💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Just another ordinary day in the Frank Iero's life

Непогода - осень - куришь,
Куришь - все как будто мало...

Хреновое утро хренового понедельника.
Фрэнк стукнул по пищащему будильнику и со вздохом перевернулся на живот, утыкаясь лицом в подушки, совершенно не находя в себе сил, чтобы открыть хоть один глаз.
Промычав какие-то ругательства, он с трудом откинул одеяло, кое-как поднялся с кровати, и тут же пронизывающая боль в пояснице усадила его обратно. Возможно, пролежать час с лишним на холодной октябрьской земле – было не самой лучшей идеей.
Часы показали, что он отстает от расписания уже на целых семь минут. Аккуратно поднявшись, он медленно поплелся в коридор, надеясь, что горячий душ хоть немного уймет острую боль. Он себе, наверное, что-нибудь застудил.
Только когда он уже схватился за дверь ванной комнаты, он вдруг понял, что в доме… тихо. Никто не кричал, никто не бил посуду, никто не ворвался к нему в комнату и не разбудил его в шесть утра. Забираясь в душевую кабинку, он перебирал все возможные варианты такого поворота событий.
Родители попросту уже могли уйти на работу. Нет, не могли. Слишком рано. Они могли еще спать? Тоже нет, они уже несколько месяцев подряд просыпались раньше, чем часы показывали семь, и начинали орать. Может, одного из них просто нет дома? Тогда другой прилетел бы к Фрэнку в комнату и устроил скандал с утра пораньше ему. Больше идей не было.
Вытираясь полотенцем, Фрэнк взглянул в запотевшее зеркало. Протерев его ладонью, он увидел в нем самого себя, растрепанного, уставшего и с ярко-красной царапиной на скуле. Наверное, отец задел своим обручальным кольцом, когда ударил его. Какая ирония.
Спускаясь на первый этаж, он продолжал прислушиваться к тишине. Неужели родители ушли? Он невольно обрадовался такой перспективе провести утро в одиночестве, без нервотрепки и ругани, спокойно позавтракать и так же спокойно уйти в школу. Но вся радость в миг улетучилась, когда он вошел на кухню и увидел отца и мать, молча сидевших за столом.
Как только Фрэнк несмело шагнул вперед, мать тут же подскочила с места, подбежала к плите, хватая по пути тарелку и быстро что-то накладывая в нее из стоящей на плите сковородки, и поставила на стол перед Фрэнком горячую яичницу и поджаренные тосты с маслом. Пока он непонимающе смотрел на суетящуюся мать, которая уже заваривала ему чай, и на отца, низко склонившего голову, в его сознание медленно прокрадывалась мысль, что им, возможно…стыдно. Они не кричали, мама в кой-то веки приготовила ему завтрак, и вот отец протянул немного помятую купюру ценностью в сто баксов.
-Мам? Пап? – почти шепотом проговорил Фрэнк, разрушая тишину, которая заполонила целый двухэтажный дом.
Никто из них не ответил, и только отец медленно поднял голову, глядя на сына с каким-то сожалением. Мама сидела на своем месте, обеспокоенно смотря на рану на щеке Фрэнка.
Боясь разрушить этот слабый и немного странный мир, образовавшийся сегодня в их доме, Фрэнк покорно сел за стул, беря в одну руку вилку, а другой принимая деньги отца.
Они ели в полном молчании, но после стольких месяцев невыносимых криков, тишина – это было именно то, что нужно. Неужели все становится лучше?
Быстро доев весь свой завтрак, Фрэнк поднялся из-за стола, промямлил невнятное, но очень искреннее «спасибо» и быстро убежал в свою комнату за рюкзаком. Когда он уже стоял в прихожей, одетый и готовый выйти на улицу, и мама и папа вышли его проводить. Никто ничего не говорил, но то, что они стояли тут перед ним и провожали его в школу, было так важно, и Фрэнк даже немного улыбнулся своим родителям, впервые за несколько последних месяцев.
Оказавшись на холодном воздухе, он невольно заулыбался еще шире, потому что это утро было не таким ужасным, потому что наконец-то все было не так плохо, потому что…
-Это ты во всем виновата!
-Я? В чем же? В том, что ты поднял руку на собственного сына? Или, может быть, в том, что ты выгнал его из дома в школу в шесть утра в воскресенье?!
-Да! Если бы не была такой потаскухой, ничего бы этого не было! Ты разрушила нашу семью!
-Я вас любила, люблю и всегда буду любить!
-Это из-за большой любви ты сыну завтрак раз в пять месяцев готовишь?!
-Урод!
-Шлюха!
«Ну хоть бы подождали, пока я от двери отойду, идиоты».
Вот ну какого хрена?!
С силой пнув какой-то камушек, Фрэнк быстро зашагал в школу, всей душой ненавидя свою жизнь. Его родители образумились, вспомнили о сыне, решили вернуть мир и спокойствие в семью? Ну конечно! Каким нужно быть идиотом, чтобы поверить в это – ругал он сам себя.
Иногда все бывает так: пару недель в школе полное затишье, никаких контрольных, никаких непредвиденных самостоятельных, никаких срочных практических работ, а потом, в один день, когда ну совсем этого не ожидаешь, учителя, будто бы по единому сговору, дают самостоятельные и контрольные одну за другой. В один, мать его, день.
Фрэнк сидел на первом уроке, схватившись за голову, и судорожно вчитывался в условие задачи. Неожиданная контрольная по алгебре первым уроком в понедельник – это именно то, что нужно, чтобы зарядиться энергией на всю рабочую неделю вперед.
«Что больше, абсцисса или ордината заданной точки числовой окружности…»
«Область определения функции arccos(x) – это…»
«Исследуйте функцию на монотонность на заданном промежутке…»
Он вроде бы знал все и не знал ничего одновременно. Метаясь от одного задания к другому, маниакально записывая все, что придет ему в голову, проклиная число π и вырисовывая корявые графики, он не заметил, как урок подошел к концу, и звонок заполнил глухое молчание коридоров. Пока он судорожно дописывал последние строчки дрожащими от нервов руками, учительница стояла у своего стола и нервно постукивала по полу каблуком, напоминая задержавшимся ученикам, что пора сдавать работу, а чтобы усилить эффект, она почти ежесекундно как заведенная повторяла «время вышло, кладите тетради на стол», видимо совершенно не понимая, что если бы она заткнулась хотя бы на минуту, думать стало бы гораздо легче.
Поставив последнюю точку, Фрэнк оценивающе взглянул на свою работу, еще раз пробегая взглядом по всем заданиям в поисках ошибок. Убедившись, что все вроде более менее прилично, он отдал тетрадь учителю, собрал свои вещи и уныло выполз в коридор. Вот и все. Прошел всего один урок, а у него уже не было сил абсолютно ни на что.
Но учительницу физики, которая решила проверить всех на знание формул силы всемирного тяготения, тот факт, что ученики чувствуют себя так, будто их пропустили через асфальтоукладчик, мало волновал.
«Во сколько раз ускорение свободного падения на Земле больше ускорения свободного падения на Марсе…»
Еле соображая и вообще путаясь в кнопках на калькуляторе, Фрэнк изо всех сил старался не взорваться. Цифры плыли перед глазами, голова отказывалась генерировать ну хоть какие-нибудь идеи, а с разных сторон то и дело прилетали бумажки с одинаковым содержанием «напиши решение плиз». И Фрэнк быстро строчил в своей тетради и писал решения другим, и ему даже пришлось решить пару заданий из совсем другого варианта.
К концу урока, сдав тетрадь учителю и получив парочку брошенных наспех «спасибо», он чувствовал себя никак. Кровать и сон – все, о чем он думал.
Он медленно плелся по коридору на следующий урок. Его кто-то задевал и толкал в спину, но сил на то, чтобы хотя бы обернуться не было совсем. Как только он сел за свою парту и достал учебник по обществознанию, в класс вошла учительница. Она была не в очень хорошем настроении, поэтому, еще не успев дойти до своего стола, она уже крикнула «открываем тетради, записываем тему урока».
«Роль экономики в жизни общества».
Фрэнк обрадовался, что можно хоть немного отдохнуть. Подперев одной рукой щеку, он не спеша записывал нужный материал и спокойно слушал учителя. Она говорила что-то про вмешательство государства в рыночные дела, о том, что экономика – это подсистема общества, и, укутавшись в толстовку, Фрэнк чуть прикрыл глаза и слушал спокойный голос. Никто не болтал, не кричал и не кривлялся, потому что первые два урока выжали из учеников все соки, и каждый, точно так же как и Фрэнк, просто спокойно сидел и отдыхал.
И вот когда до конца урока оставалось всего семь минут раздалось это «закрываем учебники, достаем листочки».
Тихо выругавшись себе под нос, Фрэнк все же сделал так, как сказал учитель. Обществознание – вещь вообще интересная. С одной стороны это самый простой предмет в школе, иногда даже проще физкультуры, но когда дело доходит до самостоятельных работ, то невозможно придумать хоть что-нибудь, что было бы нелогичнее, чем эти вопросы.
Семь минут никогда не пролетали так быстро. За это время учительница успела продиктовать целых десять вопросов, а по окончанию урока немедленно потребовала сдать все листочки. Руки у Фрэнка уже откровенно дрожали.
Третья перемена – самая длинная – была так же самой любимой у всех учеников. Вместо того чтобы пойти в столовую и перекусить, Фрэнк быстро вылетел из школы, убегая на задний двор, потому что сигарета – это все, что могло спасти его.
Прикурить удалось только с третьего раза. Делая первую затяжку, Фрэнк даже немного пожалел людей, которые не имеют такой пагубной привычки, потому что как же они тогда, бедные, успокаивают свои нервы?
Мимо ходили старшеклассники; парни курили недалеко на лавочке и каждые пять секунд сплевывали на землю, девчонки, кто-то тоже с сигаретой в руках, собрались вокруг качелей и о чем-то болтали. Фрэнк с опустошающим безразличием смотрел вокруг и убивался от мысли о том, что впереди еще целых четыре урока.
Когда бычок от первой сигареты был выброшен в мусорный бак, он понял, что этого ему мало. Доставая вторую сигарету, он на секунду подумал, что это, скорее всего, плохо скажется на его здоровье, но руки продолжали дрожать, поэтому он уверенно чиркнул зажигалкой. К концу перемены он выкурил пять сигарет.
А сидя уже на уроке истории и слушая, как учитель объявляет о внезапном опросе по Гражданской войне, он понял, что нужно было выкурить все семь.
-Дата начала и конца гражданской войны. Мисс Паркер.
-А какой именно? Их несколько было.
-Не уходите от ответа. Той, о которой мы говорили на той неделе.
-Ну, э-э-э…
-Мы говорили об этом весь прошлый урок! Мистер Айеро?
-С тысяча восемьсот шестьдесят первый по тысяча восемьсот шестьдесят пятый.
И так целых сорок пять минут.
«Этапы Гражданской войны? Стороны, принимавшие участие? Вы самый ужасный класс! Цели? Причины? Итоги? Я же сто раз об этом говорила! Значение? Отвратительная работа, я вами недовольна!»
Сидя на пятом уроке, английском, Фрэнк честно старался не засыпать и внимательно слушать учителя. Он любил английский язык, потому что литература была одной из тех вещей, что действительно приносили ему удовольствие. Но, как всегда, из-за того, что он потратил все силы на то, что ему абсолютно не нравится, у него не осталось ни капли энергии на любимые вещи. Получив в качестве домашнего задания сочинения на тему «Шекспир: прошлое и настоящее», ребята вывалились в коридор, уставшие и вымотанные.
Шестой урок прошел без происшествий. Без всяких самостоятельных, опросов и контрольных: просто тихая монотонная лекция, под которую все дружно заснули. Но по пути на последний урок, Фрэнк, даже неожиданно для самого себя, немного оживился. Это удивило его, потому что химия вроде никогда не вызывала в нем особо нежных чувств. Он понял, в чем дело, когда, опоздав на три минуты, он прошел на свое место, и сильное разочарование накрыло его с головой. Пьеро не было. Пьеро не было нигде.
То есть, получается, что все это непонятное легкое волнение и тугой узел радости внизу живота – это все от предстоящей встречи с Джерардом? И это чувство жуткого разочарования от того, что Фрэнк его не нашел?
Думая об этом, Фрэнк не заметил, как пропустил мимо ушей абсолютно все, о чем говорил на уроке учитель. Звонок прозвенел как-то слишком быстро, вырывая его из своих мыслей, и очнулся Фрэнк только тогда, когда все уже записывали домашнее задание.
Улица встретила полуживых учеников мелким противным дождем и сильным ветром. Идя домой с очередной сигаретой в руках, Фрэнк признался сам себе, что ему действительно нравится проводить время с Джерардом. И он действительно сожалел о том, что он сегодня не пришел в школу, потому что после шести жутчайших уроков только он мог хоть немного поднять его ужасное настроение.
Дома было тихо, родители ушли на работу. Единственное, о чем мечтал Фрэнк – это хотя бы несколько часов крепкого сна, но гора домашней работы не позволяла даже посмотреть в сторону кровати. У домашней работы есть одно замечательно свойство: чем больше ты ее делаешь, тем больше ее почему-то становится.
Жуя огурец и запивая его горячим кофе, Фрэнк решал эту дурацкую алгебру, делал геометрию, писал сочинение и снова учил историю. Радовало, что хотя бы по физкультуре ничего не задают.
Ближе к семи пришли родители. Они снова кричали. Фрэнк закрылся в своей комнате и включил музыку в наушниках на всю мощь, но даже это его не спасло, когда мать влетела в его комнату, как всегда с криками и с полотенцем, заставила съесть несоленый ужин и проверяла его уроки по тетрадочкам, как у младшеклассника. Отец заперся в своей комнате.
В десять вечера совершенно уставший и разбитый Фрэнк лежал в своей постели и засыпал. Это был самый обычный день. Даже если хорошо постараться, в нем нельзя было найти ничего хорошего. Хреновый день хренового понедельника хренового Фрэнка Айеро.