Глава 7. - Я вот зачем пришел, Фрэнки, - занудно бормотал Штольц, в то время как я все еще не мог отойти от пережитого ощущения прохлады тонких бледных пальцев на моей

POV Frank

- Я вот зачем пришел, Фрэнки, - занудно бормотал Штольц, в то время как я все еще не мог отойти от пережитого ощущения прохлады тонких бледных пальцев на моей коже. - Ты мне не нес отчет, и я подумал, что мог бы сам зайти у меня как раз появилось свободное время, и...

Я к этому времени уже распечатал отчет и, засунув его в руки директора, буквально выпихнул Штольца из комнаты, приговаривая:

- Вот отчет. Знаете, я очень устал, так что...

Не закончив, я захлопнул дверь перед самым носом изумленного мужчины.

- Ох уж эта молодежь, - недовольно заурчал Штольц за дверью, шурша страницами отчета, но все же удалился. Выдохнув, я присел на кровать попытался все обдумать. Что этот чертов Джерард творит со мной? Почему я возбудился с его прикосновений больше, чем от домогательств медсестры? Надо прекратить все это дерьмо. Я ведь не педофил. А это всего лишь трудный подросток. Чертовски загадочный и привлекательный подросток. Будь он постарше, я бы трахнул его прямо там, на кровати. Что за мысли, идиот? Надо отвлечься. Ах да, я ведь хотел позвонить Питу.

- Хэй, привет, - я улыбнулся, услышав голос старого друга.

- Фрэнки, - засмеялся Пит. - Как ты, чувак? Куда пропал?

- Да я тут работу нашел - занят немного был, - я почесал затылок. - Как насчет оторваться в баре за мой счет?

Из трубки послышался восторженный возглас:

- Конечно, чувак! Сто лет уже не встречались, - соскучился, видать, по мне, засранец.

Когда-то, по юности, мы были неразлучны. Вечно пропадали на вечеринках и всевозможных бесконечных тусах. Вот это были времена. Отрывались мы по полной. Частенько я просыпался полуголый, лежащий на ком-нибудь, весь в пиве и еще каком-то дерьме. Признаться, было и вправду весело. Когда становилось совсем скучно, мы устраивали что-нибудь сногсшибающее и супербезумное. А потом, захлебываясь смехом, убегали от полиции. Звонили матери Пита, чтобы она выкупила нас в участке. Друг еще и получал от разъяренной мамаши по макушке за такие выходки. Вспомним молодость, как говорится.

- Я заеду за тобой... - взглянув на наручные часы, я продолжил. - В семь.

- Заметано.Вздохнув, я опустился на кровать и наткнулся бедром на что-то острое. Чертова книга. Убрав ее в тумбочку, я накрылся одеялом и погрузился в глубокий сон, стараясь не думать о прохладных пальцах, о испуганных зеленых глазах и о черных, цвета вороньего крыла, волосах.

***

Тук-тук-тук.

- Идите к черту! - громко сказал я, бросив мимолетный сонный взгляд на часы. Твою мать, три часа ночи. Я натянул одеяло на голову и принял позу эмбриона. Кого там черти притащили? Я не собираюсь открывать. Кому надо, тот потом еще зайдет. А сейчас я чертовски хочу спать.

- Ф-ф-фрэнк, - тихие всхлипы раздались из двери и кто-то осторожно начал царапаться в дверь, словно кошка. Мое тело будто током пронизало. Это был Джерард. Его слова прерывали хриплые всхлипывания и судорожные вздохи. Черт возьми, что произошло?

Мигом проснувшись и стряхнув с себя последние остатки сна, я вскочил с кровати и осторожно открыл дверь. Зрелище было не из приятных. Взъерошенный Джерард стоял, плечом облокотившись на стену, мелко дрожал и попросту рыдал. Боже мой, кто довел его до такого состояния?

- Джи, Джерард, успокойся, - я взял его за плечи и легонько потряс, стараясь обратить на себя его отстраненные, затуманенные болью и слезами, глаза.

- Что случилось?

- Я ник-кому не нужен, Фрэнк. Они все меня бросили. Они меня бросили. У меня никого нет. Все меня бросили. Я не нужен никому. Блокнот, каракули. Джерард, ты идиот и неудачник. Ты будешь вечно торчать в этом центре. Лучше бы ты сдох под колесами той машины. Я ненавижу тебя, чертов Уэй!

Его голос сорвался на истерический крик, он начал нести какой-то бессвязный бред. Его глаза смотрели в одну точку, не моргая. Мурашки поползли по моему телу. В него будто кто-то вселился. Как же это страшно на самом деле. Глаза его закатились, и он рухнул на пол, ударившись головой о какую-то хрень, стоящую возле двери в комнату.

Испуганные сонные дети стали выползать из комнат, пытаясь узнать, что тут происходит и откуда идут все эти страшные крики, переходящие в жуткий и громкий низкий шепот. Я поднял руку вверх и объявил:

- Живо все по кроватям! Я разберусь с ним. Все будет в порядке. Эмили, дорогая, зайди в комнату.

Та послушно поплелась обратно, потирая кулачками глазенки.

- Боб, заведи всех детей обратно, пожалуйста, - отдал я приказание ребенку, а тот с недоумением уставился на меня. Он, вроде как, самый адекватный тут. Боб, поняв, наконец, что от него требуется, стал заводить своих сверстников обратно в комнаты. Пока я разбирался с переполошившимися детьми, моей руки коснулось что-то теплое и липкое.

Черт! Он ударился головой. Проверив пульс, я подхватил худенького подростка на руки и понес его в медкрыло. Меня не волновало, что шлюха уже ушла домой. У меня был запасной ключ в кармане. Да, я не терял времени, пока та соблазняла меня, крутя своим задом перед моим носом. Открыв кабинет, я положил Джерарда на кушетку. Вспомнив кое-что из того, чему нас учили в институте, я кинулся к маленькому холодильнику и достал оттуда лед. Приложив его, к счастью, к небольшой ране на голове Джи, я занервничал еще больше. Что если эта травма сделает ему еще хуже? Проклятье, это все я виноват. Надо как-то растормошить его. Спать ни в коем случае нельзя. Обнаружив на столе нашатырь, я намочил им ватку и провел несколько раз по воздуху рядом с носом Джи. Он смешно его скривил и слабо приоткрыл глаза, вскрикнув от боли в голове. Он часто-часто дышал и с испугом смотрел на меня, как маленький котенок, застрявший где-нибудь и уже без надежды на спасение.

- Тихо, тихо, все будет хорошо, - я, не отрывая льда от раны, прижал к себе его многострадальческую голову. - Что же ты такой невезучий-то?

Я шептал еще какие-то ласковые бредовые слова, а он все не мог унять рыданий, рвущихся наружу. Прошло уже около двадцати минут, кровотечение, вроде, остановилось. Осторожно положив голову на возвышенность на кушетке, я принялся искать зеленку и бинты.

- Куда ты? Не уходи, - зашептал он. - Ты тоже меня бросишь. Я знаю. Я никому не нужен, Фрэнк. Зачем ты все это делаешь? Из жалости, верно? Так я и знал.

- Что ты такое говоришь, дурачок? - я, повернув голову вбок, стал смазывать рану зеленкой. К счастью, она была неглубокая и несерьезная, но шрам останется.

- Не надо меня жалеть! - резко вскрикнул он, вырываясь из моих рук. - Я не хочу ебанной жалости! Мне нужна лишь чертова капля любви и понимания!

- Любви хочешь, значит? - спросил я, ехидно улыбаясь. Он, видимо, ничего не заметив, продолжал орать.

- Да, любви! Почему...

Я резко, стараясь не касаться раны, развернул к себе его лицо и впился в его сухие бледные, на удивление теплые, губы. Поцелуй я прервал так же резко, как и начал.

- Теперь ты доволен? Это что угодно, но уж точно не жалость, Джерард, - и как я мог оставаться таким невозмутимым? Когда внутри горит такой пожар смешанных чувств, половину из которых я и назвать не могу. Какой-то странный вихрь из эйфории, беспокойства, страха, передавшегося от него, и еще черт знает что. Гребанный мальчишка, что ты делаешь со мной? Это неправильно, мать твою. Но с другой стороны, иного выхода у меня не было. Либо слушать его истерию, либо заткнуть поцелуем и лицезреть изумленную мордочку и горящие удивленные зеленые глаза.

Закончив с перевязкой и убедившись, что все в порядке и Джерард в безопасности, я попытался отнести его в комнату к Рэю, но он зашептал:

- Боюсь, я не усну сегодня, Фрэнк. Это не первый и не последний в моей жизни кошмар. Сидеть в комнате в одиночестве я не хочу, потому что там пахнет ими. Теми, кто меня бросил и бросит когда-то. И ты меня бросишь. Это лишь вопрос времени. А сейчас я хочу спать. С тобой. Пожалуйста, прошу тебя, разреши мне одну ночь поспать с тобой. Мне кажется, они не придут ко мне, когда я с тобой. Они боятся тебя.

Боже, по-моему, он все же что-то повредил в своем мозгу. Какие-то " они". Не буду, пожалуй, с ним спорить. А утром, когда пойду на обход, перенесу обратно в комнату.

- Хорошо, Джерард. - я ногой открыл дверь и осторожно уложил его на кровать.

Взяв запасное одеяло, я хотел было устроиться на кресле, но хриплый голос, с нотками легкой истерики, остановил меня:

- Нет. Ложись со мной. Я хочу, чтобы ты меня обнял. Пожалуйста, меня уже сто лет никто не обнимал.

То он ненавидит жалость, то сам давит на нее. Вот ведь мелкий хитрый ублюдок. Подчинившись, я лег на свое место и прижал к себе дрожащего мальчика. Он обхватил руками мою талию и положил перебинтованную голову мне на грудь.

Почувствовав зверскую усталость, я прикрыл глаза. Раздалось мерное сопение Джерарда, и я, убаюканный этим звуком, провалился в глубокий и крепкий сон.