Состав и положение армий Юго-Западного фронта на 1 сентября. 1 страница

40-я армия. 40-я армия на 1 сентября 1941 г. насчитывала 31 950 человек, 248 орудий, 1 тяжелый, 14 средних, 40 легких танков и 69 бронемашин и танкеток. [523] Боевой состав армии был следующим: 293-я стрелковая дивизия, полк НКВД, 10-я танковая дивизия, 2-й воздушно-десантный корпус (три бригады), 3-й воздушно-десантный корпус (три бригады) и 135-я стрелковая дивизия. Армия генерал-лейтенанта В.М. Кузнецова оборонялась на двух направлениях. Фронтом на север на линии Дубовичи — Короп оборонялись 293-я стрелковая дивизия и стрелковый полк НКВД. Противником наших частей на этом участке были 3 и 4 танковые дивизии немцев, моторизованный полк «Великая Германия». Фронтом на запад на линии Короп — Конотоп оборонялись 3-й воздушно-десантный корпус и 10-я танковая дивизия. Последняя имела всего 16 танков, но по июльскому штату получила достаточно сильный артиллерийский кулак в виде 48 орудий 76, 2-мм и 122-мм гаубиц. Противостоял правому крылу армии фланговый заслон наступления XXIV моторизованного корпуса — 10 моторизованная дивизия. Наконец, 135-я стрелковая дивизия занимала оборону на широком фронте по рекам Сейм и Десна от Батурина до Максаки. 3-й воздушно-десантный корпус размещался в полосе армии в районе Конотопа, но пока числился во фронтовом резерве.

Средством качественного усиления обороны армии была 5-я истребительная противотанковая бригада, насчитывавшая на тот момент сорок 76, 2-мм орудий.

Общее положение 40-й армии штабом фронта оценивалось так:

«Армия ведет бой на окружение группы противника в районе Короп в условиях возможного обхода ее правого фланга в направлении Глухов»{588}.

21-я армия. Формально армия была подчинена Брянскому фронту, но реально она была интегрирована в оперативное построение Юго-Западного фронта. Поэтому, перечисляя армии фронта с севера на юг, мы обнаруживаем между 40-й и 5-й армиями это объединение. Своеобразие обстановки и положения 21-й армии вынуждает нас не только описать ее состояние, но и уделить ей больше внимания, чем другим армиям Фронта. Этим мы не сильно погрешим против истины: 21-я армия вошла в состав Юго-Западного фронта уже 6 сентября. [524]

21-я армия Брянского фронта состояла из трех стрелковых корпусов (67, 28 и 66-го) и одной кавалерийской группы (32, 43, 47-й кавалерийских дивизий). Армия насчитывала 79 575 человек, 499 орудий, 8 легких танков и 15 бронемашин и танкеток.

67-й стрелковый корпус (24, 42 и 277-я стрелковые дивизии), развернувшись на фронте Оболонье — Рейментаровка — Жадово — Семеновка фронтом на восток, вел наступательные бои против частей и подразделений 2 танковой группы немцев, успешно продвигаясь на своих флангах в районе Оболонье и Семеновка.

28-й стрелковый корпус (187, 219, 117-я стрелковые дивизии) занимал оборону в центре боевого порядка армии фронтом на северо-запад на линии Орликовка — Тихоновичи — Щорс, примыкая правым флангом (187-я стрелковая дивизия) у Орликовки к частям 277-й стрелковой дивизии 67-го стрелкового корпуса и левым флангом у Щорса к частям 55-й стрелковой дивизии 66-го стрелкового корпуса. Против 28-го стрелкового корпуса наступали части 1 кавалерийской дивизии, 45 и 112 пехотных дивизий немцев.

66-й стрелковый корпус (55, 232 и 75-я стрелковые дивизии) оборонялся на фронте Щорс — Борки, имея против себя части 1 кавалерийской дивизии, 131, 260 пехотных дивизий.

Кавалерийская группа (32, 43 и 47-я кавалерийские дивизии) состояла в армейском резерве и располагалась в районе Крюковка — Лосев. Также в резерв была выведена 266-я стрелковая дивизия, находившаяся на доукомплектовании.

Руководящим документом для войск Брянского фронта на тот момент была директива Ставки ВГК от 30.8 за № 001428 на проведение наступательной операции на рославльско-ста-родубском направлении. О ней уже говорилось выше. Армия В.М. Кузнецова должна была наступать на правый фланг 2-й танковой группы с целью соединения с подвижной группой 3-й армии Я.Г. Крейзера.

Своеобразие положения 21-й армии породило активную переписку между штабами двух фронтов и армий. Причины этого коренились в разнонаправленных векторах интересов соседствующих армий двух фронтов. Вектор интересов 21-й армии был направлен не на обеспечение прочного стыка с 5-й армией Юго-Западного фронта, а в противоположную сторону. Приведу достаточно характерную телеграмму в адрес командования 21-й армии из штаба Юго-Западного фронта: [525]

«КОМАНДАРМУ-21, копия: НАЧАЛЬНИКУ ГЕНШТАБА КА, НАЧАЛЬНИКУ ШТАБА ГЛАВКОМА ЮЗН

Четвертый день, как Вы вклинились в границы Юго-Западного фронта. Третий день, как ведете наступательную операцию, и ни разу не проинформировали ни фронт, ни ваших соседей.

Вы даже не ответили на мою просьбу — поставить наступательную задачу 66 с*трелковому** к*орпусу** в целях взаимодействия с 15 с*трелковым** к*орпусом**. Кроме жалоб на действия соседей, Вы ни с чем в штаб фронта не обратились. В этих условиях действительно трудно наладить взаимодействие, хотя оно и необходимо, как воздух.

Мною категорически приказано командармам 40 и 5 добиться полного контакта с Вами, но они не только не установили удовлетворительного контакта, но не знают положения ваших войск. Трудно предположить, что в этом повинны только они.

15 с*трелковый** к*орпус** из-за отсутствия контакта с соседом справа, т.е. с Вами, оказывается в тяжелом положении. Когда один из ваших соседей допустил критику действий ваших войск, не зная обстановки на фронте вашей армии, в таких же выражениях, к каким Вы прибегаете в своей телеграмме, я указал ему на нетактичность этого поступка и запретил повторять подобное.

Прошу дать обстоятельную информацию о положении дела у Вас и проявить своевременно необходимую инициативу в установлении контакта с соседями. Штармам 40 и 5 еще раз дал категорические указания на этот счет.

Кирпонос, Бурмистренко, Рыков, Тупиков 1.9.1941 г.»{589}

Постановка «наступательных задач» 66-му стрелковому корпусу шла вразрез с теми указаниями, которые штаб 21-й армии получал согласно вышеприведенной директиве Ставки ВГК. Нет ничего удивительного, что в ответ на просьбу командования Юго-Западного фронта генерал-лейтенант В.М. Кузнецов тактично промолчал.

Помимо вполне понятных и очевидных противоречий в оперативных интересах соседствующих армий Брянского и Юго-Западного фронта, положение армии порождало немало психологических проблем. 1 сентября командующий фронтом обратился в высшие органы командования со следующим представлением:

«НАЧАЛЬНИКУ
ГЕНШТАБА ГЛАВКОМУ ЮЗН
Копия: КОМАНДАРМУ-21

Тылы и зенитные части 21-й армии дислоцируются в районе Бахмач и севернее. Штаб фронта и штабы армий ЮЗФ — 5-й и 40-й, коих это непосредственно касается, т.к. это территория их тылов, не только ничего не знают о том, где и что намерена расположить 21 А, но и встречаются с настроениями командиров частей — «мы вам не подчиняемся».

Получается: что в одном и том же районе действуют две воли.

В районе Бахмач батальон ВНОС развернул самостоятельно посты без учета существующей системы ВНОС. Первый дивизион ПВО в Макошино занял самостоятельно огневые позиции и отказался подчиниться начальнику пункта — командиру дивизиона.

По дорогам к югу от Десны и по переправам через Десну направляются тылы 21 А без ведома штарма 40 и штафронта, в связи с чем регулировать движение по дорогам невозможно.

Прошу, если не ввести 21 армию в состав войск ЮЗФ, то определить ее границы, т.к. иначе простое становится сложным и возникает неизбежная в таких случаях путаница, перемешиваются части, нарушается четкость в работе тылов.

Кирпонос, Рыков, Тупиков...»{590}

Не следует, однако, думать, что у противоположной стороны не было претензий к соседям. Командующий 21-й армией был недоволен отходом армии М.И. Потапова:

«Части 5 А на неоднократные запросы удерживать рубеж и обеспечить стык армий также не дали положительных результатов. 62 сд *к** исходу 1.9 отошла за р. Десна. К исходу 1.9 оба фланга армии остаются открытыми *...** дальнейший отход 5 А могут вынудить 21 А отойти за р. Десна»{591}. [527]

Одним словом, и у Брянского фронта, и у Юго-Западного фронта накопилось достаточное количество претензий друг к другу, проистекающих из разнонаправленности решаемых задач. Почему же оторванную от остальных армий Брянского фронта 21-ю армию не передавали в состав Юго-Западного фронта? Ответ на этот вопрос лежит в плоскости тех планов и надежд, которые возлагались на Брянский фронт в целом. Приведу выдержки из записи переговоров Ставки с командующим Брянским фронтом от 24 августа 1941 г.:

Сталин: «...У меня есть к Вам несколько вопросов:

1. Не следует ли расформировать Центральный фронт. 3 армию соединить с 21 и передать в ваше распоряжение соединенную 21 армию...

4....Если Вы обещаете разбить подлеца Гудериана, то мы можем послать еще несколько полков авиации и несколько батарей PC».

Еременко: «В связи с тем, что я хочу разбить Гудериана, и, безусловно, разобью, направление с юга нужно крепко обеспечить, а это значит прочно взаимодействовать с другой группой, которая будет действовать из района Брянска. Поэтому прошу 21 А, соединенную с 3-й, подчинить мне...»{592}

В верхах считалось, что 21-я армия будет более полезной в качестве силы, участвующей в операции, порученной А.И. Еременко. Этим и объясняется неясность положения 21-й армии в последующих событиях и упорство Генштаба в отношении ее переподчинения.

Ситуация с подчиненностью и вектором действий 21-й армии неизбежно привлекла к себе внимание главкома Юго-Западного направления. Так, еще 26 августа в очередном донесении главкома Генштабу было сказано:

«Необходимо срочно внести ясность *в** положение Брянского и Юго-Западного фронтов, *в** противном случае при дальнейшем отходе 21 армии может возникнуть неразбериха в управлении и ответственности»{593}.

Все эти данные приведены не для того, чтобы кого-то обелить или, напротив, опорочить. Если бы 21-я армия была передана в состав Юго-Западного фронта еще в конце августа, то это впоследствии дало бы почву для спекуляций о неуспехе операций Брянского фронта вследствие недостатка сил. Если бы, напротив, случилось чудо и Брянскому фронту удалось бы силами 21-й и 13-й армий ликвидировать прорыв немцев, то оценка бы поменялась в другую сторону. Жалоба командующего Юго-Западным фронтом выглядела бы сегодня беспочвенным нытьем. Но принципиально ситуацию не меняло ни то ни другое решение. Переписка вокруг 21-й армии показывает всю сложность обстановки на стыке двух фронтов, в которой приходилось отражать атаки 2-й танковой группы.

5-я армия. Армия М.И. Потапова после отхода и окуни-новской неудачи вновь оказалась в состоянии глубокого кризиса, которое соединения 5-й армии не испытывали со времен приграничного сражения. Фронт армии перевернулся по сравнению с боями июля и августа на 180 градусов. Теперь армия оборонялась фронтом на север и на запад в условиях глубокого охвата ее флангов. По своему боевому составу эта армия занимала второе место среди прочих армий Юго-Западного фронта (619 стволов, 95 785 человек). Основные черты оперативной обстановки в полосе армии М.И. Потапова могут быть охарактеризованы следующими неприятными фактами. Во-первых, немцы сделали традиционный для своей техники ведения войны ход, вклинившись на стыках армии с соседями. В результате этого непосредственное соприкосновение с 21-й армией на 1 сентября отсутствовало. Силами 260 пехотной дивизии на левом берегу Десны была создана предмостная позиция в районе Борки — Лопатино — Вибли. Переправившись через основное русло Десны, немцы получали таковую, плотно прикрытую справа и впереди рукавом реки, имеющей начертание дуги с вершиной на юг. То же самое наблюдалось и на левом фланге. На стыке с 37-й армией A.A. Власова LI армейский корпус угрожал прорывом с окуниновского плацдарма. Таким образом, как и в 21-й армии, стыки и фланги 5-й армии находились под угрозой. Во-вторых, нельзя не отметить нерационального использования сил армии. 31-й стрелковый корпус (193-я, 195-я стрелковые и 215-я экс-моторизованная дивизии) занимал оборону главными силами (195-я, 215-я дивизии) по восточному берегу Днепра фронтом на запад по линии Любеч — Мнево — Сорокошичи. Фронтом на север по линии Кулевичи — Любеч оборонялась 193-я стрелковая дивизия. По существу, все три дивизии этого корпуса бездействовали, так как против них немецких войск фактически не было, кроме части сил 17 пехотной дивизии и части сил 79 пехотной дивизии. [529] Это может объясняться неверной оценкой разведкой положения противника в полосе 31-го стрелкового корпуса. Еще одно объяснение — повторение М.И. Потаповым характерной для него ошибки с перераспределением плотности войск сообразно угрозам со стороны противника. Как мы помним, аналогичная ситуация наблюдалась в случае 15-го стрелкового корпуса в боях у новой и старой границ.

В остальном построение 5-й армии нареканий не вызывает. 15-й стрелковый корпус (62, 45, 200-я стрелковые дивизии, 1-й воздушно-десантный корпус (две бригады), остатки 9-го механизированного корпуса, 1-я противотанковая бригада) оборонялся фронтом на север по линии Лопатино — Халявин — Довжик, имея против себя 260, 134 и 17 пехотные дивизии немцев. Главной задачей корпуса было не допустить прорыва противника к району Чернигова, поэтому резервы корпуса и армии были сосредоточены в районе Чернигова (1-й воздушно-десантный корпус, 9-й механизированный корпус, 1-я противотанковая артиллерийская бригада). Больше у командующего армией резервов не было. Войска, оборонявшиеся на окуниновском плацдарме (22-й механизированный корпус, 228-я стрелковая и 131-я экс-моторизованная дивизии), были 30 августа изъяты из состава 5-й армии и переданы в состав 37-й армии.

37-я армия обороняла полосу протяженностью по фронту около 200 км. Важнейшим объектом обороны считался город Киев с прилегающим к нему районом. Киевский район являлся единственным для нас плацдармом на правобережье Днепра. Благодаря своему большому политическому и стратегическому значению район Киева привлекал особое внимание Ставки ВГК. От 37-й армии и всего Юго-Западного фронта требовалось сосредоточить основные усилия на обороне Киева, на борьбе с немецкими войсками, наступающими на Киевский УР с фронта, то есть с запада, поэтому, естественно, главные силы 37-й армии были сосредоточены на плацдарме и нацелены фронтом на запад.

Для борьбы с противником у Окуниново действовала группа войск 37-й армии в составе 27-го стрелкового корпуса (228-я стрелковая дивизия, 22-й механизированный корпус, 87, 124, 131, 176-я стрелковые дивизии, 28-я горно-стрелковая дивизия). [530]

Командование фронта и армии, видимо, считало возможным в скором времени ликвидировать окуниновский плацдарм, поэтому соединения 27-го стрелкового корпуса, расположенные вблизи него, имели ежедневно повторяющуюся в приказах задачу «ликвидировать немецкую группировку на окуниновском плацдарме».

Для обороны моста через Десну у Остер был создан отряд в составе двух батальонов пехоты, понтонного батальона, артполка и двух рот легких танков. Против 27-го стрелкового корпуса действовало пять пехотных дивизий немцев.

Войска Киевского укрепленного района (175, 206, 147, 284, 295-я стрелковые дивизии) оборонялись в системе долговременных сооружений УР, имея против себя части семи пехотных дивизий немцев, группирующихся главными силами против южного (левого) фаса позиций УР. Силу обороны УР составляли (с учетом 28-й горно-стрелковой дивизии) шесть стрелковых дивизий, 609 орудий и минометов; протяжение фронта — 70 км.

64-й стрелковый корпус (165-я стрелковая дивизия и находящаяся на переформировании 146-я стрелковая дивизия) оборонялся по левому (восточному) берегу Днепра от Бортничи до Андруши, имея против себя части 95, 294 и 132 пехотных дивизий немцев.

С 19 августа попытки взять Киев штурмом прекратились. Как со стороны советских войск, так и со стороны немцев в полосе Киевского УРа и 64-го стрелкового корпуса боевых действий, кроме артиллерийской перестрелки, не предпринималось.

В подчинении A.A. Власова вновь оказалась мощная военная сила фронта. В боях июня — июля он руководил самым сильным механизированным корпусом Киевского особого военного округа. Теперь в его руках оказались 108 759 человек и 1116 орудий и минометов самой многочисленной армии Юго-Западного фронта.

26-я армия (159, 227, 289, 264, 41, 301, 199-я стрелковые дивизии) занимала оборону по левому (восточному) берегу Днепра от Андруши до Чапаевки, имея в первом эшелоне четыре дивизии на фронте протяженностью около 80 км. Фронт 20 км на дивизию на крупном водном рубеже давал хорошую плотность обороны и обеспечивал устойчивость положения армии Ф.Я. Костенко. [531] Помимо этого, и в глубине построения армии находились еще четыре дивизии (7, 41, 301, 199-я стрелковые). Еще одна дивизия — 304-я стрелковая — находилась на формировании, числилась в распоряжении фронта и предназначалась для 38-й армии. Центр тяжести операций войск Юго-Западного направления сместился из полосы армии Ф.Я. Костенко, и она решала исключительно оборонительные задачи, одновременно поставляя переформируемые соединения на опасные участки фронта.

Против войск армии действовали части 132, 94 и 68 пехотных дивизий. Как с нашей стороны, так и со стороны немцев боевая деятельность с 16 августа в полосе армии выражалась в поисках разведчиков и перестрелках тактического значения.

38-я армия, которую 27 августа принял от Д.И. Рябышева генерал-майор танковых войск Н.В. Фекленко, составляла левое крыло Юго-Западного фронта. Построение армии делилось на спокойный и проблемный участки. С одной стороны 38-я армия занимала оборону по левому берегу Днепра от Чапаевки до устья реки Ворскла силами 116-й и 297-й стрелковых, переформированной из мотострелковой 212-й стрелковой дивизии и 37-й кавалерийской дивизии. С другой стороны армия Н.В. Фекленко вела упорные оборонительные бои с переправившимся на участке Кременчуг — Кишеньки противником силами 300-й стрелковой дивизии и 5-го кавалерийского корпуса (3, 14 и 34-я кавалерийские дивизии). 34-я кавалерийская дивизия была из вновь сформированных легких рейдовых кавалерийских дивизий. Тогда ее возглавлял молодой полковник A.A. Гречко, впоследствии известный военный и политический деятель брежневской эпохи.

5-й кавалерийский корпус, являвшийся подвижным резервом в полосе Юго-Западного фронта, находился с 28 августа в подчинении Главкома Юго-Западного направления. Подчинение корпуса непосредственно СМ. Буденному сохранилось и в первый день боев, когда 3-я и 34-я кавалерийские дивизии нанесли контрудар на левом фланге 38-й армии. Кавалерийский корпус Ф.В. Камкова был передан в подчинение Н.В. Фекленко на следующий день, 2 сентября.

Протяжение фронта обороны и боевых действий составляло около 180 км. В резерве находились в стадии переформирования 97-я и 196-я стрелковые дивизии. [532] Общая численность соединений армии составляла шесть стрелковых дивизий, четыре кавалерийские дивизии, 77 069 человек, 503 орудия и миномета. В первой линии оборонялись четыре стрелковые и четыре кавалерийские дивизии, что давало плотность 45 км на дивизию (кавалерийские дивизии свою полосу обороны не получали).

Против этих сил немцы имели развернутыми одиннадцать пехотных дивизий (десять в боевой линии и две в резерве); это были главные силы 17 немецкой армии и подходившие авангарды дивизий 1 танковой группы.

Непосредственно на кременчугском плацдарме против 300-й стрелковой дивизии, трех кавалерийских дивизий 5-го кавалерийского корпуса (эквивалентным полутора стрелковым дивизиям) и 47-й танковой дивизии (34 танка) немцы имели части четырех пехотных дивизий (125 пехотной, 101, 100 и 97 легкопехотных), 2 сентября к ним присоединилась еще одна, 76 пехотная. Это давало им почти двойное превосходство. На удалении 100 км от плацдарма на расстоянии одних суток хода находились главные силы 1 танковой группы немцев (13, 14, 16, 9 танковые дивизии, 16 и 25 мотодивизии), которые уже имели предварительное распоряжение на сосредоточение к району Александрия (40 км юго-западнее Кременчуга).

В период с 28 августа по 1 сентября главное содержание боев 38-й армии составляла борьба небольшими группами против немецких отрядов, пытающихся просочиться и обосноваться на многочисленных островах, имевшихся на Днепре. Так, большое беспокойство штабу армии причиняли назойливые попытки немецких отрядов обосноваться на острове Кролевец у Черкасс, на островах в районе Кременчуга. Важной задачей, которая была четко отражена в боевом распоряжении штаба 38 армии от 28 августа, был захват пленных «в целях установления группировки противника и нумерации частей его»{594}. Для приказа такого уровня это требование нехарактерно, но отражает беспокойство штаба армии о неопределенности ситуации. Захватом пленных советское командование стремилось вскрыть отсутствие или, наоборот, наличие концентрации немецких войск в полосе 38-й армии для броска через Днепр. [533]

Вплоть до 1 сентября боевые распоряжения и донесения 38-й армии переполнены указаниями на значение островов на Днепре. Даже 1 сентября, когда положение в районе Кременчуга становилось угрожающим, оперсводка № 056 оценивает действия на главном направлении в полосе 300-й стрелковой дивизии как обычную оборону, а на правом фланге (в районе Черкасс) как ведение боя за остров Кролевец. Это дает основание предполагать, что действия противника в районе Кременчуга первоначально оценивались как сковывающий, отвлекающий удар.

В своих распоряжениях на 2 сентября командарм-38 ставит задачей войскам:

«Командиру 297 с*трелковой** д*ивизии** уничтожить переправившиеся части противника, прочно обеспечить северный берег... чтобы никакие случайности не нарушили систему обороны...»{595} И далее: «...Особое внимание обратить на район Кременчуга и остров южнее Градижска...»{596}

Командирам 116-й и 212-й стрелковых дивизий в боевом распоряжении № 0090 от 1 сентября было указано:

«Частям на достигнутом рубеже окопаться и с рассветом 2.9 начать наступление с целью окончательного уничтожения противника на острове Кролевец»{597}.

Таким образом, 1 сентября в штабе 38-й армии данные разведки не были еще настолько убедительными, чтобы считать положение на фронте угрожающим, и в особенности на левом фланге в районе Кременчуга и прилегающего к нему немецкого плацдарма. Можно полагать, что немцам удалось отвлечь внимание 38-й армии от главной опасности, то есть от своего главного удара в районе Кременчуга.

Днепровский отряд Пинской флотилии действовал под прикрытием Киевского УРа по Днепру, поддерживая войска 37-й и 26-й армий.

Роль фронтовых резервов выполняли находившиеся на доукомплектовании 304, 7, 81-я стрелковые дивизии. Последние две переформировывались из моторизованных дивизий.

Достаточно характерным документом, иллюстрирующим оценку обстановки на стыке Юго-Западного и Брянского фронтов, является директива начальника Генштаба от 29 августа. [534]

«КОМАНДУЮЩЕМУ ЮГО-ЗАПАДНЫМ ФРОНТОМ,

Копия: ГЛАВКОМУ ЮГО-ЗАПАДНОГО НАПРАВЛЕНИЯ.

На фронте 40-й и на правом фланге 5-й армии противник, действуя по стыкам и незанятым промежуткам между соединениями, стремится дезорганизовать части и управление ими и, пользуясь неорганизованностью действий наших частей, занять Чернигов, перерезать ж.-д. линию Льгов, Бахмач и тем самым дезорганизовать тыл и управление основных сил фронта. Немедленно организуйте управление северным крылом фронта и взаимодействие правого крыла ЮЗФ с 21 армией. Совместными усилиями ЮЗФ и 21 армии восстановить положение и ликвидировать угрозу Чернигову и ж.-д. линии Бахмач, Ворожба. Ни при каких условиях нельзя допускать захвата Чернигова и Бахмача противником.

Б. ШАПОШНИКОВ.

№ 001413 29 августа 1941 г. 19 ч 05»{598}.

Если судить по этой директиве, на тот момент угрозы тылу Юго-Западного фронта оценивались как локальные и неглубокие.

Одновременно верховное командование пока отвергало предложения командования Юго-Западного направления по переподчинению армий сообразно изменившейся обстановке. Это было реакцией на вышеприведенную просьбу командующего Юго-Западным фронтом о необходимости разрядки ненормального положения, создавшегося на стыке армий М.П. Кирпо-носа и Брянского фронта. Командующий фронтом в связи с этими обстоятельствами просил подчинить ему 21-ю армию. Начальник Генерального штаба в ответ на эту просьбу рекомендовал обратить внимание на правый фланг фронта:

«Верховный Главнокомандующий приказал подтвердить, что 21-я армия передана в состав Юго-Западного фронта не будет.

С захватом противником Вибли создается явная угроза Чернигову и стыку фронтов.

Немедленно сообщите о ваших мероприятиях на этом направлении. Чернигов должен быть удержан за нами во что бы то ни стало. Б. Шапошников»{599}. [535]

Ставка ВГК вежливо, но твердо указала на свое нежелание перераспределять армии между Брянским и Юго-Западным фронтами и не менее твердо указывала на угрозу правому флангу Юго-Западного фронта в районе Чернигова. С одной стороны, нельзя не признать разумность требований Б.М. Шапошникова. Прорыв 2 танковой группы на 1 сентября был еще отдаленной перспективой. Напротив, создание плацдарма у Вибли угрожало выходом на коммуникации 5-й армии, правый фланг которой все еще цеплялся за восточный край Припятской области и рубеж Днепра. Эта угроза была на тот момент куда реальнее и опаснее. Пренебрежение этой опасностью могло привести к обвалу фронта задолго до выхода в тыл танков Гудериана. Именно поэтому маленькая деревушка Вибли фигурирует в качестве пункта, требующего неусыпного внимания штаба Юго-Западного фронта.

Итак, на 1 сентября сущность действий войск Юго-Западного фронта состояла в том, чтобы упорной обороной по Десне и Днепру задержать наступление немецких войск группы «Юг» на Украине. Стратегическое значение этого плана, по-видимому, состояло в том, чтобы как можно дольше задержать развитие немецкого наступления для выигрыша времени, необходимого для накопления сил в общестратегическом масштабе. Действительно, отказ от борьбы за Киев означал высвобождение немецких войск для удара на Москву. Советское командование на тот момент считало себя остановить разбросанные по разным стратегическим направлениям силы немцев. Одной из вводных, позволявших сделать такой вывод было, судя по всему, нацеливание танковых соединений на Южный фронт, проходящее по всем разведывательным сводкам Юго-Западного направления. Это вызывало логичное предположение о нацеленности подвижных соединений группы армий «Юг» на Донбасс и Крым. Также существовала уверенность в том, что войска Брянского фронта сумеют осуществить контрудар против танковой группы Гудериана, и если не разгромят ее, то свяжут перед своим фронтом крупные силы моторизованных корпусов 2 танковой группы. Оставшиеся на острие наступления дивизии предполагалось сдержать на рубеже Десны силами 21-й, 40-й армий. [536]

Элементы внезапности, таким образом, сопутствовали немецкому наступлению. Форма и силы спланированной командованием групп армий «Юг» и «Центр» оставались невскрытыми, и никаких мер по противодействию опасности охвата и окружения всего Юго-Западного фронта пока не предпринималось.

Ход боевых действий с 1 по 10 сентября. Боевые действия в первую декаду сентября характеризовались нарастанием угрозы на флангах Юго-Западного фронта.

40-я армия. Войска 40-й армии с 1 сентября завязали бои на всем своем фронте. 4 сентября немцы, сосредоточив на узком фронте силы 3 и 4 танковых дивизий, ударом на Кролевец прорвали оборону 293-й стрелковой дивизии. Войска 40-й армии отступили с упорными боями правым флангом через Глухов на восток и главными силами на реку Сейм. Выдвинутый из района Конотопа для обороны железнодорожного моста через реку Сейм (15 км севернее Конотопа) 3-й воздушно-десантный корпус не смог удержаться, и немцы7 сентября, захватив мост, приступили к переправе танков 3 и 4 танковых дивизий для удара на Бахмач и Конотоп. Вновь прибывшая 5 сентября 227-я стрелковая дивизия заняла оборону в районе Конотопа, пытаясь вместе с 5-й противотанковой артиллерийской бригадой воспрепятствовать распространению противника в этом районе.

9 сентября 3 танковая дивизия Вальтера Моделя прорвалась на юг и 10 сентября захватила Ромны. 4 танковая дивизия и 10 моторизованная дивизия того же моторизованного корпуса были остановлены контратаками наших войск на фронте Бахмач, Конотоп. Тем временем на северном участке 40-й армии немцы подтянули в район Глухов части 17 танковой дивизии, а затем моторизованный полк «Великая Германия». Несмотря на то что в бой были брошены все резервы, в том числе отряд курсантов Харьковского военного училища (так называемый отряд Чеснова), наши войска на северном участке 40-й армии тоже отошли на линию Городище — Путивль.

293-я стрелковая дивизия с 28-м мотострелковым полком НКВД и 5-й противотанковой артиллерийской бригадой отошли за реку Сейм и заняли оборону на фронте Путивль, Конотоп. 2-й воздушно-десантный корпус и 227-я стрелковая дивизия оборонялись в районе Конотопа. Части 3-го воздушно-десантного корпуса и 10-й танковой дивизии отходили в армейский резерв. [537]

Задача, поставленная командующим фронтом, и решение командарма-40 заключались в намерении продолжать упорную оборону занимаемого рубежа и в проведении контрударов на своих флангах, в первую очередь на левом фланге, в тыл прорвавшейся к Ромнам 3 танковой дивизии.

Авиационная поддержка 40-й армии выразилась в периодических ударах части авиации резервной авиагруппы Брянского фронта по району Шостка — Воронеж — Глухов. С 9 сентября начались авиационные удары части сил ВВС Юго-Западного фронта по району Конотоп — Бахмач.