Расстройства мышления и речи. 1 страница

Нарушения процессов мышления при шизофрении складываются из нескольких процессов.

Нарушение целенаправленности.

Нарушение целенаправленности является одной из определяющих черт всей психической жизни больных шизофренией, прослеживаясь как в эмоционально-волевой сфере, так и в сфере мышления. Основным симптомом в котором это наиболее ярко прослеживается является резонерство.

Резонерство, или бесплодное мудрствование – рассуждения не имеющие окончательной цели, при которых больной нанизывает слова одни на другие, не приходя в итоге ни к чему.

Эта тенденция наиболее отчетливо видна при т.н. шизофазии, когда больной строит грамматически правильную фразу из совершенно не связанных между собой по смыслу слов.

Снижение волевой активности, лежащее в основе нарушения целенаправленности мышления может вести при усилении к утрате осмышления, упрощению ассоциативных процессов, вплоть до приобретения мышлением примитивного, формального, конкретного характера, утрате способности понимания абстрактного смысла высказываний, например при трактовании пословиц и поговорок.

Следующая тенденция это нарушение ассоциативного процесса. При шизофрении мы имеем дело с тенденцией образовывать ассоциации, связи между понятиями на основании т.н. латентных (слабых, не очевидных, не являющихся основными) признаков. В результате мышление приобретает странный, трудно понимаемый характер. Такое мышление называют паралогическим. Таким образом, рассуждения пациента становится трудно понять не только из-за того, что он зачастую сам не знает, куда движется и движется ли куда то вообще, но и движение это осуществляется по малопонятным путям.

Одним из возможных вариантов при этом является преимущественное использование в мышлении символического «переносного» смысла слов и понятий. Такое мышление называется символическим.

Тенденции к образованию новых связей, ассоциаций между понятиями также находит свое выражение в слиянии нескольких понятий в одно и образовании новых слов для обозначения таких понятий. Эта тенденция ведет к образованию т.н. неологизмов.

Крайнюю форму паралогического мышления при котором нарушение ассоциативного процесса носит выраженный, тотальный характер называют атактическим мышлением или шизофренической бессвязностью.

Сочетание негативизма в волевой сфере, нарушений целенаправленности и паралогичности находит свое выражение в т.н. соскальзываниях или ответах не в плане вопроса, когда больной в ответ на вопрос начинает говорить о чем-то не имеющем отношения к вопросу вообще или имеющем к нему слабое отношение.

24. Судебно-психиатрическая оценка больных шизофренией.

Судебно-психиатрическая оценка психических расстройств у больных шизофренией должна быть строго дифференцированной и индивидуальной. В тех случаях, когда больные шизофренией проходят судебно-психиатрическую экспертизу по уголовным делам в качестве обвиняемых и у них констатируются психотические расстройства или выраженные личностные изменения с расстройствами критических способностей и невозможностью сознательно регулировать свое поведение, то в отношении этих подэкспертных принимаются решения о их невозможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими, т.е. о невменяемости.

Иногда активный шизофренический процесс начинается уже после совершения правонарушения, в период следствия. В таких случаях принимается решение о вменяемости субъекта, но о его невозможности предстать перед судом как заболевшего после правонарушения, в период следствия. Судебно-психиатрические экспертные комиссии при констатации стойкой ремиссии хорошего качества без выраженных личностных изменений принимают решение о вменяемости.

В тех случаях, когда больные шизофренией направляются на судебно-психиатрическую экспертизу в качестве истцов или ответчиков, вопросы об их способности понимать значение своих действий или руководить ими решаются, исходя из глубины психических расстройств. В отличие от решения вопросов вменяемости, решение о сохранной дееспособности выносится в отношении более широкого круга лиц с этим заболеванием, поскольку способность понимать значение своих действий и руководить ими сохраняется и у больных с нерезко выраженными болезненными проявлениями и личностными расстройствами.

Безусловно, при наличии стойкой и выраженной психопатологической симптоматики или глубоких изменений личности с некритичностью и социальной дезадаптацией принимаются решения о недееспособности. Решение о недееспособности и рекомендация учреждения опеки должны быть крайней мерой в охране гражданских прав больных шизофренией. Лишение больного гражданских прав может резко нарушить его профессиональную и социальную адаптацию и, как следствие, свести на нет результаты лечебного воздействия.

Способность больных шизофренией правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания, участвовать в судебно-следственном процессе в качестве потерпевших или свидетелей (кроме тех случаев, когда у больных имеются проявления острого шизофренического психоза) должна оцениваться с учетом возможностей сохранных сторон психической деятельности и в зависимости от характера исследуемой криминальной ситуации. Таким образом, защищаются права психически больных, особенно в случаях, когда они являются потерпевшими.

25. Лечение эпилептического припадка.

Вообще припадки бывают разные, в зависимости от размера и локализации очага, судорожной готовности и текущего состояния здоровья человека, подверженного приступам. Бывают большие, малые, частичные припадки; бывает и вовсе, что болезнь ограничивается исключительно изменениями характера. В данной статье мы разберём лишь один вариант эпилептического припадка — большой, потому что именно он при определённом стечении обстоятельств может нести угрозу для жизни больного.

Как правило, приступ начинается резко — вроде бы только что человек спокойно себе шёл, но вдруг он падает и начинает трястись. Иногда люди чувствуют приближение приступа, испытывая различные ощущения, у каждого свои, называемые «аурой». В этом случае они могут попросить помочь, пытаясь объяснить, что сейчас с ними будет беда, но что именно, говорят редко, потому что, как правило, стыдятся своей болезни.

Когда начинается приступ, сокращаются прежде всего дыхательные мышцы, что может спровоцировать специфический непроизвольный вопль, называемый «эпилептическим криком». Человек падает, причём часто с шумом — тело напряжено, мозг «выключен», он не старается уберечь себя при падении, поэтому травмы и ушибы, сопряжённые с приступом, дело нередкое. Увы, люди часто падают на спину и бьются затылком, усугубляя тем самым и без того не самое радужноесостояние мозга.

Сначала тело больного выгибается дугой и напрягается — мышцы спазмированы. Дыхание останавливается, меняется цвет лица от бледного к синюшному. Эта фаза длится до минуты, затем начинается следующая. Мышцы начинают сокращаться в ускоренном темпе, больным трясёт. Появляется судорожное, хриплое, редкое и прерывистое дыхание. Изо рта выступает пена, часто имеющая красный окрас вследствие прикусывания языка. Постепенно темп судорог снижается. Часто происходит непроизвольное мочеиспускание.

Как первая фаза спазма (т.н. тонические судороги), так и вторая (клонические судороги) могут тянуть за собой дополнительные травмы.

Потом человек расслабляется, но в сознание приходит редко, наступает сноподобное состояние, длительность которого у каждого разная. Больной не реагирует на боль и другие внешние раздражители, расслаблен, зрачки расширены.

Бывает, похожую картину на эпилептический припадок дают судороги у больных истерией. Но различия всё же есть. Истерический припадок начинается после чёткого раздражителя, какой-нибудь психотравмирующей ситуации, чаще всего в присутствии знакомых. Внешней спонтанности, которая присуща эпилепсии, у истерии нет. Падают такие больные осторожно, часто медленно, головой о твёрдое стараются не биться. Кожа может покраснеть или побледнеть, но синюшности не будет, потому что дыхание сохранено. Рефлексы на внешние раздражители, боль или холод тоже сохранены. Движения руками и ногами хаотичны и не ритмичны. Сознание сохранено — больной всё помнит, реагирует на изменение обстоятельств. Самопроизвольного мочеиспускания, как правило, нет. Больные могут стонать и даже сознательно выкрикивать что-то. После истерического припадка сна не наступает.

Недавние исследования, проведенные по инициативе Всемирной организации здравоохранения, свидетельствуют о том, что до 70% детей и взрослых, страдающих от эпилепсии, можно успешно лечить (и как следствие — полностью контролировать припадки) с помощью антиэпилептических лекарственных средств (АЭЛС). Спустя 2-5 лет успешного лечения примерно 70% детей и 60% взрослых людей способны прекратить прием лекарств без риска рецидива.

Первая помощь при эпилептическом припадке — основные принципы

Если перед нами всё же больной эпилепсией, то ему надо незамедлительно помочь. Первое, что Вы должны усвоить — приступ не остановите никак. Он будет идти своим ходом по всем описанным фазам развития. Всё, что Вы можете сделать во время приступа — проследить, чтобы больной не получил дополнительные травмы или какой-нибудь другой вред. После — позаботиться о том, чтобы человек быстрее пришёл в себя, и при необходимости оказать ему помощь. Также надо вызвать скорую, но это не для сиюминутного спасения — пока они приедут, приступ, скорее всего, уже закончится. Медики нужны для предотвращения осложнений, некоторые из которых, например эпилептический статус, могут нести угрозу жизни.

Случился приступ эпилепсии — что делать

1. Если человек падает возле вас, подхватите его под руки. Не допустите травмы головы.

2. После падения оглянитесь, не является ли место, где человека застал приступ, чем-либо опасным для него. Например, если он упал возле лестницы — оттащите.

3. Проследите, чтобы тело было выпрямлено и конечности сокращались свободно. Расстегните воротник. Снимите галстук, если он есть.

4. Следите за головой, чтобы она ни обо что не колотилась. Её можно, предварительно присев, зажать между коленями и держать руками, но делать это надо чутко, чтобы не травмировать шею во время судорог. Если так не получилось, то подложите под голову больного что-то мягче земли, свёрнутую одежду, сумку, даже собственную ступню — лучше пусть колотится о Вашу ногу, чем об асфальт.

5. Если успеваете, то вставьте больному в рот кусок одежды или носовой платок. Но делайте это осторожно, чтобы внутри рта случайно не оказались Ваши пальцы. Если не успели — ни в коем случае не пытайтесь разомкнуть челюсти!

6. Когда пойдёт слюна — вытирайте её, поверните голову немного на бок, чтобы слюна не затекла в гортань — это может спровоцировать дополнительное удушье.

7. После окончания судорог немедленно переверните больного на бок, чтобы предотвратить западание языка и затекание крови в дыхательные пути. Проверьте, нет ли дополнительных ушибов и травм. Не забудьте вызвать скорую помощь, но если пришедший в сознание человек против этого — позвоните и дайте отбой. Как правило, больные эпилепсией знают, как себе помочь и что делать после приступа.

8. Нельзя давать больному никаких лекарств — сам приступ лечить не надо, а клиническая картина других проблем может смазаться. Ещё раз повторимся — эти больные, когда находятся в сознании, сами знают, как себе помочь.

9. Будьте деликатны. Эпилептики, как правило, из-за своей болезни очень страдают психологически, стыдятся и не хотят привлекать внимание окружающих. Успокойте людей, которые собрались вокруг, ещё до того, как больной придёт в сознание. Отгоните праздных зевак. Попытайтесь создать спокойную деловитую атмосферу.

10. Если больной помочился под себя, прикройте его чем-то ниже пояса до того, как он придёт в сознание.

11. Если человек ещё не полностью пришёл в сознание, но пытается встать, то проследите, чтобы он не упал, не нанёс себе дополнительные травмы. Если находитесь близко от проезжей части либо какого-то другого опасного места — препятствуйте тому, чтобы больной вставал.

12. Не пытайтесь разбудить уснувшего больного. Если фаза сна длится долго, то обыщите его. Иногда больные эпилепсией носят с собой записки с указанием имён и телефонов родственников. Но обыскивайте так, чтобы все видели, и предупредите окружающих, что именно и зачем будете сейчас делать — Вам не нужны потом обвинения в попытке обобрать беззащитного человека.

26. Что такое психический эквивалент.

Это острые кратковременные своеобразные расстройства психики, возникающие приступообразно. Как и судорожные припадки, характеризуются внезапностью начала и конца, имеют предшественников в виде головных болей, раздражительности, расстройства сна, а иногда и ауру. Эти состояния часто возникают как бы вместо припадка, что и послужило поводом к названию их эквивалентами припадка, т. е. заменителями. При этом они могут и предшествовать припадку, и развиваться после него. Ко второй паре признаков относят дисфорию и сумеречное состояние сознания.

Наиболее часто встречающимся видом психического эквивалента являются расстройства настроения — так называемые " плохие дни" эпилептиков. Начинаются эти расстройства внезапно, без видимого повода, и также неожиданно заканчиваются. Продолжительность этих состояний колеблется от нескольких часов до нескольких дней. Расстройство настроения эпилептиков характеризуется дисфорией — злобно-тоскливой раздражительностью, когда больной не находит себе места͵ ничем не может заняться, становится придирчивым, по незначительному поводу вступает в пререкания и ссоры с окружающими, нередко становясь агрессивным. Эти особенности нередко являются предпосылкой к развитию у эпилептиков отдельных галлюцинаторно-бредовых вспышек. Во время таких вспышек эпилептик становится крайне подозрительным, ищет виновника своих неудач, высказывает стойкие бредовые идеи преследования, сопровождающиеся иногда проявлением агрессии.

Сумеречные состояния сознания, представляющие наибольший судебно-психиатрический интерес — самая частая форма расстройства сознания при эпилепсии, определяется дезориентировкой в месте, времени, окружающем, собственной личности (иногда личностная ориентировка частично сохраняется), сопровождается неправильным поведением. Сумеречное помрачение сознания, характеризующееся сужением поля сознания, может сопровождаться бредом, галлюцинациями, что и определяет поведение больного. Содержание галлюцинаторно-бредовых расстройств отражается на восприятии больными окружающего, их высказываниях, поступках, поведении, преобладают бредовые идеи преследования, личной и всœ еобщей гибели, бред величия, реформаторства, мессианства.

У больных отмечаются зрительные и обонятельные, реже слуховые галлюцинации. Зрительные галлюцинации чувственно ярки, нередко окрашены в красный, розовый, желтый и иные цвета; обычно это война, катастрофы, убийства, пытки, религиозно-мистические и эротические видения. Больные видят теснящую их толпу, наезжающий на них транспорт, обрушивающиеся здания, перемещающиеся массы воды. Из обонятельных галлюцинаций типичны запах жженого пера, дыма, гнили, мочи.

Устрашающий характер бреда и галлюцинаций сочетается с аффектом страха, ужаса, злобы, исступленной ярости, значительно реже встречаются состояние экстаза.

Двигательные расстройства в форме возбуждения бывают целостными и последовательными, сопровождаться действиями, требующими большой ловкости и физической силы. Иногда во время сумеречных состояний наблюдаются только слуховые галлюцинации, причем больные могут слышать голоса в императивном тоне.

В сумеречном состоянии больные особенно опасны для окружающих. Ο ʜ ᴎ совершают поджоги, убийства, отличающиеся нелœ епой жестокостью. Сумеречное помрачение сознания длится от нескольких дней до недели и более. Как правило, сумеречные состояния амнезируются. В памяти больного могут сохраняться лишь болезненные переживания.

К сумеречным состояниям сознания без бреда и галлюцинаций относятся амбулаторный автоматизм и сомнамбулизм.

Амбулаторный автоматизм — непроизвольная, внезапно возникающая на фоне изменения сознания двигательная активность, более или менее координированная и адаптированная, проявляющаяся во время или после эпилептического припадка и обычно не оставляющая никакого воспоминания. Амбулаторный автоматизм на фоне изменения сознания может представлять собой простое продолжение деятельности, совершавшейся в момент наступления припадка или, напротив - возникать в виде новой двигательной активности, связанной с внезапным помрачением сознания. Обычно автоматические акты определяются обстановкой, окружающей больного, или тем, что испытывал больной во время припадка. Значительно реже поведение носит беспорядочный, примитивный, иногда антисоциальный характер.
Размещено на реф.рф
Автоматизм иногда проявляется в виде передвижений больного, координированных до такой степени, что иногда он может пройти иди даже проехать в автомашинœ е через весь город или уехать за его пределы.

Сомнамбулизм (лунатизм, снохождение) наблюдается не только при эпилепсии, но и других заболеваниях, в первую очередь при неврозах, особенно у детей и подростков. Встав с постели во время ночного сна, больные бесцельно бродят по комнате, выходят на улицу, иногда совершают опасные для своей жизни поступки, к примеру, забираются на крыши, пожарные лестницы и т. п. На задаваемые вопросы не отвечают, не узнают близких, внешне выглядят несколько растерянными. Обычно они сами через несколько минут ложатся и засыпают, иногда в самом неподходящем месте. Воспоминаний об эпизоде не сохраняется.

Несмотря на некоторую разницу в клинической картинœ е, острым психическим расстройствам (психическим эквивалентам) свойственны общие черты˸ внезапное начало, сравнительная непродолжительность и столь же быстрое окончание, изменение сознания, неправильное поведение, как правило, полная или частичная амнезия.

27. Характеристика изменений личности при эпилепсии.

Эпилепсия вызывает и ряд более или менее постоянных изменений во всем психическом облике больного, в его эмоционально-волевых реакциях, в особенностях его мышления. Эти изменения, разумеется, наблюдаются не у всех больных эпилепсией, но все же они достаточно часты (по сводным статистикам, отмечаются приблизительно у 70% больных) и во многих случаях настолько характерны, что могут оказывать существенную помощь при установлении диагноза.

Одной из наиболее бросающихся в глаза и издавна отмеченных особенностей в характере больных эпилепсией является их раздражительность, вспыльчивость, злобность, склонность к агрессивности, к насильственным действиям, жестокость. Так, например, 12-летний мальчик пришел в раздражение по поводу того, что молодые голуби не летали так, как ему этого хотелось, и он убил одного за другим 10 голубков, поочередно сворачивая им шею так, что ломался позвоночник. Вспышки гнева бывают иногда так внезапны и бурны, что они подают повод говорить о взрывчатости (эксплозивности) больных. Характерно, что раздражение и агрессивность возрастают тем сильнее, чем на большее сопротивление они наталкиваются. Наоборот, отсутствие возражений, податливость вызывают быстрое успокоение. В этом отношении больные эпилепсией резко отличаются от истериков, которые смиряются именно тогда, когда они встречают решительный отпор.

Другая группа черт, свойственных больным эпилепсией, имеет, по крайней мере на первый взгляд, прямо противоположный характер.

Мауц обозначил эту группу черт именем «гиперсоциальных». Такое наименование следует признать неудачным. Оно возникло потому, что некоторые из разбираемых особенностей сходны с такими чертами характера, которые могут считаться желательными в общежитии. Однако у эпилептика эти черты до такой степени преувеличиваются и искажаются, что делаются неприятными, нежелательными в межчеловеческих отношениях и, следовательно, отнюдь не являются «гиперсоциальными». Вежливость у эпилептика становится утрированной слащавостью, предупредительность — угодливостью, преувеличенной услужливостью, скромность — самоуничижением, любезность — льстивостью, подобострастием, чрезмерной почтительностью с наклонностью говорить в елейно-хвалебном тоне и употреблять уменьшительные и ласкательные формы слова («ручка», «ножка», «головка», «ваше драгоценное здоровьице» и т. п.); бережливость превращается в скупость; сочувствие, сострадание окрашивается в тона сентиментальной жалостливости и оказывается направленным не столько на других, сколько на себя самого.

При этом дело обстоит не так, что одни эпилептики злобны и агрессивны, а другие преувеличенно любезны, почтительны и слащавы. Как правило, обе группы описанных выше черт характера сосуществуют у одного и того же человека. Это подает повод считать таких людей двоедушными, лицемерными, носителями показной добродетели. Такое мнение несправедливо, по крайней мере в отношении большинства. В действительности больной как бы переключается по временам с одного типа реагирования на другой: он может из-за пустяка унижаться и из-за пустяка же убить.

В качестве примера того, как жестокость и жалость могут переплетаться между собой, укажем на одного наблюдавшегося нами эпилептика, который убил жену и 3-летнего сына. Жену он убил в раздражении, а сына вслед за этим из жалости. «Как подумал я, что малютка сиротой останется, мать умерла, а меня в тюрьму заберут, да как подумал я, сколько ему из-за этого придется насмешек услышать да горя перенести, — жалко мне его сделалось, я сынишку и убил», — объяснил больной свое поведение.

Вследствие недостаточной подвижности, эмоции эпилептика монотонны, однообразны, лишены тонкости. Больной как бы не успевает реагировать на все происходящие вокруг него изменения, на быструю смену событий, и это создает иногда ложное впечатление недостаточной аффективной отзывчивости.

Такая же медлительность, тугоподвижность, «прилипчивость» характеризует и мышление больных эпилепсией. Ему свойственно застревание на одном содержании, «неповоротливость мысли», трудность перехода от одной темы к другой. Отсюда рутинность мышления, наклонность держаться раз навсегда принятого порядка, ритуала, отсутствие гибкости. В силу тех же особенностей больные отличаются настойчивостью, доходящей до назойливости, упорством и последовательностью в достижении намеченной цели. Больные склонны к стереотипности, что находит выражение в постоянных повторениях одного и того же, в упорном однообразии мыслей и слов, любви к трафаретным оборотам; повторно рассказывая о каком-нибудь событии, больной обыкновенно пользуется одними и теми же выражениями. В разговоре он с большим трудом переключается с одной темы на другую, как бы «прилипая к ней». Начав рассказывать о чем-нибудь, он не успокаивается и не дает себя перебить, пока не изложит того, что считает нужным.

Больные плохо отделяют важное, основное от несущественного, побочного; поэтому изложение их отличается чрезвычайной обстоятельностью, детализацией, изобилует совершенно излишними подробностями; их непродуктивная многоречивость может привести в отчаяние самого терпеливого слушателя. Это же неумение отделить существенное от неважного, является причиной чрезмерной пунктуальности, педантизма, преувеличенного внимания ко всем мелочам. Эту особенность, в частности, легко выявить, рассматривая выполненные такими больными рисунки, на которых тщательно изображены каждая веточка, каждый листик на дереве, каждое перо у птицы.

Больные эпилепсией часто склонны к формализму, охотно говорят о необходимости строгого соблюдения всех правил и предписаний. Такое требование «законности» на словах подчас сопровождается ее нарушением на деле, причем больной нередко приводит для своего оправдания какие-нибудь формальные увертки. Один из наблюдавшихся нами больных, бежавший из клиники и возвращенный туда через несколько дней милицией, в ответ на упреки в побеге тоном обиженной невинности заявил: «Разве я бежал? Я никогда бы себе этого не позволил. Я не бежал, а самовольно отлучился».

Речь таких больных с внешней стороны отличается медлительностью, тягучестью, со стороны содержания — наклонностью к однообразным трафаретным оборотам, излишней детализацией, обстоятельностью, обилием витиевато-напыщенных выражений, елейным тоном.

Описанные выше изменения личности эпилептика, его раздражительность, придирчивость, самомнение и др. нередко приводят к столкновению с окружающими. Вследствие этого создаются условия для реактивного бредообразования. Больные начинают утверждать, что к ним враждебно относятся, систематически нарушают их интересы, неправильно лечат и т. п. Эти формы бредообразования следует отличать от эквивалентов параноидного типа и от остаточного (рези- дуального) бреда, о которых говорилось выше. Особенности личности эпилептика нарастают по мере течения болезненного процесса. Следовательно, своеобразные черты мышления и эмоционально-волевых реакций у таких больных обусловлены изменением мозга под влиянием заболевания эпилепсией, а не являются «конституциональными свойствами», как утверждали раньше.

У многих больных эпилепсией, особенно если заболевание началось в раннем возрасте и припадки повторяются часто, развивается слабоумие, выражающееся в упадке памяти, снижении способности суждения, сообразительности, оскудении ассоциативных связей. Эти особенности, характерные для всех форм «органического» слабоумия, сочетаясь с теми чертами личности больного эпилепсией, которые были описаны выше, приобретают своеобразный оттенок, позволяющий отличать «эпилептическое слабоумие» от других его форм.

Необходимо подчеркнуть, что развитие слабоумия не является обязательным. Мы знаем ряд выдающихся ученых и писателей (в числе их Ф. М. Достоевский, Флобер, Гельмгольц), которые несмотря на то, что они болели эпилепсией, не обнаруживали никаких признаков слабоумия.

Хотя, как уже было сказано, слабоумие обычно бывает более резко выражено в тех случаях, где наблюдается большое количество припадков, но строгого паралеллизма между числом припадков и степенью слабоумия не существует. Иногда приходится наблюдать прогрессирование слабоумия несмотря на то, что припадки удалось подавить. Следовательно, припадки не являются, как утверждают некоторые, единственной причиной слабоумия. В генезе последнего должны играть роль и другие факторы. При эпилепсии таким моментом является, как мы полагаем, постоянное отравление мозга ядовитыми веществами, образующимися в организме больного. С этой точки зрения получает объяснение возможность нарастания слабоумия и психических изменений личности при эпилепсии даже после прекращения припадков, в то время как при эпилептиформных припадках иного происхождения этого не отмечается.

Что касается патогенеза изменений личности при эпилепсии, то этот сложный вопрос пока еще недостаточно освещен. В настоящее время мы должны ограничиться только некоторыми гипотетическими соображениями.

В первую очередь, необходимо указать на отмеченную И. П. Павловым инертность нервных процессов. Ею объясняется медлительность таких больных, их тугоподвижность, трудность перехода от одной темы к другой, наклонность к стереотипным повторениям в поведении и речи, пристрастие ко всему привычному, затрудненное усвоение нового, чрезвычайная длительность раз возникших аффективных реакций.

Отмеченная также И. П. Павловым сила нервной системы больных эпилепсией объясняет их стеничность, активность.

Далее, мы должны обратить внимание еще на одну особенность, проходящую красной нитью через различные проявления эпилепсии. Это — усиление всех реакций, связанных с рефлексом (инстинктом) самосохранения. Эти реакции выступают в обеих своих основных формах: агрессивной и пассивнооборонительной.

Поэтому в сумеречных состояниях господствующими являются эмоция ярости и эмоция страха. Столь частые «фуги» больных эпилепсией также нужно рассматривать как проявление оборонительной реакции в форме бегства.

В характерологических особенностях больного эпилепсией агрессивные реакции проявляются в злобности, жестокости, гневливости, склонности к насилию. Пассивнооборонительные реакции находят выражение в таких формах поведения, которые как бы направлены на то, чтобы демонстрацией податливости смягчить или умиротворить другого, — отсюда преувеличенная любезность, доходящая до слащавости, угодливость, подобострастие, утрированная почтительность. При этом один тип реакции легко переходит в другой и покорно- униженная манера держать себя вдруг может смениться безудержной яростью.

28. Судебно-психиатрическая оценка сумеречного помрачения сознания при эпилепсии.

Сумеречные помрачения сознания — самая частая форма расстройства сознания при эпилепсии, определяется дезориентировкой в месте, времени, собственной личности; сопровождается неправильным поведением. Когда преобладают только эти симптомы, можно говорить о простои форме сумеречного помрачения сознания. Такая форма возникает обычно остро. Больной не воспринимает окружающее, и оно не отражается на его поведении. Больной может совершать относительно сложные целенаправленные действия, но чаще это бывают отдельные автоматизированные движения. Речь или отсутствует, или бессвязная. Вступить в разговор с больным невозможно. Расстройства исчезают постепенно. Воспоминания о данном болезненном эпизоде полностью отсутствуют. Сумеречное состояние (простая форма) длится от нескольких часов до нескольких дней. Эта форма чаще возникает при эпилепсии с преобладанием больших судорожных припадков.

Сумеречное помрачение сознания может сопровождаться бредом, галлюцинациями, измененным аффектом. Галлюцинаторно-бредовые формы сумеречного помрачения сознания чаще развиваются постепенно. Содержание галлюцинаторно-бредовых расстройств отражается на восприятии больными окружающего, их высказываниях и поступках. Речевой контакт с больными в той или иной степени сохранен. Преобладают бредовые идеи преследования, личной и всеобщей гибели, эротически-религиозный или экспансивный бред (величия, реформаторства, мессианства). Чаще встречаются зрительные и обонятельные галлюцинации, реже слуховые. Зрительные галлюцинации чувственно ярки, нередко окрашены в красный, розовый, желтый и иные цвета; обычно это война, катастрофы, убийства, пытки, религиозно-мистические и эротические видения.