💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Нравственное значение оценки доказательств по внутреннему убеждению.

Действующему принципу оценки доказательств исторически предшествовала оценка доказательств формальная, или легальная (законная). Законодатель заранее предписывал судьям обязательные правила оценки различных видов доказательств. Роль судьи сводилась к механическому подсчету имеющихся доказательств. «Эта система, — писал А. Ф. Кони, — связывая убеждение судьи и внося в его работу элемент бездушного формализма, создавала уголовный суд, бессильный в ряде случаев покарать действительно виновного, но достаточно могущественный, чтобы разбить личную жизнь человека...»

На смену прежней системе пришла система свободной опенки доказательств по внутреннему судейскому убеждению. Статья 76 Устава уголовного судопроизводства для дел, которые рассматриваются без участия присяжных заседателей, устанавливала: «Судьи должны определять вину или невиновность подсудимого по внутреннему своему убеждению, основанному па обсуждении в совокупности всех обстоятельств дела». Статья 804 обязывала председателя в суде присяжных заключать свое напутствие присяжным заседателям напоминанием, что они должны определить вину или невиновность подсудимого по внутреннему своему убеждению, основанному на обсуждении в совокупности всех обстоятельств дела». Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР 1922 г. (ч. 2 ст. 383) почти без изменений воспроизвел положения Судебных уставов об оценке доказательств по внутреннему убеждению судей. В дальнейшем существо относящихся к оценке доказательств процессуальных норм не изменялось, хотя они приобрели идеологизированную окраску (ст. 17 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1958 г., ст. 71 УПК РСФСР 1960 г.).

Принцип оценки доказательств по внутреннему убеждению но шагает на судью полную ответственность за правильность решения о виновности или невиновности подсудимого. Оценка доказательств является результатом «сложной внутренней работы судьи, не стесненной в определении силы доказательств ничем, кроме указаний разума и голоса совести». Принцип оценки доказательств по внутреннему убеждению распространяется и на прокурора, следователя, лицо, производящее дознание. Им руководствуются и другие участники уголовного процесса.

Оценка доказательств по внутреннему убеждению судьи имеет несколько аспектов: юридический, психологический и нравственный. Судьи оценивают доказательства, не будучи связаны заранее предписаниями закона о силе и значении тех или иных доказательств в условиях независимости и запрета воздействовать на их решения. Оценка доказательств базируется на рассмотрении всей их совокупности и познании обстоятельств дела в целом. Психологически внутреннее убеждение означает состояние сознания и чувств судьи, когда он при принятии окончательного решения уверен в его правильности, не сомневается в безошибочности своего решения и готов действовать в соответствии с этим (осудить или оправдать).

Нравственное значение оценки доказательств по внутреннему убеждению состоит в том, что за свое решение о доказанности или недоказанности обвинения и его последствиях судья несет ответственность перед своей совестью судьи и человека. Суверенный в принятии решения, судья отвечает нравственно за его правильность перед обществом, перед подсудимым, потерпевшим, другими участниками процесса, будучи связан с ними чувством профессионального и человеческого долга, нравственными отношениями.

Но судья — человек со всеми его достоинствами, недостатками интеллектуального, психологического, нравственного плана. Как и каждый человек, судья (выполняя к тому же трудные и сложные обязанности) может ошибиться при оценке доказательств, а следовательно, и при разрешении дела. Поэтому закономерна постановка вопроса о праве судьи на ошибку.

Ошибка в любой деятельности, представляющей сложность, фактически неизбежна. В делах уголовных истину зачастую найти крайне сложно, а иногда и невозможно. Судья обязан разрешить уголовное дело, которое он рассматривает. С этим связаны и риск, и в определенном смысле «неизбежность» судебных ошибок, хотя количество их относительно невелико. Казалось бы, что из этого следует признание права судьи на ошибку.

По вот мнение крупного ученого, посвятившего свою деятельность исследованию проблем уголовного процесса и судебной этики, М. С. Строговича: «...право на ошибку ниоткуда не вытекает ни в юридическом, ни в этическом отношении. Судебные ошибки были, имеются сейчас и с их возможностью приходится считаться в будущем. Но права судей на ошибку, равно как право на ошибку следователей и прокуроров при расследовании и разрешении уголовных дел не существует, такого права не было раньше, нет сейчас и не будет в дальнейшем. Судебная ошибка — это всегда нарушение законности. У кого же и когда есть «право» нарушать законность! «Право на ошибку» в уголовном процессе — это аморальное, безнравственное представление, и оно может породить только дальнейшие нарушения законности и нравственности». С этим мнением нельзя не согласиться.

Судебная ошибка — это прежде всего осуждение невиновного. Утверждение, что судья имеет нравственное право на это, наглядно обнаруживает свою несостоятельность. Но судебная ошибка — это и оправдание виновного вопреки истинному положению дел и собранным против него доказательствам, когда преступник уходит от заслуженной ответственности. Сюда же следует причислить и случаи неправильной квалификации деяния, и назначение явно несправедливого наказания виновному.

Учитывая, что ошибка вообще представляет собой утверждение, не соответствующее действительности, или действие, не приведшее к ожидаемому результату, если они допущены не преднамеренно, судебную ошибку следует характеризовать как решение суда о виновности или невиновности подсудимого и о мере наказания, не соответствующее действительным обстоятельствам дела, принятое непреднамеренно. В работах некоторых авторов и в практике оценки работы судов бытует представление о судебной ошибке «в широком смысле слова» — как неправильном решении суда по любому вопросу, подлежащему разрешению в приговоре. Но это мнение означает утрату качественного различия между судебной ошибкой, с одной стороны, и ошибочным решением суда по частному вопросу — с другой.

Внутреннее убеждение относится прежде всего и главным образом к области оценки доказательств. Но и юридическая оценка деяния подсудимого, и определение меры наказания производятся в соответствии с убеждением судьи в правильности и справедливости его выводов и решений.

Закон и нравственные нормы, которыми руководствуется судья, создают предпосылки правильного формирования внутреннего убеждения. Внутреннее убеждение складывается в условиях независимости судей при их обязанности противостоять попыткам воздействия извне; оно должно формироваться лишь на основании исследования обстоятельств дела и опираться на доброкачественные, достаточные и тщательно проверенные доказательства.

Принцип оценки доказательств по внутреннему убеждению возлагает на судью полную ответственность за правильность решения о виновности или невиновности подсудимого. Принцип оценки доказательств по внутреннему убеждению распространяется и на прокурора, следователя, лицо, производящее дознание. Оценка доказательств по внутреннему убеждению судьи имеет несколько аспектов: юридический, психологический и нравственный. Юридически судьи оценивают доказательства, не будучи связаны заранее предписаниями закона о силе и значении тех или иных доказательств в условиях независимости и запрета воздействовать на их решения. Психологически внутреннее убеждение означает состояние сознания и чувств судьи, когда он, принимая 44 окончательное решение, уверен в его правильности и не сомневается в безошибочности своего решения. Нравственное значение оценки доказательств по внутреннему убеждению состоит в том, что за свое решение о доказанности или недоказанности обвинения и его последствиях судья несет ответственность перед своей совестью судьи и человека. Суверенный в принятии решения, судья отвечает нравственно за его правильность перед обществом, перед подсудимым, потерпевшим, другими участниками процесса. Судья обязан разрешить уголовное дело, которое он рассматривает. С этим связаны и риск, и в определенном смысле «неизбежность» судебных ошибок. Судебная ошибка – это прежде всего осуждение невиновного. Но судебная ошибка – это и оправдание виновного вопреки истинному положению дел и собранным против него доказательствам, когда преступник уходит от заслуженной ответственности. Сюда же следует причислить и случаи неправильной квалификации деяния, и назначение явно несправедливого наказания виновному. Закон и нравственные нормы, которыми руководствуется судья, создают предпосылки правильного формирования внутреннего убеждения. Внутреннее убеждение складывается в условиях независимости судей при их обязанности противостоять попыткам воздействия извне; оно должно формироваться лишь на основании исследования обстоятельств дела и опираться на доброкачественные, достаточные и тщательно проверенные доказательства.

6. Нравственное содержание приговора и других решений суда.

Судебное разбирательство, как правило, заканчивается при­нятием судом решения по основному вопросу уголовного де­ла — постановлением приговора. К существу и форме пригово­ра, как и других процессуальных решений, предъявляется ряд требований. Необходимыми свойствами любого процессуаль­ного решения являются законность и обоснованность. Многие процессуальные решения должны быть также мотивированы. Каждое решение облекается в соответствующую процессуаль­ную форму.

Приговор — важнейшее решение, принимаемое по уголов­ному делу. Приговор — акт правосудия, что качественно выде­ляет его среди других процессуальных актов. Он должен отве­чать высоким правовым и нравственным требованиям.

По действующему закону (ст. 297 УПК РФ) каждый приго­вор должен быть: 1) законным, 2) обоснованным, 3) справедли­вым. Приговор должен основываться лишь на тех доказательст­вах, которые были рассмотрены в судебном заседании.

Законность приговора означает соответствие его требовани­ям материального и процессуального закона при условии, что он постановлен в результате процесса, проведенного с соблю­дением всех процессуальных гарантий. Обоснованность — со­ответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактиче­ским обстоятельствам дела при доказанности этих выводов в судебном заседании.

Мотивированность приговора – приведение в нем аргументов в обоснование содержащихся в приговоре решений. Одной из задач уголовного судопроизводства является обеспечение правильного применения закона «с тем, чтобы каждый совершивший преступление был подвергнут справедливому наказанию» (ст. 2). Согласно ст. 347 УПК одним из оснований к отмене или изменению приговора является несправедливость наказания. Таким образом, приговор будет справедливым тогда, когда наказание виновному назначено в соответствии с правильно примененным уголовным законом и соразмерно опасности преступления и личности виновного, когда соблюдено требование индивидуализации ответственности. Постановление справедливого приговора требует от судей принятия на себя ответственности за правильное решение о дальнейшей судьбе подсудимого.

Справедливость приговора в общем плане следует понимать как соответствие вида и меры назначенного наказания содеянному при вынесении обвинительного приго­вора и безусловное оправдание лица в случае, когда оно не со­вершало инкриминированного ему деяния.

В настоящее время большинство ученых считают справед­ливость важнейшим свойством правосудного приговора. М. С. Строгович относил к числу требований к приговору не только справедливость, но и убедительность.

Но справедливость приговора не сводится только к сораз­мерности наказания осужденному, хотя она составляет важный и необходимый компонент справедливости. Различные авторы в понятие справедливости обоснованно вкладывают более широкий смысл. Так, Ф. М. Кудин пишет, что справедливость вы­ражает моральное требование, чтобы приговор «устанавливал виновность либо невиновность подсудимого в соответствии с тем, что имело место в действительности, чтобы в приговоре было правильно квалифицировано деяние лица и определено наказание в соответствии с тяжестью преступления и лично­стью виновного». М. С. Строгович, перечисляя требования к приговору, указывал, что приговор «должен быть справедлив — это значит, что он должен устанавливать действительную вину или невиновность подсудимого и наказывать его в соответст­вии с его виною».

Таким образом, справедливость приговора включает ряд со­ставляющих. Приговор будет справедлив, если им оправдан не­виновный (осуждение невиновного — крайняя форма неспра­ведливости); обвинительный приговор, соответственно, будет справедлив лишь тогда, когда им признан виновным, осужден именно тот, кто совершил преступление. Приговор будет спра­ведливым тогда, когда наказание виновному назначено в соот­ветствии с правильно примененным уголовным законом и со­размерно опасности преступления и личности виновного, когда соблюдено требование индивидуализации ответственности.

Нетрудно заметить, что приведенные характеристики в зна­чительной мере совпадают с законностью и обоснованностью приговора, но приговор здесь оценивается с позиций положе­ния личности того, о ком он постановлен. Справедливость в данном случае понимается в ее распределительном аспекте.

Но приговор должен соответствовать и уравнительному по­ниманию справедливости. Приговор должен опираться на ре­альное исполнение судом принципа равенства каждого челове­ка перед законом и судом и содержать решения, соответствую­щие этому принципу. Независимо от различий в социальном, имущественном и прочих отношениях все невиновные должны безусловно оправдываться. Ко всем, кто виновен, равно приме­няется уголовный закон, и они наказываются без дискримина­ции или привилегий по национальным, социальным и прочим признакам.

Таким образом, справедливость приговора — это не только правовая, но и нравственная характеристика приговора, озна­чающая требование, чтобы приговором осуждался только ви­новный в преступлении, а невиновный был оправдан, чтобы признанный виновным наказывался на основе закона в соот­ветствии с характером и степенью его вины при обеспечении равенства всех перед законом и судом.

Справедливость приговора неразрывно связана с его закон­ностью и обоснованностью. Незаконный приговор не может быть справедливым, как и необоснованный, т. е. не соответст­вующий тому, что совершил (или не совершил) подсудимый.

Иногда можно встретить утверждение, что наказание может быть незаконным, но справедливым. Так, Г. 3. Анашкин писал, что «по суще­ству справедливое наказание может быть незаконным, например, вследствие ошибки в квалификации деяния или нарушения процессу­альной нормы при постановлении приговора»'. Но это суждение весь­ма уязвимо. Наказание, назначенное «не по тому закону», вообще не может быть оценено ввиду отсутствия критерия для суждения о его справедливости. Наказание, постановленное вне соблюдения важней­ших гарантий правосудия, лишено юридической силы и нравственного оправдания.

Справедливость приговора нельзя рассматривать в отрыве от правовых требований к акту правосудия, но в то же время сле­дует обратить внимание на то, что эта характеристика пригово­ра занимает самостоятельное место по сравнению с законно­стью, обоснованностью и мотивированностью. «Выделение справедливости как требования, предъявляемого к пригово­ру, — писал М. С. Строгович, — имеет тот смысл, что этим подчеркивается правильное не только с правовой, но и с нрав­ственной, моральной стороны отношение к человеку, судьба которого решается приговором»². Справедливость — оценка приговора несколько иного, более широкого плана, чем право­вые его характеристики. Справедливость — нравственно-право­вое требование к приговору, в конечном счете опирающееся на гуманистические начала. Поэтому в случае закрепления этого требования к приговору в уголовно-процессуальном законе оно должно формулироваться относительно самостоятельно, чем будет отмечено его особое качество.

Постановление справедливого приговора требует от судей принятия на себя ответственности за правильное решение о дальнейшей судьбе подсудимого. Постановляя приговор, «они до предела напрягают свои духовные, нравственные силы».

В суде с участием присяжных заседателей справедливость приговора определяется прежде всего справедливостью вердик­та. И здесь проявляется преимущество такого суда, поскольку присяжные в своих решениях руководствуются своей совестью, судят на основании представлений о справедливости. А. Ф. Ко­ни писал по поводу соображений присяжных заседателей: «Приходится признать, что часто в их, по-видимому, непра­вильном решении кроется действительная справедливость, вну­шаемая не холодным рассудком ума, а голосом сердца. Не надо забывать, что, согласно закону, их спрашивают не о том, совер­шил ли подсудимый преступное деяние, а виновен ли он в том, что совершил его; не факт, а внутренняя сторона его и лич­ность подсудимого, в нем выразившаяся, подлежит их сужде­нию. Своим вопросом о виновности суд устанавливает особый промежуток между фактом и виной и требует, чтобы присяж­ные, основываясь исключительно на «убеждении своей совес­ти» и памятуя свою великую нравственную ответственность, наполнили этот промежуток соображениями, в силу которых подсудимый оказывается человеком виновным или невинов­ным».

В период проведения судебной реформы, включающей учре­ждение суда с участием присяжных заседателей, получило из­вестное распространение мнение, что в этом суде нравственная ответственность за справедливость приговора полностью возла­гается на присяжных заседателей и положение судьи в этом от­ношении существенно меняется. Однако положения нового УПК РФ, в том числе и сам правовой механизм деятельности суда с участием присяжных заседателей, опровергают это оши­бочное мнение. Решение вопроса о виновности возлагается на присяжных заседателей. Но профессиональный судья отнюдь не устраняется от ответственности за свой приговор, который опирается на вердикт присяжных заседателей, в том числе и за правильность осуждения в целом. Председательствующий не вправе оспорить оправдательный вердикт. Но если присяжные заседатели ошиблись и осудили невиновного, то правовой и нравственный долг судьи — аннулировать это несправедливое решение, о чем говорилось выше.

В суде с участием присяжных заседателей в настоящее время меру наказания судья назначает единолично. Прежде ее опре­делял суд коллегиально. Поэтому нравственная ответственность судьи за принятие решения поэтому важнейшему вопросу ре­шительно возрастает. Он один несет ответственность за реше­ние о размере наказания, но лишь на законных основаниях и в установленных законом границах.

Что касается формы приговора, то она определенным обра­зом также отражает нравственные моменты. Так, М. С. Строго­вич считал, что одно из свойств приговора — его убедитель­ность: «...гражданами, населением, общественностью он дол­жен восприниматься как правильный, справедливый, должен убеждать их в правильности тех выводов, к которым пришел суд». Убедительность приговора обеспечивается соответствую­щим ведением судебного разбирательства и изложением приго­вора, его мотивировкой. С этим мнением можно согласиться, но при условии, что убедительность определяется прежде всего соблюдением других требований к приговору, на что обращал внимание и цитированный автор. Плохо, если убедительно бу­дет составлен незаконный, несправедливый приговор.

Нравственно обусловлены содержащиеся в законе требова­ния к форме приговора: сама обязанность суда мотивировать приговор; запрет включать в оправдательный приговор форму­лировки, ставящие под сомнение невиновность оправданного; включать в приговор указание на совершение преступления кем-либо из лиц, не привлекавшихся к ответственности, и др.

Следует осторожно подходить к помещению в приговоре нравственных характеристик подсудимого, потерпевшего, дру­гих участвующих в деле лиц. А такие вопросы возникают, на­пример, при рецидиве преступлений, при совершении преступ­ления с особой жестокостью, при виктимности потерпевшего. Видимо, такого рода сведения могут быть отражены в приговоре лишь тогда, когда это прямо опирается на содержание мате­риального уголовного закона и относится к обстоятельствам, существенным для дела. При этом нельзя отвлекаться от нрав­ственных критериев и при помещении в приговор сведений, относящихся к существу уголовного дела. Например, при изна­силовании несовершеннолетней в приговоре указываются в ка­честве смягчающих ответственность обстоятельств чистосердеч­ное раскаяние и положительная характеристика виновного.

Решения судебных инстанций, проверяющих законность и обоснованность приговора, также обусловлены определенными нравственными требованиями. Гуманизм, справедливость, объ­ективность, в определенных отношениях милосердие лежат в основе установленной законом компетенции этих судов. На­званными принципами обусловлены запрет ухудшения положе­ния осужденного вследствие подачи им кассационной жалобы, правила, обеспечивающие особую стабильность оправдательно­го приговора, в том числе вступившего в законную силу, другие нормы, относящиеся к кассационному и надзорному производ­ству.

На стадии исполнения приговора подавляющее большинст­во решений может быть принято в сторону смягчения участи осужденного по различным основаниям. Гуманистическое на­чало уголовно-процессуального права здесь проявляется весьма отчетливо.