Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






  • Переводчик: Нора Галь. – Что бы ты делала, если б знала, что завтра настанет конец света?






    – Что бы ты делала, если б знала, что завтра настанет конец света?

    – Что бы я делала? Ты не шутишь?

    – Нет.

    – Не знаю. Не думала.

    Он налил себе кофе. В сторонке на ковре, при ярком зеленоватом свете ламп " молния", обе девочки что-то строили из кубиков. В гостиной по-вечернему уютно пахло только что сваренным кофе.

    – Что ж, пора об этом подумать, – сказал он.

    – Ты серьезно?

    Он кивнул.

    – Война?

    Он покачал головой.

    – Атомная бомба? Или водородная?

    – Нет.

    – Бактериологическая война?

    – Да нет, ничего такого, – сказал он, помешивая ложечкой кофе. – Просто, как бы это сказать, пришло время поставить точку.

    – Что-то я не пойму.

    – По правде говоря, я и сам не понимаю, просто такое у меня чувство. Минутами я пугаюсь, а в другие минуты мне ничуть не страшно и совсем спокойно на душе. – Он взглянул на девочек, их золотистые волосы блестели в свете лампы. – Я тебе сперва не говорил. Это случилось четыре дня назад.

    – Что?

    – Мне приснился сон. Что скоро все кончится, и еще так сказал голос. Совсем незнакомый, просто голос, и он сказал, что у нас на Земле всему придет конец. Наутро я про это почти забыл, пошел на службу, а потом вдруг вижу, Стэн Уиллис средь бела дня уставился в окно. Я говорю – о чем замечтался, Стэн? А он отвечает – мне сегодня снился сон, и не успел он договорить, а я уже понял, что за сон. Я и сам мог ему рассказать, но Стэн стал рассказывать первым, а я слушал.

    – Тот самый сон?

    – Тот самый. Я сказал Стану, что и мне тоже это снилось. Он вроде не удивился. Даже как-то успокоился. А потом мы обошли всю контору, просто так, для интереса. Это получилось само собой. Мы не говорили – пойдем поглядим, как и что. Просто пошли и видим, кто разглядывает свой стол, кто руки, кто в окно смотрит. Кое с кем я поговорил. И Стэн тоже.

    – И всем приснился тот же сон?

    – Всем до единого. В точности то же самое.

    – И ты веришь?

    – Верю. Сроду ни в чем не был так уверен.

    – И когда же это будет? Когда все кончится?

    – Для нас – сегодня ночью, в каком часу не знаю, а потом и в других частях света, когда там настанет ночь – земля-то вертится. За сутки все кончится.

    Они посидели немного, не притрагиваясь к кофе. Потом медленно выпили его, глядя друг на друга.

    – Чем же мы это заслужили? – сказала она.

    – Не в том дело, заслужили или нет, просто ничего не вышло. Я смотрю, ты и спорить не стала. Почему это?

    – Наверно, есть причина.

    – Та самая, что у всех наших в конторе?

    Она медленно кивнула.

    – Я не хотела тебе говорить. Это случилось сегодня ночью. И весь день женщины в нашем квартале об этом толковали. Им снился тот самый сон. Я думала, это просто совпадение. – Она взяла со стола вечернюю газету. – Тут ничего не сказано.

    – Все и так знают. – Он выпрямился, испытующе посмотрел на жену. – Боишься?

    – Нет. Я всегда думала, что будет страшно, а оказывается, не боюсь.

    – А нам вечно твердят про чувство самосохранения – что же оно молчит?

    – Не знаю. Когда понимаешь, что все правильно, не станешь выходить из себя. А тут все правильно. Если подумать, как мы жили, этим должно было кончиться.

    – Разве мы были такие уж плохие?

    – Нет, но и не очень-то хорошие. Наверно, в этом вся беда – в нас ничего особенного не было, просто мы оставались сами собой, а ведь очень многие в мире совсем озверели и творили невесть что.

    В гостиной смеялись девочки.

    – Мне всегда казалось: вот придет такой час, и все с воплями выбегут на улицу.

    – А по-моему, нет. Что ж вопить, когда изменить ничего нельзя.

    – Знаешь, мне только и жаль расставаться с тобой и с девочками. Я никогда не любил городскую жизнь и свою работу, вообще ничего не любил, только вас троих. И ни о чем я не пожалею, разве что неплохо бы увидеть еще хоть один погожий денек, да выпить глоток холодной воды в жару, да вздремнуть. Странно, как мы можем вот так сидеть и говорить об этом?

    – Так ведь все равно ничего не поделаешь.

    – Да, верно. Если б можно было, мы бы что-нибудь делали. Я думаю, это первый случай в истории – сегодня каждый в точности знает, что с ним будет завтра.

    – А интересно, что все станут делать сейчас, вечером, в ближайшие часы.

    – Пойдут в кино, послушают радио, посмотрят телевизор, уложат детишек спать и сами лягут – все, как всегда.

    – Пожалуй, этим можно гордиться – что все, как всегда.

    Минуту они сидели молча, потом он налил себе еще кофе.

    – Как ты думаешь, почему именно сегодня?

    – Потому.

    – А почему не в другой какой-нибудь день, в прошлом веке, или пятьсот лет назад, или тысячу?

    – Может быть, потому, что еще никогда не бывало такого дня – девятнадцатого октября тысяча девятьсот шестьдесят девятого года, а теперь он настал, вот и все. Такое уж особенное число, потому что в этот год во всем мире все обстоит так, а не иначе, – вот потому и настал конец.

    – Сегодня по обе стороны океана готовы к вылету бомбардировщики, и они никогда уже не приземлятся.

    – Вот отчасти и поэтому.

    – Что ж, – сказал он, вставая. – Чем будем заниматься? Вымоем посуду?

    Они перемыли посуду и аккуратней обычного ее убрали. В половине девятого уложили девочек, поцеловали их на ночь, зажгли по ночнику у кроваток и вышли, оставив дверь спальни чуточку приоткрытой.

    – Не знаю… – сказал муж, выходя, оглянулся и остановился с трубкой в руке.

    – О чем ты?

    – Закрыть дверь плотно или оставить щелку, чтоб было светлее…

    – А может быть, дети знают?

    – Нет, конечно, нет.

    Они сидели и читали газеты, и разговаривали, и слушали музыку по радио, а потом просто сидели у камина, глядя на раскаленные уголья, и часы пробили половину одиннадцатого, потом одиннадцать, потом половину двенадцатого. И они думали обо всех людях на свете, о том, кто как проводит этот вечер – каждый по-своему.

    – Что ж, – сказал он наконец. И поцеловал жену долгим поцелуем.

    – Все-таки нам было хорошо друг с другом.

    – Тебе хочется плакать? – спросил он.

    – Пожалуй, нет.

    Они прошли по всему дому и погасили свет, в спальне разделись, не зажигая огня, в прохладной темноте, и откинули одеяла.

    – Как приятно, простыни такие свежие.

    – Я устала.

    – Мы все устали.

    Они легли.

    – Одну минуту, – сказала она.

    Поднялась и вышла на кухню. Через минуту вернулась.

    – Забыла привернуть кран, – сказала она.

    Что-то в этом было очень забавное, он невольно засмеялся.

    Она тоже посмеялась, – и правда, забавно! Потом они перестали смеяться и лежали рядом в прохладной постели, держась за руки щекой к щеке.

    – Спокойной ночи, – сказал он еще через минуту.

    – Спокойной ночи.

     

     






    © 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
    Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
    Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.