отношения между министрами кино и телевидения сложились неприязненные, враждебные, пожа­луй, похуже даже, чем были тогда отношения между СССР и США. Сизов во избежание конфликта с самолюбивым, злопамятным Ермашом отказал Марьяхину. Тогда тот кинулся в Союз кинематогра­фистов, который тоже имел право выдвигать фильмы на премию. Но и здесь Семен Михайлович потерпел поражение. В те годы Союз был придатком при Ермаше и поперек него, конечно, не пошел. В резуль­тате Марьяхин остался на бобах. У него в объединении была созда­на, по его мнению, прекрасная лента, но никто, ни одно творческое учреждение не желало поступить по справедливости. В ответ на все отказы упрямый Семен Михайлович однообразно твердил – карти­на очень хорошая! Он не понимал, что как раз это не повод для на­граждения.

Однако случилось непредвиденное. Коллектив объединения «Мосэлектроаппарат», не догадываясь, что выдвигать в юбилейный год на премию нечто безыдейное не следует, решил, что «Ирония судьбы» достойна награды. Работники «Мосэлектроаппарата» были обычными благодарными зрителями и не подозревали, что своей просьбой дать Государственную премию нашей ленте они вмеша­лись не в свое дело и тем самым спутали все карты.

Марьяхин и работники Комитета по премиям Т. Запасник и И. Крейндлина не растерялись и, так как приближалось 15 декаб­ря – дата, когда прекращался прием представлений, тут же послали на «Мосфильм» официальный запрос.

Нужно было срочно прислать характеристики на создателей ленты «Ирония судьбы» в связи с тем, что картину выдвинул рабо­чий класс. Бумажная канитель закрутилась... Марьяхин вошел в административный раж: все было составлено, подписано и отправлено мгновенно. И тем не менее срок подачи документов истек, кончился. Формально комитет уже не мог принимать опоздавшие характеристики. Но подобная мелочь не могла смутить почитательниц коме­дии, служивших в самом логове, то есть в Комитете по премиям. Кто станет ревизовать, какого именно числа пришли бумаги?

Однако через несколько дней последовал новый удар. Выясни­лось, что представление «Мосэлектроаппарата» недействительно, это просто бумажка. Оказывается, выдвинуть произведение на пре­мию имеет право только творческая организация. Иначе любая пра­чечная или столовая разовьют большую культурную деятельность. Если фильм, книга, картина представлены обычным учреждением, то нужна поддержка этого ходатайства либо редакцией журнала, либо творческим союзом, либо театром или киностудией.

И тогда Марьяхин кинулся за помощью. У него был солидный аргумент. Он говорил, что ответственность по выдвижению принял на свои плечи «Мосэлектроаппарат», что нужна бумажка, где будет сказано всего лишь о поддержке мнения гегемона. Но он потерпел полное фиаско – не смог преодолеть боязливость, осторожность, нежелание. Телевидение, Союз кинематографистов, «Мосфильм» дружно не рискнули примкнуть к рабочему классу. Ведь члены Ко­митета, по сути, были теми же самыми людьми, которые отказывали в поддержке картине. Было ясно, что Комитет проголосует против. В юбилейный год, разумеется, отдадут предпочтение бронебойному искусству. Так что шансов не было никаких. Однако в бой были вве­дены свежие резервы. Дело в том, что осенью того года в Тбилиси проходил очередной ежегодный фестиваль телевизионных фильмов. На нем наша лента получила, может быть, самую почетную награ­ду – приз зрителей. Этот приз нельзя организовать, его не дают по приказу сверху, он не является результатом торговли и сговора между членами жюри. В этом случае присутствует свободное воле­изъявление людей. Может, единственно свободное в то время.

Две женщины, почитательницы ленты, по своей инициативе сняли телефонные трубки (какое могучее оружие – телефон!) и одна за другой позвонили в Тбилиси директору студии «Грузия-фильм» Резо Чхеидзе. Одна из женщин работала в Комитете по премиям, другая – в Останкино. На следующий день в секцию кино Комитета по премиям пришла телеграмма, где говорилось, что киностудия «Грузия-фильм» горячо поддерживает выдвижение на премию филь­ма «Ирония судьбы». В телеграмме был еще один нюанс – среди кандидатов была названа и Барбара Брыльска. «Мосэлектроаппарат» не решился включить в список выдвигаемых иностранку, боясь, что это может испортить все дело. До тех пор ни один иностранный актер, писатель или художник не были награждены Государственной премией Советского Союза. Прецедента еще не существовало! На фестивале в Тбилиси блондинка Барбара имела особый успех среди мужского грузинского населения. Не включить ее в список было по­просту не галантно. У грузин – свои правила, особенно в отноше­нии блондинок. Кроме того, вспомните старую шутку: «Поезд Тбили­си—Советский Союз» отправляется во столько-то». Короче, Чхеидзе сделал не задумываясь то, на что не посмели решиться в Москве (Должен сказать, что я в этих играх не принимал никакого участия. Я знал систему, в которой прожил всю свою жизнь, и понимал – подобные хлопоты бесполезны. Друзья, зная мою точку зрения, не делились со мной тем, что они совершали ради фильма. Обо всем мне рассказали потом – при. авт.)

Итак, был преодолен первый этап.

Включение в список претендентов, которое для других картин оказалось легким, естественным делом, для нашей «замарашки-зо­лушки» было мучительным и трудным. Вот какие художественные картины выдвигались в тот год:

«Выбор цели», режиссер И. Таланкин (перенесено с прошлого года) – представлена Госкино СССР, Союзом кинематографистов СССР, киностудией «Мосфильм».

«Белый пароход», режиссер Б. Шамшиев – представлена Со­юзом кинематографистов СССР, Госкино Киргизии, Союзом кине­матографистов Киргизии.

«Афоня», режиссер Г. Данелия – представлена Союзом кинема­тографистов СССР, киностудией «Мосфильм».

«Бегство мистера Мак-Кинли», режиссер М. Швейцер – пред­ставлена киностудией «Мосфильм».

«Ирония судьбы», режиссер Э. Рязанов – представлена киносту­дией «Грузия-фильм», производственным объединением «Мосэлектроаппарат». (Здесь была сделана перестановка: «Грузия-фильм», ор­ганизация творческая, стояла впереди, как будто именно она пред­ставила, а не поддержала выдвижение. Затем уже следовал «Мосэ­лектроаппарат».)

Телевизионной программы «Время» в этом списке, напечатанном в типографии тиражом 120 экземпляров, не было. Оказывается, Ко­митет по премиям поначалу не принял в конкурс эту передачу, что было резонно, – она не проходила по статусу.

Тогда Лапин после отказа включил свои рычаги и по всемогуще­му звонку сверху комитет как миленький принял «Время» к рассмот­рению. Этот звонок предопределил и будущее голосование. Все члены комитета после телефонного приказа сверху безропотно и единодушно отдали свои голоса программе «Время». Когда все осно­вано на беззаконии, стоило ли удивляться еще одному. Тем более вроде бы безвредному.

Помимо художественных лент среди кандидатов имелось и шесть документальных.

Итак, если посчитать, получалось, что на четыре премии прихо­дилось двенадцать претендентов. Вернее, одиннадцать соискателей на три места, ибо программа «Время» была обречена на премию автоматически.

Работа комитета, после того как определились списки, состояла из двух этапов – весенней и осенней сессий. На первой происходил предварительный отбор, а в октябре – окончательный. После осен­него голосования списки лауреатов шли на подпись в правительство. И 7 ноября, в «праздник» Революции, происходила публикация по­становления.

В мае 1977 года состоялась весенняя сессия. Помимо программы «Время» безусловным фаворитом был «Выбор цели» Таланкина с Бондарчуком в главной роли. Картина, в которой прообразом был Курчатов, рассказывала об открытии атомной энергии конъюнктур­но, то есть неправду. В юбилейный год это очень подходило. «Бегст­во мистера Мак-Кинли» тоже не вызвало больших разногласий. Во-первых, лента разоблачала Запад, нравы буржуазных обывателей, а во-вторых, сценарий сочинил Леонид Леонов, наш советский клас­сик. Априорной поддержкой пользовался и фильм «Белый пароход» как произведение национальное. Кстати, фильм очень славный. Так что основной сыр-бор разгорелся из-за двух комедий – «Афоня» и «Ирония судьбы». Главная часть дискуссий в секции кино и телеви­дения пришлась именно на то, какую из комедий выбрать. На дан­ном этапе для нашей ленты было важно остаться в списках, дойти до осеннего голосования. Приведу сокращенные записи обсуждений, причем только то, что относится к нашей картине. Получить стено­грамму заседаний комитета было трудно, но сейчас публикуется и не такое...

Действующие лица этого небольшого скетча:

Герасимов Сергей Аполлинариевич – секретарь Союза кинема­тографистов, заведующий кафедрой ВГИКа, кинорежиссер, писа­тель, актер. Председатель секции кино и телевидения в Комитете по Государственным и Ленинским премиям.

Ермаш Филипп Тимофеевич – министр кинематографии.

Васильев Игорь Иванович – ученый секретарь комитета.

Жданова Стелла Ивановна – заместитель Председателя Гостеле-радио.

Андроников Ираклий Луарсабович – писатель.

Ждан Виталий Николаевич – ректор ВГИКа.

Ростоцкий Станислав Иосифович – кинорежиссер.

Кармен Роман Лазаревич – кинорежиссер.

Кулиджанов Лев Александрович – кинорежиссер, первый секре­тарь Союза кинематографистов СССР.

Озеров Юрий Николаевич – кинорежиссер. Кириллов Игорь Владимирович – диктор телевидения. Запасник Татьяна Евгеньевна – работник Комитета по премиям.