Витя, 2018 год. Я обернулся. За спиной стоял маленький взъерошенныймальчишка

Я обернулся. За спиной стоял маленький взъерошенныймальчишка. Кажется, из нашего класса. Или нет? В любом случае был шанс немногоузнать об эксперименте.

— Я не Биг… этот, — признался я. — Я Витя Шевченко!

Мальчик усмехнулся, как будто поймал меня на откровенномвранье.

— Нет… Ты Биг Билл. Как ты заболел, он… в аське нет. На эсэмэскине отвечает. В чате нет. Ты — Биг Билл!

Я не стал возражать. Наверное, тут у всех есть свои кодовыеимена.

— Ну… наверное. А тебя как звать?

Мальчика этот вопрос почему-то очень удивил. Немногоподумав, он произнес таинственным шепотом:

— Я Стреб!

Все-таки странные у них тут клички.

— Ты Стреб?

— Не ори! — зашипел он на меня. — Хочешь, чтобы мой ник… всезнали? И не Стреб, а Ястреб! Птица!

Похоже, каждая фраза дается ему с большим трудом.

— Извини, — сказал я почти шепотом, — я никому не скажу.

— А ты — Биг Билл?

Пришлось согласиться. Откуда я знаю, может, я и Биг Билл?

— Так и знал! — лицо Ястреба посветлело. — Давай в приватепочатимся!

И он тут же достал свой телефон — очень большой, больше еголадошки. И еще… наверное, мне показалось… В общем, он вроде бы развернул его, как свернутый в трубочку лист бумаги. Я сначала заинтересовался, но тут же понял, что опять придется использовать непонятные мне технические штучки иперепугался:

— Стоп! Давай без привата! Он у меня… сломан.

От изумления Ястреб взъерошился еще больше и стал похож намокрого воробья.

— Приват? — уточнил он. — Сломан?

— Ну… почти. Давай мы так поговорим. Языком.

Мальчик посмотрел на меня, на телефон, опять на меня.

— Ну… ртом поговорим, — объяснил я. — Вслух.

До Ястреба наконец дошло, он медленно спрятал свой аппарат вкарман.

— Слушай, — сказал я, — я… когда болел… в общем… не всетеперь понимаю. Это после болезни. С головой что-то. Мне врачи прописалиголосом все время говорить.

Ястреба, кажется, немного отпустило.

— А… — сказал он. — Тогда понятно…

Видно было, что он очень хочет рассказать мне что-то важное, но слов не хватает. Пришлось задавать ему вопросы, угадывать ответы и вообщетормошить. А еще у Ястреба то и дело верещал телефон, и он ловко выхватывалего, бойко что-то набирал и опять прятал.

От этих пауз нить разговора рвалась, и я очень устал, затоузнал много интересного. Оказывается, на всех моя речь на математике произвелаогромное впечатление. Никто не ожидал, что я смогу так бойко говорить. Япопытался уточнить, что тут такого удивительного, но Ястреб терялся и бормоталчто-то вроде: «Ну как же… Это же не тест… Это же говорить».

Еще выяснилось, что все трясутся от приближающейся проверки, во время которой все предметы надо будет сдавать устно.

— Вот если бы тесты, — вздохнул Ястреб, — тогда да. А тут удоски надо стоять. И говорить. У тебя получается. Ты как научился?

— Да никак, — честно ответил я. — Просто говорил и все. Чембольше говоришь, тем легче. Вот ты десять минут со мной поболтал — уже гораздолучше говоришь!

Тут я немного соврал. Если Ястреб и стал говорить лучше, тосамую капельку. Но мне очень хотелось его подбодрить. И еще у меня появилсяковарный план, как узнать побольше об эксперименте, не задавая прямых вопросов.На прямые вопросы, как я понял, тут редко отвечают.

— Да, — согласился Ястреб, задумавшись, — типа легче стало.А сколько надо в день тренироваться, чтобы… как ты?

Я обрадовался, но не подал виду. Все шло по плану.

— Два часа в день, — твердо сказал я, — мне врач так сказал.А лучше — три.

Ястреб насупился, теперь это был воробей, который сперванамок, а потом вывалялся в пыли.

— Ясно, — сказал он. — Пока.

— Стой! — я схватил его за рукав. — Ты куда?

— Тренироваться. С мамой. И папой.

Я энергично помотал головой.

— С мамой и папой не считается! Надо с постороннимиобщаться! Я, например, с врачом болтал! Так что пошли ко мне домой, мы будемболтать, мама чего-нибудь нам приготовит.

— Кому это я должна что-то готовить? — раздался над ухомвеселый мамин голос.

Мама обняла меня за плечи и чмокнула в макушку. Ястребсобрался в комок и явно приготовился сбежать.

— Мам! — торопливо сказал я. — Это мой одноклассник, Яс…э-э-э… я с ним дружу.

— Правда? — обрадовалась мама. — Здорово!

Она подмигнула Ястребу:

— А тебя как звать, друг?

— Дима, — почему-то просипел он, — Мухин.

— А-а-а! Так мы почти соседи! Я маму твою неплохо знаю, сейчас позвоню, предупрежу!

Пока мама звонила Диминой маме, Ястреб смотрел на нее, дажеподрагивая от напряжения. Кажется, ему не очень понравилась идея идти к кому-тов гости. Чтобы подбодрить его, я взял Диму за руку, но он напрягся еще больше, пришлось отпустить.

— Вот именно! — мама прямо светилась от счастья. — Это такздорово, что они не только в виртуале общаются!.. Да, конечно, я его потомпривезу!

Ястреб вздохнул и наклонил голову. Он смирился с судьбой.

Сначала, как только мы пришли ко мне домой, Дима-Ястребсидел нахохлившись и не только не рассказывал мне ничего, но и не моргал.Напоминание об экзамене его немного взбодрило, и он согласился поговорить.

— Расскажи мне, — потребовал я, — что было, пока я болел!

— Ничего. Учились. Болтали в чате. Новый «Дарк Мортал»вышел…

Он замолчал, честно глядя мне в глаза.

— Так не пойдет, — заявил я. — Чему учились? О чем болтали? Что там нового в… «Дарк Мортале»?! Подробнее надо.

Ястреб снова нахохлился.

— Слушай! — придумал я. — Давай для начала в города сыграем!

Ястреб приободрился и почему-то посмотрел на мой комп.

— Это стратегия? Или Эр-пэ-гэ?

— Города — это города. Это специальная игра, чтобы речьразвивать.

Ястреб с явным сожалением повернулся ко мне.

— Я говорю город, — стал объяснять я. — Например, «Москва».А ты должен придумать город на «А».

— Почему на «А»?

— Потому что «Москва» кончается на «А». Скажи город на «А».

— Алматы!

— Не «Алматы», а «Алма-ата»!

— «Алматы»! — упрямо повторил он. — У меня там двоюродныйбрат, мы каждый день переписываемся.

Я не стал спорить. «Алматы» так «Алматы».

— Хорошо. Значит мне на «Ы»…

Я задумался. Ястреб смотрел на меня с интересом.

— Ты выиграл, — признал я. — Нет города на «Ы».

Тут Ястреб меня удивил.

— Нет, — сказал он, — так нечестно. Слишком быстро. Давай яне «Алматы» скажу, а… «Архангельск»…

— Курск!

— М-м-м… Курск!

— Повторяться нельзя!

— Тогда… Кобрин!

Дальше дело пошло веселее. Я тоже однажды загнал Диму втупик городом «Бомбей», но тоже великодушно заменил его на Бобруйск. Потом мынемного поспорили, есть ли такой город — Бишкек, но Дима был так уверен в своейправоте, так грозил, что он сейчас все загуглит, что я испугался и признал своепоражение.

И, наконец, вывел разговор на самое для меня интересное — наусловия эксперимента…