💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Материализм как социологический метод

Некоторые социологи пытаются освободить социологию от фило­софского учения об обществе, [18] полагая, что, поскольку социология является наукой лишь об одной частной сфере жизни общества — социальной, постольку ей достаточно руководствоваться частнонаучными методами — структурно-функциональным анализом, операционализмом и т.п. В итоге методологические функции социальной фи­лософии «не доводятся» до возможности изучения конкретного объ­екта, который, согласно указанной точке зрения, в методологическом отношении подпадает лишь под технические приемы, процедуры, ме­тодики исследования. Высокая методология остается где-то вдалеке, ограничивая свою роль лишь выбором тех или иных конкретных приемов исследования.

С этой точки зрения философия не может непосредственно при­меняться к исследованию конкретной действительности, она вроде бы призвана служить лишь средством абстрактных обобщений. Когда речь идет об исследовании общества, тогда запрет непосредственно приме­нять законы, принципы и категории философии к социальным объек­там может означать лишь отказ от приложения к исследованию кон­кретных социальных явлений таких понятий, как «общественно-эко­номическая формация», «способ производства», «экономический базис и надстройка», «общественное бытие и общественное сознание», «классы и классовая борьба» и т.д.[19]

Нельзя согласиться и с теми социологами, которые методологию собственно научного исследования хотят изъять из философии и пере­дать особой науке. Они полагают, что методология научного познания в гносеологическом плане должна быть отдельной наукой, что научное исследование «нуждается в методологии как специальной дисциплине, изучающей и обобщающей методы построения научного знания и методы, с помощью которых расширяется знание, добывается новое знание, т. е. методы и формы научного исследования».[20] Методологию научного познания, как специальную дисциплину, обычно включают в некую науку о науке — в науковедение, которому передается изучение гносеологической стороны науки. В итоге само науковедение вместе с методологией научного исследования оказывается наукой, стоящей над наукой, в том числе над философской наукой, т. е. методологи­ческие функции философии передаются специальной дисциплине, по­ставленной выше философии, в том числе диалектического метода. Если говорится о философии, то ее методологическая роль по отно­шению к научному знанию сводится к оценке «эвристического значе­ния главным образом онтологических принципов, законов, катего­рий».[21] Получается нечто странное: диалектика лишается роли метода расширения и развития научного познания, т.е. методологических функций, а некая специальная дисциплина наделяется ими, занимая место диалектики и метода познания вообще.

Никакой науки о науке в значении «над-науки» не было и быть не может, подобно тому, как не может быть физики о физике, биологии о биологии, философии о философии. Это — бессмыслица, если речь идет не об истории науки, истории физики или биологии. Мате­риалистическая философия тоже перестала быть наукой о науке, или «над-наукой», а выполняет по отношению к ней методологические функции, в том числе и роль учения о мышлении и его законах. Причем она выполняет эту роль и как гносеология. Больше того, свои фундаментальные гносеологические функции (роль теории познания и диалектической логики) она не разделяет ни с одной из других наук.

Методологию социологического исследования, как мы полагаем, необходимо рассматривать как форму приложения социальной фило­софии. В этом своем качестве, т.е. как философская методология, она прежде всего и нужна в социологических исследованиях. Нельзя счи­тать правомерным перевод всеобщей философской методологии в спе­циальную методологию социологического исследования, в функцию «специальной» социологической теории, специальной методологии — в процедуры и методики эмпирического исследования. Если придер­живаться этого подхода, то тогда приемы и процедуры исследования и будут выглядеть его методологией. Это классический позитивист­ский подход, отрицающий необходимость в общей методологии при исследовании частных вопросов. Под видом освобождения от фило­софии социология на деле скатывается к эмпиризму,

Конечно, общие методологические принципы прикладных иссле­дований, проводимых в той или иной общественной науке, в значи­тельной мере модифицируются специфическими принципами данной науки. Но это не снимает необходимости указанного рода принципы базировать на философии. Методология прикладного социологическо­го исследования а этом смысле реализует общие философские прин­ципы с учетом особенностей данного рода исследований, т. с. пред­метом анализа здесь выступают особенности применения философии в прикладном исследовании. Поэтому методология социологического исследования выступает как функция философии. Отсюда возникает еще одна важная проблема: как требования диалектики и материализма применять в решении методологических вопросов самого прикладного исследования?

Встречаются суждения, что при исследовании отдельных соци­альных явлений принцип первичности общественного бытия лишается смысла. Иногда предлагают в содержание объективной социальной реальности включать и факты сознания. Полагают, например, что при изучении частных форм сознания, группового или индивидуального, сфера объективного должна быть расширена, так как и факты сознания представляют собой объективную реальность.[22] По этой причине вроде бы отпадает необходимость обращаться к определяющей роли обще­ственного бытия, производственных отношений. Коллизии нашего вре­мени опровергают это представление: они показывают, что принцип первичности общественного бытия не утратил своего значения.

Справедливой критике подверг академик А.Д. Александров взгля­ды социолога Б.А. Грушина, который пытался представить дело так, будто производственные отношения лишь для определенного общества (капитализма XIX в.) и для определенного уровня его изучения явля­ются основанием социальной структуры. Что же касается исследования современных социальных процессов, массового поведения людей се­годняшнего общества, то факторы, определяющие такое поведение, лежат, по мнению Б.А. Грушина, не в сфере бытия, а в сфере сознания. Именно здесь, в сфере сознания, он предполагает отыскать те призна­ки, которые играют роль факторов, детерминирующих массовое пове­дение. Б.А. Грушин, как показал А.Д. Александров, смешал в одну кучу и признаки сознания, и признаки бытия, причем последние отнес к косвенным признакам массового сознания. Он не сумел и не смог дать правильную картину как массового сознания, так и массового поведения потому, что пренебрег материалистическим подходом.[23]

Нередко выводятся из-под определяющего воздействия экономи­ческих отношений социальные изменения: последние вроде бы обу­словлены всей системой общественных отношений, а не только эко­номическими. Поскольку отрицается определяющая роль экономичес­ких отношений, социологам ничего другого вроде бы не остается, кроме как отказаться от прежних споров «о приоритете тех или иных факторов в процессах социальных изменений». Так, Т. Парсонс писал об утрате значения вопроса о приемлемости теории экономического детерминизма.[24] Несомненно, что в периоды благополучии экономи­ческие аспекты жизни не явны, как не заметен воздух, когда его хватает для дыхания. Энергетические же кризисы, стихийные бедствия и прочее сразу показывают, какой фактор важнейший. Одновременно отметим, что материализм как социологический метод не получил пока достаточного освещения в современной социологической литературе. Да и в прошлом философский метод чаще связывался с диалектикой, а материализм — только с теорией. В свое время Г.В. Плеханов «зло высмеивал и разносил в пух и прах» В.И. Ленина за то, что тот «называл материалистическое понимание истории — методом».[25]

Необходимо материализмом пользоваться не только как теорией, но и как приемом объяснения общественных процессов. Материалис­тическое понимание истории, отмечал Ф. Энгельс, есть прежде всего руководство к изучению, а не рычаг для конструирования на манер гегельянства. Материалистический метод превращается в свою проти­воположность, когда мы им пользуемся не как руководящей нитью при исследовании общества, а как готовым шаблоном, по которому можно кроить и перекраивать исторические факты[26]. Материализм, по мысли В.И. Ленина, никогда не претендовал на то, чтобы все объяснить, он претендует только на то, чтобы выработать приемы этого объяснения, указать на научно обоснованный прием понимания истории.[27]

Характеристике материализма как социологического метода В. И. Ленин уделил значительное внимание. Для него «материализм — единственно научный метод социологии»[28], противостоящий идеалистическому, субъективному методу. Материализм требует при анализе общества исходить из объективных, материальных обществен­ных отношений людей, из признания объективных законов функцио­нирования и развития общества, в то время как субъективный метод предполагает в качестве исходного те или иные общественные идеалы, т.е. идеальную модель общества или изучаемого общественного яв­ления. Если, например, при оценке существующего у нас общества исходить из идеала, выведенного из учения о социализме или капи­тализме, то это было бы проявлением субъективного метода. И наобо­рот, его оценка на основе сложившихся материальных отношений и законов их функционирования была бы применением материалисти­ческого метода.

Анализ по материалистическому методу предполагает, что структурообразующим началом в обществе принимаются материальные про­изводственные отношения. Именно они скрепляют людей в опреде­ленную общественную систему, позволяют его представить единьм социальным организмом, определенной общественно-экономической формацией. Благодаря материалистическому принципу при расчлене­нии общества на общественные группы (классы) удается отыскать объективный критерий: место общественной группы в системе произ­водственных отношений, условия ее труда, производства и жизни, которыми обусловливаются те или иные ее практические действия.

Если же структуру общества видеть не в производственных от­ношениях, а в чем-то другом, то остается довольствоваться обычным ее сведением к произвольной комбинации различных общественных элементов. Одни социологи такими элементами считают людей, их группы (малые и большие), социальные институты, другие — различ­ные компоненты человеческой деятельности, в частности субъект де­ятельности, ее предмет и средства, ее духовный элемент. В результате объективный критерий выделения социальных групп, структурного расчленения общества подменяется выбором элементов по воле и желанию социолога, по требованиям его теоретической схемы, т. е, по правилам субъективного метода, социологического видения. Со­гласно такому «видению» общество предстает, например, только как структурно-функциональная система, состоящая из разного рода эле­ментов: структурных (группы, другие общности); функциональных (процессы, движения); элементов социальной связи (сотрудничество, подчинение). Социолог волен расчленять общество по любым элемен­там или их комбинациям, «образовывать» общественные группы (клас­сы), скажем, по ценностным ориентациям людей, а не по месту в системе общественного производства, экономических отношений. Оче­видно, что субъективный метод дает ему такое право. Но и результаты в этом случае будут также субъективными, т.е. реальность будет совершенно «не обязана» следовать выводам такой теории. Объектив­ный же метод требует исходить из того, что является главным в самой социальной действительности.

Материализм как метод обязывает социолога рассматривать чело­веческую практическую деятельность и складывающиеся в ней мате­риальные отношения формой объективного процесса, подчиненного своим объективным законам и имеющего характер естественноисто-рического процесса. При этом объективным законам своей деятель­ности и своих отношений люди подчиняются как сознательные суще­ства, т. е. не отдельно, а вместе со своим сознанием, которым они руководствуются в деятельности и отношениях. Сознательность как свойство человеческой деятельности и людских отношений не может служить основанием для выделения особой области развития общест­венных явлений, не имеющей характера естественноисторического процесса и свободной от подчинения объективным законам.

От того, что люди сами делают свою историю, руководствуются целями, их деятельность не становится особой субъективной стороной общества, отличной от объективного исторического процесса. Ход истории, естественноисторический процесс как раз и складывается из деятельности обладающих сознанием и волей людей. Сколь бы созна­тельной она ни была, сколь бы основательно они ни реализовывали свои цели и интересы, люди не перестают подчиняться объективным законам своей деятельности, своих общественных действий. Соответственно их сознательные социальные действия не могут изучаться особым субъективным методом, не требующим признания объектив­ной социальной закономерности или превращающим знания о законах в столь очевидное представление, что отпадает надобность в теорети­ческих науках об обществе.

К такому выводу, как известно, приходили многие исследователи социалистического общества. Возрастание роли сознательности и пла­новости, преодоление стихийности были истолкованы в том духе, что при социализме люди в своей практической деятельности могут обхо­диться, например, без политической экономии. «При социалистичес­ком строе, — писал Н.И. Бухарин, — политическая экономия потеря­ет свой смысл: останется одна лишь " экономическая география" — наука идиографического типа и нормативная наука " экономической политики", ибо отношения между людьми будут простыми и ясными. Устранится всякая их вещная, фетишизированная формулировка, а на место закономерностей стихийной жизни станет закономерность со­знательных действий коллективов».[29]

Отрицание значимости политической экономии неизбежно приво­дит к возвышению роли субъективного метода в социологии. Во-пер­вых, политическая экономия в этом случае уже не была бы ключом к пониманию гражданского общества, социальных процессов, т.е. она не выражала бы собой материалистический подход и не обосновывала бы его. Во-вторых, закономерность, отнесенная к подчеркиваемым сознательньш действиям, предстала бы не как объективный закон, а как некая норма или правило ведения политики, принцип организаци­онного искусства. Социализм, как бы в нем ни возвышалась целесообразность деятельности, плановость управления социально-экономичес­кими процессами, не меняет место и роль объективной закономернос­ти, не уменьшает ее значения в пользу сознательной деятельности. Вместе с тем возможности, предоставляемые сознательным и целесо­образным планированием общественной жизни, могут дать повод для субъективизма и преувеличенной роли субъективного метода в соци­ологии.

Можно встретить суждения, что там, где деятельность управляется сознанием, нравственными ориентирами, интересами и волей, она не может рассматриваться в качестве естественноисторичсского процесса, не может изучаться посредством метода, требующего исходить из объективного характера этого процесса. На практике субъективный метод чаще всего встречается в желании навязать общественной жизни ту или иную искусственно сконструированную модель, программу. Вместо того чтобы следовать законам общественного бытия, пытаются диктовать ему из головы взятый план или порядок, которым, вроде бы, должен подчиняться ход общественной жизни.