Я получаю университетскую степень

- Вы игнорируете философские определения из учебника, несомненно рассчитывая, что некая неутруждающая “интуиция” проведет вас через все экзамены. Но если вы срочно не обратитесь к более научному методу, то мне придется позаботиться о том, чтобы вы не закончили курс - такой суровый выговор сделал мне профессор кафедры философии Серампурского колледжа Д.Гхошал.

Если бы я не выдержал заключительного письменного зачета по его предмету, то меня не допустили бы до сдачи выпускных экзаменов, вопросы которых были сформулированы преподавателями Калькуттского университета, одним из филиалов которого является Серампурский колледж. В Индии студент университета, не сдавший заключительного экзамена на степень бакалавра хотя бы по одному предмету, на следующий год должен экзаменоваться вновь по всем предметам.

Педагоги колледжа обычно относились ко мне с доброжелательностью, не лишенной забавной терпимости. Они говорили: “Мукунда несколько излишне опьянен религией”. Подводя такую черту, они тактично избавляли меня от затруднения отвечать на вопросы в классе, надеясь, что заключительные письменные зачеты исключат меня из числа кандидатов на степень бакалавра. Приговор, вынесенный соучениками, выражался в прозвище “сумасшедший монах”.

Чтобы исключить угрозу, высказанную профессором Гхошалом, относительно провала на зачете по философии, я проницательно разработал один остроумный план. Когда результаты заключительного зачета вот-вот должны были публично объявить, я попросил сокурсника пойти со мной в рабочий кабинет профессора.

- Пойдем, мне нужен свидетель, - сказал я ему. - Я буду разочарован, если мне не уд а л о с ь провести преподавателя. Когда я спросил, как профессор оценил мою письменную работу, он только покачал головой.

- Вы среди тех, кто не сдал зачета, - сказал он торжественно. Затем профессор порылся в большой стопке письменных работ на своем столе. - Вашей работы здесь нет вообще; во всяком случае, вы провалились, не явившись на зачет.

- Господин, я был на нем. Можно мне поискать работу в этой пачке? - засмеялся я. Профессор в замешательстве позволил, и я быстро нашел работу, на которой тщательно постарался не оставить никаких следов авторства, кроме номера переклички на зачете. Не предупрежденный “красным флажком” моей фамилии, педагог дал ответам высокую оценку, хотя они и не были украшены цитатами из учебника ¹.

- Абсолютно бессовестная уд а ч а! - поняв хитрость, вскричал он. - Вы непременно провалитесь на заключительных экзаменах на степень, - с надеждой добавил профессор.

Для сдачи зачетов меня немного поднатаскали репетиторы, в частности дорогой друг и двоюродный брат Прабхаш Чандра Гхош, сын дяди Шарада. Я мучительно, но успешно, с самыми низкими проходными баллами, проковылял через все заключительные экзамены.

Только теперь, через четыре года учебы в колледже, можно было быть допущенным до экзаменов на степень бакалавра. Тем не менее я почти не ожидал, что воспользуюсь этой привилегией. Выпускные экзамены в Серампур-ском колледже были детской забавой по сравнению с жесткими требованиями на экзаменах на степень бакалавра в Калькуттском университете. Мои почти ежедневные посещения Шри Юктешвара оставляли мало времени для присутствия в залах колледжа. Возгласы удивления сокурсников скорее всего вызвало бы мое присутствие, нежели отсутствие.

Обычно по утрам в половине восьмого я на велосипеде выезжал из общежития. В одной руке было подношение гуру - несколько цветов из сада пансиона Пантхи. Приветливо встречая, учитель приглашал меня на второй завтрак. Я с готовностью неизменно соглашался, радуясь возможности отогнать мысли о колледже на этот день. Побыв несколько часов с Шри Юктешваром, слушая ни с чем не сравнимый поток его мудрости или помогая в ашраме, я около полуночи с неохотой отбывал в Пантхи или иной раз оставался с гуру на всю ночь, так счастливо поглощенный его словами, что едва замечал, как темнота сменялась рассветом.

1.Я должен воздать дань должного уважения профессору Гхошалу, соглашаясь, что наши напряженные взаимоотношения были следствием не каких-либо придирок с его стороны, а исключительно моего отсутствия или невнимательности в классе.

Профессор Гхошал был и является прекрасным оратором с обширными философскими знаниями. В более позднее время мы пришли к сердечному взаимопониманию.

Однажды, около одиннадцати вечера, когда я надевал туфли ², собираясь ехать в пансион, учитель серьезно спросил меня:

- Когда у тебя начинаются экзамены на степень бакалавра?

- Через пять дней, господин!

- Я надеюсь, ты к ним готов.

В полном смятении я застыл с поднятой туфлей в руках.

- Учитель, - возразил я. - Вы же знаете, что дни мои проходили больше с вами, чем с профессорами. Как можно разыграть фарс, явившись на эти трудные экзамены?

- Ты должен явиться, - сказал он холодным повелительным тоном, пронизывающе глядя мне в глаза, - мы не можем давать повод твоему отцу и родным осуждать предпочтение тобою жизни в ашраме. Обещай мне, что пойдешь на экзамены и будешь отвечать на них как можно лучше.

По моему лицу полились непрошеные слезы. Я чувствовал, что требование учителя чрезмерно и, мягко говоря, запоздало.

- Если вы этого так хотите, я пойду на экзамены, - сказал я, всхлипывая. - Но для соответствующей подготовки не остается времени. В ответ на вопросы я заполню экзаменационные листы вашими учениями, - невнятно прошептал я.

Когда на следующее утро, войдя в ашрам в свой обычный час, я подал Шри Юктешвару букет с мрачным видом и почти похоронной торжественностью, он усмехнулся:

- Мукунда, разве Господь оставлял тебя когда-нибудь на экзамене или в других делах?

- Нет, господин, - тепло ответил я. Приятные воспоминания потекли живым потоком.

- Не лень, а пылкое рвение к Богу не давало тебе искать особых отличий в колледже, - мягко сказал гуру. Помолчав, он процитировал: “Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам” ³.

Уж е, наверное, в тысячный раз в присутствии учителя я ощутил облегчение от чувства бремени. Когда мы покончили с ранним полдником, он предложил мне вернуться в Пантхи.

- Твой приятель Ромеш Чандра Датт все еще живет в пансионе?

- Да, господин.

- Свяжись с ним, Господь внушит ему помочь тебе в подготовке к экзаменам.

- Хорошо, учитель, но Ромеш необычайно занят. Он уважаемый студент в нашем классе, с более трудным курсом, чем у других.

- Ромеш найдет для тебя время. А теперь ступай, - отклонил мои возражения учитель.

Я вернулся в Пантхи на велосипеде. Первым, кого я встретил, был Ромеш. Он с готовностью согласился на мою застенчивую просьбу, как будто был совершенно свободен. В этот вечер и в последующие дни он тратил по несколько часов, натаскивая меня по разным предметам.

- Я думаю, что много вопросов на экзамене по английской литературе будут связаны с путем, проделанным Чайлдом Гарольдом, - сказал он мне. - Нам нужно достать атлас.

Я поспешил в дом дяди Сарады и взял у него на время атлас. Ромеш отметил на карте Европы места, которые посетил романтический путешественник Байрон.

Несколько учеников собралось послушать объяснения репетитора. В конце занятий один из них заметил, что Ромеш меня неверно консультирует, так как обычно бывает лишь пятьдесят процентов вопросов о произведениях, другую же половину составляют биографии авторов.

Когда на следующий день я держал экзамен по английской литературе, то при первом же взгляде на вопросы экзаменационного билета у меня полились слезы благодарности, замочившие бумагу. К столу подошел староста класса и с участием посмотрел на меня.

- Мой гуру сказал, что Ромеш поможет, - пояснил я. - Сравни вопросы, которые объяснял мне Ромеш, с вопросами экзаменационных билетов! К счастью, в этом году очень мало вопросов об английских авторах, жизнь которых окутана для меня глубокой тайной!

Когда я вернулся, пансион гудел от волнения. Ребята, высмеивавшие метод подготовки Ромеша, с благоговейным почтением смотрели на меня, почти оглушив поздравлениями. За неделю до экзаменов я провел много часов с Ромешем, который формулировал вопросы так, как они, по его мнению, скорее всего могли быть поставлены профессорами. День за днем вопросы Ромеша появлялись почти в той же самой формулировке на экзаменационных билетах.

В колледже широко распространились слухи о том, что происходит нечто похожее на чудо и что рассеянному “сумасшедшему монаху”, кажется, сопутствует успех. Я не делал никаких попыток скрыть происходящие факты.

2. Ученик всегда снимает туфли в индийском жилище-ашраме.

3. От Матфея 6.33.

- 103 -

Я получаю университетскую степень Однако местные профессора были бессильны изменить вопросы Калькуттского университета.

Однажды утром обдумывая экзамен по английской литературе, я понял, что сделал серьезную ошибку. Один раздел вопросов был разбит на две части - “A или B” и “C или D”. Вместо того чтобы ответить по одному вопросу из каждой части, я тщательно ответил на оба вопроса из первой части и оставил без внимания вопросы второй части. Высший балл, который я мог получить за эту работу, был тридцать три, то есть на три меньше, чем проходной.

Я бросился к учителю и излил ему свои сомнения:

- Учитель, я совершил непростительную ошибку. Я недостоин божественной милости, проявившейся через Роме-ша.

- Утешься, Мукунда, - сказал Шри Юктешвар веселым, беззаботным тоном и указал на голубой свод небес. -Скорее солнце и луна поменяются местами в космосе, чем ты потерпишь неудачу в получении степени!

Я оставил его дом в более спокойном настроении, хотя чисто арифметически казалось непостижимым, чтобы я прошел. С тревогой раза два я взглянул на небо; дневное владыко как будто надежно держалось на обычной орбите!

Добравшись до Пантхи, я услышал замечание одного сокурсника: “Я только что узнал, что в этом году впервые требуемый проходной балл по английской литературе изменен”. Ворвавшись в комнату этого парня с такой скоростью, что он тревожно взглянул на меня, я нетерпеливо переспросил его.

- Монах длинноволосый, - засмеялся он, - откуда вдруг такой интерес к ученым вопросам? Чего кричать в одиннадцатом часу? Но проходной балл действительно снижен до тридцати трех.

Несколько радостных прыжков - и я оказался в своей комнате, гд е, опустившись на колени, вознес хвалу математическим совершенствам Божественного Отца. Каждый день я трепетал от сознания Духовного Присутствия, Которое, как ясно чувствовал, направляло меня через Ромеша. В связи с экзаменом по бенгальскому языку произошел один знаменательный прецедент. Ромеш, мало касавшийся этого предмета, однажды утром, когда я оставил пансион и уже был на пути в экзаменационный зал, позвал меня обратно.

- Там тебя Ромеш зовет, - с нетерпением сказал мне один соученик. - Не возвращайся, а то мы опоздаем. Не послушавшись его совета, я побежал домой.

- Бенгальские ребята экзамен по бенгальскому языку обычно сдают легко, - сказал мне Ромеш. - Но у меня только что было какое-то предчувствие, что в этом году профессора задумали срезать студентов, поставив вопросы из наших учебников, в которые мы и не заглядываем. - Затем мой друг письменно в общих чертах набросал несколько рассказов из учебника, в том числе и два случая из жизни Видьясагара, бенгальского филантропа, жившего в начале XIX века.

Я поблагодарил Ромеша и поскорее на велосипеде отправился в колледж. Оказалось, что в экзаменационном листе было две части. “Опишите два случая благотворительности из жизни Видьясагара” ⁴, - это была первая инструкция. Перенеся на бумагу так вовремя приобретенные сведения, я прошептал несколько слов благодарности за то, что не был оставлен без внимания и в последний момент вызван Ромешем. Будь я несведущ по части благодеяний, оказанных Видьясагаром человечеству (включая и меня, в конце концов), я не выдержал бы этого экзамена.

Вторая часть гласила: “Напишите на бенгали очерк о жизни человека, который оказал на вас большое влияние”. Любезный читатель, вряд ли мне нужно говорить, какого человека я выбрал для своей темы. Наполняя страницу за страницей восхвалениями гуру, я улыбнулся, поняв, что прошептанное мною предсказание, оказалось правильным: “Я наполню экзаменационные листы вашими учениями! ”

Я не чувствовал склонности спрашивать Ромеша по поводу институтского курса философии, ибо надеялся на длительное воспитание под руководством Шри Юктешвара, и с уверенностью пренебрег толкованиями учебника. Самой высокой оценкой из всех моих работ была отмечена работа по философии. Отметки по всем прочим предметам были как раз лишь в пределах проходных баллов.

Приятно отметить, что мой бескорыстный друг Ромеш получил ученую степень кум лауде.

Узнав, что я получил степень, отец расплылся в улыбке.

- Я и не думал, что ты выдержишь экзамены, Мукунда, - признался он. - Ты так много времени проводил со своим гуру.

Учитель поистине верно уловил невысказанное критическое отношение отца.

Несколько лет у меня не было уверенности, что когда-нибудь доживу до того дня, когда за моей фамилией будет следовать степень бакалавра. Я редко пользуюсь этим титулом, всегда помня о том, что это дар Божий, данный из каких-то не вполне ясных для меня соображений. Время от времени я слышу, как бывшие выпускники колледжей отмечают, что у них остается очень мало из вбитых в голову знаний после получения ими степени. Это признание несколько утешает меня в моей несомненно недостаточно высокой учености.

4. Я забыл точную формулировку вопроса, но помню, что она касалась историй, рассказанных мне Ромешем о Видьясагаре.

Благодаря своей эрудиции пандит Ишвар Чандра стал широко известен в Бенгалии просто под именем Видьясагар (Океан знаний).

В тот день в июне 1915 года, когда я получил степень от Калькуттского университета, я преклонил колени у стоп гуру и поблагодарил за все благодеяния, изливающиеся из его жизни в мою ⁵.

- Встань, Мукунда, - милостиво сказал он. - Господь просто нашел более удобным, чтобы ты получил степень бакалавра, чем менять местами солнце с луной!

. Сила, влияющая на умы других и ход событий, - это вибхути (сила йога), упомянутая в Йога-сутре Патанджали 3.24, объясняющая это как результат “всеобщей симпатии” (две научные книги о сутрах - это Система Йоги Патанджали, том 17, восточные серии, Гарвардский университет и Философия Йоги Дасгупты, Trubner’s, London).

Все Священные Писания гласят, что Бог создал человека по Своему всемогущему образу. Контроль над вселенной кажется сверхъестественным, но в действительности такая власть присуща и естественна для каждого, кто достигает “правильного воспоминания” своего духовного происхождения. Люди, понимающие Бога, такие как Шри Юктешвар, лишены ахамкары (эго-принципа) и его появления в виде личных желаний; действия настоящих учителей находятся в не требующем усилий соответствии с рита (природной добродетельностью). По словам Эмерсона, все великие становятся “не добродетельными, но Добродетелью; тогда достигается соответствие цели творения, и Бог доволен”.

Любой человек, сознающий духовность, мог бы творить чудеса, так как, подобно Христу, он понимает тонкие законы творения; но не все учителя предпочитают проявлять феноменальные силы.(См. сноску в главе 24). Каждый святой трактует Бога по-своему; выражение индивидуальности - основное в мире, где нет и двух совершенно одинаковых песчинок.

Невозможно сформулировать устойчивые правила об освященных Богом святых; одни совершают чудеса, другие - нет, одни инертны, другие (как царь Джанака из древней Индии и Святая Тереза из Авилы) заняты великими делами; одни обучают, путешествуют, принимают учеников, другие проводят жизнь молча и скромно, словно тень. Ни один критик в мире не может прочитать тайного манускрипта кармы, разворачивающегося для каждого святого по разным сценариям.