Антонио. Надежды нет! — вот в этом и надежда!

Надежды нет! — вот в этом и надежда!

Ведь безнадежность и дает тебе

Такую величайшую надежду,

Что даже честолюбие робеет

И на нее взирает боязливо.

Уверен ты, что Фердинанд погиб?

Себастьян

Уверен.

Антонио

Кто ж наследует корону?

Себастьян

Дочь короля.

Антонио

Тунисская царица?

Живущая за тридевять земель?

Которая, коль солнце не послужит

Ей вестником, узнает все тогда,

Когда младенец, нынче спящий в люльке,

Научится брить бороду? Принцесса.

Из-за которой смерть нас всех ждала?

О нет, не для того мы уцелели!

Все, что случилось с нами, лишь пролог

К тому, что мы с тобой должны свершить!

Себастьян

Бессмыслица!.. Да нет!.. Так ты считаешь?..

Гм… Кларибель, тунисская царица, —

Наследница Неаполя… Да странно…

От одного владенья до другого

И вправду расстоянье велико.

Антонио

И каждый локоть водного пространства

Кричит: «Как сможет эта Кларибель

Измерить нас, чтоб вновь узреть Неаполь?»

Так пусть спокойно царствует в Тунисе.

И пусть скорей проснется Себастьян!

Взгляни на них: их сон подобен смерти;

Умри они — им не было бы хуже.

А для Неаполя король найдется

Получше этого, который спит.

Найдутся и вельможи, как Гонзало,

Чтоб мудрый вздор без умолку молоть, —

Я сам трещать сумею, как сорока.

О, если б мысль моя твоею стала,

То как их сон возвысил бы тебя!

Меня ты понимаешь?

Себастьян

Да, как будто.

Антонио

Ужель ты оттолкнешь свою фортуну?

Себастьян

Ведь помнится, и сам ты брата сверг,

Чтоб овладеть Миланом.

Антонио

Ну и что же?

Мне герцогская мантия к лицу,

А слуги Просперо, которым прежде

Я ровней был, все нынче служат мне.

Себастьян

Да, может быть, ты прав… Но совесть?..

Антонио

Совесть?

А что это? Мозоль? Так я хромал бы.

Нет, я такому богу не молюсь.

Когда бы между мною и Миланом

Не совесть — двадцать совестей легло,

Как ледники или озера лавы,

Я все равно бы их перешагнул.

Вот на земле лежит твой брат; но, спящий

Или мертвец, — он то же, что земля.

Достаточно трех дюймов этой стали —

И не проснется он; ты ж в это время

Проткнешь благоразумного святошу,

Чтоб он не вздумал нам читать мораль.

А остальные — те любую новость

Проглотят, словно кошки молоко,

И нашим песням станут подпевать.

Себастьян

Сподвижник мой! Возьму с тебя пример!

Что сделал ты в Милане, то свершу я

В Неаполе. Так обнажи свой меч!

Удар — и ты платить не будешь дани;

Мне, королю, ты будешь первый друг!

Антонио

Мы обнажим мечи одновременно.

В тот миг, когда свой меч я занесу

Над королем, — ты поражай Гонзало.

Себастьян

Постой, еще хочу сказать два слова.

Отходят в сторону и совещаются. Музыка. Появляется невидимый Ариэль.

Ариэль

Мой господин провидел, что грозит

Его доброжелателю опасность,

И мне он приказал спасти обоих:

Ведь с ними — замысел его умрет.

(Поет над ухом Гонзало.)

Ты крепко спишь, а в этот час

Измена не смыкает глаз

И обнажает меч.

Дремоту сбрось с тяжелых век,

Проснись, чтоб не уснуть навек

И короля сберечь!

Проснись! Проснись!