💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Земледельческие Труды 2 страница

na("Источник: Античная литература\n A8897A61937206595F8D80566C6E6F62316A5F655A6B5C6F84610550544C79646CB4B5411B6D4D6E92664D4E425FCB527A7972777972846E0D6548624840454C8159E06B7470797540A45C6909705C4350988048646E266F60A18568446C40A7CE5A5446425B6C69696FF3A85B60426642664D8EC0425C587D6462B4B56F0A6D4BA5516A55444E81CB56707973797164497715A041694C5C414B4D9DE068616F77604CA8966F11604757434B805BAA69236960AD4DA345AF936FC08B92E9CFD3A5ADC8FCF1A8ECD6FECFFB") На щите, изготовленном Гефестом, Ахилл видит картины вселенной и земные картины: солнце, луну, созвездия, пахарей, жнецов, один город, окруженный войском, другой, живущий в мире и т. д. (Hom. Il. XVIII 483—608). На щите " Энея" Вулкан выковал " италийцев и римлян деянья" (VIII 626). Эней видит потомков сына Юла, волчицу, своим молоком кормящую основателей Рима близнецов Ромула и Рема, похищение сабинянок, царей и полководцев, обряды, процессии, заговор Катилины, битву при Акциуме и бесконечное множество завоеванных народов. Видимо, можно утверждать, что на щите Энея, как и на щите Ахилла, изображен космос, что это тоже imago mundi (образ мира), но этот образ совершенно другой, поскольку мир понимается как Рим, поскольку Urbs — orbs (Город — мир) [25, 336—376]. Обозревая всю римскую историю, изображенную на щите, Эней не понимает этих образов, он может их только предчувствовать, но он осознает свою ответственную миссию:

na("Источник: Античная литература\n A889756443680640524880536EAD737E34745E6E9769426D554900465A426E78A07A706A06724E6092544D464A81CB5574A968BF6469436007784878405F8B4B815D257D6379B47E4D68476317615A8E464250576E65EB687568416B976543780D434F814D5E7B63657E3DA6944E5AA656664F420556915F70686E7CB9A1197748A5426C494155400E9875677F7D7C624C7D00A041A749455B4081552B73B16E7A6D4BA8967E0B6C55558B414E48656B2F68776F4B6157734FAB0C8B57444C90AB48627EFF6459655A6E57") Вергилий не только прославляет величие Рима, но и размышляет о месте римского народа среди других народов. Он делает вывод, что римляне появились в мире для того, чтобы господствовать в нем. Его мнение не отличается от идеи " Записок о галльской войне" Цезаря или от строк Горация о былой римской доблести:

Вергилий о том же самом говорит пророчески:

Другие (по-видимому, греки) умеют изваять из меди прекрасные скульптуры и из мрамора высекают лица как живые, другие — лучшие ораторы и ученые. Миссия римлян такова:

Pax Romana (римский мир) — это мир с римлянами, слушаясь их, служа им или будучи их рабами. Мы можем не одобрять имперские настроения " Энеиды", но не можем не согласиться, что это настроения всех римлян, что " Энеида" — это римский народный эпос, рассказывающий историю народа и определяющий его миссию. Как и в " Георгиках", Рим для Вергилия — это вся Италия. В " Энеиде" мы находим множество имен. Они не многое говорят людям, специально этим не интересующимся, иногда могут даже раздражать, иногда проскальзывают мимо глаз. Римляне же их читали очень заинтересованно: каждое имя объясняло происхождение какого-либо рода или названия какого-либо места. Восходящий к Энею род Юлиев — это не главное, хотя он дал Риму двух великих мужей: талантливого полководца Цезаря и таланливого политика Августа. Последний упоминается в эпосе Вергилия как тот, кто воскресил римскую древность, вернул ее золотые времена (VI 791—794). Август и Рим неразделимы:

na("Источник: Античная литература\n A88965645C6E1E579A4C4052AB626F743169546545A6506F41531241914CAB4960747E641C6B4AA5436B55445B451944A0A9A2486667846211A060624F5E4A409E91177E7FBC716256A4756C1371554E9480806E786BEB746561857E456F93690B405256485BAB5D697C3FB7944C4CA6507241820749515867A6A06F676FCE6B4BA556644747448D1B587D79736771648AAC2E654C6255518B415142236274BC7A7E56625E6CD5A2505E5841485CAA7424777463447897605D7B124A418D8054657D6171346098A05D754A63495E1F88") Теперь нам подобает вместе с Гамлетом спросить: " Что он Гекубе? Что ему Гекуба? " Что нам это величие Рима? Мы все знаем, что он давно разрушен. Теперь другое оружие, другие способы борьбы, корабли, кушанья, одежды. Однако нам, как и героям " Энеиды", понятна тяжесть неизвестности, сомнения и поиски смысла жизни. И теперь такие же чувства у отца, провожающего сына на войну, такое же горе сжимает сердце матери после гибели сына, такая же верная дружба, когда друг кладет голову за друга, такая же несчастная любовь у женщины, которую покидает ведомый долгом и идеалами мужчина, уплывающий в бурное море жизни. Таким образом, в " Энеиде" есть то, что поэты назвали бы картиной души, а ученые называют психологией. Это связывает ее с литературой нового времени. " Энеиду" называют поэмой скорби и любви [19]. В поэме часто бушуют разные чувства [27, 285—289], эпическое спокойствие здесь исключение [27, 319]. После изучения аффектов в " Энеиде" делается вывод, что во II и XII книгах преобладает чувство страха, в IV и XI книгах — чувство страдания, в VII — злобы, в I и V — радости [57, 256].

Вергилий внимателен к каждой детали. Вот троянцы остановились в Сицилии. Подстрекаемые поджечь корабли женщины колеблются между " жалкой" любовью и обещанным судьбою царством (V 655—656). Поэт метко называет их любовь жалкой: измученные бесконечной дорогой в неизвестность, женщины привыкли к берегам Сицилии, но эта любовь вызывает только жалость, потому что берега чужие, хотя и гостеприимные. Так в два слова (miserum amorem) Вергилий вложил не так уж мало.

Вергилий, возможно, учился вниманию к каждому движению человеческого сердца у эллинистической литературы. Исследователи, любящие связи и аллюзии, считают его учителем Аполлония Родосского и других эллинистических поэтов [14]. Однако заметна и его связь с трагиками, усматривается влияние Еврипида, Софокла [27, 138], римлян, драмы которых не сохранились [67; 78, 41, 67]. И вся поэма Вергилия похожа на драму, и отдельные эпизоды строятся сценично. Например, первая встреча Энея и Дидоны в храме Юноны: Эней с Ахатом осматривают картины, приходит Дидона, садится на трон, решает споры троянцев, устраивает другие дела, за храмом начинается шум, врываются троянцы, просят о помощи, Эней с Ахатом наблюдают со стороны, затем Эней разговаривает с Дидоной (I 445—630). Так же наглядно представлены сцены с деревянным конем (II 32—240), Энея у Эвандра (VIII 102—365) и другие [27, 321—323].

Производит впечатление мечущаяся по Карфагену из-за любви Дидона, призывает сжечь корабли объятая гневом Бероя, пылают страстью к войне сердца мужей. Часто говорится о трагизме Латина или Турна, однако редко когда подчеркивается драматизм Энея. Несущий на своих плечах старого отца, одной рукой ведущий сына, а в другой держащий фигурки домашних богов, Эней уходит из Трои — таков обр з этого героя. Он справедлив. Добавляя эпитет pius, Вергилий подчеркивает, что Эней — человек долга. Pius — это такой человек, который в совершенстве исполняет долг. Поэтому на первый взгляд Эней несколько бледен и даже скучен: он делает только то, что ему велят боги, не сопротивляется их воле, покорно ее исполняет. Иногда боги являются выражением судьбы. Гонимый судьбой (I 2), отец римского народа (у него есть и эпитет pater) нигде не проявляет инициативы, послушно исполняет назначенную ему миссию.

Однако, вчитавшись в " Энеиду" повнимательнее, мы можем заметить, что Эней — тоже драматический герой. Его положение отмечает первую половину " Энеиды" знаками лишений и потерь. Эней любит Трою, он готов ее защищать и пожертвовать за нее жизнью, однако утрачивает возможность умереть за родину. Схватив меч, он бросается в битву, но Венера препятствует его гибели (II 591—620). Собравшись в путь, он сразу теряет любимую жену. Затем троянцы, гонимые бурями и ветрами, много дней и месяцев плывут в неизвестность. Они пытаются остановиться то тут, то там, но каждый раз становится ясно, что цель путешествия еще не достигнута. У Энея, не понимающего смысла своей судьбы, своих страданий и потерь, много раз вырывается вздох зависти:

В Карфагене Эней полюбил Дидону, но он вынужден отказаться от этой любви. Он не обманывает Дидону, утверждая: " Я не по воле своей плыву в Италию" (IV 361). То же самое он повторяет позже, встретив в подземном мире душу умершей царицы Карфагена:

na("Источник: Античная литература\n A88975A1626318435149489E786169603F6D46A059745775847F0D414E91AB656E6A7B6DCE774669926A54584A48194965A9777F657B58AC0D6F50754845414B439FE04F746C7A6789A4446C0965544B47594999616D337C68655A6F5FA15BAB1D594A41525E6765ADB03B665F66526B92724E521B46514F77AA717A7B69CE7255674376474A868D04566B636E74686357AC126D8310854F4543454DECAC7C7C706B436056A91B73515B8B4D4B426876327170A3854D5AA15C650A4A5A455056696D6462FF60947345634A634150") В Сицилии умирает отец Энея, потом там остается часть спутников. Герой, терзаемый лишениями и утратами, должен скрывать свои чувства, поскольку он — вождь, надежда всех плывущих. Он подбадривает и утешает спутников:

Когда Эней кончил свою речь, поэт характеризует его состояние:

В VI книге происходит перелом: лишения уступают место будущему. Сначала Эней встречается с теми, кого потерял: душа умершего Деифоба напоминает о родной Трое, душа умершей Дидоны — былую любовь. В середине книги Эней осознает круг вечности: душа отделяется от тела, очищается и вновь вселяется в другое тело. В конце VI книги Эней видит будущее Рима и узнает о своей миссии. Здесь он понимает смысл своей судьбы, своих утрат и потерь: он все терпел и должен вытерпеть ради будущего мощного и великого Рима. Ради него он должен стать безликим. Терпение и выдержка — это главная черта Энея. " Что б ни случилось, судьбу побеждают любую терпеньем", — таков его девиз и девиз всех троянцев (V 710). Считается, что терпеливый, всегда подчиняющийся долгу Эней имеет черты стоика [27, 275; 48, 90]. Во второй части " Энеиды" Эней — уже энергичный вождь и храбрый воин, потому что он знает, ради чего страдает и ради чего воюет.

В настоящее время очень ценят IV книгу, в которой тонко изображены нюансы чувств Дидоны. Драма Энея незаметна, она происходит в сердце, а трагедия Дидоны выливается наружу. Поэтому ее сравнивают с Медеей, Деянирой, Аяксом и другими трагическими персонажами [27, 138; 37, 464]. Некоторым исследователям она напоминает изображенную Катуллом Ариадну, которую покинул Тесей [37, 446; 40, 38]. Дидона — карфагенянка, но Вергилий применяет к ней критерии римской морали. Римляне очень ценили женщин, выходивших замуж только один раз; univira — свойство совершенной римлянки [37, 441]. Дидона — деятельная, энергичная правительница, прекрасная женщина. Сначала она не решается связать свою судьбу с Энеем. Когда сестра Анна посоветовала ей больше не вдовствовать, она поверила в придуманный ею самой план счастливой жизни: Эней останется здесь навсегда, они вдвоем будут править Карфагеном. Когда же, как гром среди ясного неба, грянула весть об отплытии Энея, Дидона повела себя по идеальной модели покинутой женщины [40, 69]: она сердится, обижается, то проклинает Энея, то умоляет. Сначала она молит о любви, а потом только о том, чтобы свыкнуться с горем. Когда ей, охваченной мукой, кажется, что ничего больше не осталось, она кончает с собой. Изображение судьбы Дидоны производит большое впечатление, и можно встретить утверждение, что книга " Энеиды", посвященная Дидоне, — это единственная римская трагедия [48, 129]. Однако есть и противоположное мнение: Дидона — элегическая личность, и ее отношения с Энеем похожи на отношения, изображаемые в римских элегиях [10, 129—150].

Некоторые исследователи рассматривают " Энеиду" как одну большую трагедию с отдельными драмами Дидоны, Латина, Турна [56, 347—413]. IX книгу мы можем назвать книгой Турна. Красивый, гордый, знатный вождь рутулов немного напоминает Энея начала поэмы: он храбро защищает родину и оскорбленную честь. Он говорит италикам:

Турн как бы черпает силы из родной земли, его мощь все возрастает. В начале IX книги поэт сравнивает его с волком (IX 60), потом — с тигром (IX 730) и наконец — со львом (IX 792). К сожалению, ему суждено погибнуть. Такова его судьба. Суждено погибнуть молодым и прекрасным Палланту, Нису с Эвриалом, Камилле.

Вергилия считают сторонником философии стоицизма не только из-за трактовки образа Энея, но и из-за подчеркивания им роли могущественного рока — fatum [26, 363—377; 49, 94]. Отмечается также влияние орфиков [37, 491], а также Платона и пифагорейцев [71, 406].

na("Источник: Античная литература\n A889737153670E595256454F616564B030785A725F645C734155085B914F6E7A67786B73CE6786A76F6940424E48C99872A94B7F6661496CD2A06D6A85435A4B465C206963BC667E4065586B196F5C518B524E536AA9EB7460AD4A6D5A7E41700B8B685250536561ADB03865546545AA9274564CC049425B6664A07E7D7312A557A540744B55475B0B5472A962BF78615469D0A04E6985404E854D5F266963BC796B857541610B6246525A5D8048AA632E7265604D7C5B69937B004F575A5590AB4061B03179596E5563") Драматические противоречия терзают в " Энеиде" и Латина. Он осознает требования рока, не понятые Турном, знает, что нужно жить с троянцами в мире, но не может не считаться с желаниями родных. На основе изображения судеб Латина, Дидоны, Палланта, Ниса, Эвриала и других делается вывод, что " Энеида" — это поэзия человечества (Menschheitsdichtung), а не политический манифест. Миф и история в ней — средство для выражения космических законов. Человек должен угадать, а потом реализовать свой fatum [71, 406]. Эти мысли принадлежат известным ученым, но мы не обязательно должны им во всем верить. Да, правда, что Вергилий рассматривает глубины души человека, его тайные связи с космосом. Однако правда и то, что ни одно существо — ни человек, ни душа, ни бог — не могут помешать осуществлению космической цели Юпитера [72, 158]. А если это так, мы не можем не признать, что в " Энеиде" изображается эта цель — основание города Лавиния, соединение троянцев с римлянами, будущая мощь Рима. Этой цели принесены в жертву все судьбы. Иначе говоря, все принесено в жертву политическому манифесту. Мы не можем этого игнорировать, хотя нам, людям нового времени, больше нравится изображение различных движений души.

Ни один писатель античности не дождался такого признания и славы, как Вергилий. После смерти он сразу стал классиком — читаемым и изучаемым в школах автором. Своим величием Вергилий заслонил множество произведений предыдущих авторов и внушил комплекс неполноценности последующим писателям. Поэмы Энния и Невия не переписывались, не издавались и пропали, а поэты I в. н. э. Лукан, Валерий Флакк, Силий Италик, Стаций скромно держались в тени великого предшественника. Впоследствии многие вообще не решались писать сами, только составляли из отдельных стихов и полустиший Вергилия сочинения, называемые центонами (составленными из лоскутов). Например, Годизий Гета (II в. н. э.) написал трагедию " Медея", которую составляют только взятые из разных произведений Вергилия строчки, полустишия, словосочетания. Благодаря близости к идеям христианства произведения великого римского певца не спрятал покров забвения в Средние века, а эрудиты эпохи Ренессанса знали все его сочинения наизусть. Поэты того времени учились у Вергилия, следовали за ним, подражали ему.

Квинт Гораций Флакк (64 — 8 до н. э.)

na("Источник: Античная литература\n 6179536B51E764424C4D50516DE95776706141E392AA8EA1218A98980C59A17BAAB265A4C4AB53619C6E1E439A4746416A62BDFC7B6792635F705622865E43425E0C6EBCA87569A44C711B6754764D538B860553A2696079FF6554645C614C784511894E5791666D6D2C6CAC4E634924517D4388574B565623A35A6B7C6387A73D609B695B4D0C415C5DA5776F71A5334A6C517B5CA34B004345419B732F606D77639659517112728F598F4B5C49206A7CB07A7B1B654E72596D43454FC14D516177687AB7ED46A15C6D4D2F4D") Квинт Гораций Флакк (64 — 8 до н. э.) ни при жизни, ни после смерти, по-видимому, не мог надеяться на лавры первого поэта Рима. Во времена его юности более ценили Энния и других архаических поэтов, а после появления " Энеиды" Вергилия, отодвинувшей в сторону более ранних авторов и за несколько лет ставшей классическим (читаемым в школах) произведением, стало ясно, что первое место в римской литературе уже занято. Оно досталось автору " Энеиды", выразившему римское мировоззрение, определившему понимание места и миссии римлян в мире и заслужившему у потомков имя народного римского поэта. Гораций не был так увенчан, однако, после его смерти, вскоре не осталось сомнений по поводу его права стоять немного ниже, но все-таки рядом с Вергилием.Гораций носил имя знатного рода, но это имя не принадлежало его предкам: поэт был сыном вольноотпущенника, следовательно, бывшего раба, получившего родовое имя хозяина. У отца были средства и здоровые амбиции: он очень хотел, чтобы сын выучился и, привезя мальчика из Апулии в Рим, отдал его не каким-нибудь, а самым лучшим учителям, обучавшим сыновей всадников и сенаторов. Потом Гораций, как и юноши знатного происхождения, прекрасно выучил греческий язык и даже писал по-гречески стихи, учился в Афинах.

na("Источник: Античная литература\n A69179A66037425A5453865BA43B6DBD727B4E2F45BC55715E4B5B5300976378627670AA1E6A56604AA1384E5D415E59A74B612F64AF5AAC7B614C364E4683874EDE7470627C62A9466CDF7E4A76514E4A4B005C6AABAE4E3178586849705C645F00585F975363647E3679AC456D46E65E705D54595E8B55E3756F647073416712785B674386C066917D717A617F70ED4D624AA955788A0C40524450A52E7E70BC795E745C71147E4E5946598C792372657E7E6311A54EA57C6C415C480F41576E6B6B78B7ED577353714F2C") В Грецию в то время прибыли вожди убийц Цезаря Брут и Кассий, а также их сторонники. Формировалось войско для борьбы с цезарианцами. В Афинах как бы витал дух тираноубийц Гармодия и Аристогитона, статуи которых стояли в центре города, и Гораций с энтузиазмом вступил в ряды защитников демократии. В войске Брута и Кассия он получил высокий пост начальника легиона. В 42 г. до н. э. убийцы Цезаря потерпели поражение. Когда погибли оба вождя, остатки войска разбрелись.

na("Источник: Античная литература\n A6917963532A544E44455745A42BA34D78678B2C546D5164964A4C550046737E6CB270AA036A53694C720843588D8E517564B1347A7C4B6940735F2986415D514EDE6C7E656E6F7844771D6F55768D8064481856746D67BA3268436052BE4F6F470848509753AD676F3161694A79492E57B08D6A9858594AE3617A667C7C896912AE54654F5813425956746DAC6EA50F427243615F6B4F0288488479653A656070A7966E526E147D54548F40425D2E62637E7663056D86605F72895C9A2D47497968666A752188A1616D4E") Вернувшись в Рим после амнистии и обнаружив, что имущество отца конфисковано, Гораций начал службу в канцелярии. В это время он подружился с Вергилием и Варием, которые познакомили его с Меценатом. Тот начал материально поддерживать Горация и в 33 г. до н. э. подарил ему поместье. По сравнению с просторами латифундий, принадлежавших богачам, земли у Горация было немного, но все же пять участков поэт сдавал в аренду, а на оставшемся ему самому участке хватало работы для восьми рабов. Гораций очень любил свое поместье и в конце жизни жил преимущественно там. С Меценатом они стали близкими друзьями до самой смерти. Оба они умерли в одном и том же 8 году до н. э. и похоронены рядом друг с другом.

na("Источник: Античная литература\n A6916A644D228743595D445761E972736763462657745FA1754450581E5F68B66C7E7D6703695E629C7E024A5A4D468AA76AB133787D5C605B699D2A46484D474516A66D677463694271D1AF656A4F80465D035EA2696E702E60586052764F76450441469753AD697C2972AC61764C2E5470584894855C44327164A377685262DF7F49635E4612465F4D607F6460A9ED4D72487B5C6959105148419B6A3A63667163547C5479DA6F5F54434A415AEFA26771617C0E6D8AA54C7C4E4652164F4469A56D706DE386435B675428469B") Свое первое сочинение Гораций именовал ямбами, а потомки назвали эподами. Это были максималистские в духе Архилоха, часто злые стихотворения, критикующие прогнившие времена, обычаи, различных лиц. Видимо, примерно в то же время (35—31 гг. до н. э.) поэт издал две книги сатир. Гораций не был создателем этого жанра. Сатуры появились в Риме во II в. до н. э. Первым их начал писать Энний (239—169 гг. до н. э.), опубликовавший 4 книги. В стихотворениях, написанных разными размерами, он рассказывал смешные и серьезные истории, басни, изображал разговоры реальных и аллегорических персонажей (например, беседу Смерти и Жизни), произносил монологи дидактического характера. Это был и не эпос, и не драма, и не лирика, а смесь с точки зрения и формы, и содержания, и жанра. Названия книг определили их содержание, потому что лат. satura (или в разговорном народном языке satira) — это гастрономический термин, обозначающий винегрет из различных пищевых продуктов.

na("Источник: Античная литература\n A691746847294641524E48997427677DB07A453452715F6C5E55805AC8747173727A70AA02634F6957A1224E57494149A7A2D895DFAF50A2916553E74B818F5A80D7AAB06574A76743B9106749784A804F8607466C626073F3A85CA0486C56715402418F9751AD7C6F2E647C5AA6642B527652885A544E842278616BB06E4968177F5B6650880284404F6D67626D6723576F4E609477441E44458A9B4424666079AB54614C710161479140415D51266667727A790B6E596954BC654857094D507CA564B86B254A70596D55") Подобного рода сочинения в Греции писал Менипп (III в. до н. э.), но он писал и прозой, и стихами, а сатуры Энния все были написаны в стихотворной форме. Более верными последователями Мениппа в римской литературе считаются Варрон (116—27 гг. до н. э.) и Петроний (I в. н. э.). После Энния сатуры писал Луцилий (180—102 гг. до н. э.), издавший 30 книг сатур. 21 книга написана гекзаметром, 4 — элегическим дистихом и 5 — различными размерами, по большей части трохеическими и ямбическими. Луцилий славился как злой, саркастический сатирик. Он критиковал реальных лиц, бичуя их поступки, пороки и недостатки. За суровую сатиру Квинтилиан считает именно Луцилия, а не Энния родоначальником жанра сатиры (Quint. X 1, 93—95). Гораций тоже говорит, что Луцилий первым начал писать сатуры (Serm. II 1, 62). Сочинений Луцилия, как и Энния, не сохранилось, до нас дошли только их фрагменты. Луцилий приобрел много последователей во времена гражданских войн. Сатира тогда стала модным жанром, однако эти стишки, отражавшие актуальные события, быстро утрачивали свое значение [15, 45—46], и их сейчас же все забывали.

na("Источник: Античная литература\n A69176664C2F564C51405D5CA42A6677776B4726486C5A6D5E8A51581A5F716DA451767A0D7D56769C6200495451464D6FAA7C39B67D5C674D6B53E7484E8F495C1A637B74777C7C8E68116E436A495F52860096696D787A2AA4946D57BE56A45ACE5B4B58597A607429B7644A6E99245A6940534D8549413A637FADB04C477A0D6057788B460D4C91596B6A6777A52587664EA959635BC0886F4A4677EA60657B69566F9C740FAD4E545E4A485A2F6AA907BAF88BF7CBEAD2F9DA839A25475472A564B869234AAD") Написанные гекзаметрами сатиры Горация говорили не только об отдельных событиях и лицах, но и о типичных или вечных вещах. Поэтому они дошли и до нас. Поэт назвал их беседами — sermones. Дело в том, что он не просто так рассказывает, а постоянно обращается к воображаемому собеседнику, разъясняет ему свои положения, цитирует его мнение и спорит с этим мнением.Давно замечено, что Гораций перенес в свои сатиры принципы расцветшего в Греции в III в. до н. э. жанра диатрибы [12]. Предшественниками диатрибы следует считать диалоги Платона, Ксенофонта и других авторов V в. до н. э. Однако диатриба, получившая свое оформление в III в. до н. э. у киников и стоиков, — это монолог, как бы проповедь автора, который пересказывает разговоры, сыплет абсолютные истины, цитирует отрывки из литературных произведений, вплетает басни и пословицы. Диатриба всегда полемична: одно утверждает, другое отрицает. Автор спорит с фиктивным оппонентом, постоянно обращается к нему, спрашивает его и цитирует его ответ. Для подтверждения своих положений он приводит мифологические примеры, любит пошутить и посмеяться [39, 46—50].

na("Источник: Античная литература\n A69178764630425D564D59996021636F60634A239A7D416A568A465805476F7AA8B2707B026555755B720B47414D8E526F617F2D787B526059AF9D16465D475755DE457E787A716151B968AF456A4F804A43C8426A6E606B317C456A517B9E755A19414E525C6572A3FC79684C6653289F704C5150408B55E36762636273416611679B7C4E58125F915FA57F646AA522576A517A4672580C5B5E5695A50B636E607353A45E6D1F6E4191415E425B266F647E6B790B6C8661547C5B5D5200599F716573767F3254A151") Греческая диатриба была жанром, используемым философами. Сатиры Горация — это не философские сочинения, однако общие с диатрибой черты в них присутствуют. Больше всего особенностей диатрибы находят в следующих сатирах Горация: I 1; I 2; 1 3 и II 3, а также II 7 [22, 1—35]. Однако и в других сатирах мы находим элементы беседы, разговорного языка, басни и назидательные поучения, иллюстрирующие эмоциональные утверждения. Поэт говорит о том, как вредит человеку слишком большое богатство, желание иметь все больше и больше и вообще различные крайности. Он учит быть снисходительным к друзьям, любить их не за знатность, а за нравственные качества, побуждает трезво оценивать свои возможности, призывает не подчиняться желаниям и страстям, а все обдумывать:

na("Источник: Античная литература\n A69169764BE7564C4E455642A4E1CABDA4B08B8A9AAD8AA15E8AE9F1C886A8B66B7C696812725B6447A1054348445E46757961316D63926E5F6E4D29574F43898E3D6860686C6F608E741AAF496F495247431A96736760722AA85B7057765966510A4C4E5F58AD65AF34706D5166542B517D43885E45465423A36474756E55A718635B7C435A054F4D507E7E64A5A5234AA2447A58634F1C848053496BEA686672AB5B619C6D11684B424A5D8C55336A7E786B6011775AA556BC464347134253B0A5697669234A72") Три сатиры (I 4; I 10 и II 1) посвящены литературным вопросам. Гораций не считает своих произведений и избранного жанра очень значительными: он думает, что его не следует причислять к поэтам, потому что писание строчек — еще не поэзия (Serm. I 4, 39—48). Комедии и творчество Луцилия — то же не поэзия, так как эти жанры говорят о будничных вещах, им не хватает величия души. Однако каждому — свое, Горация влекут сатиры (Serm. II 1, 24—60), он готов ругать и критиковать, хотя это не всем нравится (Serm. II 1, 24—60). Вообще сатиры Горация не суровы и не злы: поэт не бранится, а иронизирует, шутит, поучает [7, 93—96; 25, 2—37]. В первой книге мы находим больше остроты и личной насмешки, а во второй критикуются общие для всех пороки. Поэта интересуют не личности, а типы. Он смеется над скупцом, нахалом, болтуном, честолюбцем, гурманом, охотником за приданым, прямолинейным толкователем философских истин и другими людишками. Такие обобщения характерны и для диатрибы проповедующего киника или стоика, но действующие лица сатир Горация живут не в абстрактном пространстве, а на шумных форумах и улицах Рима и всегда связаны с неповторимым духом Вечного города. Их имена выдуманы, однако иногда читатели могли и узнать некоторые прототипы. Кроме того, смеясь над чужими пороками, Гораций не забывает, что он сам тоже не абсолютно совершенен, что изображенные недостатки — это примеры того, каких слабостей и ошибок надо бы избегать и ему [31, 79].

na("Источник: Античная литература\n A691797746E7544352415954773B7878B0794E2F41B09A6D4D5B4B50C4976E786F7C7E6F006341A59C6F0F5B5A4655866F6D7A32706A5F77916C58E749415E4C4B1A687268686262527411A39878814F42560D5969607C7A217A457F95BE526159115751464EA1AD6B3E7F6A5274483993BE4748528543842C6D6E6D71634C75DF7F5B7958580584269D6372616F76ED566E45785CAD8A21465D56556939AD687967566F52BC1E7E435144478C572366A97A7467016B416D4A744C449A0982516E61637367205D74") Все упомянутые темы, мысли, положения, образы изложены не последовательно, а переплетаются, меняются, движутся, как и подобает сатуре — жанру смеси. Поэтому немало думали над композицией и отдельных сатир, и целых книг. Почти все ученые согласны с давно высказанной мыслью, что в I книге сатир нет плана, каждое стихотворение существует отдельно, а во II можно выделить четыре группы6, по две сатиры, написанные на одну и ту же тему [4]: II 1 и II 5 — поиск советов; II 2 и II 6 — деревенская жизнь; II 3 и II 7 — наставления Сатурналий; II 4 и II 8 — гастрономия. По поводу композиции стихотворений спорят больше. Одни ученые доказывают, что сатиры не имеют единой структуры, что они являются соединениями отдельных частей [8, 91—92, другие ищут связи, тонкие переходы и соединения [35].

na("Источник: Античная литература\n A69173A641E75A435249464CA8E96BBD72AB5A2348744A61438A63561857777E6DB26D680D60567B90A10E8B524C4045636AB134B6604262406A5D254D504A558E306C6268786F694379D1AF7776815D55480445A26A6078316C47A05C6F4C78941E49445A4A68AD63317261497997E6727B47464A4B5B5F26A3627261684C63116C5B794E430884424F67777C79612D59708CA9437144CE464D844A772A66A5737B5E605E720A60545D8F404247316C65B0C1BFDEA986B184C1858D570448516E6B76637EED496F58635F2456458F") И в эподах, и в сатирах Гораций хвалит, а иногда и прославляет Октавиана. По этому поводу есть разные мнения. Некоторые исследователи утверждают, что он стал придворным поэтом [40, 48], некоторые полагают, что в сердце Гораций остался противником единовластия и в сатирах насмехался над могущественным вождем [22, 256—257]. Кое-кто думает, что критика пороков граждан могла совпадать с установкой Августа на исправление общественной морали [13, 74; 38, 70]. Такое объяснение на самом деле могло бы быть приемлемым, только, видимо, не следовало бы считать Горация, как и Вергилия, механическим рупором идеологии Августа. Как мы уже упоминали, римским интеллектуалам не мог не понравиться замысел одного и лидеров государства (когда Гораций писал сатиры, Октавиан еще не был ни принцепсом, ни Августом) восстановить старинный Рим, Рим храбрых и дисциплинированных воинов, потом пропитанных пахарей, благородных матрон, неподкупных судей, потому что те замыслы совпали с надеждами и мечтами большинства граждан, истосковавшихся по миру, справедливости, спокойной жизни. Казалось, что во всех бедах общества виноваты междоусобные распри, споры, войны, что с их окончанием все будет иначе, будут восстановлены и расцветут старинные ценности. Поэтому не стоит думать, что убеждения Горация изменились, вряд ли поэт чувствовал себя предавшим идеалы молодости. В то время, борясь с убийцами тирана, он защищал политические принципы древнего Рима, а борясь сатирами с пороками и испорченностью римлян, он защищал моральные принципы предков.