💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

А.П. Чехов и театр

Своими драматургическими шедеврами А.П. Чехов во многом обязан Художественному театру.

Художественному театру нужен был современный драматург, вскрывающий «болевые точки» в жизни общества. А конец XIX века накопил их немало. Нужен был драматург, умеющий тонко, глубоко, неоднозначно рассказать о своих героях и их жизни, со всеми ее радостями, огорчениями, потрясениями. Таким драматургом для театра мог стать Антон Павлович Чехов, которого лично знал Немирович-Данченко. Чехов был современным театру драматургом. Но самое главное – это его талант лаконично обрисовывать многогранные характеры, прятать в подтекстах линии поведения героев, использовать недосказанности.

Первая пьеса Чехова – «Иванов» (1887) – поставлена в частном московском Театре Корша. И в наши дни к ней часто обращаются театры. Последняя интересная постановка была осуществлена в Московском Ленкоме режиссером Г. Панфиловым с Е. Леоновым и И. Чуриковой в главных ролях.

Следующей пьесой стала драма «Леший» (1889), которая также и сегодня идет во многих театрах страны.

Далее появляется «Дядя Ваня» (1890) – заново переделанный вариант «Лешего».

В 1896 г. появляется «Чайка», которую берет для постановки Александринский театр. Пьеса предназначалась для бенефиса актрисы Е.И. Левкеевой (комической старухи), которая сама в этом спектакле не играла, а была занята в фарсе, идущем следом за «Чайкой».

17 октября 1896 г. состоялся этот спектакль, который не только не имел успеха, но с треском провалился. Такого провала еще не видели театралы. Пока шли репетиции, всё вроде бы было нормально: актерам пьеса нравилась, Чехову, присутствующему на репетициях, тоже казалось, что всё предвещает успех. Нину Заречную должна была играть М.Г. Савина, но после нескольких трудных для нее репетиций (она уже по возрасту не годилась на роли молодых девушек) отказалась. И роль передали В.Ф. Комиссаржевской.

Спектакль был поставлен за девять дней; полных репетиций было две – 14 и 16 октября. Ничто не предвещало провала, в театре все ждали успеха. Но его не последовало. Публика, пришедшая на бенефис комической актрисы, ждала, когда же будет повод для смеха. Странный текст не давал таких поводов, но потом, кто-то в зале шумно вздохнул, и постепенно шум, шиканье стали разрастаться, заглушая актеров.

Конечно, дело было не только в публике, настроенной на комедию. Актеры Александринского театра, воспитанные на «школе представления», идущей от классицизма, играли сюжет. А у Чехова главный смысл не в сюжете, не в прямом тексте, а в подтекстах. Этот глубинный смысл и не был понятен и актерам при всем их удовольствии от пьесы. Лишь только В.Ф. Комиссаржевской удалось выразить истинный смысл жизни своей героини.

Этот провал серьезно отразился на здоровье Чехова. Он покинул театр, не дожидаясь окончания спектакля. Сильно заболел, у него открылось кровохарканье. И он вскоре уехал в Ялту. Для себя он твердо решил не писать больше для театра.

И вот организуется новый театр; ему нужная современная хорошая драматургия. Немирович-Данченко обращается к Чехову с просьбой разрешить взять «Чайку». Чехов наотрез отказывает. Однако Немирович-Данченко не отступал, в своих письмах Чехову он подробно объяснял намерения будущего театра и то значение, какое может и должен иметь высокохудожественный репертуар. Он пишет Чехову:

«…Из современных русских авторов я решил особенно культивировать только талантливейших и недостаточно еще понятых… тебя русская театральная публика еще не знает. Тебя надо показать так, как может показать только литератор со вкусом, умеющий понять красоты твоих произведений и в то же время сам умелый режиссер. Таковым я считаю себя. …настоящая постановка ее («Чайки» - Л.П.) со свежими дарованиями, избавленными от рутины, будет торжеством искусства, – за это я отвечаю…»

Чехов не соглашался: он не в силах переживать больше театральные волнения, повторял, что он не драматург, что есть другие драматурги, гораздо лучше его. Но Немирович не отступал:

«Если ты не дашь [«Чайку»], ты зарежешь меня, так как «Чайка» – единственная современная пьеса в нашем репертуаре, захватывающая меня как режиссера, а ты – единственный современный писатель, который представляет большой интерес для театра с образцовым репертуаром…»

И Чехов сдался.

Но Немировичу-Данченко еще предстояло и Станиславского влюбить в «Чайку», возбудить в нем интерес к глубинам и лирике будней. Чехов показывает людей, мечтающих о лучшей жизни, людей, которых засосала обывательщина, кто живет по инерции, но не может смириться с грубостью жизни, страдает от этого, но мечту свою в чистых уголках своей души продолжает лелеять. И этим он особенно близок широким кругам интеллигенции, был для них своим писателем.

Началась работа над постановкой «Чайки». Станиславский разработал всю постановочную партитуру спектакля, уловив точно чеховскую атмосферу. Немирович-Данченко проводил репетиции с актерами. Дело подходило к концу. От этого спектакля зависело очень многое – и здоровье Чехова, который тогда жил в Ялте, и жизнь самого театра, который находился на краю финансового краха. Прошли последние генеральные репетиции; они прошли успешно, но настроение в театре нервное. Станиславский предложил Немировичу отложить премьеру или снять его фамилию с афиши. Но ни то, ни другое уже невозможно. И только один актер Вишневский, играющий в «Чайке» Дорна, вдруг сказал Немировичу-Данченко: «Завтра будет громадный успех».

И вот 17 (30) декабря 1898 г. Премьера чеховской пьесы не сделала полного сбора: театр был наполнен зрителями лишь наполовину.

По постановочному решению уже первый акт был смелым. По автору в глубь сцены должна идти аллея, пересеченная эстрадой с занавесом: это сцена, где будут играть пьесу Треплева. Когда занавес откроется, то вместо декорации будет видно озеро и луну. А действующие лица, которые будут смотреть эту пьесу, будут сидеть на скамейке, которая поставлена прямо вдоль рампы, так, что они окажутся спиной к зрителям. Такое в театре еще не бывало. Так как луна за занавесом, то на сцене темно. Всё это должно настраивать на жизненную достоверность и простоту, создавать настроение летнего вечера. Публика переставала ощущать театр, на сцене была настоящая, а не театральная жизнь в простых человеческих столкновениях, которые, однако, оставались сценичными.

Самым рискованным был монолог Нины: «Люди, львы, орлы и куропатки…» Этот монолог на первом представлении в Петербурге возбуждал смех. Как он пройдет сейчас… В зале – глубокая, напряженная тишина… Монолог Нины публика слушает в полной тишине. Потом резкая вспышка между матерью и сыном; потом, чем дальше, сцена за сценой, тем роднее становились эти люди зрителю. И когда в конце первого акта Маша говорит Дорну, сдерживая рыдания: «Да помогите же мне, а то я сделаю глупость и надсмеюсь над своей жизнью», – и валится, рыдая, на землю около скамейки, – по залу пронеслась самая настоящая, сдержанная, трепетная волна. Закрылся занавес – и полная тишина и на сцене, и за занавесом. Актеров охватила дрожь, близкая к истерике. И вдруг в зале, словно плотина прорвалась – раздался оглушительный взрыв аплодисментов. Всех – и друзей, и врагов. И хотя театр отменил выходы актеров на аплодисменты во время спектакля, здесь открывали занавес шесть раз. Потом аплодисменты разом прекратились, словно публика боялась расплескать то, что было нажито. Успех рос от акта к акту, и к концу спектакля победа определилась с такой ясной несомненностью, что, когда по окончании спектакля Немирович-Данченко вышел на сцену и предложил послать автору телеграмму, то овации длились очень долго.

На следующий день все газеты писали об успехе «Чайки», которую играли молодые, еще не опытные, никому не известные актеры. Шум по Москве огромный. В Малом театре готовы растерзать на куски этот молодой театр.

Новый театр родился. И что особенно важно, – реабилитировал «Чайку» и Чехова как драматурга. А дальше – Немирович-Данченко просит у Чехова «Дядю Ваню». И так, одна за другой, появляются на сцене МХТ все пьесы Чехова: 26 октября 1899 г. – «Дядя Ваня»; 31 января 1901 г – «Три сестры»; 17 января 1904 г. – «Вишневый сад».