Глава 22. От мощного взрыва, прогремевшего до самой границы со штатом Джорджия, «тарелка» Баниона содрогнулась

От мощного взрыва, прогремевшего до самой границы со штатом Джорджия, «тарелка» Баниона содрогнулась, не на шутку переполошив своих обитателей. Тогда как Скраббсу было не впервой лететь вверх тормашками от удара взрывной волны, остальные, в том числе и Банион, прежде не испытывали ничего подобного. Ударившись о перегородку, Банион обнаружил, что лежит на полу и озадаченно пялится в потолок. Что же, черт возьми, произошло? С Ренирой, судя по негодующим воплям и регулярно повторяемому «вот чертовщина!», все было в порядке. С Элспет, кажется, тоже. А вот Скраббс, судя по стонам, доносившимся из угла, здорово стукнулся головой, и ему не помешала бы медицинская помощь.

Валявшийся на полу телевизор продолжал передавать репортаж с места событий.

– Питер, только что прогремел мощный взрыв…

Да уж, подумал Банион, мощнее некуда. Повернув голову, – очень осторожно, словно опасаясь, что она отвалится, – он взглянул на экран. Экран показывал… да, огромное черное облако дыма, странным образом напоминающее о взрыве, который когда-то уже прогремел здесь. Ведущий расспрашивал репортеров о состоянии астронавтов. Поскольку на данный момент информации было мало, внимание журналистов сфокусировалось на президенте.

– Давайте посмотрим пленку, – предложил ведущий.

И снова на экране появился сияющий президент в белом комбинезоне и ярко-красной ветровке с надписью «Селеста».

«Десять… девять… восемь…» – камера показала крупным планом его указательный палец, нажимающий на красную кнопку. Секундное замешательство, и… ба-бах. Изображение задергалось, по экрану пошла рябь. Когда картинка восстановилась, выражение президентского лица уже никак нельзя было назвать горделивым. Большинство комментаторов сошлись во мнении, что он буквально «остолбенел». И было отчего: три миллиона фунтов вмиг воспламенившегося ракетного топлива могут запросто повергнуть человека в шок, тем более если он сам устроил этот взрыв.

Изображение вновь начало дергаться, когда сотрудники Секретной службы, подхватив лидера нации под руки и образовав вокруг него защитное кольцо, поволокли его прочь, сшибая по пути технических работников НАСА, словно кегли в кегельбане. Судя по тому, с какой энергией они работали прикладами автоматов, можно было подумать, что взрыв «Селесты» – это всего лишь первая стадия покушения на жизнь президента со стороны сотрудников НАСА. Но, в сущности, могли ли они поступить иначе во всей этой суматохе?

Затем на экране замелькали еще более выразительные кадры: вооруженные до зубов командос десантно-диверсионных войск в спешном порядке окружили президентский вертолет, воздушный винт которого уже бешено вращался, а двигатель оглушительно ревел.

– Астронавты! – закричал ведущий, стуча кулаком по столу. – Что с астронавтами?

– Мы не знаем, – отвечал корреспондент.

– Так узнайте! – он снова застучал по столу.

Банион впился взглядом в экран, но в этот миг в трейлер ворвался военизированный отряд ФБР и, приказав никому не двигаться с места, арестовал его и всех прочих.

* * *

Гнуснее всего, – помимо еды, разумеется, если это вообще можно было назвать едой, – была полная изоляция. Ему не приносили газет, не разрешали смотреть телевизор, пользоваться телефоном. Он был вынужден носить дурацкий оранжевый комбинезон, который, похоже, был сшит из бумаги. Они отобрали даже наручные часы: видимо, для того, чтобы он не повесился на ремешке. Банион потерял счет времени, путал день с ночью. Он вдруг вспомнил, что по истечении двадцати четырех часов ему должны предъявить формальное обвинение или отпустить на свободу; по крайней мере, он имеет право сделать телефонный звонок! Одному Богу известно, в чем его обвиняют. В терроризме? В угрозах в адрес президента? Одно было ясно: «Селеста» взорвалась, и с ним обращались так, словно это была его вина.

Погрузившись в нелегкие раздумья, Банион не заметил, как дверь с лязгом отворилась и в камеру вошли несколько мрачных типов; самый мрачный из них представился заместителем директора ФБР Баргенберфером. Он объявил, что Банион обвиняется в подстрекательстве к насильственным действиям, что ему также вменяется в вину умышленное уничтожение объекта федеральной собственности и подстрекательство к совершению убийства с помощью оружия массового уничтожения. И это были еще цветочки. Прошло несколько минут, прежде чем замдиректора смог перечислить все, что ему инкриминируется. К тому моменту, невзирая на тяжесть обвинения, Банион решил послать их куда подальше и связаться с адвокатом.

ВЗРЫВ СТАРТОВЫХ ДВИГАТЕЛЕЙ «СЕЛЕСТЫ» ПРОИЗОШЕЛ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ПРЕЗИДЕНТ НАЖАЛ НА КРАСНУЮ КНОПКУ

АСТРОНАВТЫ ЖИВЫ, НО ПРЕБЫВАЮТ В СТРАШНОМ ШОКЕ.

* * *

Адвокат Баниона, Баретт Притиман младший, принес столько газет и журналов, сколько смог дотащить. Банион с энтузиазмом набросился на них. С таким же энтузиазмом он был готов обсуждать то, как помешать правительству отправить его на электрический стул.

На обложке журнала «Тайм» красовалась взрывающаяся «Селеста». На обложке «Ньюсуика» – указательный палец президента, нажимающий на красную кнопку, с недвусмысленным комментарием: «Упс!» Наверняка Фликери сейчас довольно потирает руки. Банион испытал некоторое облегчение оттого, что вторым человеком, которого обвинили во взрыве злополучной космической станции, был, ни много ни мало, сам президент.

* * *

В конференц-зале Белого дома давно не видели такого оживления – с того самого дня, когда президент объявил, что не вступал в сексуальную связь с двадцатилетней практиканткой, направленной на работу в Белый дом.

– Это правда, что президент нажал пусковую кнопку раньше положенного срока?

– Разумеется, нет. Президент действовал строго по инструкции. Позвольте мне перефразировать ваш вопрос…

– Есть информация о том, что в НАСА из Белого дома поступил приказ о переносе даты запуска, оттуда якобы велели произвести его накануне президентских выборов.

– Это… это неподтвержденная информация… позвольте мне воздержаться от комментариев.

– Так утверждают источники из Национального управления по аэронавтике.

– Очень может быть, но я по-прежнему воздерживаюсь от комментариев.

– Президент раскаивается в том, что произошло?

– Конечно, нет. Позвольте мне перефразировать ваш вопрос. Разумеется, ему бесконечно жаль тех, кто трагически погиб, и он выражает искренние соболезнования их семьям. Но я бы хотел подчеркнуть, что в случившемся нет его вины. Президент не был причастен к взрыву. Я бы хотел обратить на это ваше внимание. Здесь не должно быть никаких недомолвок…

– У нас есть источник непосредственно в НАСА, который утверждает, что, несмотря на их возражения, связанные с техникой безопасности, Белый дом настоял на том, чтобы перенести запуск, назначив его накануне выборов.

– На вашем месте я не стал бы воспринимать их слова буквально… Позвольте мне воздержаться от комментариев.

НАСА: «ДАТА ЗАПУСКА „СЕЛЕСТЫ“ БЫЛА ПЕРЕНЕСЕНА ПО ПРИКАЗУ ИЗ БЕЛОГО ДОМА».

* * *

– Добрый вечер. Весь день шла ожесточенная борьба между НАСА и Белым домом. Расследование причин взрыва космической станции «Селеста» продолжается, а тем временем обе стороны стараются сохранить лицо, обвиняя друг друга. Вопреки прежним заявлениям, НАСА утверждает, что начиная с лета со стороны Белого дома на них оказывалось постоянное давление и что якобы администрация настаивала на том, чтобы запуск был произведен накануне президентских выборов. Белый дом, однако, категорически все отрицает. Но, как бы то ни было, взрыв «Селесты» отразится на результатах президентской кампании, значительно понизив шансы президента остаться у власти на второй срок. А теперь посмотрим, что творится в Белом доме. На связи наш корреспондент Сэм Дональдсон…

– Питер, на данный момент президента даже не спрашивают, сможет ли он выиграть выборы. Ему сейчас то и дело задают вопрос: собирается ли он подать в отставку до начала выборов…

АМЕРИКА ГОТОВА ОБВИНИТЬ ДЖОНА БАНИОНА В ПОДСТРЕКАТЕЛЬСТВЕ К НАСИЛЬСТВЕННЫМ ДЕЙСТВИЯМ, САБОТАЖУ, УМЫШЛЕННОМУ УБИЙСТВУ.

* * *

После того как Баниона перевели в федеральную тюрьму поближе к Вашингтону, кормежка стала немного приличней. Большую часть заключенных составляли «белые воротнички»; с ними было хотя бы интересно поговорить. Теперь Банион мог смотреть телевизор, сколько душе угодно. Каждый день Баретт присылал ворох газет и журналов, чтобы держать его в курсе того, как пресса смешивает Баниона с грязью, обыгрывая так и этак его нынешнее положение. Настроение у Баниона было, как это ни странно, не самое паршивое. Возможно, он настолько привык к ударам судьбы, что уже не замечал подобных нападок. Баретт сказал, чтобы он не волновался насчет смертной казни – дескать, генеральный прокурор просто пускает пыль в глаза. Однако, если верить прессе, страна жаждала крови. Газеты перепечатывали всякий мусор из интернета: некий Пьер Сэлинджер, который когда-то произвел настоящую сенсацию историей о том, что американские ракетные войска сбили пассажирский лайнер авиакомпании «Транс Уорлд Эйрлайнс», теперь утверждал, что правительство якобы заплатило Баниону за провокационные действия, направленные на дискредитацию космической программы и усиление контроля за военным сектором. Слышала бы это Роз… Она бы оценила подобную шуточку.

Баретт докладывал, что каждый день поступает по несколько предложений написать книгу; в последний раз посулили аж семь миллионов. Банион подумал, что этого как раз хватит, чтобы оплатить судебные издержки и услуги Баретта, хотя тот еще и не заикался о деньгах.

Вошел охранник, объявив, что звонит мистер Стимпл из «Эмпл Ампер». Интересно, что ему понадобилось?

– Джек! Ну как ты?

– Я в тюрьме, Билл. Поговаривают о том, чтобы отправить меня на электрический стул. А ты как поживаешь?

– Джек, я хочу, чтобы ты знал: мы все молимся за тебя. Все – начиная с большого босса.

– Спасибо. Теперь мне гораздо легче.

– Джек, до этого еще далеко, и мы искренне надеемся, что этого вообще не произойдет, но тут такое дело… скажу тебе без утайки, они у вас здесь используют наш товар.

– Ваш товар?

– «ХТ-2000».

– Значит, вот для чего он предназначался.

– Если вдруг до этого дойдет, а я надеюсь, что все обойдется, но я хочу, чтобы ты знал: этот стул – настоящее произведение искусства.

– Не сомневаюсь.

– Ничего общего со стандартной моделью, на которой человек мог запросто загореться… Ну, в общем, ты сам об этом писал.

– Угу.

– Наш стул совершенно бесшумный, безболезненный и работает без дыма. Он… Поверь мне на слово, наши инженеры просто превзошли себя.

– Билл, к чему ты мне это рассказываешь? Хочешь меня утешить?

– Позволь мне просто подбросить одну идейку, ладно? Если все-таки до этого дойдет, – извини меня за прямоту, конечно, – но речь идет о семизначной цифре, – ты не мог бы в обмен на существенный вклад на твой банковский счет или пожертвование на имя какого-нибудь родственника по твоему выбору… в общем, тебя бы не затруднило сделать заявление о том, как ты – не рад, конечно, это неудачное слово, – ну, признателен, что ли… за то, что «Эмпл Ампер» обеспечивает… хм… техническую сторону?

– Иными словами, что я благодарю судьбу за то, что меня поджарят на вашем электрическом стуле?

– Джек, до этого не дойдет. Я просто хотел, чтобы ты подумал об этом на досуге. То есть я хотел сказать, лучше поговорить об этом сейчас, чем потом, когда…

– Все полетит кувырком?

– Точно. Хотя я бы сказал, все будет тип-топ!

– Спасибо, Билл. Теперь я чувствую себя гораздо лучше.

– Я старался.

ФЛИКЕРИ ПОЛУЧАЕТ НА ВЫБОРАХ АБСОЛЮТНОЕ БОЛЬШИНСТВО ГОЛОСОВ, ПРОВОЗГЛАСИВ НАЧАЛО НОВОЙ ЭРЫ – ЭРЫ ОТКРЫТОСТИ И ЧЕСТНОСТИ.

В ПРОВАЛЕ ЭКС-ПРЕЗИДЕНТА РЕШАЮЩУЮ РОЛЬ СЫГРАЛ ВЗРЫВ КОСМИЧЕСКОЙ СТАНЦИИ «СЕЛЕСТА».

* * *

У Баретта были не очень хорошие новости. Он сказал, что федералы действительно собираются, среди прочего, предъявить ему обвинение в подстрекательстве к насильственным действиям.

Банион решил, что пришло время рассказать о МД-12 и обо всем остальном.

Баретт слушал не перебивая, то хмурясь, то кивая головой. Когда Банион закончил, он по-прежнему продолжал кивать, словно был погружен в собственные мысли.

– Ну? – спросил Банион.

– Знаешь, Джек, по-моему, у нас есть шансы на проведение психиатрической экспертизы.