Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!
|
|
Глава 16
| Четверо голодных сорванцов сидели, поджав ноги, в самодельном шалаше в дубняке на склоне оврага и спорили. Они уже твердо решили бежать в Новгород, и остановка была лишь за тем, как добыть лодку и где достать хлеба на дорогу. И то и другое требовалось украсть, и воровство это было серьезное, для которого у ребят не хватало ни сноровки, ни дерзости. Матери-то и за чужую морковь готовы были кажинный раз уши оборвать! - А чего! До Усолья можно и на плоту! А там у кого ни то стянем! - тараторит Козел, зыркая глазами на товарищей. - Шею намнут в Усолье, тем и кончитце! - остуживает его Яша, крупный, толстогубый, с угрями на добром широком лице. Рябой Степка Линёк, младший из сыновей Прохора, слушает их полунасмешливо, насвистывая. Предлагает: - У кухмерьских у кого угнать, чай? - Или у твово батьки! - горячится Козел. - Мово батька лодью трогать нельзя, сам знаешь, - спокойно отвергает Линёк и прибавляет: - Хлеба где взять? Из дому много не унесешь! - С княжой пристани... - нерешительно предлагает Яша. - Там кули лежат с рожью и сторож один. Он когда спит, можно с берегу пролезть и куль тиснуть. Нам куля, знашь, на сколь хватит! Федю такие мелочи, как лодка и хлеб, интересуют мало. Он откидывается на спину, подложив под голову руки, и, вздохнув, роняет: - А что, братва, примут нас новгородские? - А чего не принять?! - Козел поворачивается к нему еще более заострившейся за последний год мордочкой с оттопыренными ушами. - Мы в дружину пойдем, немцев зорить будем! - В дружину мальцов не берут! - отверг Линь. - Тебя любой немец долонью хлопнет, ты и сдохнешь! - Да?! А это видел? - Чего! - А чего! - А ничего! Козел с Линем задираются уже без толку. Кончается тем, что Козел кидается на Линя и опрокидывает его на спину, но Линь вывертывается и, в свою очередь, прижимает Козла к земле. - Дело говорим, а вы тут! - кричит на драчунов Яша. Линь, наконец, отпускает Козла, предварительно щелкнув его три раза по лбу. Успокоившись, еще дуясь друг на друга, приятели вновь усаживаются кружком, и Федя начинает сказывать, полузакрыв глаза, и ребята стихают, завороженные. Федя сам не знал, где узнал все то, о чем сейчас, мешая быль с вымыслом, баял приятелям. Одно - приносили калики-странники, другое сказывала бабушка в Мелетове, куда они с матерью ходили на Успеньев день, иное вспоминали старики, побывавшие в дальних городах и землях... Но все это в Фединой голове перемешалось, соединясь в причудливый сплав, и получилась одна, растянутая на много дней, постоянно обновляемая Федей сказка-мечта. И вот уже отпадают досадные домашние злоключения и что нет хлеба и лодьи и маловато лет жизни... Уж прошли годы, уже собрали они дружину удальцов и плывут в Студеное море, где живут одноглазые люди аримаспы с одной рукой и одной ногой, и темно, только сполохи играют, бегают по небу огни, а еще там есть народы, замкнутые в горе, которые просят железа, а за железо дают рыбий зуб и меха. И они там торгуют и сражаются, и вся дружина гибнет от холода и одноглазых людей, и только они одни остаются и плывут назад, и у них полная лодья соболей и горносталей, и серебра, и рыбьего зуба, и всего-всего! И потом они снаряжают новую дружину, куплют себе красные сапоги, и новгородские брони, и шапки с алым верхом, как у самого князя... - Не, мне зеленые! - перебивает Козел. - Ну, тебе зеленые, - соглашается Федя и добавляет: - Жемчугом шиты! Вот так, по краю, и тут, от носка, - показывает он на своей босой ноге. Козел, подавленный, умолкает. Он-то и не видал еще ни разу близко шитых жемчугом сапог. - Молчи, Козел! Вот, Козлище, вечно ты! - шипят Яша с Линьком. Потому что не от лодки и не от хлеба, а от Фединых рассказов возникла у них эта мечта - плыть в далекий Новгород за добычей и славой. ...Потом они плыли на Запад, в немецкие земли, продавали соболей, покупали ипский бархат и золотую парчу, и на них нападали свеи, и начинался бой. Свеи все были в железных кованых заговоренных бронях, и их нельзя было ранить ни копьем, ни мечом, но наши стаскивали их крюками с лодей в море, и свеи тонули, захлебываясь в холодных волнах, а они возвращались с полоном и добычей. - А затем мы вернемся в Переяславль! - Девки-то бегать начнут! - восклицает Яша. - Девки вырастут. Уже пройдет много лет, и нас никто не узнает! - важно поправляет Федя. ...Все уже станут старые, дядя Прохор потерял глаза, и они привозят ему волшебной воды. " Ты ли это, сынок? " - спрашивает дядя Прохор Линя, и Линек мажет ему глаза волшебной водой, и дядя Прохор прозревает, но боится признать сына в такой богатой сряде... Федя побледнел от вдохновения. Неважно, что третьеводни его с позором побили криушкинские, а вчера, когда играли в горелки, он никого не сумел поймать и над ним смеялись... Тут он делит и награждает, щедро раздает звания, и Яша, поскольку не знает грамоты, только потому и не становится у него боярином. Затем они вновь отправляются на войну в далекие земли, помогают князю Дмитрию, добираются до Киева и гибнут в бою с татарами, победив самого храброго татарского богатыря... - Други, а ежель Борискину лодью увести? - предлагает Линек. - Стоит без призору, а? - Задаст! - Не задаст! Бориско мужик смиренной. - Мы вернемся из Новгорода и подарим ему лодью с красным товаром! - решает Федя, еще не очнувшись, сам завороженный своею повестью. В это время слышится сердитый крик: - Ироды, неслухи окаянные! Домой подьте! Живо! - Матка зовет! - мрачно заключает Линек. Ребята еще сидят поджавшись, гадая, авось пронесет, однако сердитый зов не прекращается, и к нему присоединился визгливый голос Яшкиной старшей сестры, Яша вылазит первый из шалаша, за ним, с неохотою, следуют остальные... Они так и не собрались в свое путешествие, ни в этом году, ни потом, хотя даже бегали на княжую пристань, глядели на бочки и кули с товаром, суету мужиков, что носили, катали, таскали и перегружали, не обращая никакого внимания на будущих храбрых воинов. По дороге домой их ловили криушкинские, и приятели спасались от них по кустам... Подошла осень. Бежать, куда бы то ни было, стало поздно. А тем часом Яшку отдали в Переяславль к сапожнику, учиться ремеслу. Степка Линь все деятельнее помогал отцу, втягивался в хозяйство - все они, прохорчата, были работящие - и все реже вспоминал ихние с Федей замыслы. Феде, который изредка продолжал посещать монастырь, а больше читал дома с братом, тоже некогда стало бегать по оврагам. Грикша учился упорно и в свободное время помогал священнику в церкви, так что матка все чаще перекладывала хозяйственные работы с него на Федора. Федя и вовсе бы бросил книгу, кабы не Грикша. Он нет-нет да и говорил матери, строго сдвигая брови: - Федора тоже учить нать! Нрав у матки со смерти отца заметно испортился. Она сердито швыряла поленья, ворча на Грикшу, как когда-то ворчала на батю: " Ирод, на мою голову! " - дала подзатыльник Проське, та завыла. - Да что ты така поперечная! - срывая сердце, закричала мать. - Ягод не принесла, где-ка слонялась полдня! - Они там испугались все, русалку увидали! - пояснил Грикша. - Да! А мы с девками пошли, - всхлипывая и утирая нос, зарассказывала Проська, - пошли до кухмерьских пожен, а дождик пошел, мы и сели под елку, а потом побежали, глядим, а она-то и вышла из-под елки, и мы бяжим, а она так идет плавно... - Кто ни то из кухмерьских и был-то! - Да! А высокая, с елку вышины, и коса до сих пор. Мы и побежали, и ета русалка дошла до осинника и пропала там. Мы и не смели никуда пойти. - Выдумываешь все! Стойно Федора! - ворчливо отозвалась мать. Присев и горестно подпершись рукой, она неподвижно уставилась перед собою, мысленно пересчитывая нынешний небогатый урожай. - Не знай, нонче баранов резать али додержать до Покрова! Чего делать будем? Как дожить-то до новины? - Доживем! - солидно отозвался Грикша. Он сидел у окошка, ловя скудный свет, разбирал " Устав праздничной службы". - Никанор ищет паренька. Может, Федю отдать ему? - предложил он, не отрываясь от книги. |
Данная страница нарушает авторские права?