Фамусов. Вот то-то, все вы гордецы!

Вот то-то, все вы гордецы!

Спросили бы, как делали отцы?

Учились бы, на старших глядя:

Мы, например, или покойник дядя,

Максим Петрович: он не то на серебре,

На золоте едал, сто человек к услугам,

Весь в орденах, езжал-то вечно цугом26,

Век при дворе, да при каком дворе!

Тогда не то, что ныне,

При государыне служил Екатерине.

А в те поры все важны! в сорок пуд…

Раскланяйся – тупеем27 не кивнут.

Вельможа в случае29 – тем паче:

Не как другой, и пил и ел иначе.

А дядя! что твой князь? что граф?

Сурьезный взгляд, надменный нрав.

Когда же надо подслужиться,

И он сгибался вперегиб:

На куртаге28 ему случилось обступиться;

Упал, да так, что чуть затылка не пришиб;

Старик заохал, голос хрипкой:

Был высочайшею пожалован улыбкой;

Изволили смеяться; как же он?

Привстал, оправился, хотел отдать поклон,

Упал вдруго́ рядь – уж нарочно,

А хохот пуще, он и в третий так же точно.

А? как по-вашему? по-нашему – смышлен.

Упал он больно, встал здорово.

Зато, бывало, в вист кто чаще приглашен?

Кто слышит при дворе приветливое слово?

Максим Петрович! Кто пред всеми знал почет?

Максим Петрович! Шутка!

В чины выводит кто и пенсии дает?

Максим Петрович! Да! Вы, нынешние, – ну-тка! –

Чацкий

И точно, начал свет глупеть,

Сказать вы можете вздохнувши;

Как посравнить да посмотреть

Век нынешний и век минувший:

Свежо предание, а верится с трудом,

Как тот и славился, чья чаще гнулась шея;

Как не в войне, а в мире брали лбом,

Стучали об пол не жалея!

Кому нужда: тем спесь, лежи они в пыли,

А тем, кто выше, лесть, как кружево, плели.

Прямой был век покорности и страха,

Все под личиною усердия к царю.

Я не об дядюшке об вашем говорю,

Его не возмутим мы праха:

Но между тем кого охота заберет,

Хоть в раболепстве самом пылком,

Теперь, чтобы смешить народ,

Отважно жертвовать затылком?

А сверстничек, а старичок

Иной, глядя на тот скачок

И разрушаясь в ветхой коже,

Чай, приговаривал: – ах! если бы мне тоже!

Хоть есть охотники поподличать везде,

Да нынче смех страшит и держит стыд в узде;

Недаром жалуют их скупо государи.–

Фамусов

Ах! боже мой! он карбонари30!

Чацкий

Нет, нынче свет уж не таков.

Фамусов

Опасный человек!

Чацкий

Вольнее всякий дышит

И не торопится вписаться в полк шутов.

Фамусов

Что говорит! и говорит, как пишет!

Чацкий

У покровителей зевать на потолок,

Явиться помолчать, пошаркать, пообедать,

Подставить стул, поднять платок.

Фамусов

Он вольность хочет проповедать!

Чацкий

Кто путешествует, в деревне кто живет…

Фамусов

Да он властей не признает!

Чацкий

Кто служит делу, а не лицам…

Фамусов

Строжайше б запретил я этим господам

На выстрел подъезжать к столицам.

Чацкий

Я наконец вам отдых дам…