Глава 18. 4 курс. — Спасибо твоей бабушке, — Карли приложила к себе темно-зеленое платье

4 курс.

— Спасибо твоей бабушке, — Карли приложила к себе темно-зеленое платье. — Ощущаю себя внучкой Нарциссы Малфой, она часто балует меня, мне даже неудобно.

— Брось, ей это в удовольствие. Папа сказал, что завидует мне, потому что родители его не баловали так, как меня.

— Передавай привет Нарциссе. У нее отменный вкус, я просто в восторге, — сияла Аддерли. — А твой отец не собрался жениться?

— Нет, не собрался, — Эбигейл запустила в подругу подушкой.

— Как ты думаешь, ему понравится платье?

— А с чего ты взяла, что он придет на бал, — блондинка удивленно вскинула брови.

— Да я не о мистере Малфое, о Блере.

— Было бы неплохо, если бы слизеринцев вообще на бал не пустили, — девочка вспомнила Чейза. Его подколы и издевки уже порядком надоели.

— Кстати, о твоем отце, — Карли просияла. — Мистер Малфой попечитель Школьного Совета, он сможет пойти на бал.

— Даже, если пойдет …

— Эбби, пожалуйста, уговори его.

— Но зачем? — недоумевала Малфой.

— Он бы мне не отказал с танцем.

Эбигейл хихикнула.

— Зная папу, нет. Но как ты потом будешь разбираться со старшекурсницами, которые без ума от него?

— Они бы обзавидовались.

— А Блер?

Аддерли поникла. Она всячески пыталась обратить на себя его внимание. Но Райан редко замечал ее.
Она была даже рада услышать от него «грязнокровка», ведь это лучше безразличия.
Или нет?
Ведь, если знаешь, что человек к тебе безразличен, не питаешь пустых иллюзий. Все ясно.
Тут же, в каждом действии пытаешь разглядеть скрытый смысл. Ждешь, надеешься, прожигаешь жизнь в поисках объяснений его поступков, не замечая других, которым действительно нравишься, которые не причинят боль.
Карли надеялась, что чувства у Райана к ней все-таки есть. Хотя бы ненависть. Ведь ненависть – сильное чувство, ненавидит – значит замечает. А от ненависти до любви меньше одного шага.

***

Гермиона надела на себя синее атласное платье в стиле ампир с рукавами-фонариками и с квадратным вырезом на спине, оголяющим ее лопатки.

Греческая прическа – находка для ее непослушных волос, она скрутила волосы с обоих боков жгутами и закрепила заколкой на уровне шеи. Получилось лучше, чем она ожидала.

Статус героини войны обязывал ее время от времени блистать и слушаться волшебниц, которые разбираются в моде. Если бы не профессор Грайзен, которая устраивала этот бал, мисс Грейнджер ни за что бы так не вырядилась. Она всегда уважала чужое время и труд и просто не могла отказать коллеге, зная, что та думала над ее образом. Наряд Гермионе казался смелым, после войны она привыкла носить удобную одежду серых тонов, привыкла не выделяться, поэтому сейчас ей было неловко. Гермиона боялась быть яркой, эффектной, особенно в Хогвартсе, ведь она в школе, и она профессор. В этих стенах она привыкла усердно работать, учась и уча, но не привыкла блистать. В отражении на нее смотрела красивая женщина, но гриффиндорка отгоняла от себя мысли о собственной привлекательности.
Она подумала об Эбби, хотелось поскорее увидеть свою девочку, это же ее первый Святочный бал. Женщина вспомнила себя в ее возрасте, свое волнение перед выходом к Виктору Краму.
«Интересно, как там Эбигейл?»
Мать бы многое отдала за возможность хотя бы изредка давать дочери женские советы. Гермиона не сомневалась, что ее Эбби не хватает мамы, по ее щеке покатилась одинокая слезинка.

Спустившись в Большой зал, женщина изумилась.

«Малфой».

Его трудно не узнать даже со спины.

Элегантный черный костюм сидел точно по фигуре.

«Он умеет привлекать к себе внимание».

***

Ментоловый цвет очень шел Эбигейл-Брианне, он прекрасно сочетался с ее бледной кожей и светлыми локонами. Складки шелка ниспадали волнами. Получился трогательный и невинный образ.

Первый бал.

Девочка сильно волновалась.

Малфои часто устраивали приемы и сами посещали светские мероприятия, Эбигейл знала, как стоит держаться на публике. Но тут другое. У многих девочек в ее возрасте уже были парни, а она еще ни с кем даже не целовалось. Сегодня ей было важно, чтобы в ней разглядели девушку.

В коридоре гриффиндорка встретила Фурнье, который гадко ухмыльнулся:

— Малфой, зря старалась. Заучки вроде тебя нужны лишь для решения задачек.

Эбигейл залилась краской, она толкнула слизеринца своим плечиком.

Тот отметил про себя, что гриффиндорка сегодня очень красива.

Настроение вмиг испортилось.

Ее подруга тоже не выглядела счастливой. Карли мялась у входа в Большой зал.

— Он пришел на бал с этой змеей Линдой Вар.

Эбби не стала озвучивать мысли вслух, понятно, что слизеринские мальчики предпочтут чистокровных красавиц вроде лицемерки Вар.

— К черту этих слизеринцев, — Малфой хотелось доказать, что Чейз не прав. — Выше нос, Аддерли. Это наш вечер.

***

— Папочка, я так рада, что ты пришел, — дочь танцевала с отцом.

— Один танец, милая. Мне необходимо было тут появиться для торжественного слова. Кстати, как тебе моя речь?

— У меня очень красивый папа, поэтому большинство не слушали, а смотрели, — заметила девочка.

— Это ты у меня очень красивая.

«Вся в маму», — Драко нашел взглядом декана Гриффиндорра. Грейнджер сегодня превзошла себя.

— Наверное, все танцы заняты, столько ухажеров.

Девочка смущенно заулыбалась.

— Это все друзья. Я бы с радостью танцевала только с тобой, — дочь положила голову на грудь отца.

Тут она вспомнила, про просьбу Карли.

— Папа, слушай, — она пыталась найти глазами подругу – безуспешно. — Это касается Карли.

— Милая, у меня все расписано, времени хватит разве что на один танец.

Эбигейл еще раз пробежалась взглядом по залу.

Тут она поймала взгляд отца, который был направлен на мисс Грейнджер.

— Один танец? Папа, профессор Грейнджер сегодня очень хороша, она мой любимый преподаватель, пожалуйста, пригласи ее.

Драко был в замешательстве.

Он с легкостью выполнял просьбы дочери, отказать сейчас - было бы странно.

«Да, профессор Грейнджер сегодня очень хороша».

***

Гермиона любовалась танцем дочери и Малфоя. Она отвернулась, когда они закончили, боясь, что слизеринец заметит ее взор.

Она очень удивилась, услышав почтенное:

— Мисс Грейнджер, вы позволите.

Малфой склонился в приглашающем жесте.

Гермиона не знала, как ему могло придти это в голову. Она осторожно приняла его руку.

Блондин уверенно повел.

— Что это …

— Не обольщайся, — слизеринец больно сдавил ее талию, — это просьба Эбигейл.

Как же неудобно в его властных руках, будто в оковах. Женщину пугала это близость.

Драко погряз в воспоминаниях, ему не забыть времена, когда это тело принадлежало только ему.

Он провел рукой по ее спине, там, где пальцы коснулись голой кожи, словно обожгло. Но приятно обожгло.
Гермиона отпрянула.

Малфой ухмыльнулся. Он приблизил ее к себе и шепотом спросил:

— Так почему ты до сих пор одна, Гермиона Грейнджер?