Исследование. Согласно традиции, «Шесть секретных учений» представляют собой собрание политических советов и тактических наставлений

Согласно традиции, «Шесть секретных учений» представляют собой собрание политических советов и тактических наставлений, данных Тай‑ гуном правителям династии Чжоу Вэнь‑ вану и У‑ вану в XI в. до н. э. Хотя данный текст, по всей видимости, относится к периоду «Борющихся Царств» (о чем говорится в конце данного предисловия), некоторые усматривают в нем отражение традиции изучения военного искусства в царстве Ци и, таким образом, характерные черты древнего пласта военной мысли Китая. Исторический Тай‑ гун, которому приписываются «Шесть секретных учений», почитался на протяжении всей китайской истории как первый полководец и основатель стратегической науки. При династии Тан в честь него, военного покровителя, был воздвигнут государственный храм, и он, таким образом, обрел священный статус, сравнимый со статусом Конфуция, покровителя гражданского.

«Шесть секретных учений», – всеобъемлющий труд, который не только обсуждает стратегию и тактику, но и предлагает ряд мер, осуществление которых необходимо для обеспечения эффективного государственного контроля и достижения национального процветания. Вероятно, правители Чжоу на практике последовали многим из этих советов и смогли укрепить сельское хозяйство, увеличить людские ресурсы, существенно расширить границы своего изначально небольшого владения и сохранить верность союзников до тех пор, пока не начали решающую военную кампанию, в которой победили сильную династию Шан и положили конец ее шестисотлетнему правлению.

«Шесть секретных учений» – это единственный военный канон, написанный с точки зрения перспективы борьбы против правящей династии, ибо целью Чжоу было ни больше ни меньше, как ее свержение. Достижение этой цели требовало от чжоуских правителей развития технологии и идеологии, а также применения политической и стратегической тактики и даже тактики боя, никогда прежде не наблюдавшихся в китайской истории. Они должны были тщательно взвешивать все за и против, используя скромные ресурсы и ограниченные силы для нападения на очень сильного и хорошо укрепленного врага, чьи армии по численности превосходили, возможно, все население Чжоу. В отличие от «Шести секретных учений», все другие сочинения по стратегии уделяли основное внимание военному противостоянию между государствами сравнимой силы, когда обе стороны опираются на примерно одинаковую военную и организационную структуру. Кроме того, почти все военные тексты твердо придерживаются основного положения об «обогащении государства [через сельское хозяйство] и укреплении армии», многие стремятся уделять внимание стратегическому анализу и тактике на поле боя, а вовсе не фундаментальным мерам, необходимым для создания самой возможности противостояния.

Эпохальное столкновение между династиями Чжоу и Шан, предвиденное первой и идеалистически изображенное в последующих исторических трудах, создало нравственную подоплеку китайской истории и установило параметры династического цикла. Архетипы битвы добра со злом– милосердные и справедливые действия от имени всех людей в борьбе с тираном и его паразитами‑ приспешниками – берут свое начало в этом противостоянии. Завоевание Ся династией Шан, хотя и было запечатлено подобным же образом, произошло до появления письменности и уже в древности превратилось в легенду. Таким образом, целенаправленные усилия Чжоу на освобождение народа от бремени и установление правления, основанного на добродетели и человечности, стали неотъемлемой частью нравственного самосознания в Китае. Когда династии приходили в упадок, а правители теряли чувство стыда и способность управлять государством, появлялись новые поборники справедливости, противостоявшие деспотической клике, спасавшие людей от гибели и восстанавливавшие гуманное правление. Более того, по мнению некоторых историков, конфликт между Шан и Чжоу ознаменовал собой последнюю битву между разными народами, потому что, начиная с династии Чжоу, все баталии в Китае были внутриполитическими столкновениями. Однако противостояние между народами центральных аграрных государств и степными кочевниками продолжалось на протяжении всей китайской истории, выражаясь частично в сознательной самоидентификации народов этих государств как единой общности в противовес «соседям– варварам».

Согласно традиционным летописям, например, «Ши цзи»[448], в соответствии с должной нравственной традицией и ввиду тяжелого положения народа, династия Шан пришла к власти, сбросив последнего порочного правителя предыдущей династии Ся.

Минули поколения, и шанские императоры– не от того ли, что погрязли в роскоши и предавались «тысяче удовольствий» – стали менее добродетельными и менее способными. Грехи их нарастали как снежный ком, пока дело не дошло до последнего правителя, которого история изображает самим воплощением зла. Ему приписаны все мыслимые и немыслимые преступления: установление непомерных налогов; введение тяжелых трудовых повинностей для строительства роскошных дворцов и мест для развлечений; вмешательство в сельское хозяйство, приведшее к голоду и упадку, разврат, пьянство и оргии; зверские убийства множества людей, особенно знаменитых своей добродетелью, и лояльных чиновников, а также нечеловеческие по своей жестокости казни. Хотя, как свидетельствуют выдержки из «Анналов Шан» в «Ши цзи», этот правитель был талантлив, силен и грозен:

По своим природным способностям и в своей проницательности император Чжоу[449]был точен и быстр; его слух и зрение были исключительно тонкими, а физической силой он превосходил всех остальных. Голыми руками он мог убить свирепое животное; его знаний было достаточно, чтобы унять критика, а говорливости – чтобы скрыть ошибки. Он хвастался своими способностями перед чиновниками, с высокомерием относился ко всему и был убежден, что все – ниже его. Он любил вино, предавался музыке и обожал своих жен. Он был восхищен Да Цзи и слушался ее. Так, он заставил Ши Цзюаня создать новую неприличную музыку, танец «бейли» (безнравственных женщин), и непристойную музыку «трепетания». Он повысил налоги, чтобы заполнить монетами Башню Оленя, и набил зерном амбары Цзюй‑ цяо. Он увеличил количество собак, лошадей и необычных вещей у себя, чем переполнил дворцы. Он надстроил башню в саду Ша‑ цю и поместил туда множество диких животных и птиц. Он был неуважителен к демонам и духам. В саду Ша‑ цю он собрал множество музыкантов и актеров, там было озеро вина и лес из развешенных кусков мяса, обнаженные муж чины и женщины бегали между ними друг за другом, и пьяные оргии длились ночами. Сто родов с ненавистью смотрели на него, и некоторые из вассалов восстали.

Согласно традиционным источникам, государство Чжоу было образовано при драматических обстоятельствах, когда Дань Фу, вождь чжоусцев, перешел со своим племенем через горы на юг, в долину реки Вэй, чтобы спастись от опасности, постепенно оставил так называемые «варварские обычаи» и наследовал дело предков, занявшись оседлым земледелием. Это сразу же закрепило за ним знак добродетели и придало Чжоу– а затем и китайской цивилизации в целом – сельскохозяйственный характер. Вот как описываются события в «Ши цзи»:

Древний вождь Дань Фу вновь стал заниматься сельским хозяйством, как Хоу Цзи[450]и предок Лю, был добродетелен и справедлив, и все люди в государстве подчинялись ему. Сюпь‑ юй из жунов и ди напали на них, желая получить их богатство и вещи, и он дал им это. Затем они снова напали, желая взять земли и людей. Народ ожесточился и хот ел сражаться. Но древний вождь сказал: «Когда люди выбирают правителя, это должно быть им на пользу. Сейчас варвары нападают и ведут войну, ибо требуют мою землю и людей. Какая разница, с ними люди или со мной? Люди хотят сражаться из‑ за меня, но дать погибнуть отцам и сыновьям для того, чтобы править – я не могу вынести этого». Тогда со своими родственниками он отправился в Бинь, перешел через реки Ци и Цзюй, пересек горы Лян и остановился у горы Ци. Народ Бинь, поддерживая старых и неся на руках больных, вновь последовал за вождем к горе Ци. Когда люди из соседних государств услышат о человечности Дань Фу, многие изъявили свою покорность. Зат ем он отбросил варварские обычаи, построил стены и дома и создан города, чтобы они ж или отдельно. Он назначил чиновников в пять ведомств. Весь народ распевал песни и предавался радости, прославляя его добродетель.

Генерал Сюй Бэй‑ гэнь, китайский военный историк XX века, полагает, что чжоусцы легко установили союз с различными народами – включая разочарованных потомков Ся, завоеванных Шан– благодаря своим навыкам ведения сельского хозяйства.

Увековечивая аграрные институты Ся, чжоусцы в течение многих лет посылали советников к соседним народам и государствам для обучения их сельскому хозяйству и сезонным работам. Это не только обеспечило чжоусцам уважение и доброжелательность со стороны соседей, но и дало возможность познакомиться с землями, народами и обычаями за пределами долины реки Вэй.

Однако Цзи Ли – третий сын Дань Фу, ставший наследником благодаря превосходству в добродетели перед двумя старшими братьями– провел несколько успешных походов против соседей и быстро расширил сферу влияния Чжоу.

Вначале Шан признала эти завоевания и одобрила его действия, дав ему соответствующий титул «бо», но затем он был заключен в тюрьму и умер в шанской столице, несмотря на то, что стал родственником правящего дома, женившись на одной из принцесс. Хотя взаимоотношения Шан и Чжоу остаются неясными, и история их ожидает дальнейших археологических исследований, похоже, что другие члены правящего дома Чжоу, включая Вэнь‑ вана, тоже женились на шанских принцессах. За поколения до того, как чжоусцы пришли в долину реки Вэй, начиная со времен правления У Дина, шанцы предприняли несколько военных походов против Чжоу. Шанские правители часто охотились в их владениях, но, очевидно, поняли ситуацию и прекратили это, поскольку мощь Чжоу значительно возросла.

В старости Вэнь‑ ван по приказу шанского правителя‑ тирана тоже был посажен в тюрьму за отказ повиноваться, но вышел на свободу благодаря обильным взяткам, которые щедро раздавали члены его семьи и друзья. Дары были столь богатыми и внушительными, что Вэнь‑ вану, вновь выказавшему послушание и верность Шан, был пожалован титул «правителя Запада». Когда это случилось, ему вручили лук, стрелы и боевые топоры – символы воинских обязанностей, исполняя которые он, по иронии судьбы, должен был противостоять угрозам империи извне. Он немедленно вернулся в свое государство на западной окраине Шан, ведь отдаленность долины реки Вэй имела огромные преимущества. Проживая, по существу, на земле варваров, чжоусцы имели стимул для активной военной деятельности, благодатные пашни и были относительно изолированы от внешнего мира. Поскольку Вэнь‑ ван мог проводить политику укрепления военного и материального могущества, не привлекая излишнего внимания, у Чжоу было целых семнадцать лет, чтобы подготовиться к решающей битве.