XVII - XIX века. Церковь Николая Мирликийского. Шевденицко-Богоявленский церковный погост.

Первая церковь на территории городка-крепости, по сведениям краеведа Матвея Николаевича Мясникова, была построена в 1625 году по предположению Н. Г. Недомолкиной, в первой половине-середине XV (так как хронология событий данной церкви не совпадает с указанной Мясниковым датой), и церковные службы, и звон колоколов. и веселые ярмарочные дни – все это преобразило жизнь в крепости Тарнажская осада. Церковь освящена во имя Николая Мирликийского Чудотворца (защитника землепашцев) в 1687 году, в 1905 году ремонтирована, просуществовала до советского периода. В писцовой книге Важского уезда 1685 года читаем; «Волость Шевденицкая..в ней на реке Тарноге Тарнинский Городок, в нем церковь». В клировой ведомости, найденной в Государственном архиве, есть запись: «Дом церкви: холодная, такая деревянная, одноэтажная».Внимание известного русского художника Игоря Эммануиловича Грабаря Николаевская церковь привлекла необычной трактовкой традиционных приемов построения шатрового храма. Путешествуя по Русскому Северу, он так описывает тарногскую Николаевскую церковь: «В своей нижней части она ничем не отличаетсяот обычной шатровой церкви, крестообразной по плану с восьмериком в центре, рубленым «по-круглому», и только верх ее представляет значительное отступление. Над повалом главного восьмерика введен округлый переход к меньшему восьмерику, увенчанному обычным шатром..». Василий Елизарович Величутин в статье «Из истории Тарногского Городка» пишет: «В документах 16-17 веков тарногская Никольская церковь не случайно называлась Осадной. Это была одна из богатых церквей в Кокшеньге, в амбарах которой имелись большие запасы хлеба, в сундуках хранились значительные суммы денег.Рассмотрим пути накопления богатства церкви и назовем тех, кто распоряжался этими богатствами. Как хлеб, так и деньги выдавались церковной казной в ссуды под залоги с большими процентами нуждающимся крестьянам». Церковной казной, как и другими делами хозяйственными делами церкви ведал церковный староста. На территории Городка-крепости, кроме храмов, кельи сторожа, не было никаких других построек. Исключение было сделано для церковных старост. На юго-западе Городища была построена изба для старосты и его семьи. «Старост тоже выбирал мир, но на особой, церковной сходке. В отличие от гражданских администраторов церковные старосты выполняли свои обязанности по несколько лет. Возникали даже своеобразные «династии» лиц, занимавших эти должности. Так, одиннадцать лет подряд с 1600 по 1610 год включительно церковным старостой в Тарногском Городке был Максим Гаврилов сын Булычев. Вскоре после него на эту должность был избран Герасим Кирилов, а после него в 1620 году – его племянник Иван Максимов сын Кирилов, прослуживший без перерыва семь лет. Но самой устойчивой была «династия» церковных старост Пешковых, которые правили делами тарногской церкви на протяжении двадцати лет: с 1636 по 1641 год- Ларион Стефанов Пешков, в 1642-1657 годах – его сын Иван Ларионов Пешков, а в 1686 году, после продолжительного перерыва- его младший сын – Козьма Ларионов Пешков».

Церковные старосты ведали имуществом церкви: иконами, книгами, утварью и облачением. Они были также хранителями и распорядителями церковной казны и хлебных запасов и часто единолично решали вопрос выдаче денежных займов или ссуд крестьянам волости. От них зависело, на каких условиях получит проситель эту ссуду: то ли под залог, то ли «на веру» (то есть под честное слово), то ли «под кабалу»- по долговой расписке с большими процентами. Сохранился ряд документов XVIIвека, в которых зафиксированы все эти формы выдачи ссуд старостами Никольской осадной церкви. За два года, 1614 и 1616, денежные ссуды в церкви брали 50 крестьян ближних волостей и 10 человек займовали семена ржи на посев. Так в казне Тарногской осадной крепости в 1614 -1616 годах занимали семена ржи Михайло Неклюдов, Семка Кулеш и Кичига Борис – по 1 мере, Савва Приезжей и Лихоман Никитин – по 2 мере. При этом условия таких займов были весьма жестокими: возвращать из нового урожая нужно было почти вдвое, а то и больше. Так, Иван Осетр и Иван Прокопьев взяли взаймы из казны Тарногской осадной крепости пять мер ржи, а отдать должны были десять мер». Как поясняет А. А. Угрюмов, суммы денежных ссуд были различными: от 5 алтын (Калина Борисовский, 1614 г.0 до 5 рублей (Иван Ларионов Пешков, 1676 г.). По исследованию А. А. Угрюмова, «в то же время были не редкими случаи выдачи ссуд «бескабально и беззакладно». Так, в 1614 году из 37 взявших кредит в церковной казне были ссужены 16 крестьян, в 1616 году из 33 заимщиков – 8. Такое доверие оказывалось зведомо платежеспособным займователям при небольших суммах ссуд: Злобе Дмитриеву(полтина в 1614 году и гривна в 1616 году). сыну церковного старосты Алексею Герасимову Кирилову (20 алтын), кожевнику Михаилу Романову(полтина), попу Ивану Юрьеву(полтора рубля).За кредит займовщик оставлял вещи, стоимость которых превышала ссуду. Так, например, Онаний Жданов взял в казне 24 алтына и оставил в залог белую сермягу, белую епанчу без подклада, боран (кафтан) красный и серебряные серьги»..

Судя по клировым записям, были случаи невыкупа заложенных вещей. Как, например, это произошло с Иваном Ларионовым Пешковым в 1676 году. Позаимствовав большую сумму в 5 рублей и не найдя в срок деньги, он вынужден был отказаться от своего налога – большого пивоваренного котла и труб к нему. Отказ его был оформлен в виде следующей «поступной»: «Се аз..даю поступную на свой закладной котел и трубы к нему, что заложил в Тарнажском городке, в церковной казне и тем котлом владеть церковному старосте Елфиму Павлову, а мне, Ивану, той закладу не выкупать. Писал 1616 году, июля 30 день». Таким образом, церковь богатела, не случайно ее называли»осадной».

В 16-17 веках церковным старостам адресовались многочисленные жалобы («явки») крестьян по семейным, имущественным и прочим делам. В церковной казне хранились многие другие документы. Особым авторитетом пользовались старосты тарногской осадной (крепостной) церкви. Сюда стекались «явки» от крестьян всех волостей Кокшеньги. Жаловались тарногскому церковному старосте и сотские разных волостей, и монахи Маркушевской и Печенгской пустыней, и даже попы ближайших церквей, если их кто-то обижал. Так, например, в 1600 году тарногский поп Борис Фомин «бил челом» церковному старосте Максиму Гаврилову Булычеву на Ивана Злобина, но однако церковные старосты не обладали судебной властью и не разбирали поданных им жалоб, а лишь зачитывали их прихожанам в очередное воскресенье. Сама же жалоба хранилась в церковной казне (ящике). Для потерпевшего, оказывается, часто достаточно было одного обнародования самого факта неблаговидного поступка обидчика, так как это создавало соответствующее мнение о последнем.

По сведениям А. А. Угрюмова, в течение 17 века в тарногской Никольской церкви скопилось более двухсот различных «явок», кабал, памятей и других документов. В начале 18 века все они были увезены в Холмогоры, в архиерейское хранилище, а в 19 веке опубликованы в 14 томе «Русской исторической библиотеки». О сих пор они служат для нас исключительно ценным источником при изучении истории и быта кокшеньгских крестьян допетровской эпохи».Из «Явок Тарногского городка» мы узнаем, что осенью 1601 года (РИБ, т.XIV, ч. 2, стлб. 157-158) похищены ценные для истории документы из церкви Николая Святителя.(приложение №).

На территории Тарногского Городища было, по исследованию Н. Г. Недомолкиной, пять церквей. По хронологии их существования мы основываемся на данных статьи «Тарногские храмы» Н. Г. Недомолкиной, работы М. Н. Мясникова «Исторические сведения о Кокшеньге» и клировых ведомостей. Вторая церковь во имя преподобного Симеона Столпника – деревянная, холодная, однопредельная, время постройки 1590-1600 годы, существовала до 80-х годов XIX века. третья - Богоявленская церковь тёплая, деревянная, одноэтажная, построена… в 1771 году и освящена в том же году, существовала до 1878 года.

«Все 3 церкви находятся отдельно от другой, здания одна холодная церковь я Церковь, хотя и древняя, не очень ветха, а третья тёплая ветха. Для чего построена каменная трефольная Церковь, в связи с колокольнею, а к освящению храма никаких препятствий в настоящую пору не приемлется, так как печки и всё прочее в исправности, за исключение поставки иконостаса и Икон, которые готовы, но только не поставлены». С постройкой этой церкви вся каменная церковь стала называться Шевденицким Богоявленским собором, и официальным названием Городка стал Шевденицкий Богоявленский Погост. В 1859 году в Городке проживало 27 жителей, состоял он из четырёх дворов. Картина почти не изменилась и к концу 19 века. Вот какое описание села конца 19 века даёт А.А.Угрюмов: «Сто лет тому назад на территории древней крепости стояли две церкви: Никольская, деревянная, 1625 года постройки, и кирпичная Богоявленская, возведённая в 1857 году. Вокруг них высились могильные холмики и кресты, никаких жилых строений на кладбище не было. Все буево было обнесено железной оградой на кирпичной ленточной основе с кирпичными столбиками. Двои въездные ворота придавали погосту солидный вид.Четвертая –каменная, теплая, одноэтажная – построена в 1851-1857 году. во имя святителя Василия Великого и преподобного Симеона Столпника. Пятая - каменная, холодная, одноэтажная – построена в 1873-1857 годах В советский период в этой церкви размещался клуб, где впервые был проведен Новогодний праздник, а затем демонстрировали первые звуковые фильмы, например, «Искатели счастья».В средине 50-х церковь была переделана под баню. По рассказу очевидца, когда перекапывали кладбище около церкви, чтобы проложить трубы, произошел несчастный случай. Пятилетняя девочка, обступившись, упала в траншею, а сверху на нее упал ковш экскаватора.Когда девочку достали, она была без сознания, а правая нога была в двух местах сломана.После этого все «зрители»разошлись, видимо, у них пропало желание смотреть дальше на эти «раскопки». Рамки нашей работы не позволяют нам подробно рассказать о деятельности каждой церкви, это будет тема для дальнейшего исследования. Но мы считаем, что даже современным тарножанам будет интересно узнать состав клира с 1852 года в Шевденицком Богоявленском соборе., Притч должен состоять из одного священника, одного диакона, дьячка и псаломщика. Священник – Заостровский Василий Германович, он же законоучитель Шевденицкого земского училища (д. Игумновская), Благочинный IVруга Тотемского уезда, Депутат по делам тотемского духовного училища, награжден набедренником, его сын, Феодосий Васильевич Заостровский был последним священником в тарногской церкви; диакон – Константин Малевинский; дьячок – Кедров Арсений Тимофеевич, после которого служил дьячком Прокопий Васильевич Заостровский, псаломщик – Иван Дмитриевич Ивановский (его сын во время советско-финской войны получил звание Героя Советского Союза). Нельзя согласиться с определением, данным кем-то из наших краеведов, что это был Захудалый церковный погост. На самом деле, собор обладал большим богатством. Как сообщается в клировой ведомости за 1854 год, при церкви 37 десятин земли обрабатываемой, имеется 23 коровы, 10 лошадей, 22 овцы; хлеба хранится 99 пудов, в казне 222 рубля – доходы от скотоводства, да 200 рублей серебром - доходы от престольных праздников, да 48 рублей – от ярмарки У каждого священнослужителя свой дом, построен на церковной земле. «Утвари церковной достаточно: риз лучших 5, среднего сорта 3, ветхих 2; дароносцев 2: медная и малая серебрянная; Евангелий 4: первое величиной … листов обложено посеребряною медью, пятью на верхней… финифтами, а на нижней изображение Благовещения Божией Матери; второе величиною… обтянутое тёмноголубым бархатом с серебряным средником и науголовниками; третье Евангелие величиною с поллиста, обтянутое… с медными средниками и науголовниками; четвёртое… обтянутое коричневым бархатом с медным средником и науголовниками. Крестов напрестованных 5: первый серебряный весом 2 фунта серебра». А сейчас мысленно представим территорию древнего городища и то величие церквей и собора, составляющих единое целое. удивительный по красоте и устремленности ввысь архитектурный ансамбль, и тогда, наверное каждый из нас поймет, что мы потеряли, навсегда утратили и что нам никогда не восстановить. И что мы имеем сейчас – полуразрушенное здание старой бани как укор тем, кто имел право разрушать.