Эдвард Каллен 4 страница. Я спустился по лестнице за Алеком и заколебался на нижней ступеньке, с ужасом оглядываясь вокруг

Я спустился по лестнице за Алеком и заколебался на нижней ступеньке, с ужасом оглядываясь вокруг. В помещении находились, по меньшей мере, человек двадцать пять, принадлежащих организации, это были капо самого высокого ранга. Они все разом посмотрели на Алека, когда он вошел, а тот кивнул одному из присутствующих, который откашлялся, чтобы привлечь внимание остальных.

- Мы все знаем, почему собрались здесь, так что давайте покончим с этим. Кандидатуры?

Несколько человек одновременно назвали имя Алека, а другие одобрительно загудели.

- Еще кто-нибудь?

Никто не ответил, в подвале воцарилась тишина.

- Есть возражения?

Я посмотрел вокруг и увидел, что все нервничают, и лишь выражение лица Алека было совершенно спокойным. В комнате по-прежнему было тихо, никто не высказывался. Я не понимал, что за хрень тут происходит, вся эта сцена казалась мне странной. Они вели себя как гребаные демократы и они, блядь, 'голосовали', хотя все знали, что, на самом деле, в организации правит диктатура.

- Тогда решено. Алек, - сказал мужчина. – Собрание закончено, и его никогда не было.

Раздались возгласы одобрения, Алек развернулся и жестом велел мне подниматься вверх по лестнице. Я шел первым, он последовал за мной к стоянке и остановился возле своей машины.

- Как я уже сказал, людям нравится верить, что у них есть выбор, даже если на самом деле у них его нет.

Он сел на водительское сиденье, я забрался на пассажирское и с опаской уставился на него.

– А что было бы, если бы кто-нибудь выступил против? - с любопытством спросил я, зная, что те, кто возражает, обычно оказываются мертвыми. – Им бы позволили покинуть эту комнату?

- О, комнату они бы непременно покинули, - ответил он и, помолчав, взглянул на меня. – Разрубленными на мелкие кусочки.

Он завел машину и медленно поехал к дому. Я пребывал в глубокой задумчивости, пытаясь осознать тот факт, что Аро был, на хер, мертв, а Алек получил бразды правления. Я не знал, что думать обо всем этом дерьме, гадая, каким образом смена власти повлияет на мою собственную жизнь.

Мы подъехали к моему дому, и, увидев припаркованный у тротуара «BMW», я тут же вспомнил об Изабелле, мое сердце почти остановилось.

- Не забудь пистолет, - сказал Алек, останавливаясь. - И оставайся дома в ближайшее время.

Я кивнул и, забрав оружие из бардачка, вышел из машины и направился к входной двери. Алек уехал.

Открыв дверь, я прислушивался к звукам, но в доме было тихо. Я увидел, что в гостиной горит голубоватый свет от включенного телевизора. Изабелла лежала на диване и, сбросив туфли на пол, крепко спала.

Я подошел и присел на корточки перед ней, сунул пистолет под диван и убрал с ее лица несколько упавших на него прядей, привычным движением заправив их за ухо. Она пошевелилась, но не проснулась, и я просто смотрел на нее, слушая дыхание. Мне показалось, что грудь разорвется от нахлынувшего чувства, я все еще не мог поверить, что она на самом деле была рядом со мной.

Она не просто была здесь, а действительно, черт возьми, ждала меня.

И если раньше я сомневался, то в эту минуту понял. Именно сейчас, глядя на нее спящую, я почувствовал, что все у нас будет хорошо. Потому что я выжил, а она была со мной. Я не знал, что произойдет в будущем, какая у нас будет жизнь или как мы, блядь, со всем справимся, но мы постараемся.

Я снова боролся со слезами, будучи по-прежнему не в состоянии держать себя в руках. Я запутался, полностью затраханный собственной жизнью. Меня окружали насилие и смерть, уродство пожирало меня изнутри, но она была рядом. Она была и миром, и надеждой, и гребаным воплощением истинной красоты. Она была тем добром, которое всегда побеждает зло.

- Белла, - прошептал я, проводя рукой по ее щеке. - La mia Bella ragazza.

Она снова шевельнулась и, наконец, открыла глаза, часто моргая. Она смутилась на долю секунды, не понимая, где находится, но потом ее губы изогнулись в улыбке, и она посмотрела на меня сонными глазами.

- Ты вернулся, - прошептала она хриплым после сна голосом.

- Ты дождалась.

- Конечно, я ждала. Ты так хотел. Я же сказала, что не убегу от тебя, Эдвард.

- Я тоже, - сказал я, улыбаясь в ответ на ее слова. - Я всегда буду возвращаться к тебе. И никогда больше не оставлю тебя.

- Обещаешь?

- Да я, блядь, клянусь.

- Хорошо, - ответила она и села, настороженно глядя на меня.

Протянула правую руку и дотронулась до моей щеки, нежно погладив кожу и проведя пальцем по линии моих губ.

- Ты плакал?

- Может быть, - спокойно ответил я, наклонившись вперед, чтобы коснуться губами ее губ.

Она ответила мне, и через мгновение я проник в ее рот языком, углубив поцелуй. Она запустила руки мне в волосы и, притянув к себе, откинулась на спинку дивана, а я навис над ней. Ее стон ворвался в мой рот, отозвавшись в члене, который мгновенно затвердел. Я застонал в ответ, мои движения стали лихорадочными, я вжался в нее, пытаясь согреться теплом ее тела. Она еще крепче вцепилась в меня, страстно целуя, а ее руки шарили по моей спине и проникли под рубашку. Как только она дотронулась до обнаженной кожи, я вздрогнул, и ток побежал по моему телу.

- Блядь, - ахнул я, разорвав поцелуй, чтобы перевести дыхание.

В груди у меня было чувство, будто я сейчас взорвусь, легкие горели, а сердце бешено колотилось. Она извивалась подо мной, а глаза ее были закрыты. Я опустил голову и впился в ее шею, глубоко вдохнув, я начал целовать ее кожу. Она была везде – я чувствовал ее, ее запах и ее гребаный вкус – все это сводило меня с ума. И снова из уголка глаза скатилась слеза, я с трудом сдержал рыдание. Я даже не понимал, из-за чего, на хер, я плачу, потому что все, что произошло, было намного больше, чем я мог пережить.

Все тело болело, и я отчаянно стремился унять боль, нуждаясь в ней в тот момент больше, чем когда-либо прежде.

- Эдвард, - выдохнула она.

- Ты по-прежнему чувствуешь это? – спросил я, прижимаясь к ней и ущипнув кожу возле ключицы. – Электрические разряды между нами? Пожалуйста, скажи мне, что ты, на хер, это чувствуешь.

- Я это чувствую, - прошептала она.

- Ты нужна мне, Белла, - сказал я. - Боже, ты мне чертовски нужна.

Я затрясся, так как мне было все труднее сопротивляться эмоциям.

- Я знаю, - прошептала она. - Я буду рядом до тех пор, пока ты меня хочешь.

- Я всегда буду тебя хотеть, - ответил я. – 'Sempre'.

- 'Sempre', - повторила она, и это слово, скользнувшее с ее уст, подтолкнуло меня к пропасти.

Рыдания вырвались из горла, и этот звук заставил ее крепче обнять меня, она стала что-то тихо нашептывать, а я плакал в ее руках. Я не мог остановиться - она снова разрушила мои долбаные барьеры, и я сломался.

В отчаянии я принялся ее целовать, с силой вонзаясь в ее губы своими, руками вцепившись в ее одежду. Я хотел чувствовать ее, попробовать на вкус каждый сантиметр ее тела и снова быть с ней. Это было, черт возьми, слишком давно, и мне это было нужно, оказаться внутри нее и чувствовать, как содрогается в моих руках. Я хотел слышать, как она произносит мое имя, как она кричит от удовольствия. Я хотел сделать ее счастливой, чтобы ей было хорошо, потому что только тогда я и сам мог снова почувствовать себя хорошо.

Я схватил ее за задницу и притянул к себе. Вжавшись в нее затвердевшим членом, я, блядь, через джинсы почувствовал тепло ее киски, и зарычал.

- Полегче, Эдвард, - сказала она, схватив меня за руки и убрав их со своего тела.

Я остановился и, отстранившись, заглянул ей в лицо. Она смущенно смотрела на меня.

- Ты разочарован.

- Я, э-э... – начал я, не зная даже, что, на хер, сказать.

Она выпустила мои руки и прикоснулась к моим щекам, вытирая слезы.

- Ты мне нужна.

- Я знаю, - ответила она. - Я же сказала тебе, что останусь. Просто… не спеши, ладно? Я никуда не уйду.

Она снова обхватила меня руками и притянула в объятия, запустив пальцы в мои волосы на затылке.

- Прости, - сказал я, чувствуя себя дерьмом за то, что сорвался сейчас, когда весь этот чертов день старался не делать этого.

- Не извиняйся, - ответила она нежно. - Это не потому, что я не хочу. Я люблю тебя, Эдвард. Просто это…

- Слишком рано.

- Да, слишком рано, - тихо повторила она.

Так я и лежал некоторое время, пытаясь взять себя в руки и успокоиться. Я знал, что был тяжелым, и ей было неудобно, так что поднялся с нее. Нервно провел рукой по волосам и вздохнул.

- Не хочешь немного поспать? У меня наверху есть кровать. Она гораздо удобнее.

Я был готов к тому, что она откажется, особенно после того, что, блядь, только что произошло, но вместо этого она встала и протянула мне руку. Я взял ее и повел вверх по лестнице в свою спальню.

Порылся в ящиках в поисках какой-нибудь одежды для нее. Предложил ей брюки от фланелевой пижамы, зная, что ей они были слишком велики, но надеясь, что они подойдут. Она пошла в ванную, чтобы переодеться.

Я быстро сменил брюки и, сняв рубашку, бросил ее на пол в углу. Дверь в ванной позади меня открылась, и я повернулся, чтобы посмотреть на нее, и усмехнулся, когда увидел, что ее глаза автоматически скользнули по моей голой груди. Она нахмурилась и склонила голову набок, а я засмущался, не понимая, почему она отреагировала подобным образом. А потом меня осенило, что она смотрит на мою новую татуировку, и когда подошла поближе, выдвинул вперед руку, чтобы она могла получше ее рассмотреть. Она шла по правой стороне и тянулась по всей длине грудной клетки, черные чернила, смелые и резкие линии.

- Это вроде в каком-то индейском стиле, - пробормотал я. - Не знаю, как бы ты это назвала, но это, ну…

- Это лебедь, - сказала она, нежно улыбнувшись, и дотронулась рукой до рисунка.

Кончиками пальцев она провела по контуру рисунка, и я поежился - от ее прикосновений по телу побежали мурашки. Я кивнул в подтверждение, не удивленный тем, что она с первого же взгляда, поняла, что это.

- Что заставило тебя наколоть именно его?

Я пожал плечами. Она опустила руку, отошла и скользнула в мою кровать. Я забрался в нее с другой стороны и, мгновение поколебавшись, обнял ее. Она что-то промычала, поудобнее устраиваясь в моих объятиях.

- Я сказал тебе, что не помню, почему выбрал его, - сказал я. – Но я совершенно точно догадываюсь о том, что – или, скорее, кто – вдохновил меня на него.

Она улыбнулась и закрыла глаза, прижимаясь ближе ко мне.

- Мне нравится, - прошептала она сонно, слова были еле слышны.

Я наклонил голову, прижался поцелуем к ее макушке и закрыл глаза, чтобы попытаться заснуть, измотанный событиями этого дня.

И после этого жизнь закружилась, один день быстро сменялся другим. Мы забрали вещи Изабеллы из номера в том отеле, и она осталась со мной, напряжение между нами спадало, а она привыкала к моему дому.

Наши отношения были по большей части платоническими, за исключением случайных поцелуев и мимолетных нежных прикосновений. Я не подталкивал ее, отдав инициативу ей, а она не делала никаких попыток к сближению. Я не возражал, потому что понимал, что она просто была к этому не готова. Если честно, я даже не был уверен, готов ли я сам. Было просто приятно от того, что она снова рядом.

Я был опустошен, усталость накапливалась с каждым днем. По ночам меня мучили кошмары, и я сдерживался изо всех сил, чтобы не напиться, но алкоголь, черт возьми, казалось, так и манил меня. Изабелла ни разу не сказала об этом ни слова, но каждый раз, когда она смотрела на меня, пьющего водку, я видел озабоченность в ее взгляде. И эти ее взгляды заставляли меня чувствовать себя виноватым.

Но, тем не менее, этого было недостаточно, чтобы заставить меня остановиться.

В конце концов, я сходил в больницу, чтобы мою руку осмотрели, а на следующий день Изабелла предложила мне, наконец, распаковать все свое дерьмо, распиханное по коробкам. Мы проводили много времени вместе, лишь разговаривая, веселясь и наслаждаясь обществом друг друга, как в старые добрые времена.

И все было хорошо, даже слишком хорошо, на самом деле.

Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. К моему большому удивлению, нас никто не трогал. Я был уверен, что братья будут ломиться в долбаную дверь, чтобы увидеться с Изабеллой, или Алек будет звонить мне и велит заняться делом, но ничего из этого не происходило. Ни визитов, ни телефонных звонков, ничего.

И лишь почти неделю спустя в дверь кто-то постучал, и, неохотно открыв ее, я был удивлен, увидев на пороге почтальона. Он взглянул на конверт в руках, чуть прищурившись, чтобы прочитать имя.

- Эдвард Э. Каллен?

- Да, это я.

- На ваше имя получено заказное письмо, - ответил он, протягивая на подпись небольшую карточку.

Я вывел внизу свое имя и вернул ему, а он передал мне конверт. Я поблагодарил его и закрыл дверь. Прошел в гостиную и плюхнулся на диван рядом с Изабеллой. Я прочел, что письмо было от мистера Риччи, и, разорвав конверт, вынул из него лист бумаги.

- Что это? - с любопытством спросила Изабелла.

- Уведомление от адвоката, - ответил я, быстро окинув взглядом текст. – В понедельник они будут зачитывать завещание отца. Видимо, он оставил мне что-то.

- Почему ты удивлен этим? - спросила она. - Ты - его сын.

- Не знаю, - сказал я, пожав плечами, и кинул письмо на стол. - Думаю, что еще не до конца это осознал. В смысле, черт, я, конечно, знаю это - знаю, что он мертв. Я, блядь, видел его смерть. Но мне по-прежнему трудно поверить в то, что это произошло на самом деле.

- Понимаю, - ответила она. – Хочешь поговорить об этом?

Я покачал головой.

- Не сейчас. Это последнее, о чем сейчас мне хотелось бы даже думать.

- Хорошо, - согласилась она, наклоняясь вперед и опрокидывая меня на диван.

Она обняла меня и положила голову мне на грудь, а я схватил пульт и, включив телевизор, принялся листать каналы.

Мы пролежали так весь вечер, забыв обо всем, кроме того, что происходило в стенах дома, не замечая ничего вокруг – лишь мы вдвоем.

И этот раз был не последним. Уже на следующий день, точно в то же самое время, раздался еще один долбаный стук в дверь. Заворчав, я пошел открывать и, потянув на себя дверь, застыл в замешательстве. На крыльце стоял все тот же ублюдочный почтальон, держа в руках гребаный - очень знакомый на вид - конверт.

- Сраное дежа вю, - буркнул я. - Разве ты уже не приносил сюда это дерьмо?

Он кивнул и посмотрел на конверт.

- Да, но на этот раз письмо не для вас, - ответил он. – Здесь проживает Изабелла Свон?

- Оу, да, есть такая, - ответил я, шире открывая дверь, и крикнул Изабеллу.

Она появилась через минуту и недоумевающее посмотрела на меня и на почтальона. Я улыбнулся и ткнул на конверт в его руке, а он протянул ей бланк.

- Это тебе, tesoro.

- Мне? - спросила она с удивлением, забирая у почтальона карточку.

И подписала внизу свое имя идеально ровным, каллиграфическим почерком. Я улыбался, глядя на нее и зная, как много она трудилась, чтобы научиться писать. Она отдала карточку обратно, а почтальон передал ей конверт, пожелав приятно провести последний день перед отъездом. Она ничего не ответила, а просто стояла в дверях и смотрела на конверт, выглядев при этом крайне удивленной. Я усмехнулся, наблюдая за ее растерянностью.

- Чему ты удивляешься? – спросил я, игриво повторяя ее вчерашние слова. – Ведь ты - девушка его сына.

Она взглянула на меня и подняла брови.

- Правда? - спросила она.

- Что правда?

- Я - твоя девушка?

Ее вопрос поставил меня в тупик, и я подумал, что, может, мне, черт возьми, не стоило этого говорить.

- Я не знаю, а ты?

Она улыбнулась.

- Я первая спросила.

- Может быть, наверное. Как ты думаешь, еще слишком рано утверждать это дерьмо?

- Я не знаю, а ты?

Я смотрел на нее и старался уловить смысл нашего разговора.

- Не знаю, - покачал головой. - Это капец как глупо, Белла.

- Это точно, - согласилась она. – Да и это неважно. Я имею в виду, что это просто слово, обозначение. Ты всегда говорил, что ни одно название не способно определить нас так, как мы сами себя определяем.

- Истинная правда, - сказал я, оборачивая руки вокруг ее талии и притянув в объятия. – А знаешь, оказывается, я - чертовски умный ублюдок.

- Ты только посмотри - сам себя по головке гладишь… - протянула она игриво.

Я усмехнулся и зарылся лицом в ее волосы, а потом склонился губами прямо к уху.

– А может, ты желаешь погладить меня по 'головке', tesoro? - прошептал я.

Она вздрогнула от дуновения моего дыхания и, нервно хихикнув, оттолкнула от себя.

- Какая банальная шутка, - заметила она.

- Я вовсе не шутил, - ответил я, подмигивая.

Она покраснела и закатила глаза, после чего отвела взгляд.

- Из-за того, что ты сказал это всерьез, твои слова звучат еще хуже, - пробормотала она, возвращаясь к конверту, который вертела в руках. - Интересно, что он оставил мне?

- Все, что угодно, - заверил ее я, когда она открыла письмо и прочла бумагу, предписывающую ей, в какое время и где появиться. - Деньги, недвижимость... да кто, на хер, знает.

- Но зачем? - спросила она, взглянув на меня с любопытством. - Я хочу сказать, что мне, правда, ничего не нужно. У меня и так все есть. Мне не нужны ни деньги, ни дома, ни что-либо еще. Все это не имеет для меня значения.

Я пожал плечами.

- Я не знаю, зачем, - сказал я. - Думаю, мы все узнаем в понедельник.

Мы провели выходные вместе, смотрели фильмы, ходили в ресторан, я показал ей окрестности Чикаго.

Понедельник наступил очень скоро, к полудню я был готов: надел черные брюки и белую рубашку с черным галстуком, стараясь выглядеть хоть немного презентабельно, потому что ни хрена не сомневался, что Алек будет там присутствовать. Надев на ноги черно-белые «Найк», я спустился вниз. Изабелла в это время еще принимала душ. Я открыл холодильник и вынул из него бутылки «Grey Goose». Я дьявольски нервничал, потому что этот день делал все происходящее еще более реальным. Я сделал большой глоток прозрачной жидкости. Она обожгла горло, при этом успокоив нервы - мое беспокойство сразу снизилось.

Я стоял у окна, глядя на улицу и отхлебывая из бутылки, когда телефон в кармане зазвонил. Это произошло впервые за эти дни, и его звонок застал меня врасплох. Я сразу напрягся, не зная, кто бы это мог быть. Поставив бутылку на стойку, я вытащил телефон из кармана и крякнул, увидев на дисплее мигающее имя Алека.

- Да, сэр?

- Мне нужно поговорить с тобой.

- Сейчас? - я взглянул на часы и увидел, что была уже почти половина первого, и мы должны прибыть в офис адвоката для оглашения завещания менее чем через час.

- Да, сейчас, - ответил он. - Изабелла может поехать с Эсме. Мы встретим их там.

- Ну, ладно, - сказал я, на самом деле не желая иметь с ним никаких дел, но так же зная, что выбора у меня, на хер, не было. - Я буду через несколько минут.

Повесил трубку, я глотнул в последний раз и убрал бутылку обратно, после чего поднялся наверх, чтобы объяснить ситуацию Изабелле. Быстро поцеловав ее, я сообщил, что встречусь с ней у адвоката, и, не желая заставлять Алека долго ждать, вышел из дома.

Прошел по улице к его особняку, входная дверь открылась сразу же, как я ступил на крыльцо. В проеме появилось улыбающееся лицо Эсме.

- Привет, малыш, - сказала она тепло. - Ты замечательно выглядишь.

- Спасибо.

- Изабелла дома? - спросила она.

Я кивнул, и она улыбнулась еще ярче, протянула руку и ласково потрепала меня по щеке.

- Здорово, что вы двое снова вместе.

- Да уж, здорово, что она снова рядом со мной, - пробормотал я, удивленный тем, какой счастливой она выглядела.

Это был чертовски странный день, чтобы можно было быть настолько довольной.

– У тебя очень хорошее настроение.

- Да, хорошее. Люблю, когда все получается, как я задумала, - ответила она. - Это бывает не часто. Ну да заходи в дом.

Я не понял, что, блядь, она имеет в виду, но знал, что она права.

- Я увижусь с тобой позже.

- Хорошо, малыш.

Я вошел и, пройдя через холл, замер, не решаясь постучать в дверь кабинета Алека.

- Открыто, - крикнул он изнутри.

Я повернул ручку и шагнул внутрь. Он сидел за столом, перед ним лежала стопка бумаг. На полу возле стола стоял черный уничтожитель для бумаги, и я наблюдал, как он совал в него листы один за другим, даже не потрудившись взглянуть на меня.

– Закрой дверь и присаживайся.

Я сел и терпеливо ждал, а он молча пихал документы в шредер.

- Что ты думаешь о юге?

- Юге? - переспросил я в замешательстве. - Ты имеешь в виду Алабаму, Миссисипи и прочее дерьмо?

- Ну, они находятся на юге, - сказал он небрежно. – Я же больше склоняюсь к юго-западу.

- Оу, ну, вообще-то, нормально. Я имею в виду, что не так уж много времени провел там, но считаю, что там неплохо, - ответил я, не понимая, к чему он, блядь, клонит.

В умении запутать меня дурацкими вопросами он был очень похож на моего отца.

- В Фениксе было жарко, как в аду.

- К жаре нужно привыкнуть, - согласился он. - Я вырос там, но, полагаю, тебе отлично известно об этом факте.

- Да, так же, как моя мама и Изабелла. Но, полагаю, что и ты прекрасно осведомлен об этом факте.

Он поднял на меня любопытный взгляд, удивленный моим заявлением, но никак не прокомментировал его, вместо этого вернувшись к своему прежнему занятию. Он измельчил еще несколько бумаг, а я гадал, какого хрена он мне звонил, нервы накалились до предела. После того, как стопка документов исчезла, он отключен шредер и откинулся в кресле, глядя на меня со значением.

- Ты дал клятву, Эдвард, - сказал он, и голос его стал жестким. - Ты присягнул на верность организации на всю жизнь. 'Коза Ностра' будет твоим приоритетом вплоть до дня твоей смерти, без исключений. В тот день ты пустил себе кровь, четко осознавая, что, если ты когда-нибудь нарушишь клятву, то тебе пустят и всю оставшуюся. Ты точно знал, на что идешь, и я не могу просто закрыть на это глаза. Однажды вступив в мафию, остаешься в ней навсегда. Я не могу освободить тебя от твоих обязательств.

Я кивнул, не очень удивленный его словами, но не совсем понимал, какого хрена он вообще заговорил об этом.

- Я понимаю, сэр. И не жду от вас этого.

- Вот и хорошо, - одобрил он. - И хоть я не могу позволить тебе уйти, но я и не бесчувственный. Я знаю, ты совсем не создан для этого, и я достаточно милосерден, чтобы принять это во внимание. Я действительно хочу, чтобы ты был успешен, Эдвард. И не хочу, чтобы эта жизнь тебя уничтожила, поэтому буду до конца честен. Все говорит о том, что долго ты не продержишься. В тебе слишком много от матери. Откровенно говоря, все это не для тебя, но как я уже сказал: что сделано, то сделано. Ты понимаешь?

- Да, сэр, - сказал я, хотя на самом деле ни хрена не понял.

- Я рад, что ты понимаешь, и это возвращает меня к изначальной теме нашей беседы - к югу, - продолжал он. - Как тебе известно, значительная часть нашей прибыли приходит из Лас-Вегаса. Азартные игры - прибыльный бизнес, но наши интересы в казино никем не представлены. У нас есть там сотрудники, которые делают большой объем работы, но нам нужен свой человек, высокого ранга, перед которым они будут отчитываться. Кто-то, кто будет держать все под контролем и разруливать разные ситуации по мере возникновения, ну и докладывать обо всем в Чикаго.

- Посредник.

- Совершенно верно. Многие годы им был Чарльз Свон, а после его смерти это было поручено Алистеру… ну, ты знаешь, что стало с ними обоими.

- Мой отец убил их, - пробормотал я.

Он кивнул и сухо засмеялся.

- Да, именно это он и сделал. Они пожадничали и подвели нас, так что теперь я в затруднительном положении - мне нужна замена Алистеру. Это не самая гламурная работа, но к ней прилагаются определенные льготы в виде переезда на юго-запад.

Я нахмурился.

- Подожди, я? – задал я вопрос. - Ты собираешься поручить 'мне' эту работу?

- Да. Тебе я могу доверять, или не могу?

- Конечно, можешь.

- Вот и отлично. Я не говорю, что ты должен быть готов сделать это сию минуту, но вакансия свободна, если ты считаешь, что можешь справиться с ней, - сказал он.

Застигнутый врасплох этим предложением, я начал заикаться и не знал, что ответить, но он поднял руку, останавливая меня.

- Я не требую ответа прямо сейчас. Я лишь хочу, чтобы ты все взвесил, и, я уверен, тебе нужно обсудить это с Изабеллой, прежде чем принимать какие-либо решения.

- Ну, вообще-то, да, - ответил я.

- В любом случае, именно за этим я и позвал тебя, - сказал он, вставая.

Взглянув на часы, он вздохнул.

– Нужно идти, чтобы, наконец, покончить с этим.

Я согласно кивнул и пошел за ним без лишних слов.

Мы приехали в офис адвоката как раз в четверть второго. Можно было начинать. Вся моя семья была в сборе, я увидел Изабеллу, сидящую на одном из больших черных стульев, расставленных вокруг длинного стола, я подтащил стул, чтобы сесть рядом с ней. Она улыбнулась мне и взяла за руку.

Я наклонился к ней, ее свежий сладкий запах проник в мои ноздри.

- Ты отлично выглядишь, - прошептал я, мои глаза исследовали ее тело.

На ней снова было платье и каблуки, и я не был уверен, что когда-нибудь привыкну к ее новому облику.

- Спасибо, - ответила она, краснея. – Ты тоже.

- Я знаю, - игриво сказал я.

Она закатила глаза, но прежде чем смогла что-нибудь ответить, господин Риччи прочистил горло, призывая всех. Мы устремили внимание к нему, а он, выйдя в центр комнаты, начал перебирать какие-то бумаги.

- Все здесь присутствующие были хорошо знакомы с Карлайлом, так что, полагаю, никто не станет возражать, если мы сократим эту процедуру и избежим ее официальности, - предложил он. - Он оставил письмо, где изложил свои пожелания, и которое я должен вам зачитать, поэтому я приступаю.

Он сделал паузу, и Изабелла заерзала на стуле, с тревогой глядя на меня. Я сжал ее руку, надеясь, что она расслабиться, потому что мистер Риччи начал читать.

'" Моей семье - пишу это с тяжелым сердцем. Я хочу, чтобы вы знали, что я прошу прощения за боль, которую причинил всем вам. Все, что я делал в жизни, я делал с мыслями о вас, и я знаю, что совершил много ошибок, но всегда старался делать то, что – по моему мнению – было наилучшим для всех. Я не жду, что вы поймете меня, в любом случае, не прямо сейчас, но я надеюсь, что со временем вы примиритесь с моим решением. Уверяю вас, у меня были веские мотивы.

Эсме, своей сестренке, своему лучшему другу и бессменной жилетке - когда бы мне ни понадобился совет или просто был нужен кто-то, кто выслушает, ты всегда была рядом. Так много всего я мог бы тебе сказать, но полагаю, самое главное из этого - что я люблю тебя, и хочу сказать тебе спасибо. Все эти годы я полагался на тебя, и теперь в неоплатному долгу перед тобой за то, что взяла на себя заботу о мальчиках после смерти Элизабет. Вы с Элизабет были хорошими подружками, и я помню, как она любила ваши совместные путешествия. Вот почему я хочу передать тебе все, что находится на чердаке дома в Форксе. Там хранятся все вещи Элизабет, все, что она напокупала за свою жизнь. Я так и не смог расстаться с ними, поэтому сложил все это там и оставил пылиться. Уверен, что только ты найдешь среди этих вещей что-нибудь полезное" '.

Я посмотрел на Эсме и увидел, что она улыбается, ее глаза блестели от невыплаканных слез.

'" А Алеку - содержимое подвала дома в Форксе, а также сейфа в кабинете под лестницей и ячейку для хранения в Порт-Анжелесе. Ты знаешь, что с ними делать" '.

Сказав это, мистер Риччи передал Алеку ключ и листок бумаги, который Алек положил в карман и кивнул, чтобы тот продолжал.

'" Моим сыновьям. Я хочу, чтобы вы, все трое, знали, что я люблю вас. Эмметт, мой старшенький, который был дан мне судьбой – твой юмор неизменно делал нашу жизнь светлее. Ты сильный и всегда защищаешь людей, которых любишь, а также ты очень отзывчивый. Ты станешь потрясающим отцом, и мне хотелось бы быть там, чтобы увидеть, когда Розали родит моего первого внука. Да, сынок, я знаю, что она беременна. Вам не удалось скрыть это от меня. Я врач и могу сам поставить диагноз" '.

Все засмеялись, а Эмметт протянул руку и положил ее на живот Розали. Мистер Риччи продолжал читать.

'" Ты всегда был самым подкованным в бизнесе, хорошо разбирался в компьютерах, даже если пару раз использовал свое умение для того, чтобы усложнить мне жизнь. Я оставляю тебе все свои инвестиции, акции, облигации и все законные сделки" '.

Мистер Риччи передал Эмметту полный документов портфель и вернулся к письму.

'" Джасперу, моему среднему сыну. Ты всегда умел сочувствовать и видел в каждом человеке, прежде всего, личность. Ты понимаешь людей и сопереживаешь им, и поэтому когда-нибудь ты станешь прекрасным врачом. Тебя многое связывает со штатом Вашингтон, там живет и семья Элис, вы оба учитесь в Сиэттле, так что я хочу, чтобы именно вы владели домом в Форксе и всем остальным его содержимым" '.

Он передал Джасперу связку ключей и какие-то документы на подпись, и снова вернулся к письму.