Этюд третий. Первый стресс

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Человеку дано воспринимать окружающий мир во всем его разнообразии. Это как раз и отличает его от животного. Но на какой бы высокой ступени развития ни находился человек, все равно он познает Вселенную в рамках присущих ему чувств: зрения, слуха, обоняния, осязания, вкуса. Но в последнее время вводится в оборот такое понятие, как биополярное чувство, позволяющее расширить границы восприятия окружающего мира. Конечно, для подкрепления этого понятия очень кстати было бы видеть какие-то иные формы проявления жизни. Но и без конкретного подтверждения я верю, что они существуют.

Все на Земле эволюционирует, и в живой и в неживой природе. Но за миллионы лет генокод человека не изменился.

Естествоиспытатель Чарльз Дарвин в конце жизни в труде " Мое миросозерцание" писал: " Таинственный вопрос о начале всех вещей для нас остается неразрешимым". И это говорит ученый, посвятивший всю свою жизнь изучению возникновения жизни на Земле. Видимо, его потрясла какая-то мысль, развить которую он не успел, оставив нам только это замечание.

Ни человек, ни его психика не статичны, и то, что нам дано природой, не есть окончательный вариант.

То, о чем хочу рассказать сейчас, я назвал первым стрессом. Было это в 1958 году. Заметьте, после видения в мавзолее святого Ахмеда Ясави прошло более десяти лет. К этому времени я уже был взрослым человеком, отслужил в армии. За эти 10 лет ничего примечательного со мной не произошло. Я заботился лишь о куске хлеба: выжить, не умереть с голоду - в те времена было очень трудно.

После побега из детского дома я целый год путешествовал по стране, а затем попал на два года в детскую трудовую колонию, не по судимости, а за свои побеги из детских воспитательных учреждений. И тут меня разыскала мать. Она, раненная при бомбежке, попала в больницу, а затем жила в Чимкенте Казахской ССР и все годы искала меня. И только в 1948 году мать нашла меня, и мы поселились в Ташкенте.

Несмотря на трудности жизни, я не упускал ни малейшей возможности познать окружающий мир. Где бы я ни находился, я везде старался перелопатить библиотеки: у соседей, у товарищей или, скудные в те годы, общественные. В 1951 году во время летних каникул, уйдя в один из ташкентских колхозов на заработки, я работал в бригаде по формовке сырцового кирпича. После очередного замеса у меня оставалось время, и я проводил его за чтением книг в колхозной библиотеке. Я прочитал почти все, что находилось в ней, пропустив только толстые философские книги. Но когда закончились запасы художественной литературы, я запоем одолел и философов.

Читал я быстро, не делая ни пометок, ни записей, но постепенно накапливались знания и жажда увеличить их с каждым годом все возрастала. И в двадцать пять, и в тридцать, и в сорок я продолжал читать по-прежнему много. Чтение, которым я нагружал свою память, позволяло восполнять пробелы, имеющиеся в моих знаниях.

Служил я в танковых войсках. Но и там все свободное время проводил в библиотеке штаба дивизии. Нужно сказать, что библиотека была отличной: энциклопедические справочники, многотомные труды по философии, литературе, медицине. Меня как бы тянуло к ним, и я оставлял без внимания художественную литературу. Не могу сказать, что все в этих книгах я понимал, но желание понять было велико.

И вот, демобилизовавшись, я в 1957 году вернулся в Ташкент и поступил работать на завод гипсовых изделий, затем меня направили на курсы экскаваторщиков. Закончив курсы, я получил аттестат машиниста экскаватора и в течение нескольких лет работал на заводе: разгружал вагоны с углем, гипсовым камнем. Окружающих удивляло то, что после окончания смены я не шел, как большинство, в пивную, а садился читать. Через некоторое время я увлекся еще и живописью. Нет, я не стал рисовать или ваять, а со страстью начал собирать альбомы с репродукциями картин великих мастеров. Первым мне попался альбом Франсиско Гойи, не только гениального художника, но и великого философа. Я был без ума от Боттичелли, Леонардо да Винчи, но совершенно покорил меня Николай Рерих.

Работая машинистом экскаватора, я зарабатывал прилично и значительную часть денег тратил на книги, к слову, они тогда стоили примерно в восемь-десять раз меньше, чем теперь.

В декабре 1958 года я вновь встретился с непознанным. Несмотря на то что за последние десять лет это было первым явным столкновением, я все время внутренне был в напряжении - шли духовные поиски.

В одну из холодных декабрьских ночей я внезапно проснулся, примерно в пятом часу утра, от странного состояния. Я чувствовал, что лежу на спине и тело мое наполнилось тяжестью. Подо мной не было ни кровати, ни постели, все провалилось в бездну, я лежал прямо, вытянувшись во весь рост на какой-то воздушной подушке, но в то же время я был уверен, что нахожусь в своей квартире. Мы с матерью жили вдвоем в восьмиметровой комнатке заводского барака. В правом углу стояла кровать матери. Мать спала. Внутренне я контролировал свое состояние. Я точно знал, что со мной ничего страшного и опасного не произошло и не произойдет: да, я лежу в комнате и не сплю, и в то же время тело мое как бы повисло в воздухе. Наконец я решил открыть глаза. Вместо потолка над головой я увидел звездное небо! Но я не испугался, а только удивился. Я чувствовал, что плыву в воздушном пространстве, не предпринимая никаких усилий, просто перемещаюсь в воздушной среде и вижу лишь звездное небо. Это и была встреча с непознанным, мой первый стресс.

Я почувствовал, что тело мое в полете меняет направление и звездное небо постепенно тоже смещается, уходя куда-то за пределы видимости. И в это время я бы не сказал, что у меня появилось желание продолжить полет или же увидеть, что со мной случится дальше. Меня охватило волнение и страх: что же со мной происходит? Не приведет ли это к какому-то срыву? Мне захотелось вернуться в состояние обыкновенного человеческого покоя, но как это сделать, я не знал. В таком положении я находился еще мгновение, но затем возрастающий страх победил любопытство. Ничто мне не причиняло боли, я не слышал ни криков, ни посторонних звуков. Кругом была тишина и таинственное звездное небо. И все же мне захотелось прервать свой полет. Не знаю, как это произошло, но я вдруг почувствовал, что воздушный поток вокруг меня стих, космическая энергия ушла из тела, и оно всей своей тяжестью вдавилось в постель, только холодный пот, покрывший меня, указывал на то стрессовое состояние, которое я только что испытал, и оно не прошло бесследно. Сердцебиение участилось, голова гудела. Несколько минут я осмысливал, что же со мной произошло. Даже подумал: а не начал ли я сходить с ума? Вот этого я испугался всерьез. Чтобы не разбудить мать, я потихоньку оделся и вышел на улицу. Было уже начало шестого. Мне показалось, что на весь сеанс космического видения ушло не более получаса.

В подавленном состоянии направился я к телефонной будке, которая находилась недалеко от Тезикова базара. И в какой-то момент я окончательно уверился, что сошел с ума.

Набрал 03, вызвал " скорую помощь". Голос в трубке спросил: " Что с вами? " Я ответил: " Мне плохо, я схожу с ума". Затем на другом конце провода уточнили, где я нахожусь. Я назвал место. В ответ послышалось: ждите. И действительно, минут через пятнадцать подошла машина " скорой". После демобилизации я ходил во всем солдатском: в сапогах, галифе, бушлате, шапке, - вид довольно бравый. Таким меня и увидели врач и санитар.

Медики не стали со мной спорить и тут же отвезли в больницу. Приняла меня пожилая, вежливая врачиха - строгая на вид старушка. Она спросила:

- Хо-ро-шо, молодой человек, значит, вы сходите с ума, тогда давайте сначала я вас осмотрю. - Она измерила давление, пульс, заглянула в зрачки, осмотрела язык, затем попросила меня встать, вытянуть вперед руки, обстукала суставы молоточком, проверила реакцию и спросила, что же со мной произошло. Я ничего не скрывал. Старушка-врач, выслушав меня, сказала:

- Молодой человек, так с ума не сходят. Организм у вас здоровый, вы просто переутомились. Идите домой, попейте горячего сладкого чаю и постарайтесь немного отдохнуть. На работу сегодня не ходите, - и еще раз повторила: - Вы вполне нормальный здоровый человек.

Медицинское заключение меня удивило. Я-то думал, меня тут же положат в психбольницу. Даже приготовился к этому, взяв с собой из дома зубную щетку, порошок и полотенце. Я был внутренне готов лечиться. Я часто потом вспоминал слова врача, которые меня и успокаивали, и удивляли. Интересно, а как же тогда сходят с ума? Я здоров, но что же тогда произошло?

Перенесенный стресс напомнил мне о первом общении с непознанным, о духе шаманки Ойи, о смещении во времени в мавзолее Ясави, а вот космос увидел я впервые. После моего предрассветного путешествия я первые дни, вернее, первые ночи опасался ложиться в свою кровать, боясь повторения. О своих переживаниях и о том, что я вызывал " скорую помощь", я никому не сказал. Однако все - мать и окружающие - заметили, что со мной что-то происходит. На расспросы я отвечал одно: " Устал". Я взял отпуск и уехал в Подмосковье, к своему армейскому другу. Поездка мне действительно помогла. И когда я вернулся домой, тревожное состояние исчезло. Я продолжал много читать, но вскоре понял, что бессистемное чтение ничего хорошего не дает. И я выбрал такие направления: философия, педагогика, медицина, астрономия, история, науки о земле, о недрах, об ископаемых.

Звездного явления я больше ни разу не наблюдал. В то же время не оставляло любопытство. Но общение с непознанным повторилось только через десять лет, в 1968 году.