Современная советская проза о Великой Отечественной войне

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

В 1995 году праздновали 50-летие великой победы русского народа, победы в Великой Отечественной войне. Столько лет прошло, но не может стереться в памяти та великая эпоха, тот великий подвиг русского, точнее советского (так как это происходило в определенную эпоху) народа.

Многие писатели, поэты посвящали теме подвига советского народа в Великой Отечественной войне свои произведения. Среди них такие имена, как А. Твардовский «Василий Теркин», К. Симонов «Живые и мертвые», В. Гроссман «Жизнь и судьба», В. Некрасов «В окопах Сталинграда», Б. Васильев «А зори здесь тихие», В. Быков «Обелиск», В. Астафьев «Звездопад» и многие, многие другие. Пожалуй, трудно назвать писателя советской эпохи, который бы не обращался к этой теме.

Эти строки А. Твардовского Константин Воробьев предпослал одному из лучших своих произведений - повести «Убиты под Москвой», воскрешающей события печального, самого тяжелого и трагического периода Великой Отечественной войны.

Действие повести происходит под Москвой в ноябре 1941 года. Рота кремлевских курсантов (240 человек, и все одного роста -183 см) идет на фронта «И от того, - писал В. Астафьев, - что она не просто рота, трагедия ее по-особому страшная, и хочется кричать от боли. В иных местах, читая повесть, хочется загородить собою этих молодых ребят, вооруженных «новейшими винтовками», СВТ, которые годны были только для парадов, и остановить самих курсантов, идущих на позиции с парадным, шапкозакидательским настроением».

Писатель то и дело останавливается, чтобы зафиксировать наше внимание то на согласном, молодцеватом шаге почти как на параде идущей роты, то выхватывает из безликого множества одно-два веселых лица, дает услышать нам чей-то звонкий мальчишеский голос, и тотчас сама рота - отвлеченная армейская единица - становится для нас живым организмом, полноправным и полнокровным действующим лицом повести; то остановит взгляд на главном герое Алексее Ястребове, несущем в себе «какое-то неуемное притаившееся счастье, - радость этому хрупкому утру, тому, что не застал капитана и что надо было еще идти и идти по чистому насту, радость словам связного, назвавшего его лейтенантом, радость своему гибкому молодому телу в статной командирской шинели («Как наш капитан!»), радость беспричинная, гордая и тайная, с которой хотелось быть наедине, но чтобы кто-нибудь видел его издали».

Это переполняющее героев чувство радости все больше усиливает открывающийся уже на первых страницах трагический Контраст, резче обозначает два полюса - молодой, бьющей через край жизни и неизбежной - всего через несколько дней - смерти. Ведь мы-то знаем о том неумолимо страшном, о чем не знают еще сами курсанты, что ждет их там впереди, куда так весело идут они сейчас. Знаем сразу, по одному названию, уже начинающемуся с жуткого в своей неизбежной определенности слова — убиты. Контраст становится еще резче, а ощущение надвигающейся трагедии достигает осязаемой почти плотности, когда мы сталкиваемся с обескураживающей наивностью курсантов. Они, оказываются, в сущности мальчики еще, одевшие военную форму и брошенные на фронт неумолимым законом военного времени.

Чеканным гвардейским шагом перешагнув черту, отделяющую прошлое от настоящего, мир от войны, герои К. Воробьева внутренне, существом своим остались там, за чертой, в такой далекой уже и такой еще недавней мирной жизни. Сознание их не могло сразу вместить всего происходящего, всего, что обрушила на них вдруг жестокая действительность войны. Слишком отличалась она от привычных, сложившихся представлений. В душе Алексея не находилось места, куда улеглась бы невероятная явь войны».

Эта «невероятная явь войны» стала неожиданностью не только для молоденьких бойцов и лейтенантов, но в значительной степени и для командиров. Потому-то, видимо, не смог до конца сориентироваться в сложившейся обстановке бравый и решительный командир, капитан Рюмин, застрелившийся после гибели роты.

Многое, очень многое произойдет за эти несколько дней, очень существенное и важное, что перевернет, перепашет душу героев.

И все это будет в первый раз. Первые погибшие товарищи и первый убитый в рукопашной схватке враг; первый бой и первый безумный, животный страх смерти; впервые испытанное чувство полного душевного опустошения после страшной гибели роты и после собственного малодушия и первый - один на один - бой с немецким танком.

Сцена гибели роты написана прозаиком поразительно сильно. Смерть мальчишек в железном кольце немецких танков ужасает, ужасает именно своей правдивостью, своим реализмом.

От этой повести, как от самой войны болит сердце и хочется лишь единственного: чтобы это никогда не повторилось. Невольно вспоминаются слова, сказанные Л. Н. Толстым в «Севастопольских рассказах»: «Война есть противное человеческому естеству состояние».

Книга в моей жизни (В.Распутин «Живи и помни»)

В последнее время мы чаще стали говорить о нравственности. Отношение к народу, его жизни со всеми тяготами и радостями, его опыту выступает главным мерилом нравственной сущности человека. В жизни часто встречаешься с безнравственностью. Поэтому, чтобы воспитывать в себе нравственность, я обращаюсь к книгам. И книга стала моим учебником жизни. Такие книги, как «Последний срок», «Прощание с Матерой», «Живи и помни» В.Распутна стали моими настольными книгами. Больше всего размышлений вызвала у меня повесть «Живи и помни».

Действие повести происходит во время войны. Но В.Распутин останавливается не на военных действиях, а на поступках человека.

Андрей Гуськов и его жена Настена любят друг друга, их роднит вместе прожитая жизнь. Но тот миг, когда Андрей, выписавшись из тылового госпиталя, сел в поезд, который увозил не на фронт, когда он превратился в дезертира, стал началом духовного раскола между ним и Настеной.

Судьбы Настены и Андрея тесно переплетены с жизнью их родной деревни Атамановки. Все, что происходит в деревне: приезд ли фронтовика, известие о долгожданной победе — все так или иначе отдается в их душах. А мир Атамановки с ее вдовами и инвалидами, надорванными стариками и голодными ребятишками воплощает в себя черты России военных лет, он весь пропитан трагической нравственной атмосферой той поры. И чтобы выжить, Гуськову надо порвать с этой атмосферой, не слышать ее требовательного голоса, а это значит — оторвать себя от Родины, от земли, от отца и матери, стареющих в Атамановке. Таким путем он и идет. В.Распутин психологически очень тонко показывает, как Андрей, некогда простой деревенский парень, скрываясь от людского глаза, изолировав себя от родного мира, постепенно и неотвратимо теряет человеческий облик: в нем просыпаются озлобленность, жестокость, инстинкт уничтожения.

Для Настены же мир Атамановки, ее горькие слезы и светлые надежды — это то, что дороже всего на свете. Этот мир — опора ее души. И совесть Настены не может совместить тайное, ворованное счастье с Андреем и горькое вдовство своих подруг, чьи мужья полегли на войне, сиротство ребятишек, оставшихся без отцов, печальное одиночество стариков. Дума Настены вбирает в себя вину мужа, и сама проникается виной за его преступление. Чем больше теряет Андрей человеческий облик, тем больше ее душа наполняется трагической виной перед людьми. И в то время, как Андрей, спасаясь, окончательно порывает с людьми, Настена сама казнит себя, не перенеся гнета вины перед людьми, расплатившись своей жизнью за преступление мужа. Трагической гибелью своей она признает верховную власть над собой нравственных законов народов.

И вместе с Настеной и автором начинаешь все в большей степени убеждаться и понимать, что бывают в жизни и такие исторические эпохи, когда любое естественное чувство человека может и должно уступить дорогу общественному долгу. Настена почувствовала, что она переступила черту и оказалась одна против всех, посторонней, не смеющей отзываться на их слезы и радости, не решаясь поддерживать их в разговорах и песнях. Она не жила, а «скрывала» жизнь, и даже праздник победы она отмечала, стесняясь и совестясь людей. «Стыдно... Почему так истошно стыдно и перед людьми, и перед собой? Где набрала она вины для такого стыда? Что теперь с ним делать?..»

Гуськова судит не только смерть, и судьба Настены. Его судит мучительной болью и недоумением старик отец; его судит жизнь деревни военных лет, ее бесконечный труд, голод, неустроенность, военное лихо, судит весь дух, вся нравственная атмосфера всенародного подвига.

Почему Гуськов пошел на это? Отправляясь на фронт, он не собирался становиться ни дезертиром, ни предателем. Более того, он быт хорошим солдатом, храбро воевал. Но, видимо, не созрел в нём еще человек высокоразвитого гражданского патриотического самосознания. Даже война не вызвала ничего, кроме желания, стремления во что бы то ни стало остаться в живых.

Повесть «Живи и помни» показывает нам, сколь ущербен, беден нравственно, а иногда и опасен человек, поставленный или поставивший себя вне общественных связей и отношений, исключивший себя из общества, ограничивший свой жизненный круг, внутренние интересы и потребности только биологическими помыслами.