Боги вернулись с неведомым оружием

Во время своего первого путешествия, проплывая мимо острова Тенерифе, Колумб наблюдал грандиозное извержение вулкана. Оно было как бы предзнаменованием того, что произойдет вскоре на бескрайних новых землях, которые откроются перед испанцами на их «западном пути» в Азию. А дальше была Америка, край, огромность которого угадывалась по его бесконечным берегам; конкиста накатывалась на него волнами, словно яростный прилив. За Колумбом следовали аделантадо (предводитель отряда конкистадоров, наделенный во время завоевательных походов в Америке практически неограниченной военной и административной властью. — Прим. ред.), а судовые команды превращались в войско захватчиков. Папские буллы жаловали португальской короне Африку, испанской же короне давались права на все неизвестные «острова и материки, как открытые, так и те, что будут открыты...»; таким образом, Америка была отдана королеве Изабелле. В 1508 г. новая папская булла навечно предоставила испанской короне десятичные сборы, взимаемые в Америке: католические короли добились полного патроната над церковью в Новом Свете, который включал право на получение постоянной части от всех церковных доходов[8]. /41/

Тордесильясский договор 1494 г. разрешал Португалии занимать американские территории, лежащие к востоку от проведенной папой разграничительной линии, и в 1530 г. Мартам Афонсу де Суза основал первые поселения португальцев в Бразилии, изгнав оттуда французов. К этому времени испанцы, прошедшие сквозь адские заросли сельвы и бескрайние просторы пустыни, уже далеко продвинулись в исследовании и завоевании новых земель. В 1513 г. взору Васко Нуньеса де Бальбоа предстал во всем своем блеске Тихий океан; осенью 1522 г. в Испанию вернулись уцелевшие мореплаватели из экспедиции Магеллана, их корабли впервые соединили два океана и, обогнув землю, доказали, что она — круглая; тремя годами раньше с Кубы в сторону Мексики отплыли десять кораблей Эрнана Кортеса, а в 1523 г. Педро де Альварадо уже завоевывал Центральную Америку; в в 1533 г. Франсиско Писарро овладел сердцем империи инков, победоносно вступив в Куско; в 1540 г. Педро де Вальдивия пересек Атакамскую пустыню и основал город Сантьяго-де-Чили. Конкистадоры проникли в Чако — и теперь Новый Свет был открыт от Перу до устьев самых полноводных рек в мире.

Индейцы Америки были очень разными: были среди них астрономы и людоеды, инженеры и дикари каменного века. Но ни одна из индейских культур не знала ни железа, ни плуга, ни стекла, ни пороха и ни одна не использовала колесо. А цивилизация, неожиданно ступившая на американскую землю, приплыв с другого берега океана, переживала творческий взлет эпохи Возрождения. Америка явилась для нее чем-то вроде еще одного изобретения, она как бы встала в один ряд с порохом, книгопечатанием и компасом, ознаменовавшими зарождение Нового времени.

Легкость, с которой рухнули индейские цивилизации, в значительной мере объясняется разницей в уровне развития двух миров. Когда Эрнан Кортес высадился в Веракрусе, в его распоряжении было всего 100 с небольшим матросов и 508 солдат. Он выгрузил с кораблей 16 лошадей, 32 баллисты, 10 бронзовых пушек, несколько аркебуз, мушкетов и длинноствольных пистолетов — пистолонов. А ведь столица ацтеков, Теночтитлан, была тогда почти в пять раз больше Мадрида и вдвое превосходила по населению самый многолюдный город Испании — Севилью. Франсиско Писарро вступил в Кахамарку, имея лишь 180 солдат и 37 лошадей. Индейцы поначалу были так /42/ изумлены, что впали в состояние шока. Первое сообщение о пришельцах, которое император Моктесума получил в своем дворце, гласило: по морю движется большая гора. Вскоре прибыли другие гонцы и «повергли его в ужас рассказом о том, как стреляет пушка: вдруг раздается страшный грохот — такой, что человек теряет сознание и глохнет, — из ее чрева изливается пламя и вылетает каменный шар...». Чужеземцы привезли с собой «оленей», сидя на которых «они достигают головой кровли». Их тела закрыты со всем сторон, и «можно видеть только их лица, а лица у них белые, как известь, волосы же — желтые, хотя у некоторых — черные, бороды длинные...»[9]. Моктесума решил, что вернулся бог Кетцалькоатль. Незадолго до этого восемь предзнаменований возвестили о его прибытии. Охотники принесли птицу, на голове которой была круглая диадема, и в ней, как в зеркале, отражалось небо со склонившимся к западу солнцем. В этом зеркале Моктесума увидел, как по Мексике движутся отряды воинов. Бог Кетцалькоатль пришел с востока и ушел на восток, он был белым и бородатым. Белым и бородатым был также двуполый бог инков Уиракоча. И именно на востоке находилась колыбель героических предков майя[10].

Мстительные боги, вернувшиеся, чтобы свести счеты со своими народами, были теперь в доспехах и кольчугах, от их блестящих панцирей отскакивали дротики и камни, их оружие выбрасывало смертоносные лучи и отравляло воздух удушливым дымом. Конкистадоры умело пускали в ход свой политический опыт, искусство предательства и интриги. Им, например, удалось использовать недовольство племен, угнетенных имперским господством ацтеков. Тласкальтеки стали союзниками Кортеса, Писарро сумел обратить себе на пользу войну между наследниками инкской империи, братьями-врагами Уаскаром и Атауальпой. Вероломно уничтожив правящую верхушку, они смогли склонить на свою сторону представителей среднего звена правящих каст — жрецов, чиновников, /43/ военных. Но кроме всего этого, они располагали еще одним оружием, или, точнее говоря, были и другие обстоятельства, работавшие на победу захватчиков. К примеру, лошади и бактерии.

Лошади, как и верблюды, раньше обитали в Америке[11], но уже давно там перевелись. Ввезенные в Европу арабскими всадниками, они принесли огромную военную и экономическую пользу Старому Свету. А когда благодаря конкисте они вновь появились в Америке, они так поразили индейцев, что те стали испытывать священный ужас перед конкистадорами. Согласно одному рассказу, когда инка Атауальпа в первый раз увидел испанских солдат, скачущих верхом на могучих конях, украшенных колокольчиками и плюмажами, громко бьющих копытами и вздымающих тучи пыли, он рухнул наземь[12]. Шедший во главе наследников майя касик Текум вонзил копье в голову лошади Педро де Альварадо, будучи уверен, что она составляет единое целое с всадником. Альварадо поднялся с земли и убил касика[13]. Несколько лошадей в боевой упряжи рассеивали полчища индейцев, сея ужас и смерть. В период колонизации «священники и миссионеры убеждали наивных туземцев в том, что лошадь — священное животное, поскольку покровитель Испании Сантьяго, которому помогало божественное провидение, верхом на белом коне одержал блестящие победы над маврами и евреями»[14].

Еще более эффективными союзниками были бактерии и вирусы. Европейцы принесли с собой, как египетские казни, оспу и столбняк, легочные, кишечные и венерические болезни, трахому, тиф, проказу, желтую лихорадку и кариес, от которого сгнивали челюсти. Первой появилась оспа. Не была ли ниспосланной свыше карой эта отвратительная болезнь, от которой бросало в жар и разлагалась плоть? «Собрались уже в Тласкалу. Но тут вспыхнула болезнь: кашель, зудящие нарывы», — говорится в одном индейском свидетельстве. А вот что сообщается в другом: «Многим принесла смерть прилипчивая, /44/ сдавливающая, тяжелая болезнь нарывов»[15]. Индейцы мерли как мухи, их организм не мог сопротивляться новым заболеваниям. А те, кто выживал, были уже слабы и ни на что не годны. По оценке бразильского антрополога Дарси Рибейро[16], больше половины туземного населения Америки, Австралии и Океании умерло от болезней, которыми оно заразилось после первых контактов с белыми людьми.

«Будто голодные свиньи, жаждут они золота»

Выстрелы аркебуз, удары мечей, смертоносное дыхание чумы расчищали путь горстке непреклонных завоевателей Америки. Вот что поведали побежденные. После резни, устроенной испанцами в Чолуле, Моктесума выслал новых посланцев навстречу Эрнану Кортесу, который в этот момент двигался по направлению к долине Мехико. Послы подарили испанцам ожерелья из золота и флаги из перьев птицы кетцаль. «Испанцы были восхищены дарами. Словно обезьяны, хватали они золото, раскачивались от удовольствия, будто оно их преобразило и озарило их сердца ярким светом. Ибо это истина — они стремятся к нему с неизъяснимой жаждой. У них раздулось от него брюхо, они рвутся к нему, как голодные. Будто голодные свиньи, жаждут они золота», — говорит текст науа, помещенный в «Флорентийском кодексе». Когда испанцы вступили в великолепную столицу ацтеков, Теночтитлан, их поместили в доме, где, как оказалось, хранились сокровища. Испанцы вынесли все золото, вынули его из различных украшений, «сложили его в одну кучу во дворе, а дом предали огню, уничтожив все ценности, которые в нем оставались. Золото же они переплавили в слитки или сплющили в бруски...»

Ацтеки с оружием в руках поднялись против испанцев. Кортес потерял Теночтитлан и только в 1521 г. смог вернуть его. «У нас уже не было щитов, не было боевых палиц, нам больше нечего было есть — и мы ничего не ели». Разоренный, заваленный трупами, объятый огнем город пал. «И пошел дождь, и поливал нас всю ночь /45/ напролет». Испанцы вешали индейцев, убивали и другими способами, их распаленное воображение никак не могло успокоиться и удовлетвориться теми сокровищами, что они уже награбили, поэтому они в течение еще многих лет перерывали дно озера Мехико в поисках золота и драгоценных изделий, которые, как они полагали, спрятали там индейцы.

Педро де Альварадо со своими людьми обрушился на Гватемалу. «И там они убили столько индейцев, что кровь текла рекой, и река Олимптепеке стала кровавой». И еще «все стало красным вокруг — так много было пролито крови в этот день». А перед решающей битвой «индейцы, видя, как сильно они уже пострадали, пришли к испанцам, прося, чтобы те их больше не побивали, и сказали, что у них есть для испанцев много золота, серебра, алмазов, изумрудов и что с ними их храбрые вожди Нехаиб Ишкин, Нехаиб, превратившийся во льва и орла, и с тем они сдались испанцам и перешли на их сторону...»[17].

Перед тем как обезглавить инку Атауальпу, Франсиско Писарро сумел получить от него в виде выкупа «носилки золота и серебра общим весом двадцать тысяч марок (старинная монета и мера веса, равная 230 г. — Прим. ред.) чистого серебра и миллион триста двадцать тысяч эскудо (старинная монета и мера веса. 68 эскудо равнялись одной марке. — Прим. ред.) чистого золота...». Затем он двинулся на Куско. Его солдаты думали, что вступают в «Город Цезарей», — такой великолепной была столица империи инков. Однако их восторг длился недолго, вскоре они уже грабили Храм Солнца. «Солдаты в кольчугах оспаривали друг у друга добычу, устраивали драки, каждый хотел присвоить себе львиную долю, они топтали драгоценности, разбивали фигурки, ломали золотую утварь, сплющивали ее молотом, чтобы она занимала меньше места и была удобной для переноски... Они переплавляли золото в слитки, бросая в тигель все сокровища храма: декоративные пластины, которыми были покрыты стены, удивительный кованный из золота сад — деревья, птиц и другие предметы...»[18]

Сегодня на Сокало — огромной пустынной площади в столице Мексики — над развалинами главного храма Теночтитлана высится католический Кафедральный собор, а над резиденцией Куаутемока, ацтекского вождя, удушенного Кортесом, — здание Министерства иностранных дел. Город Куско, в Перу, постигла схожая судьба, но /46/ конкистадоры не смогли полностью разрушить его гигантские стены, и сегодня в основаниях колониальных зданий можно разглядеть остатки колоссальных сооружений — памятники инкской архитектуры.