Глава одиннадцатая. О том, как Роман Тихомиров экранизировал оперу Петра Чайковского « Евгений Онегин». 4 страница

Это наука, - говорил он студентам, - которую вы будете создавать всю свою творческую жизнь. Без нее серьезным театром заниматься невозможно. Пути к ней укрепляют характер, облагораживают чувства и формируют вашу индивидуальность».
Но не дай Бог потерять в понятии «человековедение» вторую букву «в»!
К сожалению только на бумаге бывает все гладко и красиво, и, может быть, в старых отечественных фильмах, где добро отчаянно борется с еще большим добром. В обычных же человеческих взаимоотношениях и поступках случаются действия, которые принято считать позорными. К таковым, несомненно, относятся подлость, ложь, предательство... Классик сказал, что «гений и злодейство - вещи несовместные», но жизнь, порой, опровергает этот постулат. Среди учеников Тихомирова были студенты, которые, в силу своих личных качеств, способны были на низкие поступки. Таковых были единицы, но все-таки они были. Они прекрасно умели заискивать перед начальствующими персонами и унижать, зависимых от них людей. Роман Иринархович резко это осуждал, но, с присущим ему человеческим тактом, терпел и надеялся, что молодые люди образумятся, тем более, их режиссерские способности ни у кого не вызывали сомнения. О таких профессор Гликман говорил: «Шекспир написал пьесу о неверных дочерях, но он не успел написать о неверных сыновьях, а такие имеются, дорогой мой друг! И их обязательно нужно выводить на чистую воду».
Тихомиров был добрым педагогом. Студенты быстро осваивались с его видимым, наносным образом выдающегося отечественного режиссера музыкального театра, который выражался в подчеркнутой солидности, вальяжности, неторопливости речи и основательности в написании многочисленных бумаг, где он не столько писал, сколько священнодействовал. Во стороны казалось, что он пишет послание Генеральному секретарю или американскому президенту, хотя, как правило, это были незначительные заявления, типа перевода такого-то и такого-то студента с курса на курс. А освоившись, каждый, в меру своих способностей и такта, пользовался добротой и отзывчивостью Романа Иринарховича.
Иногда легендарному режиссеру приходилось обивать пороги отделения милиции, чтобы вызволить оттуда некоторых своих незадачливых студентов. Справедливости ради надо сказать, что это не было системой, но подобные факты имели место. Так одно время на факультете у Тихомирова учился представитель солнечного Узбекистана, который, в свободное время, торговал на рынке цветами. Все бы ничего, да только стихия мелкого предпринимательства так захватила горячего восточного хлопца, что он совсем забросил занятия. Беседы по душам с педагогом к изменению результата не привели, а когда неудавшийся студент был арестован правоохранительными органами за нарушение правил торговли, Роману Иринарховичу пришлось отправиться следом за своим горе-воспитанником. История умалчивает, каким образом студент избежал уголовного преследования, но из консерватории ему пришлось уйти. Однажды два питомца Романа Тихомирова решили пробежаться по улицам города. Зачем они это делали, неизвестно, но то, что это происходило не на занятиях по физической культуре, факт. И вот, бегут благополучно студенты по улице и захотелось им навестить своего друга, который жил как раз по дороге. Они завернули к нему в подъезд, стремительно вбежали наверх. Остановились у нужной двери. Нажали кнопку звонка... И сверху на них кто-то набросился. Не успели они и глазом моргнуть, как на руках защелкнулись наручники. Дверь открылась, выглянул друг и увидел следующую картину: его товарищи окруженные бравыми сотрудниками МВД, заискивающе ему улыбались и что-то живо говорили стоящим рядом милиционерам. Те, не мудрствуя лукаво, поинтересовались у друга, знает ли он двух стоящих перед ним граждан. Друг, посмотрев на наручники, плотно упаковавшие руки вышеозначенных граждан, от знакомства с ними быстро открестился. Комедийное недоразумение необратимо превращалось в невеселую историю с малоприятным концом. Изрядно перепугавшихся студентов потащили в ближайшее отделение милиции, где их с пристрастием допросили. К счастью у одного из них в кармане завалялся партийный билет, которому милиционеры почему-то поверили. Друзей отпустили на волю.
Впоследствии выяснилось, кто в парадной дома, куда вбежали студенты, находилась засада и труженики правоохранительных органов приняли двух питомцев Романа Тихомирова за злоумышленников, чему, видимо, настоящие преступники были несказанно рады.
Так силами воспитанников режиссерского факультета была сорвана хитроумная милицейская операция. Впрочем, подобных историй, происшедших со студентами Романа Иринарховича десятки, вернемся к нашему повествованию.
Всех своих воспитанников Роман Иринархович учил одинаково, он не делал различий. Все его питомцы разделяли творческие взгляды Учителя. И при этом - среди его выпускников невозможно найти ни одного похожего друг на друга в творческом плане человека. Не похожи они и на самого Тихомирова.
Каким-то образом Тихомиров умел найти подход к каждому и раскрыть только его индивидуальные особенности. За наносным Роман Иринархович видел истинное, он, словно проникал сквозь оболочку, скорлупу своих питомцев и понимал их человеческую суть. В отличии от большинства преподавателей, которые ограничивались внешними факторами, не давая себе труда задуматься, почему тот или иной студент ведет себя так, а не иначе, каким образом помочь начинающему жить человеку избавиться от неизбежных комплексов молодости, проявляющимися самым неожиданным образом. Главное - отыскать «ключик» к каждому студенту и «завести» его в нужном направлении. В этом то и заключается педагогический талант подлинного воспитателя, которым несомненно обладал Тихомиров.
Поэтому-то они у Тихомирова все разные, хотя, кажется, учил он всех одинаково. Можно взять одно и то же произведение, поставленное в разных театрах разными учениками Романа Иринарховича и поразиться невероятной непохожести режиссерского решения, словно их ставили не воспитанники одного и того же человека, а люди, чьи творческие взгляды кардинальным образом не совпадают. Десятки учеников Романа Тихомирова трудятся сегодня в театрах, в кино, на телевидении в странах СНГ, в Польше, Чехии, Словакии, Венгрии, Болгарии. Многие из них возглавляют творческие коллективы и солидные организации, достойно продолжая и развивая творческие идеи Учителя. Говоря о Романе Иринарховиче Тихомирове нельзя не упомянуть об удивительно талантливом коллективе преподавателей кафедры оперной режиссуры Ленинградской, а теперь - Санкт-Петербургской консерватории.
Коллектив педагогов был собран Тихомировым уникальный. Это были не просто люди, хорошо знающие предмет и умеющие его рассказать слушателям. Это были личности, которые учили своих студентов становиться личностями. Лекции преподавателей кафедры расширяли кругозор слушателей, их мироощущение. Педагоги кафедры помогали студентам ориентироваться в море окружающей информации и находить в ней крупицы нужного. Они готовили студентов к практической работе, а не накачивали их головы ворохом любопытных, но, на поверку, никчемных для конкретного дела фактов. Метод занятий у каждого преподавателя был свой, они не копировали друг друга и не подражали кому бы то ни было, и это также способствовало разнообразию получаемых знаний. Например, лекции по истории живописи проходили в залах Эрмитажа и Русского Музея. И студентам приходилось не столько слушать интересные рассказы и рассуждения профессора, доктора искусствоведения Татьяны Валериановны Ильиной по истории изобразительного искусства и композиции художественного произведения, сколько самим активнейшим образом принимать участие в процессе занятий. Так регулярно готовились доклады и выступления. И, порой, студенты выступали в роли настоящих гидов. Для этого им приходилось влезать в необходимую литературу, находить материал, дифференцировать его, собирать, конструировать доклад, а затем и выступать с ним перед большой аудиторией. Таким образом человек на практике учился работать с материалом, отделять зерна от плевел и формулировать свои мысли в присутствии значительного количества публики. Собственно заниматься тем, что и делают в театре настоящие режиссеры.
Частенько подобные выступления по истории изобразительного искусства в исполнении студентов слушали не только коллеги по группе, но и обычные посетители музея, которые искренне верили, что присутствуют на экскурсии, которую проводит профессиональный гид.
Профессор Исаак Давыдович Гликман - человек энциклопедических знаний. Его лекции, беседы по истории мирового театра, далеко уходили за рамки предмета. «Повесьте свои уши на гвоздь внимания, - говаривал он, и начинался удивительный экскурс в историю оперного искусства, где смешалось время и пространство, где история перемежалась с легендой, а «дела давно минувших дней» становились для студентов духовной пищей, и таинство прошедшего требовало нового ответа на вечные вопросы бытия.
Анатолий Никодимович Дмитриев, Георгий Григорьевич Тигранов, Маргарита Давыдовна Слуцкая, Семен Ильич Лапиров, Михаил Семенович Друскин, Теодор Абрамович Стеркин, Михаил Григорьевич Бялик, Юрий Саулович Соболев, Ирина Евгеньевна Тайманова, Израэль Яковлевич Шноль, Ян Борисович Фрид - все они достойны отдельного очерка, монографии, отдельного рассказа, потому что каждый из них вкладывал свой талант в учеников, каждый вносил в сознание будущих режиссеров традиции великой петербургской Культуры. Вот почему Роман Иринархович Тихомиров часто говаривал: «Если я буду писать книгу о режиссуре, то напишу о людях, с которыми встречался, работал, дружил - это и будет книга о режиссуре».

Глава семнадцатая.

Ученики.

Всю свою творческую жизнь Роман Тихомиров учил. Как правило, на личном примере. Каждая его работа - это своеобразный учебник деятельности режиссера музыкального театра, кино, массовых действий.
К сожалению, спектакль - явление преходящее, через несколько лет даже великолепно поставленная опера тускнеет, изменяется и, как правило, не в лучшую сторону. Впрочем, не будем повторяться.
Но, и об этом мы уже говорили, остались верные последователи творческого метода Мастера. Остались продолжатели его дела, его ученики. Сейчас они живут и работают в разных городах и странах, поэтому мы имеем возможность кратко рассказать лишь о некоторых из них.

ИРКИН ГАБИТОВ.

Иркин Абдувалиевич Габитов родился в Ташкенте 20 марта 1947 года. Закончил Ташкентскую школу музыкальных воспитанников Советской Армии при Министерстве обороны СССР по классу фагота, а затем продолжил обучение в Ленинградской консерватории. Работал в оркестрах Мариинского театра, «Оперной студии» Ленинградской консерватории. Потом возвратился в Ташкент, где стал концертмейстером группы фаготов Ташкентского театра оперы и балета. Там его нашел Роман Тихомиров и пригласил обратно в Ленинград, к себе на факультет оперной режиссуры.
Поступление Иркина Габитова в Ленинград на факультет оперной режиссуры обрело очертания легенды сразу же.
Габитов, по совету Тихомирова, должен был показывать разработку одного из актов оперы А. Бородина «Князя Игоря».
Профессиональный фаготист прибыл на экзамен без необходимого в подобном случае макета, на котором следует показывать свои режиссерские экзерсисы. Не было у Габитова и написанной экспозиции оперы. Поступавшие вместе с ним абитуриенты, кто с интересом, а кто и с тайной надеждой (одним конкурентом меньше, а конкурс был очень большой) ждали, как представитель теплых краев выпутается из весьма неловкой ситуации.
Но Иркина сомнения не одолевали. Он бесстрашно вошел в класс, в котором расположились экзаменаторы во главе с Тихомировым, и на их справедливый вопрос, а где, собственно, макет и экспозиция, и как уважаемый кандидат в студенты собирается защищать свой проект, Габитов бросил взгляд на стол, где красовались различные бутылки, чашки, стаканы, пирожные и прочие причиндалы столь необходимые для приема на факультет оперной режиссуры.
Иркин подошел к столу и взялся за бутылку. Испугаться присутствующие не успели, потому что Габитов тотчас принялся из лежащих и стоящих на столе питейно-съестных припасов создавать макет акта оперы «Князь Игорь». Неизвестно, перевернулся ли в гробу Александр Порфирьевич Бородин, но оглушенные подобной наглостью, а затем очарованные интересной концепцией абитуриента, экзаменаторы бодро поставили находчивому претенденту пятерку и благославили на поступление в консерваторию.
За время учебы в консерватории Роман Иринархович брал Иркина ассистентом на постановки опер: «Порги и Бесс» Дж. Гершвина в Улан-Удэ, в 1981 году; «Бориса Годунова» М. Мусоргского в Риге, в 1982 году; «Сказания о невидимом граде Китеже и деве Февронии» Н. Римского-Корсакова в Москве, в 1983 году.
Успешно окончив Ленинградскую консерваторию в очередной раз, на сей раз став дипломированным оперным режиссером по классу профессора Р. И. Тихомирова, Иркин Габитов назначается Главным режиссером театра оперы и балета Казахстана в Алма-Ате. Затем Габитов ставил спектакли в Новосибирском театре оперы и балета.
Приглашали его в Италию, где в генуэзском театре «Carlo Feliche» им были поставлены: опера Д. Верди «Дон Карлос» и опера-оратория-балет С. Губайдуллиной «Пришествие Колумба» В настоящее время Иркин Габитов - режиссер-постановщик Мариинского театра в Санкт-Петербурге. Здесь им поставлены «Князь Игорь» А. Бородина, «Тоска» Д. Пуччини, «Кащей Бессмертный» Н. Римского-Корсакова, «Дон Карлос» Д. Верди и др. В московском ГАБТ закончена работа над оперой Д. Верди «Аида».

СТАНИСЛАВ ГАУДАСИНСКИЙ.

Станислав Леонович Гаудасинский родился 4 марта 1937 года в поселке Яковлевское Ивановской области.
Его жизненная судьба складывалась не просто.
В 1954 году он закончил новгородскую среднюю школу и поступил в знаменитый Ленинградский политехнический институт. Но инженером так и не стал (если не считать красивого утверждения, что режиссер - это инженер человеческих душ). Закончив Политех в 1958 году Станислав тут же успешно сдает экзамены в не менее знаменитую Ленинградскую консерваторию на вокальный факультет. Гаудасинский впервые увидел Романа Иринарховича Тихомирова будучи студентом второго курса. По коридору стремительно шел изысканно одетый, импозантный мужчина, на которого невозможно было не обратить внимания. Это был только что назначенный главным режиссером театра оперы и балета имени С. М. Кирова Роман Тихомиров. Вскоре состоялось знакомство Станислава со своим будущим учителем. Впрочем, дорога в режиссуру оказалась для Гаудасинского непростой. В 1965 году он решил поступать на факультет к Роману Иринарховичу. В это же время Станислав работал в «Оперной студии» консерватории, где был занят в партиях Мефистофеля в опере Ш. Гуно «Фауст» и Мельника в «Русалке» А. Даргомыжского. И так совпало, что «Оперная студия» в дни вступительных экзаменов на факультет музыкальной режиссуры выезжала на гастроли. Замены Гаудасинскому не было. И случилось почти невозможное, ректор консерватории П. Серебряков издал специальное распоряжение, по которому экзамены у поступавшего на факультет Станислава Гаудасинского приняли раньше. Он достойно прошел все испытания и, получив твердое заверение в том, что поступил, отправился на гастроли. Вернувшись в Ленинград, исполненный желания постичь все тайны режиссерского мастерства под руководством выдающегося наставника, Станислав направился изучать списки поступивших... Своей фамилии в списках Гаудасинский не обнаружил. Первой реакцией было недоумение, затем закралась мысль, что в приемной комиссии что-то перепутали... Все сомнения рассеял Роман Тихомиров, который честно сознался в том, что был большой конкурс и поступавшие вслед за Станиславом абитуриенты набрали больше баллов. Удар был столь силен и обида настолько велика, что на следующий год Станислав поступать на факультет не стал, хотя желание быть режиссером уже не отпускало его. С 1965 по 1967 год Станислав Гаудасинский трудился на ниве Ленконцерта, неся свое басовое вокальное мастерство в массы. В 1967 году Гаудасинский был принят в труппу Кировского театра в качестве солиста-стажера. Судьба его вновь столкнула с Романом Иринарховичем. Теперь Тихомиров стал его непосредственным начальником.
И вот в один прекрасный день Роман Иринархович подошел к Станиславу, и сказал, то тот должен поступать на режиссерский факультет в консерваторию.
Теперь пришла очередь Гаудасинского удивлять Тихомирова, которому Станислав честно заявил, что действительно собирается поступать на режиссуру, но только в Москву, на курс к С. Герасимову во ВГИК и уже сочинил необходимые для этого рассказ и киносценарий.
Но Роман Иринархович настоял, чтобы Станислав Гаудасинский поступал к нему на факультет в консерваторию, что, подчиняясь руководящим указаниям главного режиссера, Станислав и сделал, и о чем в дальнейшем никогда не жалел. В 1967 году он на отлично сдал все экзамены и был зачислен на первый курс. Позже, став другом и соратником Учителя, на многочисленный совместных застольях, Станислав Леонович всегда произносил одну и ту же фразу, выводившую Тихомирова из себя. Гаудасинский говорил: «Роман Иринархович. А ведь вы меня на факультет не приняли...». После чего Тихомиров разражался потоком сердитых слов, который обильно смачивался не мерянным количеством «Тихомировки». После чего отношения между бывшим учеником и учителем становились еще теплее.
Итак, с 1967 по 1973 год Гаудасинский учился в Ленинградской консерватории по классу режиссуры музыкального театра у Романа Тихомирова.
Уже с 1971 года он работает вместе со своим учителем в Ленинградском театра оперы и балета имени С. М. Кирова, занимая должность режиссера-ассистента.
Вместе с Тихомировым Гаудасинский поставил немало спектаклей, имевших безусловный успех у зрителей и театральной обществености. Достаточно назвать «Трубадур» Д. Верди, «Абесалом и Этери» З. Палиашвили, «Интервенция» В. Успенского в Кировском театре, «Оптимистическая трегедия» А. Холминова и «Тихий Дон» («Григорий Мелехов») И. Дзержинского в Днепропетровске, «Семья Тараса» Д. Кабалевского в Перми, и других...
В Кировском театре Гаудасинский возобновил спектакли: «Вертер» Ж. Массне и «Псковитянку» Н. Римского-Корсакова.
С 1976 года начинается его активная преподавательская деятельность в Ленинградской консерватории.
В 1978 году Станислав Гаудасинский уезжает в Одессу, где становится главным режиссером местного театра оперы и балета. За два года работы в причерноморском города им было поставлено четыре абсолютно разных спектакля: «Травиата» Д. Верди, «Алеко» С. Рахманинова, «Письма любви» В. Губаренко и «Петр Первый» А. Петрова.
В 1980 году он становится главным режиссером и художественным руководителем Ленинградского Малого театра оперы и балета (ныне Санкт-Петербургского государственного академического театра оперы и балета имени М. П. Мусоргского). Здесь, за период до 1996 года, им поставлено более двадцати спектаклей, среди них: «Борис Годунов» и «Хованщина» М. Мусоргского, «Мария Стюарт» С. Слонимского, «Пиковая дама» и «Евгений Онегин» П. Чайковского, «Золотой петушок» и «Сказка о царе Салтане» Н. Римского-Корсакова, «Князь Игорь» А. Бородина, «Травиата» Д. Верди, «Укрощения строптивой» А. Шебалина, «Доротея» и «Голый король» Т. Хренникова, «Дон Кихот» Ж. Массне, «Летучая мышь» И. Штрауса, «Петр Первый» А. Петрова и другие.
В 1982 Станислав Гаудасинский был удостоен звания Заслуженного деятеля искусств России, а годом спустя - он стал лауреатом Государственной премии России.В 1984 году в театре оперы и балета города Пловдива (Болгария) им была поставлена опера А. Петрова «Петр Первый», а через десять лет, в Марселе (Франция) состоялась премьера оперы М. Ландовского «Монсегюр» в постановке Станислава Леоновича.
В 1984 году он становится заведующим кафедрой оперной режиссуры Ленинградской консерватории, сменив на этом посту своего учителя и друга Романа Иринарховича Тихомирова.
Станислав Гаудасинский возглавлял гастроли Санкт-Петербургского государственного академического театра оперы и балета имени М. С. Мусоргского в Италии, Великобритании, Франции, Японии, Греции, Португалии, Голландии, Германии, США. Выступления коллектива с оперными спектаклями, поставленными главным режиссером и художественным руководителем театра, проходили с постоянным успехом и при полных аншлагах. Достаточно привести отзывы двух солидных французских газет «Монд» и «Фигароскоп» на фестиваль русской оперы в Париже, состоявшемся в январе 1990 года: «Решительно Станислав Гаудасинский ведет войска своего театра от победы к победе... и есть чему подивиться: все то же техническое совершенство, все то же уважительное отношение к произведениям, все та же способность к творчеству», «Святая Русь оживает с фестивалем русских опер, даваемым Ленинградским оперным театром в театре Елисейских полей. Художественный руководитель с крепкой хваткой, бывший певец, обратившийся в режиссуру, Станислав Гаудасинский придает громовой динамизм одной из последних европейских оперных трупп».
В 1986 году Гаудасинский награжден орденом «Дружбы народов».
В 1989 ему присвоено звание народного артиста России.
В 1991 году он становится профессором, возглавляемой им кафедры в Санкт-Петербургской консерватории.
С этого же года он заместитель председателя Санкт-Петербургского отделения Союза театральных деятелей по музыкальным театрам.
А в 1997 году режиссер отмечен орденом «За заслуги перед Отечеством III степени».

ВИКТОР ГОНЧАРЕНКО.

Виктор Иванович Гончаренко родился в городе Уссурийске Приморского края 26 мая 1950 года.
До знакомства с Романом Тихомировым он успел прожить целую жизнь.
Главное, что он уже имел богатый опыт работы в искусстве.
Постижение оного началось с кочегарки Хабаровского театра музыкальной комедии. Ничего веселого в общении с черным углем и окружающими алкоголиками, вообще-то, не было, но лучше любой керосинки грела надежда, что скоро грязная роба будет заменена шикарным фраком героя-любовника в какой-нибудь роскошной оперетте.
На следующий год мечта почти стала реальностью. Виктор буквально ежедневно находился на сцене, нюхал запах кулис, внимательно изучал расписание, присутствовал на общих собраниях - короче, работал монтировщиком декораций.
На следующий год старания молодого подвижника были замечены и он уже стоял в хоре. Наконец-то ему выдали фрак.
Одновременно с длительной осадой театра Виктор Гончаренко истово постигал музыкальную науку в Хабаровском училище искусств, причем сразу по двум отделениям - дирижерско-хоровому и вокальному (класс Ю. В. Любовича и класс Н. П. Ламановой).
Следующей ступенью творческого роста в театре стало постижение образов Владиков, Коленек, Васиков, Петечек и прочих молодых особей мужского пола, присутствующих в опереттах на всевозможные производственные темы.
Вскоре Виктора повысили, назначив на роль Принца в сказке «Золушка», потом Фрола в постановке «Левши», ну, а чуть позже, сбылась его юношеская мечта - он вышел на сцену Хабаровского театра музыкальной комедии в роли Альфреда в великой оперетте Иоганна Штрауса «Летучая мышь».
А дальше пошло-поехало... Ведущие роли в театре, первые поклонники, первые рецензии...
Только спустя много лет, обычно, понимаешь, что мастерство тогда подменялось обаянием, а весьма поверхностные знания в актерском деле - самоуверенностью.
В этому времени Виктор закончил училище, спев партии Берендея в опере Н. Римского-Корсакова «Снегурочка» и Молодого цыгана в «Алеко» С. Рахманинова.
Его оперные рулады так вдохновили экзаменационную комиссию, что он получил направление сразу в две консерватории - Московскую и Киевскую.
Гончаренко оказался неблагодарным выпускником, он решил продолжать обучение вокалу в Ленинградской консерватории.
Приехав в город на Неве Виктор попал в труппу Ленинградского театра музыкальной комедии и, в положенный срок, отправился на Театральную площадь, завоевывать консерваторию.
Первые два тура он прошел, но последний бой - он трудный самый... Третий тур оказался непреодолимой преградой.
Впрочем, надежда умирает последней... Гончаренко не стал долго расстраиваться, а узнав что профессор Роман Тихомиров набирает курс в следующем 1978 году, стал методично готовиться к поступлению в его класс и, одновременно, совершенствовать свой голос.
Годичная подготовка не прошла даром и в 1978 году Виктор Гончаренко поступил сразу на два отделения в Ленинградскую консерваторию - вокальный и оперной режиссуры.
Желание делать много и сразу было у Виктора всегда, но тут пришлось сделать выбор и Гончаренко стал учиться у Романа Тихомирова. Однако любовь к пению не остывала еще несколько лет.
Во всяком случае, в Ивано-Франковске, где в 1980 году Виктор поставил оперы С. Гулака-Артемовского «Запорожец за Дунаем», Н. Лысенко «Наталка-Полтавка» и оперетту И. Штрауса «Летучая мышь», он потрудился «играющим тренером», то есть спел все заглавные партии этих весьма непростых произведений. Но мы немного увлеклись... Вернемся в 1978 год.
Первую встречу с Учителем Гончаренко запомнил на всю жизнь. Кафедра кишела массой людей, которые группировались вокруг одного человека - Романа Тихомирова. Виктору уже исполнилось 27, он многое уже повидал, многого уже достиг и, казалось, ничего не боялся, но тут робость буквально охватила его. Боком он протиснулся к Тихомирову, держа в руках огромную тетрадь с экспозицией оперы С. Рахманинова «Алеко». Сейчас он утверждает, что в театре был бред, юношеский, сумасбродный. Может быть...Но Роман Иринахович, заметив устремленный на него взгляд, а затем - толстенную тетрадь, страниц этак на 500, сказал: «Дайте почитать...». Толпа не рассасывалась, наоборот на кафедру люди шли и шли, студенты, преподаватели, просители... То есть происходило все, что обычно происходило в присутствии Романа Тихомирова. И тут он еще раз огорошил Гончаренко, обратившись к секретарю кафедры: «Лариса Александровна! Закройте дверь...». Та быстро исполнила указание, присутствующие переглянулись, посмотрели на Гончаренко, а потом - на Тихомирова, который стал читать произведение будущего режиссера. Читал он вечность. Виктор стоял рядом ни жив, ни мертв. На кафедре стало тихо, хотя толпа и не собиралась расходиться.
А Тихомиров все читал. Возможно час, возможно два...
Закончил чтение. Посмотрел на Гончаренко своими огромными серыми глазами и произнес всего одно слово: «Пимен!» Виктор растерялся. Что это? - Пимен. Что это означает... А Тихомиров встал и в открытую дверь влетела другая партия людей. Гончаренко ушел озабоченным, удрученным и расстроенным. Он так и не понял, что этим хотел сказать Тихомиров.
Но, вероятно что-то хорошее, потому что на кафедру режиссуры Виктор Гончаренко был принят. Конкурс в том году был сумасшедший - 160 человек на 6 мест. Поступили: Степанюк, Габитов, Бутвиловский, Раку, Туичиев и Гончаренко. Вот и все. Это был последний курс Романа Иринарховича Тихомирова. Как Тихомиров относился к нему, Виктор не знал. Но знал одно: любую просьбу своего студента Роман Иринахович старался выполнить.
Учил он просто. Давал задание и... уезжал на два-три месяца.
В консерватории не обязательно было сидеть и учиться, а надо было брать все, что предлагают. Виктора это устраивало в полной мере.
Утром, в 5 часов, он разносил телеграммы (7 копеек за каждую: 7 х 100 = 7 рублей) - солидная сумма по тем временам, а в 10.00 Гончаренко уже постигал знания на лекциях в аудиториях консерватории, вечером - работа в театре.
Так продолжалось два года. В конце-концов рутинная гонка Виктору надоела и он взорвался, сказав, что желает работать самостоятельно. Да и семейные обстоятельства не позволяли нежиться на лекциях и прогуливаться по улицам города за семь копеек. Дальше произошло то, о чем мы уже рассказали в нашей книге. Добавим, что фальшивый диплом Роман Иринахович выписал Виктору с регистрационным номером диплома Дмитрия Рождественского, окончившего консерваторию годом ранее, естественно предварительно испросив у него разрешения. Авантюризм был в крови у всех питомцев Тихомирова, поэтому Гончаренко без особых душевных терзаний отправился на «вильну Украину», в город Ивано-Франковск, где в местном театре принялся ставить все подряд - драматические спектакли, мелодрамы, оперетты, украинскую музыкальную классику. Летал он на работу в самолете - две недели в Ивано-Франковске, две недели в консерватории. Педагоги кафедры, народ закаленный, воспитанный Тихомировым, героически терпели похождения будущего режиссера, благо экзамены от сдавал хорошо. Удачную сдачу отмечали вместе с профессором в рюмочной, что на проспекте Римского-Корсакова, присутствовала вся профессура, кроме ректора. Однажды Гончаренко решил пошутить. Вошли в рюмочную после сдачи экзамена, заказали по 100 граммов (90 коп. - водка + бутерброд с килькой и маслом). Виктор объявил, что обмывает Государственную премию и многозначительно поставил свой дипломат на стол, в котором были конспекты, бумаги, записи и т.д. Все отправились за рюмками, следом потянулся и Гончаренко. Когда вернулись, дипломата на месте не оказалось. Украли. Мгновенно проведенное расследование определило злоумышленника. Дипломат украл майор, который выпивал с друзьями за соседним столом. Студенты выскочили из рюмочной. Но майор оказался хорошим бегуном. Прижимая к груди вожделенную добычу, он проходными дворами ушел от погони. Он был уверен, что в дипломате лежит 1500 рублей, тогдашняя сумма Государственной премии. Сумма, по тем временам, невероятная. Трудно сказать, что подумал и высказал в адрес Гончаренко майор, когда ознакомился с содержимым дипломата, но видимо совесть его заела, когда он представил бедного студента, лишенного крупиц мудрости, зафиксированных в находившихся в дипломате тетрадях.
Короче, через неделю майор позвонил (свои телефоны Гончаренко всегда отмечал в каждой книжке) и упавшим голосом назвал ящик и номер кода на Московском вокзале, где Виктор мог забрать записные книжки и конспекты.
Гончаренко приехал на Московский вокзал, набрав нужный номер, за 15 копеек отрыл ящик и увидел свои бумаги, завернутые в газету «Советская культура».
И, все-таки, майор отомстил Виктору за обман, присвоив дипломат из шикарной кожи, купленный начинающим режиссером за счет первого гонорара.
Наверняка сегодня этот майор дослужился до генеральского чина, с его то умением прихватывать все, что плохо лежит...
На пятом курсе Гончаренко сменил метод передвижения по стране с самолета на поезд, поскольку из уютного Ивано-Франковска перебрался «к тетке в глушь, в Саратов...». Справедливости ради уточним - тетки у Виктора в Саратове никогда не было, зато творческих возможностей заметно прибавилось.
Работал он в театре оперетты, где ставил произведения И. Кальмана, Н. Богословского, С. Пожлакова. С последним Виктор очень подружился, а пригласив В. Уфлянда они, «сообразив на троих», сочинили мюзикл «Сирано де Бержерак». Это творение Гончаренко успешно поставил в Саратове и Красноярске. Саратовская эпопея закончилась для Виктора опереттой В. Дмитриева «Левша». Горячий режиссер не нашел ничего разумней, чем заставить Левшу в предсмертном монологе проклинать власть (и это-то в 1984 году!). Мол «ружья нужно чистить не кирпичом, а маслом ружейным, семян конопляных килограмм с керосином пополам». Таких вольностей местные власти стерпеть не могли и вытурили Гончаренко из Саратова. Сами того не желая, они сделали благое дело, ибо, как и небезызвестный Максим Пешков, Виктор Гончаренко «пошел в люди». Он отправился в Красноярск, да не просто режиссером каким-нибудь, а Главным режиссером театра оперетты. Воззрения у него тогда были исключительно революционные, самые что ни на есть
«левые» (в смысле - «правые», то есть антисоцреалистические). Виктор считал, что «художник должен обнажать нервы людские». Во всех спектаклях, будь то отечественная оперетта про молодых доярок или творение Ж. Оффенбаха из стародавней тамошней жизни, Гончаренко искал связи с современными проблемами, которые его в эти годы непрерывно мучили.
Следующим его творческим местоприбыванием стала Караганда.
Он снял два фильма о Карагандинском музыкальном театре, организовав для этого проекта сразу две студии: «Алма-Ата фильм» и Карагандинского телевидения. Ученики Тихомирова работали синхронно - Габитов ставил «Патетическую ораторию» в своем театре в Алма-Ате, а Гончаренко «Казахстанскую поэму» А. Дериева на стихи В. Скворцова - известного поэта, только что освобожденного из мест не столь отдаленных, где он провел немалое время за свое диссидентское творчество.
Но, помятуя о своих экзерсисах в Саратове, Виктор «подстелил соломку». Прежде чем приняться за осуществление проекта на стихи опального поэта, Гончаренко поставил на сцене Карагандинского музыкального театра творение под ужасающе громким названием:
«Революшен хюрьпен тындынмыс!», что в переводе с казахского означало: «Сердцем слушайте революцию!».
Заканчивалась партийно-хозяйственная фреска о новом органе слуха грандиозной кодой - клятвой молодогвардейцев из оперы Ю. Мейтуса «Молодая гвардия». Местные партийные деятели были в восторге! Особенно их умиляло качество произношения, которое Виктор Гончаренко периодически демонстрировал во властных кабинетах Караганды, называя отдельные фамилии и имена руководителей культуры и искусства города.
Итак, подготовительная работа была проведена по высшему разряду и Виктор мог спокойно начать работу над «Казахстанской поэмой».
Поэма исполнялась на 4-х языках: русском, казахском, украинском и немецком.
Конечно на Гончаренко местные начальники смотрели косо - как же так, ставит поэму либретто которой создано поэтом-диссидентом. Виктора спасали: партийный билет, которым он обзавелся еще во время службы на флоте, дурацкая улыбка и должность Главного режиссера театра.
Если вспомнить поговорку, что «цель оправдывает средства», в данном случае цель действительно оправдала все старания Гончаренко.
Впервые со сцены говорили о «КарЛаге», где содержались отечественные диссиденты, т. н. «враги народа»! Тогда, в середине 80-х это было очень смело!
Спектакль отметили премией комсомола Казахстана и после двух премьерных показов... сняли с репертуара.
В 1988 году Гончаренко привез свой театр в Ленинград на гастроли. Во Дворце культуры имени Первой пятилетки был аншлаг.
Ибо кроме своих спектаклей (а их за один год Гончаренко умудрился поставить в театре целых 9 штук), режиссер-постановщик позаботился привести две цистерны настоящего кумыса для ленинградцев и несколько тонн белого шоколада Карагандинской фабрики. Тот, кто это пробовал, утверждает, что вкус действительно специфический и после очень хочется еще...
Театрально-кулинарная эпопея во Дворце Первой пятилетки закончилась тем, что театр отправился в Свердловск, а Виктор остался в Ленинграде, где стал главным режиссером театра музыкальной комедии.
Новый этап творчества закончился удивительно быстро - ремонтом в театре, который продолжается уже второй десяток лет и конца ему не видно.
Гончаренко надоело сидеть без конкретного дела и в 1990 году он принял приглашение возглавить «Оперную студию» Ленинградской консерватории в качестве директор. В нашей удивительной стране административная должность в учреждении культуры предполагает - либо непробиваемый, тупой, железобетонный характер, либо умение регулярно нарушать установленные законы и правила, и уголовного кодекса в том числе. Ни тому, ни другому параметру Гончаренко не соответствовал, да к тому же и занимался творчеством, что при административной, директорской должности вещь абсолютно недопустимая.
Все это снова сказалось на здоровье - и в 1991 году у Виктора Ивановича случился инфаркт. Год пробыл на пенсии - 2 группа инвалидности. Казалось - все, с корабля списали...Лежал и смотрел в потолок. На потолке было написано много интересного. Вот тогда он понял, почему люди смотрят в потолок, когда затрудняются с ответом на заданный вопрос. А ответ был ясен - нужно возвращаться в режиссерское дело...
Еще три года Гончаренко занимал директорскую должность, на сей раз Камерного музыкального театра «Санктъ-Петербург Опера».
Продолжал он трудиться и старшим преподавателем кафедры оперно-сценической подготовки Ленинградской консерватории.
И, все-таки, спустя шесть лет он опять вернулся в свое ремесло, в свое режиссерское дело.
Когда то он начинал кочегаром в театре - должности пыльной, но необходимой людям, ведь тепло нужно всем... А когда в театре тепло, что и кочегару приятно... В настоящее время Виктор Гончаренко - главный режиссер Театра оперы и балета Удмуртии (г. Ижевск).
Ставил спектакли в музыкальных театрах: Ивано-Франковска, Львова, Киева, Оренбурга, Красноярска, Саратова, Караганды, Санкт-Петербурга, Томска, Челябинска. Поставил: 12 оперных спектаклей, более 60 оперетт, концертные программы, снял два музыкальных телефильма на телестудии Казахстана в Алма-Ате, режиссер теле и радио композиций, продолжил дело Романа Тихомирова - ставил на открытом воздухе оперу С. Рахманинова «Алеко» в Пушкинских Горах и М. Мусоргского «Борис Годунов» во Пскове.
Параллельно с режиссерской деятельностью занимался преподавательской работой: