Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






На крысиной тропе






 

Не в силах оторвать взгляд от закрывшегося портала, Ходж судорожно сжимал кулаки. Сочившаяся из груди темная жидкость покрывала его левую руку, словно перчатка. Было заметно, что к бурной радости Ходжа примешивалось острое чувство отвращения к себе.

– Ходж! – Клэри шарахнула кулаком по невидимой стене. Прострелившая руку боль почти не ощущалась по сравнению с мучительной агонией в груди. Казалось, сердце вот-вот выскочит наружу. «Джейс! Джейс! Джейс!» – эхом звучало в голове. – Выпустите меня отсюда!

Он обернулся:

– Нет. – Ходж вытирал окровавленную руку идеально сложенным носовым платком. В его голосе сквозило искреннее сожаление. – Иначе ты попытаешься меня убить.

– Не попытаюсь, – ответила Клэри. – Даю слово.

– Тебя не растили в традициях Сумеречных охотников, – возразил Ходж. – Твои обещания ничего не стоят.

Край носового платка задымился, словно от контакта с кислотой, а рука Ходжа по-прежнему оставалась черной. Он нахмурился и оставил свои тщетные попытки.

– Ходж! – в отчаянии взмолилась Клэри. – Валентин убьет Джейса. Он сам сказал!

– Он так не говорил.

Ходж сел за стол и вынул из ящика чистый лист бумаги. Неужели собрался писать письмо?

– Валентин сказал, что Джейс скоро присоединится к своему отцу. Но отец Джейса умер! Что еще могут означать эти слова?

– Все очень сложно. Ты не поймешь, – ответил Ходж, продолжая выводить на бумаге буквы.

– Я понимаю достаточно. – Горькие слова жгли Клэри. – Понимаю, что Джейс доверял вам, а вы продали его человеку, который ненавидел его отца и, наверное, самого Джейса. И все потому, что вам не хватило смелости нести на себе заслуженное проклятие.

Ходж вскинул голову:

– Так вот что ты думаешь обо мне?

– Это то, что я знаю.

Он отложил ручку, качая головой. Ходж выглядел усталым и постаревшим, гораздо старше Валентина, хотя они были одного возраста.

– Ты не знаешь очень многого. И хорошо.

Ходж аккуратно сложил исписанный листок и бросил его в огонь. Перед тем как сгореть, бумага вспыхнула ядовито-зеленым пламенем.

– Что вы делаете? – удивилась Клэри.

– Отправляю письмо. – Ходж стоял очень близко, по ту сторону невидимой стены. Клэри прижала к ней пальцы, жалея, что не может выдавить Ходжу глаза, хоть в них и светилась печаль. – Ты еще молода. Прошлое для тебя ничего не значит: это не другая планета, как для пожилых, и не навязчивый ночной кошмар, как для тех, у кого нечиста совесть. Я заслужил проклятие Конклава за то, что помогал Валентину. Однако ему служили и другие члены Круга. Велика ли была вина Лайтвудов? А Вэйландов? Но прокляли только меня, до конца жизни лишив права хоть на полшага выходить за пределы Института, даже руку высунуть из окна.

– Я в этом не виновата, – произнесла Клэри. – И Джейс не виноват. Вы просто отыгрались на нем за свою обиду. То, что вы отдали Чашу Валентину, я еще могу понять, но отдать ему Джейса? Валентин убьет его так же, как убил его отца!

– Валентин не убивал его отца, – возразил Ходж.

Клэри всхлипнула:

– Не верю! Вы все время лгали нам, лжете и сейчас!

– Молодость не приемлет компромиссов. Неужели ты не видишь, что я по-своему пытаюсь быть хорошим человеком?

Клэри покачала головой:

– Добрые дела не дают право забывать об ошибках прошлого. Хотя если бы вы подсказали, где искать Валентина…

– Нет! – выдохнул Ходж. – Говорят, что нефилимы – это дети людей и ангелов. И в наследство от последних нам досталась лишь возможность пасть еще ниже. Жизнь Сумеречного охотника – это шрамы и убийства. Уходи, пока не поздно. Уезжай из Института и больше не возвращайся.

– Не могу, – ответила Клэри.

– В таком случае мне очень жаль тебя.

Ходж вышел из библиотеки.

Клэри осталась в одиночестве. В полной тишине она слышала лишь свое дыхание и царапанье пальцев но невидимой стене, преграждавшей путь к двери. Понимая всю бесполезность того, что делает, Клэри снова и снова билась об стену. В конце концов, она съехала на пол и постаралась не зареветь.

По ту сторону прозрачной стены умирал Алек, а Изабель отчаянно надеялась, что Ходж спасет его; где-то далеко Валентин грубо тряс Джейса за плечо, чтобы тот проснулся; маму постепенно покидали силы…

Клэри оказалась заперта в ловушке, бесполезная и беспомощная, как дитя.

Она резко выпрямилась, вспомнив, как Джейс вложил ей в руку стило у мадам Доротеи. Затаив дыхание, Клэри полезла в левый карман кофты. Пусто. Тогда она сунула руку в правый карман – и взмокшие пальцы заскользили по твердому цилиндрическому предмету. Стило!

С бешено колотящимся сердцем Клэри поднялась на ноги, нащупала левой рукой невидимую стену и осторожно уперлась в нее стило, зажатым в правой. Постепенно в голове стал сформировываться образ, он словно всплывал к поверхности мутной воды, становясь четче и четче. Сначала медленно, а потом все увереннее Клэри стала водить кончиком стило по стене. В воздухе начали появляться ослепительно белые линии.

Почувствовав, что изображение руны полностью завершено, девушка опустила руку. Сначала ничего не происходило, и руна маячила в воздухе, как яркая неоновая вывеска. А затем раздался оглушительный грохот, похожий на звук камнепада. Руна почернела и осыпалась, словно пепел, пол содрогнулся, и Клэри безошибочно поняла: преграды больше нет.

Со стило в руке она помчалась к окну и отодвинула занавеску: вечерело, улицы заливал красновато-багровый свет. В толпе мелькнула седая голова Ходжа: он переходил дорогу. Сунув стило в карман, Клэри вылетела из библиотеки и понеслась вниз по лестнице. Когда она выбежала на улицу, начало колоть в боку. Люди, выгуливающие собак, испуганно отпрыгивали в сторону при виде Клэри, несущейся по аллее вдоль Ист-Ривер. Она мельком увидела свое отражение в затемненном окне жилого дома: потные волосы прилипли ко лбу, на лице корка засохшей крови.

Клэри выскочила на перекресток, где только что проходил Ходж. Неужели она его потеряла? Девушка бросилась сквозь толчею у входа в метро, пробивая путь плечами, коленями и руками. Взмокшая и набившая кучу синяков, она выскочила из толпы как раз в тот момент, когда Ходж исчез в узком переулке между двумя зданиями.

Чувствуя, как дыхание обжигает горло, Клэри обогнула мусорные контейнеры и оказалась в переулке. Почему-то сразу стало темно, как ночью. Ходж стоял в самом конце переулка, упиравшегося в задворки ресторана быстрого питания. Повсюду валялись мешки, переполненные объедками, грязные одноразовые тарелки, пластмассовые столовые приборы… Мусор захрустел под ногами Ходжа, когда он повернулся. Клэри сразу вспомнились строчки из поэмы, которую проходили в школе:

 

Я думаю, мы на крысиной тропе,

Где кости свои мертвецы раскидали [12].

 

– Ты следила за мной… А зря.

– Я оставлю вас в покое, только скажите, где Валентин.

– Нет, – отозвался Ходж. – Валентин сразу поймет, кто тебя навел, и я попрощаюсь и со свободой, и с жизнью.

– Это все равно случится, когда Конклав узнает, что вы отдали Чашу смерти Валентину. Как можно жить дальше, зная, что он собирается делать с Чашей?

Ходж ответил со смешком:

– Валентина я боюсь больше, чем Конклава. Была бы ты умнее, не удивлялась бы. Он бы все равно нашел Чашу, с моей помощью или без.

– И вам наплевать, что из-за Валентина погибнут дети?

Лицо Ходжа судорожно дернулось. Он шагнул вперед, и Клэри заметила, как что-то блеснуло в его руке.

– Неужели все это для тебя так важно?

– Я уже говорила вам, что не смогу просто уйти.

– Очень жаль. – Он занес руку.

Джейс говорил, что излюбленное оружие Ходжа – чакра, летающий диск. Клэри успела пригнуться: сверкающий металлический кружок просвистел в нескольких сантиметрах от ее лица и воткнулся в пожарную лестницу. Клэри взглянула на Ходжа. В руках у него был второй диск.

– Ты все еще можешь передумать.

Она инстинктивно выставила вперед руки, но тут же догадалась, что чакра просто разрежет их пополам.

Внезапно между ними появилось серо-черное существо – огромный волк под два метра в длину с яркой белой полосой на угольно-черной шерсти.

Ходж, не выпускавший чакру из рук, побелел как полотно.

– Ты? – выдохнул он. Клэри с изумлением поняла, что он обращается к волку. – Я думал, ты залег на дно…

Волк оскалился. В его совершенно осмысленном взгляде читалась ненависть.

– Кто тебе нужен: я или девчонка? – По вискам Ходжа струился пот, но руки не дрожали.

Волк с глухим рычанием шагнул к нему:

– Не все еще потеряно. Ты можешь вернуться к Валентину…

Волк взвыл и бросился на него. Ходж снова вскрикнул, в темноте сверкнул металл, и с противным звуком чакра вонзилась зверю в бок. Волк попятился, диск вышел из его плоти и с кровавым шлейфом врезался в Ходжа. Тот с криком упал, и волчьи челюсти крепко сомкнулись на его плече. Струя крови, словно краска из пробитой банки, ударила в воздух.

Волк разжал окровавленные челюсти и уставился серыми глазами на Клэри. Она не закричала: в легких просто не осталось воздуха, чтобы издать хоть какой-нибудь звук. Девушка с трудом поднялась на ноги и побежала вон из переулка, к знакомым неоновым огням улицы, к безопасному миру обычных людей.

Сзади раздавалось рычание. Она чувствовала на голых икрах горячее дыхание волка, попыталась ускорить бег… до улицы оставалось совсем немного…

На ее ноге сомкнулись волчьи челюсти. Клэри стана падать, и тут в легких все-таки нашелся воздух, чтобы закричать. Перед глазами все померкло.

Клэри разбудил звук капающей воды. Медленно разлепив глаза, она огляделась и поняла, что лежит на кровати в комнате с грязными стенами. К одной из стен был прислонен перекосившийся стол. На нем виднелся дешевый латунный подсвечник с толстой красной свечой, служившей единственным источником освещения в комнате. Сквозь щели в растрескавшемся потолке сочилась влага. У Клэри промелькнула неясная мысль, что здесь чего-то не хватает, однако она не успела задуматься об этом: в комнате сильно пахло мокрой собачьей шерстью.

Клэри резко села на кровати, и ей тут же пришлось пожалеть о своей неосторожности: голову обожгла острая боль, горло сжалось от рвотного позыва. Хорошо, что она давно ничего не ела, иначе бы ее точно вырвало.

Над кроватью висело зеркало. Клэри взглянула на свое отражение и ужаснулась: от уголка правого глаза к краю рта лицо пересекали параллельные царапины. На правой щеке и на шее засохла кровь. Следы крови виднелись спереди на майке и кофте. Клэри испуганно полезла в карман: слава богу, стило никуда не делось.

И тут до нее дошло, что именно было в комнате странным: одна из стен состояла из толстых вертикальных прутьев. «Это камера!» Чувствуя мощный выброс адреналина в кровь, Клэри поднялась на ноги, однако перед глазами все поплыло. Только не падать в обморок!

Послышались шаги: кто-то шел по коридору. Наконец перед прутьями показался мужчина. Яркий свет лампы, которую он нес в руках, ослепил девушку, уже привыкшую к полутьме. Лицо мужчины оставалось в тени. Он был высокого роста, широкоплечий, с всклокоченными волосами. Когда мужчина открыл дверь и вошел в камеру, Клэри узнала его.

Те же старые джинсы и рубашка, грубые ботинки, неровно подстриженные волосы и старые очки, криво сидящие на носу. Шрамы, которые Клэри заметила на его горле в прошлый раз, зажили, превратившись в бледные полоски. Перед ней стоял Люк.

У Клэри закружилась голова – дали о себе знать истощение, голод, страх и потеря крови. Колени подогнулись, она медленно осела на пол.

В одно мгновение Люк оказался рядом. Скорость его реакции поражала: он успел поймать Клэри до того, как она ударилась об пол.

– Клэри? – обеспокоенно позвал Люк, уложив ее на кровать. – Что с тобой?

Она дернулась в сторону, испуганно выставив вперед руки:

– Не трогай меня!

На лице Люка отразилась боль. Он устало провел рукой по лбу:

– Ну что ж, я это заслужил.

– Да! Заслужил!

Люк внимательно посмотрел на Клэри:

– Я не надеюсь, что ты будешь доверять мне…

– Вот и хорошо! Потому что я и не буду!

– Клэри… – Он взволнованно мерил шагами камеру. – Мой поступок… трудно понять. Наверное, ты думаешь, что я бросил тебя…

– Ты действительно бросил меня! Сказал, чтобы я больше не звонила. Моя судьба тебя не волновала, как и судьба мамы. Все оказалось сплошным враньем!

– Не сплошным.

– Да? Значит, тебя и правда зовут Люк Гэрроувэй?

Он поник головой:

– Нет.

На рубашке Люка расплывалось темно-красное пятно.

Клэри рывком села на кровати:

– Это кровь? – Она даже забыла, что злится.

– Да. – Он прижал руку к кровавому пятну. – Наверное, рана открылась, когда я тебя поднимал.

– Какая рана?

Люк задумчиво произнес:

– Диски Ходжа все так же остры, но рука у него уже не та, что раньше. Похоже, он сломал ребро.

– Кто? – недоумевала Клэри. – Ходж? А когда ты…

Люк молчал, и ей вспомнился волк из переулка: на его черной шерсти виднелась единственная белая полоса. Как раз в нее и угодила чакра.

– Ты оборотень! – догадалась Клэри.

– Да.

– Ты убил Ходжа.

– Нет. – Люк покачал головой. – Только ранил, хотя и прилично. Когда я вернулся за телом, оно исчезло. Выходит, Ходж смог уползти.

– Но ты порвал ему плечо, я сама видела.

– Да. Иначе бы Ходж тебя убил. От него еще кто-нибудь пострадал?

Клэри прикусила губу. Во рту сразу почувствовался вкус крови, однако это была старая царапина от когтей и клюва Хьюго.

– Джейс. Ходж вырубил его, а потом отдал… Валентину.

– Валентину? – В голосе Люка послышалось нескрываемое изумление. – Я знаю, что Ходж отдал ему Чашу, но, оказывается, еще и Джейса…

– Откуда ты знаешь про Чашу? – начала было Клэри и тут же догадалась: – Ясно, из моего разговора с Ходжем в переулке. А потом ты на него прыгнул.

– Я прыгнул на Ходжа, потому что еще чуть-чуть – и ты бы погибла.

Дверь камеры открылась, и внутрь вошел высокий мужчина в сопровождении хрупкой женщины, ростом не больше ребенка. Оба были в джинсах и хлопковых футболках. Их неухоженные волосы разлетались в разные стороны: у женщины – светлые, а у мужчины – черные с седыми полосами, как у барсука. Лица незнакомцев поразили Клэри – и старые, и молодые одновременно: кожа не тронута морщинами, однако в глазах страшная усталость.

– Это Гретель и Аларик, мои второй и третий, – представил их Люк.

Аларик склонил голову:

– Мы уже встречались.

Клэри изумленно уставилась на него:

– Когда?

– В «Дюморе». Ты метнула мне в ребра нож, – напомнил Аларик.

– Тогда, наверное, я должна… извиниться?

– Не надо: отличный бросок. – Он извлек из нагрудного кармана кинжал с красным камнем на рукоятке. – Это твое.

Клэри не знала, что и сказать.

– Но…

– Не волнуйся, лезвие я очистил, – произнес Аларик.

Она молча взяла кинжал. Люк тихо рассмеялся:

– Сейчас уже понятно, что налет на отель мы спланировали не очень хорошо. Я распорядился, чтобы волки из моей стаи следили за тобой и при малейшей опасности немедленно вмешались. Когда ты полезла в «Дюмор»…

– Мы с Джейсом прекрасно справились бы. – Клэри сунула кинжал за пояс.

Гретель улыбнулась:

– Так вот зачем вы позвали нас, сэр?

– Нет. – Люк коснулся пятна на рубашке. – Принеси, пожалуйста, лекарства.

Гретель кивнула:

– Я сбегаю за аптечкой.

Она удалилась, Аларик последовал за ней.

– Гретель назвала тебя «сэр», – заметила Клэри, когда они с Люком остались одни. – А кто такие «второй» и «третий»?

– Второй и третий по званию, – медленно проговорил Люк. – А я вожак волчьей стаи. Вот поэтому Гретель обращалась ко мне «сэр». Ты не представляешь, чего стоило отучить ее говорить «хозяин».

– А мама знала?

– О чем?

– Что ты оборотень.

– Да, с самого начала.

– И конечно, ни один из вас не счел нужным сказать мне.

– Я бы давно признался, но она твердо верила, что тебе ничего не известно о Сумеречных охотниках и о Сумеречном мире. Я не смогу с ходу объяснить, как вышло, что я стал оборотнем. Именно от таких сложностей и пыталась оградить тебя мама. Я понятия не имею, много ли ты знаешь…

– Много, – спокойно ответила Клэри. – Я знаю, что мама была Сумеречным охотником. Знаю, что они с Валентином поженились, а потом она сбежала от него, прихватив с собой Чашу смерти. Когда родилась я, она стала водить меня к Магнусу Бейну каждые два года, чтобы подавлять мой дар видения. А еще я знаю, что в ответ на просьбу Валентина сказать ему, где Чаша, в обмен на жизнь мамы, ты ответил отказом: мол, ее судьба тебя не волнует.

Люк буравил взглядом стену:

– Я не знал, где Чаша. Джослин мне так и не сказала.

– Хотя бы поторговался…

– Валентин не торгуется. Он вступает в игру, только если преимущество на его стороне. Ради достижения цели Валентин готов на все, сострадание ему чуждо. И даже если он в прошлом любил Джослин, то теперь, не раздумывая, убьет ее. Нет, с Валентином торговаться бесполезно.

– И поэтому ты решил бросить маму? – выпалила Клэри. – Ты командуешь целой стаей волков и все равно счел, что не сможешь ей помочь? Сначала я думала, что ты тоже Охотник и просто боишься нарушить очередную идиотскую клятву, а теперь выясняется, что ты всего лишь трусливая нежить! Выходит, тебе наплевать, что все эти годы мама считала тебя другом, равным себе, – вот как ты отплатил ей за доброту!

– Ты прямо, как Лайтвуды, – тихо произнес Люк.

Клэри злобно прищурилась:

– Не надо говорить об Алеке и Изабель, будто вы близко знакомы!

– Вообще-то я об их родителях, с которыми я действительно водил близкое знакомство, – уточнил он. – Все Сумеречные охотники дружили друг с другом.

От изумления у Клэри приоткрылся рот.

– Я в курсе, что вы были членами Круга, но каким образом остальные не узнали, что ты оборотень?

– Потому что я не родился оборотнем, – объяснил Люк. – Меня таким сделали… А… если уж рассказывать, то рассказывать все. Ты готова выслушать? История длинная, но, по-моему, спешить нам некуда.

 

 






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.