IV. Работа с классом.

Задание. Приведите примеры, доказывающие естественную непосредственность, чистоту главного героя.

В общении с окружающими людьми он не признает никаких сословных разграничений и прочих барьеров, рожденных цивилизацией. Уже в приемной генерала Епанчина он ведет себя как равный с его лакеем и наводит генерала на мысль, что «князь просто дурачок и амбиции не имеет, потому что умный князь и с амбицией не стал бы в передней сидеть и с лакеем про свои дела говорить...» и тем не менее «князь почему-то ему нравился», и «как не крепился лакей, а невозможно было не поддержать такой учтивый и вежливый разговор» (гл. 2, ч. I).

Мышкин совершенно свободен от ложного самолюбия, которое сковывает в людях свободные и живые движения души. В Петербурге все «блюдут себя», все слишком озабочены тем впечатлением, которое производят на окружающих. А князь начисто лишен эгоизма. В его «детскости» есть редчайшая душевная чуткость и проницательность. Он может глубоко чувствовать чужое «я», чужую индивидуальность и может легко определить в человеке подлинное от наносного, искреннее от лжи. Он понимает, что часть проявления эгоизма в человеке — это лишь внешняя скорлупа, под которой скрывается чистое, большое сердце человеческой индивидуальности. Своей доверчивостью он легко пробивает в людях заносчивость, тщеславие, помогает освобождать из плена лучшие сокровенные качества их душ.

В то же время в отличие от многих, Мышкин не боится быть смешным, не опасается унижения и обиды. У Епанчиных в первое же свое появление утром он уронил себя совершенно. На вопрос, красива ли Аглая отвечал: «Почти также хороша, как Настасья Филипповна». Какая женщина может пережить такое сравнение себя с другой, да еще с женщиной дурной репутации! Всем стало ясно, что князь не в своем уме.

Мышкин очень тонко чувствует душу человека. Так, получив пощечину от самолюбивого Ганечки Иволгина, он тяжело переживает, но не за себя, а за Ганечку: «О, как вы будете стыдиться своего поступка!» Его нельзя обидеть, потому что он занят не собой, а душой обижающего человека. Он чувствует, что человек, пытающийся унизить другого, унижает в первую очередь самого себя. В князе Мышкине в высшей степени развита бескорыстная, отзывчивая пушкинская выраженная в известных строках: «как дай вам Бог любимой быть другим».

Весьма своеобразно складываются взаимоотношения Мышкина с генералом Епанчиным. Генерал Епанчин торопится уверить, что никаких родственных связей между ними быть не может, заявляет, что очень занят... Князь прекрасно понимает, что его не хотят принимать — и уже готов уйти, но генерал расспрашивает, и князь опять рассказывает историю, которую мы уже слышали от него в вагоне о том, как он был тяжело болен, «частые припадки его болезни сделали из него почти идиота (князь так и сказал идиота) (гл. 3, ч. I), как лечился в Швейцарии — и между прочим упомянул, что может красиво писать. Генерал сразу решил проверить его и обнаружил, что князь талантливый каллиграф: «— Ого! — вскричал генерал, смотрите на образчик каллиграфии, представленный князем, — да ведь это пропись! да и пропись-то редкая! Посмотри-ка Ганя, каков талант!»

(Учащиеся читают эпизод со слов «На толстом веленевом листе князь написал...» до «Смейся, смейся, а ведь тут карьера, — сказал генерал».)

Так генерал Епанчин, нисколько не собиравшийся поддерживать знакомство с этим нищим и к тому же больным человеком, сам того не замечая, вызвался ему помочь.

Семья генерала, жена и три дочери, были предупреждены, что князь — «идиот», и даже им было приказано его «проэкзаменовать». «Экзамен этот вылился в долгий разговор, во время которого генеральша сначала обнаружила, что князь Мышкин — «добрейший молодой человек», а потом стала внимательно слушать его рассказ о жизни в Швейцарии.

— Как относился Мышкин к детям? Что об этом говорит автор?

(«Ребенку можно все говорить, — все; меня всегда поржала мысль, как плохо знают большие детей. От детей ничего не надо утаивать под предлогом, что они маленькие и что им рано знать. Какая грустная и несчастная мысль! И как хорошо сами дети подмечают, что отцы считают их слишком маленькими и ничего не понимающими, тогда как они все понимают. Большие не знают, что ребенок даже в самом трудном деле может дать чрезвычайно важный совет». Эта мысль очень дорога Достоевскому. Поэтому князю Мышкину — идеальному своему герою — он дарит любовь и привязанность к детям. Вот как об этом говорит князь: «Но одно только правда, я и в самом деле не люблю быть со взрослыми, с людьми, с большими, — и это я давно заметил, — не люблю, потому что не умею. Что бы они ни говорили со мной, как бы добры ко мне ни были, все-таки с ними мне всегда тяжело почему-то, и я ужасно рад, когда могу уйти поскорее к товарищам, а товарищи мои всегда были дети, но не потому, что я сам был ребенок, а потому что меня просто тянуло к детям». Наверное, потому князь Мышкин, едва войдя в дом Гани Иволгина, где ему предстоит жить, сближается с тринадцатилетним братом Гани Колей Иволгиным. Этот мальчик, гимназист, умеет себя так поставить со взрослыми, что почти все называют его по имени и отчеству: Николай Ардалионович, а князю он сразу становится верным другом.)

V. Выводы учителя:

Действительно, в князе Мышкине поражает то чувство внутреннего достоинства, с каким он умеет держать себя при любых обстоятельствах. Проницательный, наделенный даром сердечного понимания чужой души, Мышкин действует на каждого обновляющее и исцеляющее. С ним все становятся чище, улыбчивее, доверчивее и откровеннее. Но такие порывы сердечного общения в людях, отравляемых ядом эгоизма, и благотворны и опасны тем не менее. Мгновенные, секундные исцеления в этих людях сменяются порой вспышками еще более исступленной гордости. Получается, что своим влиянием князь и пробуждает сердечность и обостряет противоречия больной, тщеславной души человека. Спасая мир, он провоцирует катастрофу. Эта центральная, трагическая линия романа раскрывается в истории любви князя к Настасье Филипповне.