Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!
Р. Киплинг 3 страница
|
|
Видеть, чувствовать и знать,
где движения исток.
Мне стихами - береста,
я читаю между строк…
*****
А земле своей - сердце вынь ей,
слёзное своё ей отлей.
Помнишь, на заре клюква в инее? *
собери её, не жалей.
Хватит всем всего, не убудет.
Брось зерно, она колосит.
И растит она, не осудит,
и остудит жар, попроси.
Каждый кустик сень. Каждый камень
тропка обежит и трава.
В утренней росе лета память,
все цветы плетут кружева.
А земле своей, - душу вынь ей,
всё любви ей мало, всё ждёт.
Слышишь, соловей пел калине?
И она вот-вот зацветёт.
Здесь тебе и хлеб, и раздолье,
и тропой любою верней.
А земле своей спой с любовью,
и она отплатит вдвойне.
НАВЕРНОЕ, САМОЕ ДОБРОЕ
Как эхо, но долгое-долгое,
как следом трава придорожная…
Всё спето?
А самое доброе,
наверное, самое сложное!
Ищу я рассветными тропами
своё продолжение лучшее,
наверное, самое доброе,
а проще простого, созвучие!
Сквозь жизни напевная странница,
как эхо сознания плавное,
пускай моя песня останется
одна, сокровенная, главная.
*****
Немного счастья лёгкого,
такого недалёкого
за оттепелью блёклою -
испариною дня…
Спроси, - люблю ли я кого
за этими за строками?
И я ответить не смогу,
как - любят ли меня…
Немного счастья, и парю,
пою, горю, творю…
Кем я любим, кого люблю?
А вот, благодарю!
Как просто всё - весна и трель.
И нет границ судьбе.
И ты не спрашивай, поверь,
как верю я тебе!
СЮДА РАССВЕТАМИ
Не просыпайтесь от печали.
То сон, наверное, случайный
под утро в форточку впорхнул,
и кто-то вдруг его вдохнул…
Не просыпайтесь с жаром хвори,
когда за вас клокочет горе,
и прошлый день с собою взят -
одежды вон его висят.
Как далеко и безнадежно
всё то, прошедшее давно.
Не просыпайтесь, если между
душой и вами всё темно.
Сюда - рассветами ступайте,
наигрывая на рожке…
Вы с Богом ныне просыпайтесь,
в луче улыбки искупайте
не спетое своей душе.
*****
Как мало надо для опоры.
Тепла в мерцающей золе,
лица, милее нет которого
на этой маленькой земле,
двух слов, наполненных заботой,
тебе в напутствие - дай Бог.
И, кроме этого, хоть кто-то
тебе единожды помог.
Груди касаясь материнской,
вдыхая этот Млечный путь,
познать душевное единство
хоть с кем-нибудь, когда-нибудь.
*****
Ах, какие стихи,
переборы какие!
За какие грехи?
Ведь о жизни - другие.
А за то, что я весь
недопонят тобою.
А за то, что я есть,
только с верой другою.
В чудеса, в чудеса!
А другого немного:
голоса, голоса,
что исходят от Бога.
Все мы слушаем их,
а потом забываем.
Только я от любви
небесам подпеваю.
Грешен я от строки.
Только знаю, простится!
Ах, какие стихи!
Пусть тебе загрустится.
За Гатчиной
За Гатчиной вдали
недолго до позёмок.
Курлычут журавли,
завидев твой посёлок.
И долгожданный снег,
пусть первый, понемногу,
как память долгих лет
на Старую дорогу…
Теплом твоих очей
места любви охвачены.
И золото свечей
осеннее под Гатчиной.
До Дылиц слог неси,
он вспыхнет в одночасье
в том месте на Руси,
где молод был и счастлив.
Да, ты из этих мест,
благодаря истоку.
Так выходи певец
на Старую дорогу.
До Гатчины она
ведёт тебя полвека.
Родная сторона,
Отчизна человека.
В БЕЛОСНЕЖНЫХ ЛЕПЕСТКАХ
Приходи в мой мир согреться,
тем рассветным солнцем,
им
на тебя не наглядеться,
если я тобой любим,
если я в твоих ладонях,
если ты моим мила...
Слышишь, сердце сладко стонет
переливами тепла,
если ты цветы венками,
если ты в моих цветах...
Улетаем, улетаем
в белоснежных лепестках...
КОЛЫХНУЛОСЬ,
ВСПЛЕСНУЛО...
Небеса распахнутся
и твои, и мои.
Это души сойдутся,
надышаться Любви.
Растворясь, припадая,
по глотку, по дыханью...
Ветер - ты, и вода - я,
через сны проникая.
Как лететь. И как волны.
Надо мной, под тобою.
Всё когда-нибудь вспомним,
и светлы, и бездонны.
Только мерность святая.
Колыхнулось, всплеснуло.
Ветер - ты, и вода - я.
Выше - Солнце блеснуло.
*****
Росою лечь, обилием тумана
в поля, где птичья речь.
И только вечность, этим утром данная,
мне в душу станет течь.
А что душа приземлена и жаждет
в природном хоре петь,
так то случится может не однажды,
и этой жизни впредь.
Просила суть, божественная сила,
своё познанье для.
Когда-нибудь и осень моросила
в остылые поля.
Но память с плеч,
как вверенную странность,
весь опыт сильных фраз.
И всем стихам пропетым
благодарность,
пускай, в последний раз.
Всей нежностью. И не смогу иначе.
Настанет день и час -
росой в поля знакомые заплачу.
А может, и для вас.
Всё прощено. Как будто не бывало.
Наивной тишиной
я в этот свет рубиновый и алый -
в последний час ночной
росою млечной, самою прохладой
в июльский тяжкий зной…
А слёз других живущим и не надо,
как звёзд Любви одной.
*****
Помнишь, шёл снег,
над землёй, не остывшей ещё,
тёплой, как хлеб,
не дошедший до корочки хрусткой.
Тающий смех
самой тонкой листвой позлащён.
Минуло лет,
много лет, над тропинкою узкой.
Всякое было.
И стыло дорогой пустой.
Пусть зарастёт.
Что пути неизбежные править?
Может, и снег,
что над нами в лучах -
золотой,
таял и тёк,
словно воск в бесконечную память.
Что же мне так,
будто вновь повстречался с тобой.
Снег голубым этим вечером будет -
не белым.
Это в стихах закружило метельно
судьбой.
Просто шёл снег.
А как будто забытое пело.
*****
Ветер с вечера работал,
ночь трудился, тучи вил...
Белоснежная погода
будто, охлаждённый пыл…
Сразу - радует. А после
станет таять. Снова грязь.
И чего округе в гости
этот снег по утру звать?
Да. Она не потеряет
свой октябрьский контраст.
Каждый куст о снеге знает,
он не ляжет в первый раз.
Будет таять и томиться.
Словно в облачной печи
повариха - мастерица
ледяные куличи
из мучицы выпекает, -
первый комом, пригорел...
Но опять метель взбивает
для зимы белейший крем!
Может сказка, может небыль.
Вы примите мой рассказ.
Я порадовался снегу,
как увидел в первый раз!
Как из дальнего былого,
чистых игр, детских грёз
первым снегом, первым словом
снова доброе принёс!
ТЁК РУЧЕЁК...
Тёк ручеек - наутёк!
От кого так бежал ручеёк?
От лисёнка, зайчонка
бежал без оглядки,
он играл со зверятами в прятки.
*****
Ручеёк мелькает спинкой,
смех журчащий тут и там.
А глоток поймаешь - льдинка
с ароматом пополам!
Где он там в раздольях рыщет,
не узнаешь никогда.
Но какая вкуснотища
родниковая вода!
КОЛЫБЕЛЕНКА
Устали глазки - зайчики,
весь день бежали, прыгали
с синичками - ресничками
смеялись, светом брызгали.
Цветы уснули с травами
на наволочке беленькой…
Засните вы, усталые
глаза, под колыбеленку.
Устали глазки - зайчики,
весь день играли, бегали
и девочки и мальчики,
по тропочкам, по небу ли…
*****
А истины все в лесной полосе,
во влажной канве полянок-заплат…
Семянка травы расскажет про всех,
и встречу в росе рассвет и закат…
У птицы, смотри - вся правда внутри.
Споёт соловей, и - тихо в раю…
кузнечик молчит… кустарник вдали…
И с ними об истинах не говорю.
*****
Первый шорох сонливый
рано вышел из леса...
он и к утру, и к ветру
свою нотку примерил...
А она говорила,
что она поэтесса,
говорила о мудром!
Только я ей не верил.
Зноя пала завеса.
И всего стало густо.
От шмелей и ромашек
бесконечное эхо...
А она говорила,
что она поэтесса.
О себе говорила,
и не видела это!
*****
От снега прозрачного,
что не хрусталь,
такое исходит,
как будто бы праздник!
И так ожидание чудное дразнит.
Возьми
и снежинки в подсвечники ставь!
Они засияют, они оживут.
И в доме свежо. И на скатерть закаплет...
Я снежные свечи сегодня зажгу
на самую добрую память,
на самую светлую с первым лучом,
наверное, даже с последним.
То снегом прозрачное небо течёт.
Оно с чудесами не медлит.
*****
Это, когда распадётся зима
на снегопад и кромешную оттепель...
Эх, не сойти бы внезапно с ума,
мысль доверяя не звуку, мелодии
той, от которой твоё, но ничьё,
вздрогнет сейчас и поманит дослушивать
как это таянье тихо течёт
по синусоиде тропки - в воздушное!
Это не мания. Сила сама,
миг выживания разума - в оттепель.
Это на ноты распалась зима.
И повела за собою мелодию
из ничего. Как завещано мне
в той тишине между снегом и таяньем, -
мыслью собраться подобно струне,
и в откровение исповедальное!
*****
Если спетое тобой не запомнится,
если спетое другим - не твоё,
так назначила судьба, эта сводница, -
слышать песни, да не быть соловьём.
Как прозрачное колышет туманами.
Хмарь незваная чему вопреки?
Слышать реки и леса первозданные,
и ещё намного больше - стихи.
Это впредь, когда зима, как бессонница,
передаст тебе последнюю весть,
чьей-то песней вдруг сердечное стронется.
Знать души твоей в том капелька есть!
ЕСЛИ ПЕСНЯ НА ПАМЯТЬ
Я хотел бы оставить
бесконечным ветрам
стихотворную память
самой глуби нутра,
где всё тайное явно,
больше меры ума,
как в мехах у баяна
песня дышит сама,
только тронь кнопки эти,
душу вширь разверни...
Что за память в поэте?
Ты попробуй, нырни!
Только светом оплавить
мысли в строки пора,
если песня, на память,
как ветра, как ветра...
*****
Как фонарик, что на ветке горит.
Рядом с ним уже зажёгся другой...
Прилетели снегири, снегири
и уселись на берёзе гурьбой.
Радость, радость мне сейчас говорит
тонким свистом в заповедных местах,
что душа моя, как те снегири,
полыхает ворожбою в устах.
Ни о чём я не прошу, ни о чём.
Лишь бы зорька эта дольше текла.
Я как будто в ритуал вовлечён
созерцания природы тепла...
Невозможно в этот лютый мороз!
И ещё от стужи белым парит.
А всего-то - на верхушки берёз
прилетели снегири, снегири.
*****
И хочется сказать:
«Играйте чище.
Душевных струн для этого
вполне».
Мы все
мелодий самых добрых ищем
на тонкой,
сострадательной волне.
И трепетанье крыл,
и струи света
навечно поместить в себе
пора.
Когда-нибудь вы вспомните об этом, -
какая это чудная игра!
*****
Уступишь себе самому -
как пропуск в грядущее купишь.
И солнце в морозном дыму
над речкой парящей пригубишь.
Пока не увидится всё,
способное взгляду явиться,
не думаешь, день привнесён
воистину белой страницей.
Не странно, что это везде
сбывалось тебе не однажды.
И скажешь ближайшей звезде:
«Ну, Солнышко милое, здравствуй!»
Ответит ли радужно нимб
сияньем -
навстречу восторгу...
Как будто я в тайну проник,
увидев сквозь синюю шторку...
*****
Здесь, правда, только то,
что Солнце ярко всходит
и проявляет всё весомое
из снов.
И силу метких слов -
такую вязь Природе,
как будто чей-то Зов -
основою основ.
А ты и свеж и чист,
настраиваешь крылья, -
звенеть всему, звенеть -
накалом свето - сна.
И побегут ручьи
такой призывной былью,
и в Пасху плавит медь
тончайшая Весна.
Я так хочу любить
всех вас, недовлюблённых,
брать на руки, нести,
куда укажет взгляд,
Природы песни пить,
Землёю вдохновлённые,
где каждому, прости,
уже сказать, велят
*****
Какой-то март стоит задиристый,
опять за ворот мне снежком,
когда по тропочке извилистой
в Елизаветино
пешком.
Привет, -
знакомому ольшанику,
а он мне кланяется вновь.
И так взаимно обожание,
переходящее в любовь.
Всё тихо и благонамеренно.
И ничего не утаив,
скажу я, чувствами уверенный,
что это родины мотив.
Всё, как урок давно заученный.
И он мне в радость,
вновь и вновь!
Ольха и снег несомый тучами...
Переходящее в Любовь...
.*****
Вербное утро,
поди, загадай,
или взлетай
вместе с этой серёжкой
в воздухе - роздыхе мартовских стай.
Мысли о том,
что сказать невозможно.
Думать, и только.
На пух этот дуть.
Жемчуг души
заблестит, заиграет.
В вербное утро несу свою суть:
таять,
опять таять…
*****
В белом-белом поле
тихо чистый свет...
Облака и кони, -
может это снег
вьюгою последней,
гривою несёт
полем тем весенним,
что меня спасёт.
Сердце не застонет,
блажь испепелит...
Облака и кони -
гривы до земли...
ПРИХОДИ
Приходи, пожалуйста,
день встречать.
Вечер жалится.
Вечно так.
Долгожданное привечай:
вещи веточки на кустах,
вещи ласточки и стрижи,
их минутками - вечность быть.
Лечит ненависть, лечит жизнь -
настроение
в утро плыть.
Встречу -
нечего говорить.
Ясно рани,
не стало ран.
Мне бы надо тебе дарить
неба ветреный сарафан.
Лёгкой мысли цветочный чай,
целомудренно,
по глотку.
Приходи со мной день встречать
в заповедное,
за реку.
*****
В Любви есть всё!
И свет, и мрак отсутствий,
переплетенья теней и комет.
И та влюблённость первая
в искусстве:
дарить цветы,
когда цветенья нет.
О, жизни смысл!
Кому, зачем?
И будет
кружить в листве застывшей
снегопад…
В Любви есть всё,
и листопады судеб,
и душ
сюда летящих -
облака.
Куда, зачем
в разлуку и навстречу,
когда ещё не вспыхнул верный взгляд…
В Любви есть всё,
и самый тихий вечер,
когда слова признаний отболят.
*****
Мне приснился испуганный сад,
беспощадно размётанный улей.
Так встревожено пчёлы зудят
и остывшие
в яблоне
пули.
Эта страха белее
стена…
Два окошка надтреснутых
в вечер…
Только что прокатилась война.
Даже в воздухе горечь от смерча.
Напряжения тяжкого жгут,
долгих сумерек с ночью сращенье…
Как войны прекращения ждут,
опасаясь её возвращенья!
*****
На неделю,
от дома подальше!
Не понять, отчего и зачем
что-то тянет от сердца,
щемящее,
не касаясь пространственных тем.
Это надо домой возвратиться,
подустав от иной беготни,
ощутив перелётною птицей
расстояния, сжатые в дни.
Всё, что было, без примеси фальши
пробежало под стуки колёс.
Ты уехал от дома подальше -
в жизнь иное звучанье привнёс!
НА ЛЮБЫХ БЕРЕГАХ
Без тебя мне никак
ни в заботах, ни в снах,
словно память в веках
мне оставила знак,
что с тобой где угодно,
на всех парусах.
Две звезды путеводные -
эти глаза.
На чужих берегах
всё снега и снега.
Лишь далёкое сердце
твоего очага,
ожиданием долгим
горит и горит.
И шептанием только твоим
говорит...
что никак без тебя,
мир не полон,
и всё,
что такая судьба
не по мне, не по мне.
Не пойду наугад.
Тот, кто любит, спасён
на любых берегах,
в океанской волне.
*****
Чтоб вы меня любили
ни за что
и за чертой,
когда любить устали.
И над тщетой блеснёт мечты хрусталик,
фонарик ли проявится ночной...
Чтоб вы меня прощали
просто так.
И этим,
словно встречу обещали.
Какие заповедные места,
где любят и прощают
без печали.
А мне ещё,
ещё грустить о вас.
И там стихи
горчичные, и с мятой...
И утра ждать,
как ваших чистых глаз,
передо мной
ни в чём не виноватых.
*****
Оттого я не стану любить меньше,
оттого я стану к тебе ближе,
ты молчаньем своим в ответ,
верь мне,
что всё тоньше тебя вижу.
Что все вишни к тебе протянули ветви,
и поэтому стало вокруг тише.
Только запах волос донесло летний,
звук кружения ос слышим…
Оттого я люблю, что пора яблонь
как улыбка твоя, всё в цветах тонет.
Оттого и июль рассветает алый,
что я вечно тебя помню.
Для кого бы иначе напев нежный,
для кого бы вот так и днём, и ночью…
Самым-самым порывом вешним
я люблю тебя очень-очень.
НЕВЫРАЗИМО СВЕТЛОЕ И ГРУСТНОЕ
Невыразимо светлое и грустное.
И как вместить в себя такое многое?
А мне всё снится трепетная музыка,
как я её в тиши сиянье трогаю...
А наяву не смею. Но синицею,
листом последним настроенье радую.
И пусть она опять такой приснится мне,
как будто я её внимаю радугу.
Как остывать теперь в реальность белую,
чтоб не спугнуть, и выдохом не трогая...
Струи, струны осенней песня тонкая
напоминает чем-то колыбельную.
*****
И не знаешь, что себе готовишь,
сделав к измененью первый шаг.
Может, в осень - лист кленовый,
кровь лишь
о какой не ведает душа.
И она пока ещё не слышит,
ей бы только благом песня та,
где и совесть веткою колышет,
и листва звенящая желта.
Но ветра, они неоспоримы.
Грянет буря! После будет тишь...
Только, от привычного гонимый,
ненадолго, всё-таки, взлетишь.
И ничем себя не успокоишь,
даже через долгие года.
Видишь лист оторванный,
всего лишь.
А ведь он свободен навсегда!
БЕЛЫЙ КЛЕВЕР
Отвернись от прошлой ночи.
Отзовись рассвету – эхом,
и звезда ответит слева,
искрой в день твой упадёт,
в утра ветреного клевер
мотылёк метнётся белый…
Это в жизнь, в движенье с верой
предназначенный полёт.
Будет первое признанье,
тонкий трепет губ горячих.
А любовь, она не прячет
восхитительной слезы
от рассвета и заката
до полей, где в белый клевер,
мотылёк метнулся белый –
белой искоркой звезды…
*****
Есть стихи, пришедшие попутно,
есть стихи, идущие от боли.
От строки безвременьем пахнуло…
Слушаем Поэзию с тобою!
Всё исчезло,
всё остановилось,
как художник кончил подмалёвок…
Красок свежесть по холсту разлилась
в первых листьях тополей и клёнов.
В первой жизни.
Прочие размыты.
Задержись здесь.
Не спеши мазками…
Слушай зарождение событий,
в стужах,
половодьях расставаний.
Кто такое взглядом отогреет,
напитав любовью эти дали?
В чутком ожидании
прозренья
расцветает ветка состраданья…
*****
Когда всем надоест
играться со словами,
затихнет буквоед
от собственных острот,
филолог отомрёт
реликтовыми снами,
я позабуду ритм
всех пережитых строк.
Я так себя искал
неистово и жарко,
в накалах душ иных
свои года вращал.
И спектр свой снискал –
рубиновым пожаром
от слова глубины
до истинных начал.
Здесь неприемлем звук,
затронутый случайно,
здесь правил нет и норм
для уровня стихий,
где ангелы поют,
поля обозначая,
где я искал и пел
высокие стихи.
Поверишь,
всё равно,
а станут ли их помнить.
Но для того я жил,
чтоб бегать по росе,
и любоваться вновь
на розовый шиповник…
Уйти таким, как был,
но не таким, как все.
ЕСТЬ ЦВЕТЫ
Вот и всё.
И когда отойдёт, отболит,
будет мир
в возрождающий миг
вознесён.
С высоты так же ярко горит георгин.
Чистоты и стремленья
премного во всём.
Есть цветы, пред которыми сердце
поёт.
Есть места,
от которых исходит добро.
Замираю.
Но это волшебный полёт.
Только ивы текут у воды
серебром.
Тонкий промысел пыла со-творчества,
свят.
И сверкнул восходящего Солнца рубин.
Есть цветы,
над которыми чувством -
сиять!
Замираю.
И жарко горит георгин.
*****
Ромашек много выросло.
А лето быстро кончилось.
Чтобы вернулось, попроси
у синих колокольчиков.
А те в высокие поля,
послушные, отзвонятся.
Как много лет любовь моя,
а всё ромашка помнится,
звезда в высокие поля…
Не лепестки, её лучи,
на них желай, загадывай.
А о несбывшемся молчи,
в глаза цветков заглядывай.
И в сердце доброе тая
отыщешь долгожданное.
Ромашек много, жизнь моя.
Но, лишь одна, желанная -
звезда в высокие поля…
*****
Стихи, способные по силе
не удержать, а отпустить
в тот воздух с ласточкою, синий,
сначала просто погостить.
Встать на крыло вдали от стаи,
им, не мешая течь на юг,
листая крыльями, листая
стихи, летящие вокруг,
стихи звенящие, тугие,
переживающие твердь.
А рядом птенчики другие
уже пытаются взлететь.
В восторге дня, высоким штилем
себя единожды взметнуть
в стихи, способные по силе
весь этот мир перевернуть!
*****
Мастерство без рифмы,
как без бритвы,
стих оставить -
пусть себе течёт -
тихое подобие молитвы,
взгляд любимый, пальцы на плечо…
Шёпот бережливый,
словно в храме,
чтобы связи тонкой не спугнуть.
Дождь пройдёт.
Вода уйдёт под камень.
Чистый ключ забьёт когда-нибудь.
Стих душевный -
камертон волшебный,
никаких эпитетов и норм.
Будто ты прослышал совершенство -
слов необычайный перебор.
*****
Но так,
чтобы сердце ударилось - птицей в стекло,
и время стекло дождевою,
последнею каплей.
Сентябрь уходит надсадной грозой
за село,
и как эта жизнь, проявившись,
исчезнет внезапно.
Останется сон.
Электричеством выбьет озон -
вдохнуть напоследок,
нырнуть во вселенские глуби.
Иль птицей вспорхнуть навсегда
высоко-высоко,
где кроны и гнёзда,
и ангелы - песнями любят.
Здесь только синицы у окон
порой
мельтешат.
Посмотрят в глаза озорно,
если взгляды - навстречу,
как спросят:
куда собираешься ныне, душа?
И пахнет озоном в багряный сентябрьский вечер.
*****
Когда мои претензии иссякнут
ко всем иным,
забуду жизни данную присягу
с ярмом вины.
Себя, скроив по некому подобью
эфирных снов,
мозаику приклеиваю кровью,
добро и зло.
И вспоминаю азбуку вхожденья,
и буквицу небес.
И затихаю тайною рожденья,
как света всплеск.
Мне возвращаться
после долгих странствий,
самим собой.
Пусть станет меньше
в жизненном пространстве
одной судьбой.
*****
Как ласточки близко устроили гнёзда,
как тесно прижались к людскому доверью.
Когда выхожу для общения к звёздам
тихонько,
балконной не хлопаю дверью.
Балкон этим птицам - завещанный берег.
Четвёртый этаж высоты оберега.
И я понимаю, что это доверье
дороже всего
на земле человека.
*****
Есть планеты чёрные и белые,
солнца золотые, голубые.
Всё приветно.
Этим утром пелось бы
мне,
играя красками любыми.
|
|