В чем уникальность жанра «Войны и мира»? Что значит «роман-эпопея»? Как оценивает роман Толстого американский ученый Г. Морсон?

«Война и мир» – книга уникальная по своей жанровой форме. Говоря в послесловии к произведению о том, что «это не роман, еще менее поэма, еще менее историческая хроника», Толстой сам указывал нам на жанровую сложность, оригинальность своей книги, ссылаясь, правда, при этом на опыт всей литературы, на то, что каждое выдающееся произведение есть «отступление от европейской формы».

Традиционно принято считать «Войну и мир» романом-эпопеей. Так называют произведения большой эпической формы, дающие синтетическое изображение жизни. Это «роман, имеющий наиболее сложное и развернутое построение, охватывающий особенно богатый жизненный материал», - утверждает теоретик Л.И.Тимофеев. Эпопея, - писал Н.В.Гоголь, - «избирает в герое всегда лицо значительное, которое было в связях, в отношениях и соприкосновении со множеством людей, событий и явлений, вокруг которого необходимо должен созидаться весь век и его время, в которое он жил. Эпопея объемлет не некоторые черты, но всю эпоху времени, среди которого действовал герой, с образом мыслей, верований и даже познаний, какие сделало в то время человечество. Весь мир на великое пространство освещается вокруг самого героя». Гоголь как бы предвосхищает появление толстовской эпопеи, в которой, действительно, «весь мир на великое пространство» отражается в судьбах героев.

Понимание жанровой природы «Войны и мира», в основе которого выявление универсализма, всеохватности изображаемых автором сторон жизни, значительности и масштабности описываемых им событий, казалось бы, прочно утвердилось в сознании исследователей и читателей. Это очень убедительно показано в работах А.В.Сабурова, Л.Д.Опульской, П.П.Громова, А.В.Чичерина, С.Г. Бочарова, ставших классикой отечественной толстовианы. Однако в 1987 году вышла книга американского профессора Г.Морсона о «Войне и мире» и вызвала целую дискуссию, развернувшуюся на страницах литературоведческих журналов в 1990-1991 годах. Американское исследование, на самом деле, содержало много спорных и даже эпатирующих суждений и выводов. Но такие работы нужны, они разрушают стереотипы, стимулируют творческий поиск, они, наконец, свидетельствуют о современности произведений русской классики и интересе, который она вызывает во всем мире.

Следуя за толстовскими отрицаниями («не роман, еще менее поэма, еще менее историческая хроника»), Г.Морсон называет «Войну и мир» «серьезной пародией и контрструктурой по отношению ко всем структурам». Конечно, подобное определение вряд ли возможно воспринимать как серьезную альтернативу по отношению к традиционному «роман-эпопея». Однако заслуживает внимание стремление ученого разобраться в сложном пафосе художника, по-новому посмотреть на давно известное. Жанр Толстого, действительно, формировался как вызов традиционным формам, в частности, исторической хронике и роману. Историческая хроника, хотя и дает широту охвата материала, не может, как этого хотел Толстой, «представить историческое лицо во всей его цельности, во всей сложности отношений ко всем сторонам жизни…», потому что человеку свойственно отыскивать «единственную» первопричину, определившую якобы ход истории. Толстой же постулирует множественность причин, показывает значимость самого обыкновенного человека и ценность любого вида человеческой деятельности, утверждая тем самым невозможность однозначного понимания того, что является действительно решающим в истории. Роман склонен описывать события так, словно они имеют начало, середину и конец. Автор «Войны и мира» полагает, что «нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого».

Движение истории по Толстому определяется действиями конкретных, но незаметных людей в неповторимо конкретных обстоятельствах. Отсюда, полагает Г.Морсон - и его точка зрения отнюдь не противоречит точке зрения отечественных ученых, - в книге Толстого имеет значение любое событие, любое движение души. Создается «книга с отсутствующим центром» и «пролонгированным концом»: каждая часть оказывается завершенной сама по себе – и в то же время продолжается в следующей. И такая книга естественно не может завершиться в определенном смысле, она имеет открытый финал, устремленный в будущее героев. Г.Морсон называет «Войну и мир» «произведением неопределенной длины». Самые большие возражения вызвала идея американского исследователя о полифонизме событий в толстовском романе, которые обретают здесь собственную значимость, не зависимую от воли автора. Так оспаривается традиционное мнение о монологизме Толстого, о всевластии авторского сознания в романе.