Кино и философия

Две книги о кино одного из крупнейших современных философов Жиля Де­лёза (1925—1995) имеют весьма неопределенный статус в современной тео­рии. Они, с одной стороны, представляют большую трудность для истори­ков и теоретиков кино, поскольку у концепции Делёза мало точек сопри­косновения с тем, что до сих пор делалось в этой области знания. Конечно, почти все фильмы, с которыми имеет дело французский философ в своем исследовании, хорошо известны не только специалистам, но и широкому кругу синефилов; конечно, киноведческая литература не охвачена Делёзом достаточно полно, однако даже предъявленное им количество фильмов и работ о кино кажется избыточным для статусного философа. Делёз несом­ненно был увлечен кинематографом, очарован им. Несомненно и то, что дело вовсе не в количестве просмотренных им фильмов, что трудности истори­ков и теоретиков кино в понимании Делёза начинаются с того, что все, сде­ланное ими за многие годы, оказывается чем-то очень частным и незначи­тельным: не только исторические периоды, школы, направления, но и ос­новные технические понятия (монтаж, крупный план, план-эпизод, тревел­линг и т. п.) обретают в этой работе очень непривычную интерпретацию. К тому же читателя все время не покидает ощущение, что дело вовсе не в фильмах, что философ занят работой, где фильмы, имена режиссеров, столь значимые и ценимые всяким историком кино, не более чем случайности, пусть даже великолепные (порой Делёз не может скрыть за теоретичностью текста своего восхищения отдельными фильмами и режиссерами). Мы при­выкли мыслить историю кино как серию значимых имен. Для Делёза же су­ществуют кинематографические события, которые не принадлежат отдель­ным фильмам и не открываются отдельными кинематографистами. Эти со­бытия находятся в сфере образности современного человека, идущего в ки­нотеатр и смотрящего фильмы не ради знания, а для собственного удоволь­ствия. В результате история кино по Делёзу предстает историей событий вос­приятия, спровоцированных развитием кинематографа. Это лишь некоторые из причин, по которым современная кинонаука до сих пор не может при­способить Делёза для своих нужд, хотя с каждым годом появляется все боль­ше исследований, ему посвященных, а скепсис в отношении этого фунда­ментального труда давно сменился на пиетет.

Не меньшие трудности при чтении этой книги подстерегают и профес­сиональных философов. То, что им придется столкнуться с бесконечными ссылками на кинокартины, которые они не видели, с кинотерминологией, которую они вовсе не обязаны знать, - это лишь одна и не самая большая

Для Делёза, правда, это лишь частный вопрос, один из многих, в кото­рых он приближается к кинематографу как особому средству выражения, план имманентности которого отвечает уже иному характеру субъективности. Тео­рия образов, описывающая этот план имманентности, призвана зафиксиро­вать появление такого нового (деиндивидуализированного и депсихологизи­рованного) субъекта восприятия.