Красивая легенда… - восхищенно прошептала Лена.

Лена шла со Стасом по Покровке, искоса поглядывая на встретившихся им в самом начале пути у колодца двух женщин.

- Смотри, как на нас смотрят - будто бы мы с тобой парочка! Мне даже неловко как-то! – опуская глаза, прошептала она.

- Да мне кажется, они уже вообще никого не видят и тем более не слышат, кроме себя! - не понимая, о чем это она, равнодушно пожал плечами Стас. Его больше интересовало, из-за чего так ругаются, видно, давно позабыв про ведра соседки. Спор, конечно же, шел о судьбе Покровки, и, судя по всему, одна из женщин была на стороне Григория Ивановича, а другая уже продала или еще собиралась продать свой дом.

Шагов через пятьдесят история повторилась. Только на этот раз громко, не выбирая выражений, выясняли, кто за кого, идущие навстречу мужчины.

- Куда это они с таким воинственным видом? – кивнул, провожая их недовольным взглядом Стас и услышал в ответ неожиданное:

- В шахматы, конечно, играть?

- В какие еще шахматы?!

- Сам что ли не слышишь, у них: что ни шаг, то - мат! – невесело усмехнулась Лена. – А дорога им теперь одна, после того, как они от Вродебычацкого деньги получили - к автолавке!

Из всех мужчин только один шел в противоположном направлении. Грузный, большой, неторопливый…

- Это дядя Андрей! – сказала Лена. – После удара, который случился с ним, он теперь ходит так, будто у него полный кувшин воды на голове. Ни капли старается не расплескать. Правильно, конечно, с такой болезнью нужно себя беречь, но как-то странно он это делает. Пост не признает, но диету соблюдает. Не ругается, но не из-за того, что это грешно и скверно, а только потому, что плохо воздействует на нервы... В споры не вмешивается, даже если вокруг все не правы. Он даже старается ни с кем не общаться, чтобы не было лишних эмоций. И все для того, чтобы только пожить подольше. Видишь, и нас будто бы не заметил…

Еще один мужчина шел прямо поперек села.

Тот наоборот, еще издали в знак приветствия приподнял шляпу и, поравнявшись со Стасом и Леной, вежливо поздоровался:

- Здравствуй, Леночка! И вы, молодой человек, если не ошибаюсь, Станислав?..

- Не ошибаетесь, Юрий Цезаревич, добрый день! – помня слова Григория Ивановича, сдержанно ответил Стас, а Лена, вздернув нос, прошла так, словно и не заметила мужчины.

Стас только головой покачал от ее вида:

- Я уже знаю, что по его вине Покровка осталась без школы. Но может, хотя бы из вежливости, не стоило с ним так строго?

- А он теперь не директор школы! – решительно заявила Лена. - Раньше я хотя бы с должностью здоровалась, а теперь, лично с ним – не хочу! И потом, зачем говорить «здравствуйте» человеку, которому можно желать только болезней и скорбей, чтобы он, хотя бы в них вспомнил о Боге?

За этими разговорами они вошли в поросший высокими липами сквер и встали перед скромным обелиском. Здесь были не только выцветшие, лежащие, наверное, еще с девятого мая венки, но и букет свежих цветов.

- Не забывают… - кивнул на них Стас, и как-то разом посерьезневшая Лена подтвердила:

- Почти каждый день кто-то, да носит. А что удивляться? Полсела на войне, считай, полегло. Да и тут такие бои шли…

- Знали бы они тогда, за что они жизнь свою отдавали! – с горечью усмехнулся, читая длинные список погибших сельчан, Стас. – За счастье этих жирующих, - кивнул он в сторону коттеджей-дворцов, - и за нищету тех, кто, не дождавшись родных с фронта, потом на своем горбу поднимал страну? За доллары, которые теперь у многих вместо очков? За то, что в стране сейчас из-за сплошного насаждаемого безвкусия теряется все то, что копилось народом веками?

Стас, помолчав, посмотрел на обелиск, на венки и продолжил:

- Сейчас любители экстремальных увлечений, ради удовольствия и адреналина лазают по неприступным горам, спускаются на катамаранах по смертельно опасным речкам, но это какие-то пять-семь дней, после которых они чувствуют себя настоящими героями. А тут месяцами в окопах – в дождь, в снег, в июльское пекло и февральский мороз, да еще не просто лежать, а вставать и идти на летящий прямо в тебя свинец. В глаза… в лоб… в живот… в грудь… … Я вон только немного порезал сегодня палец и то до сих пор болит. А их всех перепахивало осколками, величиной с кулак! Прошивало насквозь свинцом, и хорошо еще, если насквозь, а то ведь потом его еще вынимали – бр-рр! За это они шли? За все это? – обвел он рукой вокруг.

- Нет, Стасик! – отрицательно покачала головой Лена.

- А за что же тогда?

Лена подумала и сказала:

- Может, это не современно и как-то уж громко. Но тебе скажу. Потому что ты еще можешь понять. За Родину, Стасик. За нас вот с тобой… Ведь Родина – это мама. А иногда и мама болеет. Ничего, выздоровеет и на этот раз!

Стас невольно покосился на Лену: надо ж как незаметно и главное правильно успела вырасти эта покровская березка… Да и не только эмоции, но и историческая правда была в ее словах.

- Да, - согласился он, - на Руси частенько и не такое случалось. Владимир Всеволодович вообще считает, что сейчас самые счастливые и сытые времена, какие только бывали в нашей истории! Он называет это эпохой духовного возрождения и даже вторым крещением Руси!

- Вот видишь! – обрадовалась Лена и ухватила его за руку, но тут же устыдившись такого порыва, смущенно предложила: - Значит, идем к храму?

По пути к храму они неожиданно встретили… Нину. Увидев ее, свою первую любовь, Стас засмущался, руки сразу стали мешать ему. А Нина наоборот, спокойно, как ни в чем не бывало, улыбнулась ему и погрозила пальцем Лене:

- Какая же ты красивая стала, Ленка! Смотри Стасик, не упусти свою судьбу!

- Да ведь она же совсем еще девочка! – засмеялся тот, но Нина, вдруг погасив улыбку, вполне серьезно сказала:

- Она уже взрослая девочка, причем такая, какой ты ни в одной Москве не найдешь! А ты, Ленка, - обратилась она к не знавшей, куда девать себя Лене. – Что на все это скажешь? Ты-то согласна?

- Я?.. да… - зардевшись, призналась Лена, - если только… Стасик меня подождет!

- Ну как, обещаешь ее подождать, Стас?

- Разумеется! - обращая все в шутку, пообещал тот. - Только, конечно, если она постарается подрасти!

- Хорошо… Я… постараюсь! - чуть слышно прошептала Лена, и только тут Стас понял, что ей сейчас столько же лет, сколько было ему, тогда, здесь, в Покровке, когда его посетило первое чувство к Нине, и что это было ее своеобразным признанием в любви, причем, не к кому-нибудь, а к нему…

Нина покатила свою коляску дальше. Они, стараясь говорить о чем угодно, только не о только что сказанном, прошли еще несколько домов и остановились у пруда, который деревенские называли озером. По его поверхности, отражаясь от неба, плыли ослепительно белые облака.

- Смотри, как похоже на Китеж-град! – воскликнул, показывая на них, Стас.

- На что? – не поняла Лена.

- Да есть такая красивая легенда о древнем городе Китеж, - Стас сам взял Лену за руку и с жаром стал говорить: - Чтобы не достаться татаро-монголам, его жители умолили Бога, спрятать их в озере. Вместе со всеми своими домами, церквями и колокольнями. Говорят до сих пор, там иногда можно услышать звон колоколов…

- Красивая легенда… - восхищенно прошептала Лена и, вдруг высвободив руку, неожиданно стала совсем чужой: - Только в жизни всегда все почему-то наоборот!

- О чем это ты? – обеспокоился такой переменой в ней Стас.

- Да так… Просто нашу Покровку тоже хотят превратить в Китеж-град, только уже против нашей воли…

Только теперь до Стаса дошло, какой бестактной была его легенда в тот самом месте, которому действительно угрожает такая беда. Он попытался перевести разговор в другое русло, как-то развеселить Лену, но та больше не отзывалась, и они уже молча дошли до храма, вокруг которого была высокая кирпичная ограда, а перед входом высились красивые бронзовые ворота. Они были широко раскрыты.

Войдя во двор, Стас сразу же понял, почему. Там стояла милицейская машина, около которой стояли отец Михаил и муж Нины – «сражант». Чуть поодаль сидел на скамейке, обстругивая длинную палку бородатый мужчина в черной вязаной, несмотря на жару, шапочке и тонком ватнике.

- Это наш сторож Виктор! – шепнула Стасу Лена и обратилась к проходившей мимо женщине в длинной юбке и темном платочке:

- Матушка Ксения, что случилось?

- Да вот, - гневно отозвалась та, - Ироды! Супостаты! Среди бела дня нападение на храм совершили. Воспользовались временем трапезы и попытались в окно влезть! Хорошо Виктор мимо проходил, шуганул их, как следует! Видишь, новую палку для метлы делает? Старую-то он об их спины обломал!

- Жаль лома в руках не оказалось на этих клюквенников… - не поднимая головы, с явной досадой проворчал сторож.

- Каких еще клюквенников? – не понял Стас, и женщина принялась охотно объяснила вместо, как он понял, не очень-то словоохотливого сторожа:

- Обокрасть Божий храм - очень тяжкий грех! Воры потом так страшно расплачиваются за него, что, подметив это, еще наши предки поняли, что гуманнее убивать их прямо на месте. Ну, не в храме самом, конечно, а скажем, на паперти. И забивали. Камнями, лопатами – что под руку попадалось… А кровь-то на клюквенный сок похожа, вот и прозвали их – клюквенниками.

- Правда-правда! - подтвердила Лена. – У нас в райцентре воры церковь год назад обокрали, а потом один за другим в течение месяца погибли так, что и говорить страшно: один заживо в доме сгорел, второй в бетономешалку попал, третьего свои же так изрезали, что места живого не осталось…!

- Главное, не только сами, но и дети, отцы-матери их тоже пострадали! – вздохнула женщина.

- Да… - зябко передернула плечами Лена. - А тут кто был, может, просто мальчишки озорничали?

- Если бы! Виктор говорит, взрослые были, с мешками!

- Иконы, наверное, хотели украсть! – предположил Стас.

Женщина с сомнением покачала головой:

- В том-то и дело, что мешки-то у них – тяжелые были… Но ничего, старшина у нас свой, верующий, быстро со всем разберется!

Старшина, и правда, видно уже поговорил со сторожем, с отцом Михаилом и, возвращаясь к своей машине, заметил Стаса.

- Приехал? – устремил он на него быстрый, уверенный взгляд.

- Да! – стараясь держаться как можно независимей с мужем Нины, кивнул Стас и похлопал себя по карманам: - Паспорт, прописка, виза – все в порядке!

- Не сомневаюсь! Отдыхай на здоровье! – с улыбкой кивнул ему старшина, и лицо его сделалось строгим: - Ну, а если кто вдруг угрожать или обижать станет, сразу же обращайся. Вот моя визитка!

Старшина протянул Стасу визитку и уехал.

У отца Михаила тоже не нашлось времени для долгого разговора со Стасом, который, по давней привычке назвал его отцом Максимом, но тут же извинившись, поправился. Батюшка и бровью не повел – судя по всему, он давно успел привыкнуть к своему новому имени, и только благословил его, сказав, что ждет на ближайшей же службе.

Стас с Леной немного походили по церковному двору, вышли в калитку – ворота были уже закрыты - и, не сговариваясь, направились по дороге, ведущей на кладбище…

Все было хорошо. Стрекотали кузнечики, пели птицы, никто не мешал разговорам ни о чем и обо всем… И только визитка мешала ему, так и колола пальцы. Он тайком от Лены взглянул на нее и прочитал фамилию: старшина милиции Михаил Зацепин. Все ясно – значит, и Нинка теперь Зацепина… И хоть со времени их последней встречи, он всего лишь раз-другой вспомнил о ней, и то, когда встречал чем-то похожую на нее девушку, ему почему-то вдруг стало больно. Он даже сам не понял, почему. Ведь у него не было ничего с ней. Нина любила тогда совсем не его, а Ника, причем так, что едва руки на себя не наложила, точнее, наложила, но отец Тихон ее отмолил. Это он точно, со слов отца знает. В последнее время он и вовсе о ней не вспоминал. А тут сразу: коляска, старшина и эта визитка… Нет, надо было раз и навсегда заканчивать с этим! И тогда Стас смял в кулаке визитку и незаметно откинул в кусты… Боль сразу прошла. Будто ее и не было.

«Вот и все… - усмехнулся он про себя, вдруг отчетливо понимая, что целых четыре года тлевшее в нем чувство первой любви окончательно покинуло его только сейчас. – Вот и все!»

По главной улице Покровки промчалась темная машина Молчацкого. За ней осторожно - другая. Тоже красивая иномарка синего цвета. Она явно преследовала ее, стараясь остаться незамеченной.

- Странно! – кивнула на нее Лена. – У нас такой никогда не было.

- А мне другое показалось странным, – задумчиво проговорил Стас. - Вроде как Ник за рулем был…

- Никита? В Покровке?! Не может быть! – убежденно ответила Лена и пояснила: - Его отец, Игорь Игоревич, говорят, вел какое-то очень денежное дело с хозяином здешних коттеджей, Соколовым. Сначала все шло как нельзя хорошо. Но потом они так разругались, что чуть было не перестреляли друг друга, и теперь Игорь Игоревич скрывается от него.

- Ну, значит, мне показалось… - легко согласился Стас и они продолжили путь, почему-то впервые слегка стесняясь друг друга…