Огненная серенада

Элиот спрыгнул на усыпанную соломой землю с верхней ступеньки лестницы.

Мгновение спустя из лабиринта выбежал Миллхаус и начал, прихрамывая, спускаться по лестнице.

— Постой, — прошипел он. — Мне нужно кое о чем рассказать тебе, малявка. Кое о чем, важном для тебя.

Элиот побежал туда, где лежала тень, — к грузовым контейнерам, выстроившимся вдоль дальней стены забора. Он не попадется на такую элементарную уловку.

После минуты быстрого бега Элиот остановился, отдышался и обернулся.

Миллхаус, представлявший собой горящее пятно, все еще двигался за ним, но сильно отставал, поэтому у Элиота появилось время на раздумья.

От зеркального лабиринта пламя перекинулось на соседние кабинки и трейлеры. Что с Фионой? Она могла выбраться довольно легко — ведь она не успела уйти далеко от входа… но что потом? Неужели она кружит по лабиринту, надеясь встретиться с ним?

Жаль, что в отличие от всех остальных обитателей этого мира у них не было мобильных телефонов.

Но он не мог стоять на месте, дожидаясь сестру, и быстро зашагал к грузовым контейнерам. Их было не меньше сотни, и местами они стояли один на другом, как кубики, в три этажа. Девочка, похищенная Миллхаусом, могла находиться в любом из них — либо, как думала Фиона, ни в одном из них.

— Аманда? — шепотом позвал Элиот. — Аманда Лейн?

Он не осмеливался кричать, чтобы не выдать свое местоположение. Но тогда ему придется осматривать все контейнеры, один за другим, а это могло занять несколько часов.

Нужно было придумать другой способ.

Элиот заметил приставную лестницу и забрался по ней на крышу верхнего из контейнеров, стоящих один на другом. С высоты он увидел, что на территории парка аттракционов образовалось несколько очагов пожара.

Может быть, огонь заметит кто-нибудь с шоссе и вызовет пожарных? Вряд ли. По пути сюда им не встретилось ни одной машины.

На бегу он забыл о страхе, а теперь ему снова стало не по себе. Он чуть было не заблудился в лабиринте, пока не сообразил, что лучше смотреть под ноги, замечать стеклянные панели и рамы зеркал, встающие на пути, и огибать их.

И все равно Миллхаус почти поймал его — он ухватил его сзади за рубашку.

Вспомнив об этом, Элиот содрогнулся от ужаса. Ему удалось унять дрожь, но ненадолго.

Нужно взять себя в руки. Если Миллхаус его не найдет, тогда. Безумец может вернуться к похищенной девочке и убить ее. Время бежало неумолимо быстро.

Несправедливо было подвергать его и Фиону смертельной опасности ради какого-то испытания, и уж тем более несправедливо вовлекать в это того, кто не имел никакого отношения к их семейству.

Как разыскать Аманду Лейн?

В прошлый раз, когда нужно было найти крокодила в подземельях городской канализации, он прибегнул к помощи музыки. Может, и теперь воспользоваться этим приемом? Правда, здесь не было крыс, которые могли бы показать ему путь, но что, если музыка сама подскажет какой-нибудь выход?

Элиот опустился на колени и вытащил из рюкзака скрипку. Положив на плечо Леди Зарю, он прикоснулся пальцами к струнам.

Он начал, как обычно, с простой детской песенки — мелодии, которой его научил Луи. Его пальцы запорхали над струнами, смычок словно сросся с его рукой. Это было так же естественно, как биение сердца, звуки лились плавно и ровно.

Мир вокруг потускнел, отдалился. Он услышал знакомый детский хор:

Все мы в одинаковых муках рождены —

сытые, богатые и те, кто голодны.

Не званы и не прошены,

в мир жестокий брошены.

Элиот закрыл глаза и вспомнил фотографию Аманды Лейн на экране ноутбука Роберта. Просто маленькая девочка без двух передних зубов — так гордившаяся, что они выпали.

Неожиданно он услышал другие слова:

Папина дочурка… скоро подрастет…

шелковую ленточку в косу заплетет.

Мелодия становилась все проще и безыскусней. Ноты словно весело побежали вприпрыжку, а потом Элиот почувствовал нечто иное.

Грубые руки схватили девочку, связали ей руки и ноги скотчем, из глаз у нее потекли горячие слезы.

Пальцы Элиота начали извлекать из инструмента диссонансные ноты пиццикато, которые взлетали вверх, будто огненные искры.

Он играл все громче, он словно бросал свою музыку во двор. Потом он открыл глаза.

Разбросанные по территории парка вспышки огня плясали, повинуясь ритму музыки. Свет фонарей пульсировал, ожили кабинки, площадки и аттракционы. Колесо обозрения озарилось неоновыми огнями и начало вертеться. Заскрежетали «американские горки». Вагончик взлетел на самую высокую точку и с огромной скоростью, оглушительно грохоча, покатился вниз по рельсам. Канатная дорога, «лавина» — все аттракционы заработали. Отовсюду доносился скрежет металла, сверкали искры, все вертелось и ходило ходуном. Лапа гигантского осьминога отлетела и упала в горящий зеркальный лабиринт.

Сердце Элиота сжалось от страха. Нет, Фиона должна была уже выбраться оттуда. Она никак не могла остаться внутри.

Ну хорошо, его музыка оживила аттракционы, но добился ли он того, чего хотел? Элиот прижал пальцами вибрирующие струны скрипки.

Он не чувствовал ничего похожего на то, что испытывал при встрече с Соухком. Смешно было бы ожидать, что появятся крысы и покажут ему путь к девочке, но что-то должно произойти, хоть что-нибудь.

Элиот услышал вдалеке эхо своей мелодии, звучавшее в более высокой тональности.

Мелодия доносилась со стороны входа в парк — от карусели, которую они с Фионой миновали по пути. Карусель светилась и поворачивалась. В самой середине звучала каллиопа, это она играла мелодию Элиота. Мелодия менялась, старый орган словно импровизировал и напевал: «Сюда! Я здесь! Поиграй со мной!»

Это была песенка Аманды, Элиот был в этом уверен. Значит, она находилась там.

Он убрал скрипку в рюкзак и спустился вниз по приставной лестнице. Затем помчался бегом вдоль ряда игровых аттракционов, инстинктивно прикрывая рукой лицо от жара.

На фоне шума огня он слышал скрежет ломающегося металла. Грохот и треск искр звучали как музыка. Его музыка.

Получилось! Конечно, не он сотворил пожар — это было дело рук Миллхауса, но музыка Элиота каким-то образом превратила пожар в огненный ад.

И похоже, огонь разозлился не на шутку.

Где же Фиона? Элиот хотел позвать ее, но не знал, где сейчас Миллхаус, поэтому молча бежал дальше.

Наконец он резко остановился перед каруселью.

Она вертелась быстрее любой карусели, какую Элиот когда-либо видел, но с ней происходило что-то неладное. Нет, центральный барабан действительно поворачивался, но лошадки двигались гораздо быстрее.

Они скакали.

Элиот увидел, как лошадки стучат копытами, мчась галопом, видел, но не мог в это поверить. Перебирая ногами, они гнались друг за другом — розовые, лиловые, бежевые пони с черными сверкающими глазами и раскрытыми ртами, из которых валила пена. Они мчались, ломая медные шесты, преграждавшие им путь, они кусали друг дружку, злобно скалились и ржали.

Элиот от изумления часто заморгал.

Загипнотизированные крысы, говорящие крокодилы, поездка на автомобиле вокруг земного шара — все это было странно и необъяснимо.

Но здесь происходило нечто особенное.

Тем не менее он решил в это поверить. По крайней мере — сейчас.

Каллиопа продолжала играть его мелодию, и в ней звучал отчаянный голос маленькой девочки, звавшей на помощь.

Элиот вгляделся в разноцветный центральный барабан карусели. Он не вращался. И в барабане была дверь. Внутри, по всей видимости, находились мотор и паровой орган. Если где и могла быть спрятана Аманда, так именно там.

Элиот трижды глубоко вдохнул и медленно приблизился к карусели.

Он подумал: если правильно подгадать время, можно запрыгнуть на вращающуюся платформу.

Лошадки оскалились, скосив на него глаза, и в следующий миг умчались дальше по кругу и скрылись из глаз.

Элиот отступил на шаг.

Одно дело — запрыгнуть на карусель, но совсем другое — эти злобные создания. Значит, нужно как-то увернуться от них.

Фиона бы справилась лучше. Элиот обернулся, но ни сестры, ни Миллхауса нигде не было видно.

Он должен был сделать это. Но как? Как только он запрыгнет на платформу, лошадки его затопчут — и какой тогда от него будет толк? Он никому не сумеет помочь.

Элиот представил себя неустрашимым героем из своих фантазий. У героя непременно бы все получилось. Он бы не просто запрыгнул на карусель — он бы смог оседлать одну из этих оживших деревянных лошадок и скакать верхом на ней. И спас бы девочку.

Элиот сглотнул подступивший к горлу ком и совершил, наверное, самый глупый поступок за все пятнадцать лет своей жизни. Подпрыгнул, взлетел в воздух…

…и тут же осознал свою ошибку: карусель вращалась слишком быстро. Нужно было прыгать под углом.

Едва только ступни Элиота прикоснулись к дощатому полу платформы, центробежная сила отбросила его в сторону.

Он обеими руками ухватился за медный столбик. Одна рука соскользнула, но вторая удержалась. Правда, при этом Элиот чуть не вывихнул ее.

Послышался грохот копыт. Вовремя обернувшись, он увидел, что прямо на него несется серебристый жеребец.

Элиот прижался к столбику.

Лошадка обрызгала его слюной и пеной. Копытце рассекло бедро Элиота.

Боль была подобна удару электрического тока. Из раны потекла кровь.

Приближались остальные лошадки. Элиот не стал оборачиваться. Он сильнее прижался к медному столбику и стиснул зубы. Еще трое жеребцов промчались по обе стороны от него облаками злобных оскалов и пятен золотистой краски.

Элиот заметил разрыв в табуне и перескочил к следующему столбику, ухватился за него, развернулся — и оказался прямо на пути черной лошадки. Он не успел ее заметить.

Она налетела на него, ударила в грудь и повалила на платформу.

Над головой Элиота пролетели блестящие копытца — и лошадка исчезла.

Он перекатился к центру платформы и прижался к бортику.

Пару секунд Элиот лежал, тяжело дыша, чувствуя запах крови. Он не сомневался, что в его спину вонзился миллион мелких заноз, но все-таки у него получилось!

Элиот провел рукой вдоль тела. Рюкзак исчез.

Он обвел взглядом бортик. Ничего.

И тут он увидел свой рюкзак. Тот лежал далеко, на движущейся платформе. Не дотянуться.

Черный жеребец перепрыгнул через рюкзак, задел лямку копытом, и рюкзак завертелся на месте.

В нем лежали Леди Заря и книга по мифологии. Один удар копытом — и скрипка будет раздавлена.

Как только черный конь проскакал мимо, Элиот резко откинулся назад и схватил рюкзак.

Он прижал его к груди и с величайшей осторожностью заглянул внутрь. Скрипка лежала в резиновом сапоге и чудесным образом уцелела. Элиот облегченно выдохнул.

Он встал на колени и повернулся лицом к центральному барабану. Засов на двери не был задвинут, и она легко открылась.

Внутри было темно, только немного света проникало сквозь щели. Глаза Элиота привыкли к темноте, и он разглядел дизельный мотор и большой паровой котел, от которого тянулось множество трубок.

Снаружи звук каллиопы слышался громко, а внутри — просто оглушал.

Элиот нашел фонарик и включил его. У дальней стены, перепуганная до смерти, сидела Аманда Лейн, связанная, с кляпом во рту, закрепленным скотчем. Видимо, фотографию, хранившуюся в компьютере Роберта, сделали давным-давно — на вид Аманде можно было дать лет тринадцать-четырнадцать, и ростом она почти сравнялась с Элиота.

Элиот прижал к губам указательный палец и подошел к мотору и паровому котлу. Он не мог ясно соображать, слыша этот грохот.

К двигателю была прикреплена желтая бумажка с инструкцией, но буквы на ней потускнели. Элиот прищурился и поискал взглядом рубильник. Нашел и выключил.

Парогенератор громко зашипел и умолк. Музыка прекратилась. За стеной мало-помалу стих цокот копыт.

Элиот опустился на колени рядом с Амандой и развязал ей руки. Она порывисто обняла его.

— Все в порядке, — проговорил Элиот, отводя ее руки.

Затем он быстро снял скотч с ее губ. Наверное, девочке было больно, но она не вскрикнула.

— Ты Элиот, да? — спросила Аманда. — Он сказал, что ты придешь. Он сказал, что рассчитывает на это.

— Он? Ты имеешь в виду Миллхауса?

На стене появилась светящаяся полоска — дуга, пронзившая деревянные панели и стальные опоры. Участок стены с грохотом отвалился.

В зареве света Элиот увидел силуэт Фионы.

Он не знал, как она это сделала, но это не имело никакого значения. Никогда в жизни он не был так рад появлению сестры.

Вид у нее был очень сердитый, лицо залито кровью. Но когда она увидела его и Аманду, ее взгляд немного смягчился.

— Нам надо бежать отсюда как можно скорее, — сказала Фиона.