Глава 8. Август, 1996 год. Малфой-мэнор.

ГРЕЙНДЖЕР
Меня, похоже, оставили в покое. Мы встречались только в столовой, и все разговоры сводились к «доброе утро», «да», «нет», «спасибо, хорошо», «спокойной ночи». Малфой старательно избегал встреч со мной - прятался на своей половине, да и я не особенно горела желанием общаться с ним.
Дневное время я проводила в библиотеке, вечером гуляла по саду - либо одна, либо в сопровождении Хелпи, если у той не было неотложных дел. Сад был огромным – мне и за неделю не обойти все его уголки и закоулки.
За замком я нашла уютную беседку, увитую разросшимся плющом, и старые скрипучие качели. Это стало моим любимым местом в замке Малфоев. Было немного странно видеть детские качели в доме, где не было маленьких детей. Обычно это детская привилегия – качаться высоко-высоко. И Драко Малфой выглядел бы тут совсем не к месту - сколько я не старалась, так и не смогла представить его в младенческом возрасте.
Так незаметно пролетели несколько дней. Жизнь, казалось, остановилась на одном месте. Голубое небо над головой, яркое солнце, легкий ветерок – в Малфой-мэноре никогда не наступала осень, только вечное лето. Мне это не нравилось – словно затишье перед бурей. А моя интуиция меня редко подводила. Не подвела она и на этот раз. Вечером к ужину заявился… Снейп.
…Декан Слизерина собственной персоной. Выполз из своего холодного и неуютного подземелья, чтобы пощекотать мне нервы. Все те же сальные, давно немытые волосы, желтоватая, болезненного цвета кожа и широченная черная мантия, делающая его похожим на гигантскую летучую мышь.
Нарцисса, еще недавно собиравшаяся закрыть свой дом для всех без исключения посетителей, словно забыла об этом и несказанно обрадовалась неожиданному гостю.
- Здравствуй, Нарцисса! – вежливо приложился он губами к ее руке. – Как всегда отлично выглядишь!
- Спасибо, Северус, - лучезарная улыбка осветила лицо женщины.
- Здравствуй, Драко!
Малфой кивнул в ответ. Меня словно не было, или Снейп искусно сделал вид, что меня не заметил. Как и всегда на занятиях по Зельеварению, когда он категорически отказывался замечать мою поднятую руку.
- Здравствуй, Северус! Безумно рада тебя видеть. Ты как глоток свежего воздуха из большого мира!
Прозвучало так, словно она вынужденно находилась в замке, и виной этому была я.
- Не знаю, кто я для вас сейчас, – криво усмехнулся Снейп. – Но от глотка чего-нибудь покрепче я бы не отказался.
- Присаживайся, - Нарцисса пригласила гостя к столу. – Отужинаешь с нами? Я попрошу эльфов принести еще один прибор.
- С удовольствием!
Она поднялась и направилась к дверям, чтобы сделать необходимые распоряжения.
- А у вас ничего не изменилось с моего последнего визита.
Снейп обвел внимательным взглядом столовую, и его глаза, холодные и пустые, напоминающие темные туннели, наконец-то, остановились на мне.
- Гермиона Грейнджер собственной персоной! Как чувствуете себя в стане врага? А? Вижу, жива – здорова… Никто Вас тут не съел?!
Малфой, сдержанный при матери, издевательски захихикал, прикрывая рот ладонью.
Я решительно настроилась игнорировать их насмешки. И если Малфой был здесь хозяином, то Снейп не имел никакого права вести себя подобным образом. Мы не в Хогвартсе, и я сейчас не его студентка. Тоже мне, великий профессор!
Нарцисса вернулась в столовую, и атмосфера снова превратилась во вполне дружелюбную и благопристойную.
Эльфы быстро накрыли на стол, и вся наша четверка мирно расселась на свои места: Малфой, как всегда, напротив меня, Нарцисса - напротив Снейпа. Миленькая компания! Кажется, мне пора отвыкать от ужинов, иначе скоро будет несварение желудка.
- Прошу меня извинить, Нарцисса, что я ворвался к вам без приглашения, но эта не моя прихоть…
- А чья же? – женщина подняла глаза на собеседника. – Постой, не говори. Я догадаюсь сама… Тебя направил сюда Дамблдор?
Малфой фыркнул:
- Это же ясно, мама. Директор нам не доверяет, и никогда не доверял. Мы же слизеринцы - жестокие и беспощадные звери, коварные и безнравственные чудовища…
Нарцисса сморщилась от услышанного, посмотрела на меня, потом перевела взгляд на Снейпа:
- Это из-за мисс Грейнджер?
Тот склонил голову в знак согласия.
- Мило, - смущенно улыбнулась женщина, а потом, подумав, добавила:
- А, впрочем, Дамблдор прав, переживая за девушку. Мы на разных сторонах баррикады. И я, оправив своего сына к чужим людям, тоже безумно волновалась бы за него. Для директора же каждый студент как собственный ребенок.
- Мама, ты всем находишь оправдания! – Малфой гневно взглянул на мать.
Она промолчала. Каждый молча уткнулся в свою тарелку.
В дверь постучали, в столовую вошел эльф-домовик, неся на подносе бутылку вина и четыре бокала.
- Нет, не сюда, - покачала головой хозяйка замка. - Отнеси вино в гостиную на втором этаже, мы выпьем его у камина.
После ужина мы поднялись наверх. За все это время я не произнесла ни слова, внимательно наблюдая за происходящим.
В гостиной Снейп разлил по бокалам густое кроваво-красное вино, напоминавшее кровь. Я пригубила его чуть-чуть, чтобы проверить свои ощущения. Вино оказалось превосходным. Как, впрочем, и все в этом доме.
Снейп о чем-то тихо переговаривался с Малфоем, Нарцисса погрузилась в размышления, подойдя поближе к камину и всматриваясь в яркие языки пламени. Огонь горел, но не грел. В этом и не было надобности – за окном бушевал теплый летний вечер.
Я чувствовала себя лишней и очень одинокой. Сидела в высоком кресле, сжимая в руке бокал с вином, и думала о Гарри и Роне. Как они там?
- Кстати, чуть не забыл! – резко произнес Снейп.
Я вздрогнула от неожиданности. Обычно он говорил чуть слышно, почти шепотом. Снейп, один из немногих педагогов в школе, обладал способностью без каких-либо дополнительных усилий заставлять себя слушать. И никто из студентов при этом не отваживался заниматься на его уроках посторонним делом.
- У меня в кармане результаты ваших экзаменов. Пришли вчера из Министерства.
Я судорожно поставила бокал на стол. Что же он молчал, слизеринец чертов! Боже мой! Я так долго ждала эти результаты, что сейчас совершенно оказалась к ним не готова. Мои мысли лихорадочно путались. Наверное, я провалила древние руны и сделала серьезную ошибку в переводе. Защиту от темных искусств вообще сдавала через пень-колоду. Может быть, хоть трансфигурация прошла более-менее нормально, или?... Боже, боже мой!
Если бы я находилась в своем доме, то, наверное, бегала бы из угла в угол, заламывая от отчаяния руки. Но здесь…
Я нервно поднялась и отошла к окну, чтобы не видеть серых, голубых и черных глаз, смотрящих на меня презрительно, удивленно и снисходительно. Мне все равно, что они обо мне думают.
Снейп вытащил, наконец-то, белые квадратные конверты из объемных карманов своей мантии. Один протянул Малфою, другой мне. Я взяла его дрожащими от волнения руками и снова отошла к окну. Долго пыталась успокоить нахлынувшие чувства и, поэтому никак не могла справиться с долгожданным посланием.
В гостиной стояла мертвая тишина. Потом послышался легкий вздох облегчения, видимо, Малфой успел развернуть пергамент, изучить свои оценки и остаться ими довольным.
Я, наконец-то, развернула конверт. Затуманенные от слез глаза с трудом различали написанные на бумаге буквы…
Все не так уж и плохо. Совсем неплохо. Да нет же, все просто замечательно!
Я не заметила, как Малфой подкрался сзади и вырвал пергамент с результатами из моих рук.
- Отдай!
- Ого! – глаза слизеринца опасно сверкнули. – Десять «превосходно» и одна «выше ожидаемого».
Он посмотрел на меня с насмешкой:
- Я так и думал. Только одного не пойму, как наша несравненная отличница, староста Гриффиндора, Гермиона Грейнджер, после годичных занятий с вездесущим и всемогущим волшебником всех времен и народов Поттером, умудрилась сдать Защиту от темных искусств лишь на «четверку»? Он никуда негодный учитель, а, Грейнджер? Или у тебя таланта не хватило?
- Заткнись, - огрызнулась я. – Мне хватило таланта на то, чтобы остаться в живых в Министерстве. Спроси у своего отца, когда встретишься с ним.
И я вспомнила черные силуэты, возникшие неизвестно откуда в тот миг, когда мы нашли пыльный стеклянный шарик с Пророчеством - Пожиратели отрезали нам путь к бегству, их глаза агрессивно блестели сквозь прорези накинутых на головы капюшонов. Припомнила и ледяной голос Люциуса, просивший Гарри: «Отдай его мне!» У меня в ушах эхом отозвался пронзительный мальчишеский голос: «Бежим!», и топот наших ног по гулким коридорам министерского зала, и одновременный взрыв сотен маленьких стекляшек… Мне никогда не забыть, как луч красного света, вылетевший из моей палочки, угодил одному из Пожирателей прямо в грудь, как тот повалился назад прямо на каменный пол. А позже мир вокруг меня озарился пурпурным пламенем, резкая боль пронзила мою грудь, и я обмякла, потеряв сознание.
- Я выжила благодаря Гарри и тому, чему научилась у него за этот год. И теперь я здесь, а где сейчас твой отец, а, Малфой?
Я говорила очень тихо, почти шептала, но парень прекрасно расслышал меня. Он дернулся, словно от удара. Серые глаза потемнели от нахлынувшей ярости.
- Либо ты закроешь свой грязный рот, либо я за себя не ручаюсь…
- Драко, - Нарцисса встала между нами. – Возьми себя в руки!
- Она сама его спровоцировала, - вступился за своего любимчика Снейп. Что бы ни произошло, он всегда оставался на стороне своего подопечного. Чувство справедливости было ему не ведомо.
- Кстати, мисс Грейнджер, может быть, Вы соблаговолите нам рассказать, поставить нас, так сказать, в известность, что же произошло в Министерстве в июне? А то, я полагаю, «Ежедневный Пророк» не совсем точно излагает факты, или, если быть честнее, просто нам врет.
Я покачала головой:
- Нет, профессор, не расскажу.
- Ну, хотя бы поведайте о том, как погиб наш славный Бродяга, незабвенный Сириус Блэк.
Нарцисса резко повернулась к Снейпу:
- Что? Сириус?! Он погиб?
Тот пожал плечами:
- Так пишут в газетах.
- Я не читаю газет, от них у меня одна головная боль.
Миссис Малфой повернулась ко мне:
- Это правда?
Я молчала, опустив голову. Тогда она подошла ко мне, и, положив руку на плечо, заглянула в глаза:
- Это правда, Гермиона?
Легкий кивок, и ничего больше.
- Как?
- Я не знаю, не видела. Гарри рассказывал мне, что Сириусу прямо в грудь попало смертельное заклятье, он исчез в глубине Арки смерти… А оттуда не возвращаются…
Маленькая, едва заметная слезинка покатилась по щеке миссис Малфой, она стерла ее тыльной стороной ладони.
- Кто?
Вопрос яснее-ясного. Только зачем ей это? Готова ли она услышать ответ?
- Беллатриса Лестрейндж, - прошептала я.
- БЕЛЛА?
Наступила давящая тишина. Нарцисса медленно, не прощаясь со Снейпом, вышла из гостиной. Тот понял, что дальнейшее его пребывание в замке будет неуместным, кивнул Малфою и отбыл в неизвестном направлении. Скатертью дорога, дорогой профессор! Век бы Вас не видать!

Перед сном я заглянула в библиотеку, чтобы взять книгу для легкого чтения – «История древнейших волшебных семейств», давно уже хотела разобраться во всех их хитросплетениях и тонкостях. Прошлепав босыми ногами по каменному полу, я осторожно толкнула тяжелую дубовую дверь и вошла. В библиотеке было тихо и темно.
- Люмос!
На конце палочки загорелся маленький огонек и осветил помещение. Достаточно, чтобы иметь возможность оглядеться. Темнота медленно отступала. Блики света побежали по высоким стенам, принимая причудливые очертания несуществующих животных. Немного жутковато, но Гермиона Грейнджер и в детстве не боялась темноты.
Я подошла к книжной полке и потянулась за книгой.
Внезапно за моей спиной раздался звук очень похожий на всхлип. От неожиданности я вздрогнула, но не растерялась:
- Люмос максима!
Палочка устремилась в угол, откуда только что послышался непонятный звук. Библиотека осветилась, словно в ней одновременно зажглись тысячи свечей, и я невольно зажмурилась.
- Мисс Грейнджер, - попросил меня тихий знакомый голос. – Притушите свет, пожалуйста. Бьет по глазам.
У окна в высоком кресле, откинувшись на спинку и прикрывшись ладонью, сидела Нарцисса Малфой. Несколько минут назад она плакала – я заметила на ее щеках мокрые разводы.

МАЛФОЙ
Вечер был окончательно испорчен. Снейп откланялся и возвратился в Хогвартс. Грейнджер отправилась черт знает куда. Мама закрылась у себя в спальне и не откликалась на мой настойчивый стук. Сообщение о смерти Блэка стало для нее неожиданным ударом. Вот уж не думал, что она до сих пор так привязана к своему двоюродному братцу. Они же не виделись со студенческих времен!
Я вернулся к себе. Решил написать письмо Забини - интересно узнать, сколько СОВ он получил за экзамены. Вполне возможно, что его результаты будут лучше, чем у меня – он же не участвовал в рейдах Инспекционной дружины, и у него было больше времени на подготовку. Остальным однокурсникам писать нет смысла - оценки Крэбба и Гойла меня никогда не интересовали, им самим на них наплевать, а мне и подавно. Получат «тролль», и этого будет достаточно. Зачем гоблинам оценки?! Сила есть – ума не надо! А Паркинсон не выдержит и завтра сама пришлет мне сову. Сдержанность – не ее сильная сторона.
Выпив пару банок сливочного пива, я, наконец-то, дописал письмо. О грязнокровке в нем не было ни слова. Знаю я их, любителей перемыть чужие кости: Забини сообщит все мои новости Нотту, тот поделится с Миллиссентой Булстроуд, та черкнет пару строчек Гринграсс, и, когда дело дойдет до Паркинсон – все, прощай, спокойствие! Весь волшебный мир будет в курсе моих дел!
Незаметно стемнело. Я направился в душ, чтобы смыть грязь прошедшего дня, но потом передумал – залез в ванную. Люблю полежать в горячей воде, благоухающей всевозможными ароматами – это расслабляет и успокаивает. Лежишь себе с закрытыми глазами, наслаждаешься – и ни о чем не думаешь!
Эльф услужливо расстелил мою постель и стоял у дверей ванны, заботливо протягивая халат.
- Свободен! – отпустил я его. Хлопок – и я снова один.
Я лег в постель с открытой книгой по истории квиддича. Нашел место, на котором остановился в прошлый раз и попытался вникнуть в содержание. Но буквы расплывались перед глазами, и смысл главы не доходил до сознания. Десять раз пройти по одной и той же строчке – это перебор! Пора спать!
Я выключил свет и откинулся на подушку. Перевернулся на левый бок, потом на правый… Сон не шел. Уснуть мешали неприятные мысли о прошедшем ужине. Поведение мамы настораживало. Она всегда учила меня сдерживать свои эмоции, а сегодня сама открыто при чужих людях проявила слабость. Гиппогриф меня задери, и все из-за какого-то сумасшедшего придурка, сначала сбежавшего из Азкабана, а потом отправившегося в Арку смерти!
Нет, о сне можно забыть. Я поднялся с кровати, накинул халат и направился на родительскую половину. Постучал в дверь маминой спальни:
- Мама, открой!
В ответ тишина, я дернул за ручку – дверь поддалась и медленно, с легким скрипом, отворилась.
- Мама!
Комната была пустой. Нарцисса явно не собиралась ложиться спать – кровать стояла не расправлена, на ней валялись какие-то бумаги, альбомы и фотографии. Черт! Где же она?
Я побрел по замку, заглядывая в те места, где она могла бы находиться. Но ни в кабинете отца, ни в зимнем саду, ни в столовой, ни в гостиной ее не было. Оставалась библиотека.
Подойдя поближе к массивным дверям, я прислушался – кажется, там кто-то разговаривал. Осторожно потянул за ручку, заглянул в образовавшуюся щель и замер… Над массивной книгой в старой кожаной обложке склонились две головы – светлая и темная, Нарцисса Малфой и Гермиона Грейнджер! Сидят едва ли не в обнимку, уместившись на одном кресле. Мерлин, как это может быть?! Что у них общего?!
- Мама!
Обе вздрогнули от моего голоса. Нарцисса смущенно посмотрела на меня:
- Драко, дорогой! Ты почему не спишь? Уже поздно.
Грейнджер пялилась на меня с любопытством и каким-то особым интересом, словно знала обо мне что-то, о чем не должна была знать.
Что это у них в руках? Красный кожаный переплет? О, нет! Похоже, мама вытащила наш старый альбом. Этого еще не хватало! Она сошла с ума!... Драко Малфой в чепчике и детских панталонах с кружевными оборками – это что-то! … Грязнокровке будет о чем рассказать своим дружкам. Я стиснул зубы, быстрым шагом направился к ним и вырвал семейную реликвию из ее рук.
Грейнджер не успела среагировать – альбом мгновенно оказался в моих руках. Сегодня я промолчу, но завтра… Не завидую ее жалкой участи!
Я повернулся к матери:
- Мама! Что вы здесь творите?
Но Нарцисса уже пришла в себя и мило улыбнулась мне:
- Драко, мы завтра с мисс Грейнджер идем в театр. В магловский.
Я тут же забыл о злополучном альбоме. Куда-а-а? Кажется, мир перевернулся!