Глава 7. Прогулка — отличный способ привести мысли в порядок

Прогулка — отличный способ привести мысли в порядок. Дориан потянул за галстук, чтобы ослабить узел, и вздохнул с облегчением. Сегодня вечером он впервые за много лет снова играл идеального джентльмена, манеры, одежда и прочее. Эта роль по-прежнему душила, ограничивая возможность говорить и действовать. Общество всегда накладывало на людей ограничения до тех пор, пока мужчины не становились импотентами, а женщины безмозглыми куклами. Роуланд прекрасно понимал, почему Элиза Саттон боролась. Путь, предписанный ей приличиями, был безрадостен, ей надлежало выйти замуж или отойти в тень и превратиться в благопристойную старую деву, которая живет с матерью или братом.

Впрочем, ее протест был довольно тихим. Она не устраивала манифестаций, не носила мужской одежды и вообще не вытворяла ничего подобного. Она пыталась бороться в рамках приличия, и Дориан знал, какая перед ней стояла цель. Элиза надеялась, что ей не придется выбирать, общество успокоится и позволит ей продолжить дело отца. Она мечтала жить в мире, где есть не только черное и белое, но и разные оттенки серого, однако он сомневался, что в таком мире Элиза будет счастлива. В оттенках серого можно было разочароваться точно так же, как и в черном с белым, которые давали возможность четко понять, кто хороший, а кто плохой. Он убедился в этом на собственном опыте и теперь знал, что черно-белый мир подходит ему больше. Пожалуй, он подошел бы и Элизе, если бы кто-нибудь ей все объяснил. Дориан остановился и напомнил себе, что взялся за работу лишь ради судна и ничто более не имеет значения.

Внимательно посмотрев по сторонам, он перешел на другую сторону неосвещенной улицы. Даже в Мейфэре в ночные часы гуляют бандиты. На остаток пути до верфи нужно все равно нанять коляску. Только очень глупый человек рискнет идти по докам пешком в этот поздний час, а Дориан сегодня вечером уже совершил одну глупость, засиделся у Элизы и позволил себе отойти от вопросов, ради которых пришел. Из-за этого они с Элизой вскоре оказались перед камином, и она стала задавать вопросы о его семье и о нем самом. На эти темы он никогда и ни с кем не разговаривал, но сегодня, хотя и поверхностно, обсудил их с Элизой.

По крайней мере, он успел уйти до того, как случилось что-то неприличное. Пожалуй, единственное правильное решение за вечер. Правда, далось оно нелегко, Элиза невероятно хороша. Пламя отблесками играло на ее темно-каштановых волосах и освещало изящную линию подбородка, когда она поворачивалась в профиль, а локоны, свободно спадавшие на плечи, подчеркивали изящество ее тонкой длинной шеи. Всего несколько мгновений понадобилось бы на то, чтобы распустить эту сложную прическу и придать краски губам несколькими поцелуями. Элиза неоднократно подтверждала, что очень охотно их принимает.

Но сегодня одними поцелуями ограничиться бы не удалось. Холодные вечера у камина всегда кажутся магическими, и только наутро познаешь природу разочарования. Когда Элиза говорила об отце, Роуланд уловил в ее голосе одиночество. Оно же пропитывало и его горький ответ. Элиза, возможно, ничего не заметила, но он действительно страдал от одиночества, и вдвойне больно было осознавать, что он вернулся в Англию два месяца назад, а его родные до сих пор не предприняли ни одной попытки связаться с ним.

Дориан окрикнул возницу, который проезжал мимо в надежде подобрать припозднившегося гостя. Дольше ждать не имело смысла. Еще немного, и извозчиков на улицах совсем не останется. Роуланд взобрался в экипаж и, объяснив, как ехать к Блэквелловским докам, устроился на сиденье.

На дорогу до доков ушло времени гораздо меньше, чем потребовалось бы днем. По свободным от экипажей улицам добраться из Вест-Энда в Ист-Энд можно было очень быстро.

Расплатившись с возницей и миновав тяжелые ворота верфи, Роуланд насторожился. Что-то явно было не так. Он незаметно достал из сапога нож и замер, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. Вдруг справа кто-то осторожно зашевелился, кто-то большой, судя по звуку, точно не крыса и не бездомная кошка. Впрочем, ни тех, ни других он во дворе верфи никогда не видел.

Он повернулся на звук и прокричал:

— Кто здесь? Вы нарушили границы частной собственности! Покажитесь или будете отвечать перед законом!

В тот же момент из темноты появились два громилы с дубинками. Оба наступали с одной стороны, что довольно глупо. Расстроенный необходимостью покинуть Элизу с неприятным чувством неудовлетворенности, Роуланд был готов и к появлению незваных гостей, и к драке.

Первый нападающий взмахнул дубинкой, Дориан метнулся вперед, схватил громилу за запястье и, вывернув его, разоружил врага, а потом ударил того коленом в пах. Мужчина со стоном тяжело осел на землю.

Увидев падение товарища, второй громила решил действовать осторожнее. Роуланд понял, что на этот раз ему точно понадобится нож, и, надеясь напугать врага и тем самым заставить его капитулировать, повернул лезвие так, чтобы в нем отразился свет фонаря. Роуланду не хотелось крови, он рассчитывал на силу убеждения, которой обычно владели ножи. Но второй нападающий, хотя и проявил осторожность, особой сообразительностью не отличался и капитуляцию выходом не считал. Он стал ходить кругами, выжидая удобный момент для нападения.

— Хватит копаться! Ты будешь атаковать или нет? — прорычал Роуланд и, метнувшись вперед, нарисовал ножом в воздухе невидимую дугу.

Этого обманного хода оказалось достаточно, чтобы заставить соперника сделать шаг назад. Роуланд снова притворился, что нападает, но ответа опять не последовало. Левая сторона противника оставалась открытой для удара. Роуланд третий раз прыгнул вперед и на этот раз ранил врага. Тот машинально бросил дубинку и схватился за раненую руку.

Дориан в мгновение оказался за его спиной и приставил нож к его горлу.

— Кто вас послал? Что вам надо?

Даже в темноте было видно, что мужчина побледнел.

— Не говори ему, — прохрипел второй между стонами.

— Если не скажет он, я спрошу у тебя, — проревел Роуланд. — Посмотрим, как тебе понравится лезвие.

— Я точно не знаю, — громила, которого держал Роуланд, явно пытался уклониться от ответа. — Какой-то толстосум. Он сказал нам здесь осмотреться и ему доложить. Мы не собирались ни на кого нападать.

Роуланд надавил на лезвие.

— Но пришли с дубинками.

— Это для защиты!

— Что вы искали?

Неужели Халси его уже нашел? Лезвие впилось в шею громилы, у него на коже выступили капельки крови. Этого оказалось достаточно, он понял, что Дориан не шутит и серьезно настроен получить ответы.

— С-с-судно, — прохрипел громила.

Роуланд ослабил давление лезвия, демонстрируя свою доброжелательность и одновременно давая громиле понять, что ждет подробностей. Громила понял.

— Мы должны были пробраться сюда и выяснить, строит она яхту или нет.

Вовсе не такого ответа ждал Роуланд, но выяснять, что к чему, времени не было. Он с удвоенной силой надавил лезвием на горло громилы.

— Еще раз спрашиваю, кто вас послал?

Халси отпадает, а других вариантов нет. Значит, убивать нежданных гостей нельзя. Халси не пошел бы за помощью к представителям правопорядка, потому что тем самым подставил бы под удар себя, а тот, кто прислал громил, однозначно будет искать их, если они не вернутся. Не исключено даже, что он обратится к караульным. Но и Дориан может позвать на помощь.

Он прижал громилу, которого держал, спиной к столбу и тщательно связал бечевкой. Такая же участь постигла второго. Опутанный веревкой, он походил на молочного поросенка, которого приготовили к запеканию.

— Не хотите говорить со мной, возможно, захотите пообщаться со стражей. — Роуланд с ухмылкой убрал нож обратно в сапог. — Я использовал двенадцать разных узлов, чтобы закрепить веревки, так что, надеюсь, вы еще будете здесь, когда я вернусь.

Как он и ожидал, это заставило громил заволноваться.

— Э-э-э… Может, скажем ему, Берт? — сказал один из привязанных.

— Не называй мое имя! — прошипел второй.

Остановившись у ворот, Роуланд снова достал нож.

— Мне кажется, вам сейчас не следует переживать из-за имен. — Он указал на лезвие. — Я умею уговаривать людей. Если скажете мне, кто вас послал, не стану звать стражу. — Он посмотрел сначала на одного, потом на другого. — Мы вот как поступим. Я не люблю ложь, поэтому сейчас подойду к вам, и вы по очереди прошепчете мне на ухо имя того, кто вас послал, а потом опишете этого человека. И лучше бы вам сказать одно и то же. В противном случае позову стражу. Второго шанса не будет. Не думаю, что ваш хозяин придет в восторг, если узнает, что ему нужно будет взять вас на поруки. Скорее всего, он предпочтет не обращать на вас внимания и бросить гнить здесь, чтобы спасти свою шкуру.

Он подошел к мужчинам у столба.

— Ты первый.

Имя которое прошептал головорез, застало Роуланда врасплох. Он знал его, что от этого человека стоило держаться подальше. На фоне таких, как он, Халси казался ангелом во плоти.

— Этот точно бросил бы тебя гнить здесь, — сказал Роуланд, скрыв удивление, и перешел ко второму. — Так, Берт, теперь твоя очередь. Если назовешь то же имя, то вы свободны. — Он надеялся, что Берт прошепчет ему другое имя. Звать стражу и тратить всю ночь на выяснение обстоятельств имело смысл лишь в том случае, если заказчик другой человек.

Но Берт прошептал два ужасных слова «Дэмиан Тайн», и у Роуланда сжалось сердце. После этого новоиспеченные знакомые расстались. Роуланд развязал громил и проводил их до дороги, угрожая ножом, и запер за ними ворота. Впрочем, закрытые ворота не могли остановить Тайна.

Потом Роуланд пошел в свою пристройку, разделся, аккуратно сложил одежду и убрал ее в сундук. Эти вещи придется надевать чаше, чем он предполагал. Следующим вечером нужно нанести еще один визит Элизе Саттон. Она имеет право знать, что произошло на верфи. Дориан улегся на койку и сложил руки за головой. Спать он не собирался, по крайней мере в ближайшее время. Ночь обещала быть длинной, а завтрашний день еще длиннее.

Дэмиан Тайн сколотил состояние, провернув несколько предосудительных дел в Средиземноморье. Он был безжалостен и педантичен. Никому не пожелаешь такого врага. Сейчас, правда, неясно, против кого тот выступил. Возможно, прислал людей, узнав о возвращении Роуланда. Их связывала давняя вражда, начавшаяся еще тогда, когда оба вели дела возле Гибралтара, и это вполне могло бы объяснить события сегодняшнего вечера. Однако, возможно, Тайн прислал людей из-за Элизы.

Последнее казалось более вероятным. Громила сказал, что они хотели узнать, строит ли она яхту. От этой мысли легче не стало. Он предпочел, чтобы Тайн охотился за ним, а не за Элизой, потому что знал, как себя вести, если Тайн придет к нему, и совершенно не представлял, что делать, если Тайн придет к Элизе.

Что могло связывать такого негодяя, как Тайн, с Элизой или, более вероятно, с сэром Ричардом Саттоном? Почему его волновало, строит ли Элиза яхту? Дориан мог предложить несколько вполне логичных объяснений, но и они были слишком экстравагантными для мира, в котором жила Элиза, а это значило, что Роуланд должен вернуться к мысли, которая не давала ему покоя с тех самых пор, как Берт повторил произнесенное его приятелем имя, что Элиза в опасности.

Повозившись на койке, Дориан потянулся. Из событий вечера следовало, во-первых, что его присутствие на верфи удваивало опасность, Тайн очень обрадовался бы, узнав, что может достать их обоих одним ударом, во-вторых, Роуланд не единственный, кто хранил секреты. Он считал прекрасную Элизу Саттон раскрытой книгой и ошибся.

Ему снова повезло, а он и не заметил. То, что кажется слишком прекрасным, чтобы существовать в действительности, как правило, прекрасно, что бы там ни говорила Элиза Саттон. Большинство мужчин сейчас предпочли бы удалиться ради собственной безопасности, но он никогда не относил себя к большинству. Он улыбнулся в темноте. Завтра выведает все секреты Элизы, только сначала найдет себе собаку, а может, и двух. Мисс Саттон попала в опасную ситуацию и потянула его вслед за собой. Правда, это лишь сделало ее еще более привлекательной.

— Нет, мисс Саттон, вы просто кладезь необычных знаний! — Чарльз отстал на шаг, чтобы дать Элизе первой войти в ее дом. Они ездили на прогулку в парк, воспользовавшись погожим днем, которые так редко выпадают ранней весной, и только что вернулись.

— Вы преувеличиваете, — Элиза рассмеялась в ответ на комплимент, — и говорите так только из вежливости.

Во время прогулки они говорили о ветре и парусах, точнее, Элиза говорила, Чарльз слушал. Было разочарованием узнать, что его интерес к яхтам не простирается дальше дел отца, который вкладывал деньги в верфь Саттона. Лишь светская сторона яхтенного сезона нравилась Чарльзу, проектирование же совсем не привлекало. На поверку оказалось, что он не знает, чем отличается оснастка кеча от оснастки тендера.

— Вы все очень просто объясняете. — Чарльз галантно улыбнулся.

— Не останетесь ли на чай? — спросила Элиза, снимая капор. Ее вопрос был встречен вежливым покашливанием Эванса, который стоял рядом, чтобы принять вещи. — Что-то не так, Эванс?

Она и представить не могла, что случилось. Эванс никогда не позволял себе вмешиваться. Впрочем, даже самую незначительную проблему он мог счесть катастрофой. Возможно, кухарка Мэри просто сожгла лепешки или кексов к чаю слишком мало. В последнем точно виновата Элиза. Это она настояла на том, чтобы Мэри готовила меньше, потому что в доме теперь регулярно питался лишь один человек. Два, если считать обеды, которые отправляли на верфь Дориану.

— Мисс Саттон, вас ожидает посетитель, — спокойно сказал Эванс.

— Если точнее, это я вас жду. — Низкий мужской голос заставил Элизу повернуться к дверям гостиной. Там, непринужденно прислонившись к косяку, стоял Дориан. Лишь во взгляде, напряженном и суровом, не было легкости. — Уже больше часа жду!

И он посмел ее отчитывать! Заявился без приглашения, расположился вольготно и теперь упрекает за то, что ее не было дома. Его наглость не безгранична! Элиза выпрямилась и расправила плечи.

— Вам следовало заранее договориться о встрече.

— Я не знал, что мне понадобится вас увидеть.

По Чарльзу было видно, что ему этот разговор не нравится.

— Лорд Роуланд! Слышал, что вы вернулись! Добро пожаловать домой! — сказал он, но доброжелательности в тоне не наблюдалось. Эту холодность Элиза уловила. Чарльз намекал на то, что Роуланд неподходящая компания для нее. Упрек она тоже заметила. Чарльз советовал избавиться от Роуланда, Элиза не подчинилась. — Мисс Саттон, могу я перед уходом сказать вам несколько слов наедине? Лорд Роуланд, вы позволите?

Когда Элиза и Чарльз перешли из холла в маленькую музыкальную комнату, лицо Чарльза было красным от напряжения.

— Вы позволите мне остаться? Или хотя бы выпроводить его отсюда? Вам не следует принимать этого подлеца одной!

Бедный Чарльз! Элиза сомневалась в том, что он сможет выпроводить Дориана, даже если она попросит это сделать. На ее глазах Роуланд одолел задиру, который значительно превосходил Чарльза по размерам, так что теперь Чарльз мог лишь поставить себя в неловкое положение, попытайся он прогнать Роуланда.

— Я ценю ваше предложение, но, поверьте, в этом нет никакой необходимости. Лорд Роуланд лишь сообщит мне новости с верфи, ничего более.

Чарльз покраснел еще сильнее.

— А может быть, дело вовсе не в этом, мисс Саттон, Элиза, если позволите? Мы с вами давно знакомы, и поэтому я чувствую, что обязан сообщить вам это. Вы ведете себя неподобающим образом! Мне неприятно говорить, я знаю, сейчас вам приходится трудно. Семья бросила вас, но это не дает вам права забывать о приличиях! Вы не можете больше жить одна в этом доме и уж точно не должны принимать мужчин без компаньонки. — Эта тема его однозначно волновала, он переживал за Элизу. — Элиза, вам и меня не следовало приглашать на чай. А приглашать одного на чай, в то время как вас дожидается другой, просто верх непристойности! Если кто-нибудь об этом узнает, позора не избежать! Нам повезло, что в городе почти никого нет, сезон еще не начался. — Он говорил быстро, вынужден был сделать паузу и перевести дыхание. — Позвольте кого-нибудь прислать к вам. Может быть, мою тетку? — Он посмотрел на Элизу с надеждой. — Я знаю, вы одиноки, но нет нужды терпеть это.

— Благодарю вас, Чарльз, я подумаю. — Элиза надеялась, что говорит убедительно. Ей вовсе не хотелось задевать чувства Чарльза, он ведь старался для нее.

Неужели Чарльз настолько чопорный? Она раньше не замечала за ним признаков этого, правда, и сама никогда так далеко не заходила. Одно дело — соблюдать приличия, другое — стать поборником благопристойности. Чарльзу теперь было ближе второе, Элиза этого не выносила. Она взрослая двадцатитрехлетняя женщина, вполне могла постоять за себя. Чарльз церемонно поклонился, держа в руках шляпу. Теперь он держался холоднее, чем во время поездки.

— Приятного дня, мисс Саттон.

— Довольны теперь? — Элиза повернулась к Дориану. — Вы рассердили одного из моих самых близких друзей и выставили меня женщиной легкого поведения!

Возможно, вчера за чаем напряженность в их отношениях исчезла, однако теперь это казалось обманом. Сегодня Дориан лишь одеждой походил на джентльмена.

— Он, наверное, хочет быть не просто другом. Вам такие мужчины нравятся? Неудивительно, что вас не целовали. Уверен, он даже не знает, с какой стороны подойти к женщине.

— Мои вкусы вас не должны заботить!

К лицу приливала краска, Элиза чувствовала это. Она прошла мимо Роуланда в гостиную, не желая разговаривать с ним там, где слуги могли услышать его эксцентричные комментарии.

— Вы пересмотрите список того, что должно меня заботить, когда я расскажу вам о том, ради чего пришел. — Роуланд не до конца прикрыл двери, чтобы создать хотя бы иллюзию уединения.

— Мне не нравится ваш тон и выражение лица, — ответила Элиза.

— Уверяю вас, то, что я сейчас расскажу, не понравится вам еще больше. — Роуланд жестом предложил ей сесть на диван, а сам опустился на парное кресло, стоявшее напротив. — Теперь мы с вами устроились удобно, почему бы вам не рассказать, как вы познакомились с Дэмианом Тайном?