Только в крайних случаях!

Не понимаю», – забормотал я, – «Эта карточка меняется?»

«Все меняется», – ответил он.

«Да, я знаю, но оно исчезает и появляется снова?»

«Все исчезает и появляется снова».

«Сократ, когда я показал визитку Рику, на ней ничего не было».

«Это Домашние Правила», – с улыбкой, он пожал плечами.

«Мне непонятны твои объяснения. Я хочу знать как…»

«Отпусти это», – сказал он, – «Отпусти».

Лето пролетело быстро, полное интенсивных тренировок и ночных посиделок у Сократа. Половину времени мы проводили, практикуясь в медитации, вторую половину мы проводили, работая в гараже, или просто за чаем. В такие перерывы я обычно задавал вопросы о Джой; Я изнывал от желания видеть ее. Сократ ничего мне не говорил.

Незадолго до окончания летних каникул мой ум снова стал отвлекаться к предстоящим занятиям. Я решил слетать на неделю в Лос‑ Анджелес, чтобы навестить родителей. Я оставлю свой Валиант здесь на стоянке, а в Лос‑ Анджелесе куплю себе мотоцикл и на нем проделаю обратный путь по побережью.

Я ходил по магазинам Телеграф Авеню и, как раз, выходил из аптеки с зубной пастой в руках, когда ко мне подошел тощий подросток, от которого нестерпимо пахнуло перегаром и потом. «Мелочи не найдется?» – спросил он, не глядя на меня.

«К сожалению, нет», – сказал я, совершенно без сожаления. Отворачиваясь от него, я подумал: «Найди работу». Затем появилось едва различимое чувство вины. Я сказал «нет» нищему без копейки. Возникли сердитые мысли. «Ему не следует обращаться к людям с такими просьбами!»

Я прошел половину квартала прежде, чем я осознал весь этот умственный шум, на который я настроился и который стал причиной такого напряжения, и все из‑ за того, что какой‑ то парень попросил у меня денег, а я отказал. В это мгновение, я отпустил это. Ощутив облегчение, я глубоко вздохнул, стряхнул напряжение и обратил свое внимание на прекрасный день.

В ту ночь, я сообщил Сократу новости.

«Сок, я лечу в Лос‑ Анджелес к родителям на несколько дней. Я собираюсь купить там мотоцикл. А также я, только что, узнал о том, что Американская Федерация Гимнастики направляет Сида и меня в Любляны, Югославия, чтобы наблюдать за Чемпионатом Мира по Гимнастике. Они полагают, что мы потенциальные Олимпийцы и хотят дать нам шанс. Ну, как тебе новости?»

К моему удивлению, Сократ только нахмурился, сказав: «Чему быть, того не миновать».

Я решил проигнорировать это высказывание и направился к двери. «Пока, Сок. Увидимся через несколько недель».

«Увидимся через несколько часов», – ответил он, – «Встречаемся у фонтана Людвига в полдень».

«О’кей!» – сказал я в ответ, выходя и раздумывая к чему бы это.

Я поспал шесть часов и бегом устремился к фонтану, который находился рядом со студенческим городком. Фонтан был назван в честь собаки по кличке Людвиг, которая частенько посещала это место. Пару других собак и сейчас плескалась там, смывая августовскую жару; несколько ребятишек возились на мелкой части.

Как только Кампанела – известная в Беркли башня с часами – зазвонила полдень, я увидел тень Сока у своих ног.

«Пойдем пройдемся», – сказал он. Мы двинулись через кампус, мимо Зала Спраул, за Оптометрическую Школу и Больницу Кауэл, миновав футбольный стадион, шагая в холмы Клубничного Каньона.

Наконец, он заговорил.

«Для тебя, Дэн, начался процесс сознательной трансформации. Его нельзя пустить вспять. Обратного пути нет. Попробуй повернуть и ты окончишь безумием. С этого момента, ты можешь двигаться только вперед. Теперь ты связан обязательством».

«Ты хочешь сказать, как в институте?» – я попытался пошутить.

Он усмехнулся. «Возможно, тут есть параллели».

Мы шли молча по беговой дорожке в тени разросшихся кустов.

«Никто не может помочь тебе за определенной чертой, Дэн. Я буду вести тебя некоторое время, однако настанет час, когда даже я должен буду отступить, и ты останешься один. Тебя подвергнут жестким испытаниям перед тем, как закончится твое обучение. Тебе придется развить большую внутреннюю силу. Я только надеюсь, что она подоспеет вовремя».

Слабый прохладный бриз со стороны Бухты прекратился, и наступила жара. Однако, я ощущал холод. Дрожа в жарком воздухе, я смотрел на ящерицу, карабкающуюся в траве. Последние слова Сока отпечатались в моем мозгу. Я оглянулся.

Его нигде не было.

Напуганный, сам не зная почему, я поспешил обратно. Тогда, мне не было известно, что моя инициация завершилась. Очень скоро, должны были последовать настоящие уроки. И суждено им было начаться с кошмара, который я едва пережил.