Глава 1. Особенности литературного процесса в 20-30-е годы 4 страница

Еще в 1926 году в статье «Об оценке детской книжки» Н. К. Крупская утверждала: «В художественном отношении дет­ская книга должна стоять на высоте требований, предъявляе­мых к литературе общей»[cix]. Эта мысль — одна из основных в системе взглядов Н. К. Крупской на детскую литературу и дет­ское чтение. Она повторяется в статье 1933 года «О детской книжке» и других выступлениях. Неумение учитывать эстети­ческую природу детской книги в отборе, методике анализа литературы и в приобщении к чтению детей снижает воспита­тельные и познавательные возможности произведений искус­ства слова. Педагогические возможности произведений худо­жественного творчества проявляются только через их эстети­ческую природу, но не вопреки ей. Художественное творчество индивидуально и социально. В каждом произведении художе­ственного творчества всегда важно одновременно: что оно изо­бражает и отражает; как, какими средствами и ради чего, то есть социальная, нравственная, эстетическая позиция автора. Художественное произведение целостно и неделимо в своей эстетико-нравственной основе. Выделять так называемый спе­цифический педагогический анализ, игнорирующий эстети­ческое начало проявления нравственного идеала, социального замысла художественного произведения, означает разрушать целостность и неделимость содержания и формы.

Мысль о пробуждении и постоянной тренировке пережи­вания, вызываемого художественным произведением, о не­обходимости воспитания в читателях с малых лет культуры чувств — одна из главных в теоретических взглядах Н.К. Круп­ской. Речь идет об особом содержательном чувстве, об эмо­ционально-эстетической основе подлинной, то есть интуи­тивной нравственности.

Суждения Н.К.Крупской близки взглядам А.В.Луначарского на социальную и воспитательную роль литературы. Корнями исследование этой проблемы уходит в эстетику и педа гогику Л.Н.Толстого. По его мысли, чувственное познание посредством искусства активизирует все духовные силы человека и поэтому способствует активизации жизненной по­зиции, развитию творческого потенциала. Н.К.Крупская и А.В.Луначарский не пользуются термином Л.Н.Толстого об «уме сердца», но исходят из признания особой ценности ху­дожественного произведения, влияющего на воспитание «ум­ного сердца» и осердеченного ума. И тогда, когда речь идет о конкретной методике руководства чтением, когда Н.К.Круп­ская критикует излишнюю опеку, тормозящую развитие чи­тателя, способного самостоятельно выбрать книгу, радовать­ся чтению, она исходит из возможности искусства гармони­зировать развитие ума и эстетического чувства, рассматривает эстетическое восприятие произведения как духовную деятель­ность. На формирование эстетического восприятия художе­ственного произведения должна быть направлена методика воспитания. Н.К.Крупская отстаивала идею целостного раз­вития и воспитания гармонического человека. Взгляды Н.К. Крупской на литературу для детей в большей части со­впадали с идеями А.М.Горького.

Деятельность А.М.Горького как организатора литератур­ного процесса в эти годы, как теоретика и критика является органическим продолжением того большого социального об­щекультурного дела, которое начал он в конце XIX—начале XX века. В соответствии с общими мыслями, сформулиро­ванными в письме к Международному конгрессу семейного воспитания в 1910 году, в воспитании нового человека он видит три основные цели: 1) насыщение человека знаниями о нем самом и о мире, окружающем его; 2) формирование характера и воли; 3) формирование и развитие способнос­тей. Горький делает уточнения каждой позиции: 1) знание не должно быть механической суммой фактов. Необходим анализ, аргументация информации; 2) воля, характер сфор­мируются только «при условии широкой самодеятельности детей в труде, занятиях, играх», при развитой, стимулируе­мой учителем активности; 3) воспитание способностей непо­средственно предопределяет число талантливых людей, что обязывает все учреждения и средства, от которых зависит осуществление этой цели, быть максимально патриотичны­ми, так как талантливые люди — богатство нации: «Великим грехом против человека» называл Горький то, что свойствен­ная ребенку одаренность нередко «заглушается принятой сис­темой воспитания».

Все названные установки воспитания непосредственно связаны с чтением, зависят от его содержания и эстетичес­кой грамотности и самого читателя, и педагога, выступающего как бы одушевленным компасом восприятия. Горький много сделал для развития творческой активности детей. Изу­чая письма, советы, заметки, рекомендации корреспонден­тов от 7 до 16 лет, он говорил: «Иногда кажется, что дети развиты не в меру их возраста. Но это кажется в те минуты, когда, вспоминая однообразие прошлого, забываешь о не­прерывном потоке новых «впечатлений бытия», которые рож­дают новых героев». Процесс этот призвана активизировать, озарить литература. Горький радовался, что дети растут кол­лективистами. В этом он видел «одно из великих завоевании нашей действительности». Хороший свободный коллективис­тический труд он связывал с чувством чести, ответственнос­ти одного за всех и всех за одного: «Эта истина, крепко объ­единяющая теорию и практику, этику и эстетику, должна служить основой воспитания наших детей». Этот вывод зна­чим и для трактовки функций литературы: она, по мысли Горького, «действует одновременно и одинаково сильно на мысль и чувство», а значит, влияет и на действие.

Он утверждал: «С детьми надо говорить забавно», беречь и развивать способность воображения. Раскрывал непрехо­дящую эстетическую ценность сказки именно как специфи­ческого воспитательного жанра —занимательность, эстети­чески оправданная логика победы добра над злом, уважение и любовь к человеку, выразительная художественная деталь;

поэтизация близости, родственности человека и природы;

способность видеть необычное в обычном, народный язык...» Литература для детей, по убеждению М.Горького, должна следовать общим законам высокого, свободного и социально ответственного искусства: «С детьми можно говорить просто и увлекательно без всякой дидактики, на самые серьезные темы». Главное — способствовать их общему развитию, пробуждать, взлелеивать чувство гордого и ответственного хозяина за все происходящее в действительности.

Между тем в различных комиссиях, в том числе и при Наркомпросе, весьма детально, формалистически разрабаты­вались конкретные темы, жанры произведений для детей почти каждого класса. При этом нередко пользовались аргу­ментами, которые были сформулированы еще до 1917 года. В частности, опирались и на книгу «Детская литература», из­данную еще в 1915 году. В ней утверждалось, что из детского чтения «следует устранить изображение темных, отрицатель­ных сторон, как и вообще их надо скрывать от ребенка»[cx].

В борьбе якобы за истинную правдивость литературы крити­ковали сказки К.Чуковского, стихи С.Маршака. Шумная, бо­лезненная для автора дискуссия была даже о «Военной тай­не», «Судьбе барабанщика», «Голубой чашке» А.П.Гайдара и других произведениях.

В 1929 году на страницах «Литературной газеты» вспых­нул острый спор о сказке, вылившийся в методологическую полемику о смысле литературы, адресованной детям. В де­кабрьских номерах была дана информация о докладе А.В.Лу­начарского, статья С.Болотина и В.Смирновой «Детская книга в реконструктивный период», статья Д. Кальма «Против хал­туры в детской литературе». В разделе «За действительно со­ветскую детскую книгу» (Литературная газета. — 1929. — № 37) — статья Е.Флериной «С ребенком надо говорить все­рьез» и письма К.Федина, Б.Житкова, Б.Лавренева, В.Смир­новой, критиковавшие выступление Д. Кальма. Е.Флерина и Д.Кальм, якобы оберегая детей от буржуазной идеологии, доказывали необходимость запрета на издание фольклора, классики и ряда ведущих в то время советских писателей:

С.Маршака, В.Бианки, Б.Житкова, С.Григорьева...

В № 19 за 1930 год той же газеты А.М. Горький опублико­вал яркую полемическую статью «Человек, уши которого за­ткнуты ватой». Писатель язвительно отмечает неосведомлен­ность Д. Кальма в литературном процессе. А далее развивает концептуальный взгляд на книгу для детей как на специфи­ческое — отвечающее возрасту, большое искусство. Суть ста­тьи Е.Флериной в отрицании «тенденции позабавить ребен­ка». «Не верю, — пишет Горький, — что Наркомпрос отри­цал эту тенденцию. Ребенок до десятилетнего возраста требует забав, и требование это биологически законно. Он хочет иг­рать, он играет всем и познает окружающий его мир прежде всего и легче всего в игре, игрой. Он играет и словом, и в слово, именно на игре словом ребенок учится тонкостям род­ного языка, усваивает музыку и то, что филологически назы­вают «духом языка»[cxi].

Горький отмечает, что Пушкин, Лесков, Г.Успенский и многие другие писатели учились русскому языку на сказках, песенках, «постигали красоту, силу, ясность и точность» языка на «забавных прибаутках, поговорках...». «Никогда еще дети не нуждались так в обогащении языком, как нуждаются они в эти годы, в наши дни, когда жизнь всесторонне изменяет­ся, создается множество нового и все требует новых словесных форм»[cxii]. Эти слова, да и вся статья звучат как будто для нашего времени: «В настоящем, как известно, немало всяко­го старого хлама, грязи, плесени, пошлости. Полезно и необ­ходимо высмеять перед детьми, опорочить перед ними этот хлам, возбудить в них органическое отвращение к нему. Но было бы вредно и преступно фиксировать внимание детей на этом, на таком «серьезном». Это значило бы отравлять их той грязью, которую развели на земле деды и отцы. Чем меньше они воспримут мерзостей из прошлого и настоящего, тем здоровее, светлее, разумнее будет будущее, тем скорее насту­пит оно»[cxiii].

Золотую страницу поэтической прозы составили произве­дения Алексея Николаевича Толстого (1883—1945): «Детство Никиты» —автобиографическая повесть, продолжающая тра­диции доверительно-нежного, теплого рассказа о детстве («Детство» Л.Н.Толстого, «Детские годы Багрова-внука» Ак­сакова); рассказы: «Как ни в чем не бывало», «Рассказ о ка­питане Гаттерасе, о Мите Стрельникове, о хулигане Ваське Табуреткине и злом коте Хаме». В 1935—1936 годах в журна­ле «Пионер» была опубликована сказка «Золотой ключик, или Приключения Буратино». А.Н.Толстой говорил, что в детстве он очень любил сказку итальянского писателя С.Коллоди «Пи­ноккио, или Похождения деревянной куклы», и вот теперь захотел порадовать советских детей новыми приключениями другого деревянного человечка — Буратино. Сказка — дейст­вительно новаторское произведение, написанное в интона­ции русского фольклора, но обращенная в нынешний и зав­трашний день.

В 1925 году в издательстве «Радуга» выходят книжки-кар­тинки Валентина Петровича Катаева (1897—1986): «Радио­жираф», «Бабочки», сказка «Приключение спичек». В 1936 году — повесть «Белеет парус одинокий». Она, начиная с заглавия, зовет читателя в неизвестное далеко, знакомит с возвышенно мыслящим, храбрым, совестливым Гавриком. С чистым, изящ­ным, несколько робким, но верным человеком, настоящим другом Гаврика Петей. Повесть включает детей в анализ слож­нейших исторических революционных событий, сталкивает с трудностями, которые и взрослому опасны, страшны... Но не запугивает читателя, а возвышает его самосознание.

Энциклопедично творчество Бориса Степановича Житко­ва (1882—1938), чье имя упоминалось уже выше при анализе периодических изданий. Его произведения составили ряд увлекательных сборников и книг: «Морские истории»; рас­сказы о животных — «Кенгуру», «Тихон Матвеевич», «Про обезьянку», «Про слона» и другие; оригинальные, талантливо написанные рассказы о мастерстве, науке и технике — «Те­леграмма», «Свет без огня», «Пароход». Великолепный житковский диалог с читателем свойствен рассказам «Дяденька», «Метель»...

Романтизация труда, перестраивающего социальный облик страны, личную жизнь людей, объединяет разные по жанру и стилю произведения: «Рассказ о великом плане» М.Ильина (1930), «Днепрострой» С.Мстиславского (1930), «Турксиб» В.Шкловского (1931), «Шанхайка» А. Мусатова (1930), «Даль­ние страны» А.Гайдара (1932) и многие другие. Дети тех лет начали убегать за необычными впечатлениями не в Африку, а на Днепрострой, в Магнитогорск. Романтический боевой настрой был увлеченно воплощен в книгах о гражданской войне: «Красные дьяволята» П.Бляхина (1923), «Макар-сле­допыт» Л.Остроумова (1925), «Дни боевые» С.Ауслендер (1926), «Красный бакен» С.Григорьева (1924); рассказы Ал. Ал-таева «Люди и людишки»... Эти и близкие к ним по материа­лу, пафосу произведения дали основание для теории детско­го авангардизма — преувеличения возможностей детей в вы­полнении серьезных социально-хозяйственных дел, в военных операциях на фронтах гражданской войны. Детский аван­гардизм как упрек, как отступление от жизненной правды имел место в критике не только 30-х годов, но и в более поздние годы, хотя не только повесть, но и фильм «Красные дьяволята» неизменно пользовались и пользуются успехом.

Видимо, острый сюжет, храбрость юных, без ограничений проявляющаяся в самых трудных ситуациях, ум, сообрази­тельность, находчивость — словом, истинная доблесть зако­номерно завораживает воображение читателя.

Картина литературы 20—30-х годов неисчерпаема интона­ционно, тематически, стилистически. В этой главе сказано далеко не обо всех писателях, поэтах, драматургах, чей голос звучал по-своему интересно, не только выполняя свою соль­ную партию, но и влияя на звучание общего хора. Работали авторы разных поколений, своеобразных пристрастий. В 1934 году в серии «Библиотека начинающего читателя» выходит повесть К.Федина «Детство музыканта», переработанная часть романа «Братья». Заявили о себе уже С.Михалков, А.Барто, Л.Кассиль.