Глава 4. Любовь не оправдывает ожиданий

Любовь не оправдывает ожиданий

Первый вопрос:

Ошо, когда я глубоко влюблена, я в то же самое время чувствую грусть. Почему?

Настоящая любовь всегда приносит грусть. Это неизбежно — потому что любовь создает пространство, которое открывает новые двери твоему существу. Любовь — это сумеречное состояние.

В момент любви ты можешь видеть, что нереально, а что реально. В момент любви ты можешь видеть, что лишено смысла, а что наполнено смыслом, и в то же время ты видишь свою укорененность в бессмысленном — отсюда грусть. В момент любви ты начинаешь осознавать свой высший потенциал, ты начинаешь осознавать самую дальнюю вершину, но тебя там нет — отсюда грусть. Ты видишь образ, но это лишь видение, и спустя мгновение оно уйдет. Это так, будто бы Бог поговорил с тобой во сне, а по пробуждению ты забыла, о чем он говорил. Ты знаешь, что что-то произошло, но это не стало реальностью. Это был лишь пролетавший мимо ветерок.

Если любовь не создает грусти, знайте наверняка, что это не любовь. Любовь неизбежно создает грусть — чем сильнее любовь, тем сильнее будет грусть, следующая за ней.

Любовь открывает двери Богу. Два сердца сближаются, очень сильно сближаются, но в самой этой близости они видят разобщенность, — в этом грусть. Когда вы далеки друг от друга, вы не видите этого так ясно. Вы знаете, что вы самодостаточны, но когда вы желаете быть едиными с кем-то и жаждете этого, возникает великая страсть, и вы сближаетесь, вы сближаетесь, а потом наступает момент, когда вы очень, очень близки, но дальше этого пойти не можете, вы застреваете — и внезапно вам становится грустно. Цель так близка и все же недосягаема.

Иногда после любви вы впадаете в глубокую ночь разочарования. Те, кто не знал настоящей любви, не знали настоящего страдания, они не знали настоящих мучений. Они живут плоской жизнью. Они не познали вершин, поэтому они не осознают долин. Они не достигли максимума, поэтому они думают, что жизнь представляет собой все то, чем они занимаются. В любви на мгновение вы становитесь тем, чем должны быть. Но это лишь сиюминутно.

Если вы хотите, чтобы это стало для вас вечной реальностью, тогда самой любви недостаточно — нужна молитва. Любовь заставляет вас осознать эту потребность, и пока вы не начнете двигаться к молитве, любовь будет создавать все больше и больше грусти.

Вы не можете стать едиными в любви. У вас может быть только иллюзия единства. А ведь это — огромное желание: как быть одним, единым с целым, как установить контакт с реальностью, как полностью исчезнуть. Потому что, если есть вы, есть и страдание, если есть вы, есть и мучения, если есть вы, есть и тревога. Само эго создает проблемы. Когда вы таете и исчезаете, когда вы становитесь едиными с кем-то, никто не остается позади. Вы — лишь волна в этом вечном океане существования. У вас нет своего собственного центра, центр целого стал вашим центром. Тогда тревога исчезает, тогда мучения исчезают, тогда потенциал реализован. Вот что называется просветлением, вот что называют нирваной или божественной реализацией.

Любовь движется в том же направлении, однако она может лишь обещать, но не может исполнить. Она не оправдывает ожиданий — отсюда грусть. Вы чувствуете, что подходите очень близко к той точке, где можете исчезнуть, и все же вы не исчезаете. И снова вы отдаляетесь от своей возлюбленной. Снова и снова вы сближаетесь, и снова и снова вы уходите в одиночество. Но вы никак не становитесь одним. А пока вы не станете одним, экстаз невозможен.

Один знаменитый экзистенциалист, Николай Бердяев, написал несколько очень важных для понимания этой темы слов. Он сказал: «Я всегда боялся счастливых, радостных переживаний, потому что за ними всегда следовали самые живые воспоминания об агонии жизни».

Конечно, это так. Поэтому по-настоящему несчастные люди не бунтуют. Пролетариат никогда не бунтовал. Маркс вышел из семьи среднего класса, как и Мао, как и Ленин, как и Энгельс. Все революции и все революционеры происходят из среднего класса, они не появляются в низших слоях. Они не могут оттуда возникнуть. Люди там так несчастны, что они не могут поверить, что есть что-то большее. Они никогда не испытывали какой-либо радости. Из-за того, что они не испытывали радости, они не могут понять, что их жизнь полна страданий. Им не с чем сравнивать.

Пока вы не узнаете, что такое болезнь, вы никогда не почувствуете, что такое здоровье. Если вы были больны с самого начала — если вы были уже рождены больным — и никогда не чувствовали в себе то, что называют здоровьем, вы даже не будете сильно страдать из-за своей болезни. Вы будете полностью удовлетворены ею. Вы просто убедите себя, что такова жизнь.

Вот почему революция не зарождается в низших слоях.

Она также и не зарождается в высших слоях, потому что они слишком многое рискуют потерять. Он не могут стать революционерами, слишком многое поставлено на карту. Бедным нечего терять, но они и не могут ощутить свое несчастье, богатые могут ощутить несчастье, но слишком многое могут потерять. Поэтому все революционеры были рождены средним классом — те, кто знал обе стороны: немного страданий, но и немного радости. Их видение очень ясно. Они знают, что радость возможна, и от того, что они знают, что радость возможна, их агония невыносима.

Бердяев писал: «В великие дни празднеств я почти неизменно испытывал муки, возможно, потому что я ожидал какой-то чудесной трансформации обычной повседневной жизни. Но она никогда не происходила». Да, в праздничные дни человек испытывает больше мучений, потому что у него больше надежд. Когда вы надеетесь на большее, естественно, вы будете чувствовать себя более несчастными, если эти надежды не сбываются.

Во время большой любви приходит большая надежда. Вы чувствуете, что почти достигли главного — и все же не до конца. Вы чувствуете, что это должно вот-вот случиться — настал момент — а момент приходит и проходит мимо, а вы снова остаетесь в той же пустоте, в которой всегда пребывали. Тучи сгущаются, а дождь никак не проливается, и пустыня остается пустыней. Если бы эти тучи не сгущались, в вас не было бы столько надежд. Вы ведь знаете, что это пустыня. Вы принимаете это. Вы приспосабливаетесь к ней. Но однажды внезапно вы видите, как собираются большие тучи, в ветре вы чувствуете приближение дождя, во всем вокруг вы чувствуете приближение дождя, ваше сердце начинаете пульсировать от того, что скоро эта пустыня перестанет быть пустыней, начнут расти зеленые деревья, начнут петь птицы, начнется празднование... И вдруг тучи расходятся.

Вы этого не видели? Например, во время ночной прогулки по темной улице внезапно мимо проезжает машина с ярким светом. После того, как машина уехала, темнота кажется гуще, чем раньше. Что случилось? Вы шли той же самой ночью, в той же самой темноте, но этот свет, эти фары автомобиля внезапно на мгновение заполнили ваши глаза светом. И темноты стало больше. В течение нескольких минут вы вовсе не способны видеть. Вы совершенно слепнете. Это было сделано светом.

Ситуация в точности та же... когда вы влюблены, вы заполнены светом. Но затем он исчезает — он приходит и уходит, он преходящ. И он лишь оставляет след в виде глубокой грусти.

Даже когда вы испытываете любовь, те, кто очень восприимчив, знают, что она не будет длиться вечно. Это преходяще. И люди продолжают дрожать. Любовь здесь, но они знают, что она уйдет, — отсюда грусть.

Этот вопрос — от Абинавы. Должно быть, она очень восприимчива, интуитивна. Должно быть, ее сердце может чувствовать что-то, что обычные люди не чувствуют. Когда приходит любовь, вы наслаждаетесь, когда она уходит, вам грустно. Но если вы очень, очень восприимчивы, вы осознаете, что точно в тот момент, когда любовь здесь, за углом уже прячется грусть.

Бердяев говорил: «В особенности любовь, как мне показалось, несет в себе семя мучений, и я часто приходил в изумление от того, что люди могут испытывать экзальтацию любви как чистую радость и счастье». Кажется, он озадачен.

Этот человек, Николай Бердяев, был одним из выдающихся экзистенциалистов своего времени. А экзистенциализм очень глубоко проник в тайны жизни — не до конца, конечно, но экзистенциализм — это хорошее начало. Не нужно в нем застревать, потому что начало отрицательно. Если вы не пойдете глубже, он останется негативным. Он начинает превращаться в позитивное качество, только когда вы по-настоящему углубитесь в него.

Будда — тоже экзистенциалист, но он пошел до самого конца. Сартр, Хайдеггер, Ясперс, Марсель, Бердяев — они тоже экзистенциалисты, но они застряли где-то в середине, они не прошли до самого конца. Поэтому они остаются негативными. Но их озарение верно — они на верном пути, в правильном направлении. Экзистенциалисты говорят об отчаянии, муках, страхе, депрессии, грусти, несчастье — все это темное, мрачное. Они никогда не говорят о блаженстве, они никогда не говорят о радости, они никогда не говорят о праздновании. И все же я хотел бы вам сказать, что они движутся в верном направлении. Если они пройдут чуть дальше, скоро они обнаружат, как возникает радость.

Я слышал об одной очень знаменитой леди, очень респектабельной леди, хорошо известной в высших слоях общества. На одной вечеринке, где присутствовали все выдающиеся люди страны, она перебрала алкоголя. Кто-то спровоцировал ее, и она так разозлилась, что потеряла контроль, свой обычный контроль. Она вышла из себя и нецензурно выругалась. Люди были шокированы, они не могли поверить в то, что такие уродливые слова могли исходить от такой уважаемой женщины. Они об этом и помыслить не могли. Они были так шокированы, что наступила тишина, и тогда она тоже пришла в шок из-за их шока.

Потом она поняла, что наделала. Она улыбнулась — сладкая улыбка, которую могут изобразить только женщины, — и сказала: «Простите. Кажется, я превращаюсь в экзистенциалистку».

Сейчас дела обстоят именно так. Экзистенциализм говорит только о грязных вещах, о нездоровом, патологичном, негативном — темной стороне жизни.

Кажется, что смерть — это объект медитации. Но если вы достаточно долго медитируете на смерть, вы удивитесь, что в самом центре смерти возникает жизнь.

Бердяев говорил: «В особенности любовь, как мне показалось, несет в себе семя мучений, и я часто приходил в изумление от того, что люди могут испытывать экзальтацию любви как чистую радость и счастье. Эрос — это мучение, потому что он связан с и глубоко укоренен в тайнах времени и вечности. Он связан со временем, жаждущим вечной реализации, но так никогда ее и не достигающим.

Подобным образом мучения присутствуют и в сексе. Секс показывает, что человек ранен, что он расколот и никогда не способен прийти к истинной полноте через единение. Он предлагает человеку идти к другому, но тот снова возвращается к себе, и мучения его жажды единства не получают облегчения. Желание цельности невозможно удовлетворить через секс, напротив, он лишь служит тому, чтобы углубить раны разъединенности».

Само слово «секс» происходит от латинского корня «sectus», что означает разделение. Секс разделяет. Он обещает соединить, но никогда этого не делает. На самом деле, он разделяет. Но в человеке есть огромное желание быть единым. Ребенок в утробе матери соединен с существованием. У него нет отдельной реальности. Он — часть целого. Он не имеет никакого я, никакого высшего сознания. Он есть, но он еще не эго. И что остается нашим глубочайшим желанием — как снова войти в чрево существования.

Психоаналитики говорят, что попытка мужчины проникнуть в женщину во время занятий любовью — это на самом деле попытка снова проникнуть в матку. И в этом есть доля истины. Как войти в то состояние абсолютного спокойствия, тишины, где эго еще не было потревожено, где все пребывает в мире и гармонии?

Когда мужчина и женщина соединяются в любви, они пытаются создать единство — отсюда притягательность любви, отсюда влечение к сексу. Но это никогда не случается. Или это происходит в течение такой доли секунды, что на самом деле и не важно, случается оно или нет. В действительности, наоборот, это создает еще большее желание единства, больше желания и больше жажды предельного единства. И каждый раз возникает разочарование. Если у вас есть глаза, чтобы видеть, и если есть сердце, чтобы чувствовать, вам станет грустно; каждый раз, когда вы будете влюбляться, вам будет грустно. Снова обещание, и снова вы знаете, что оно не будет выполнено.

Что же делать? Позвольте вашей грусти в любви стать паломничеством к молитве. Позвольте этому переживанию грусти стать великой медитацией в глубине. Сначала вам нужно растворить эго в своем собственном внутреннем существе, вы не можете растворить его ни в ком другом, оно вернется назад. Лишь на миг вы можете создать состояние забытья.

Поэтому секс действует как алкоголь, естественный алкоголь. Он поставляется химией тела, но он опьяняет, это наркотик. Он зависит от химии. Это такое же химическое вещество, как ЛСД, марихуана — отличие заключается только в том, что он является продуктом биохимии, природа уже снабжает им ваше тело. Но это все равно химическое явление. Через химию вы получаете вспышку экстаза. Вот что происходит, когда вы принимаете ЛСД, — благодаря химии вы получаете вспышку. Вот что происходит с помощью всевозможных одурманивающих веществ — на миг вы забываетесь. Причем даже это кратковременное забытье открывает окно.

Но забытье — это не растворение. Вы не растворились. Вы здесь, ждете. Как только действие наркотика закончится, ваше эго снова захватит вас. Эго необходимо растворить, не просто забыть. Вот в чем грусть любви: эго только забывается, и то лишь на мгновение. Когда эго возвращается, оно мстит. Поэтому вы встретите многих влюбленных, которые постоянно ругаются. Эго становится еще даже более прочным, кристаллизируется.

Поэтому вы обнаруживаете, что любовники все время думают о том, что другой их обманывает. Никто не обманывает. Но вы желали, вы надеялись, вы воображали себе состояние единства, и вы думали, что случится великий экстаз, а он не случился — кто-то вас обманул. Конечно, естественно, другой становится объектом. А другой тоже думает то же самое — что вы обманули его или ее. Никто не обманывает, любовь обманула вас обоих, химия обманула вас обоих. Бессознательность обманула вас обоих. Эго обмануло вас обоих. Если вы все это поймете, вы не будете ругаться друг с другом.

Это обнаружение грусти с помощью любви станет революцией, радикальной переменой в вашей жизни. Вы начнете двигаться в новом направлении, где эго может быть растворено.

Об этом — весь суфизм: как растворить эго.

И любовь дает прекрасное озарение, поэтому я полностью за любовь. Но хорошо помните: вы должны пойти за ее пределы. Я полностью за нее, потому что те, кто против, останутся ниже ее, они никогда не выйдут за ее пределы. Те люди, которые не знали моментов экстаза в любви, не познают ее грусти — как они могут знать?

Монах, живущий в католическом монастыре, или муни, живущий как аскет, — как они узнают грусть любви? Они отреклись от любви. В самом этом отречении они отреклись также и от грусти.

Но, не зная грусти любви, вы не можете взлететь в мир молитвы или медитации. Этот опыт необходим.

Еще кое-что... Грусть, которую приносит любовь, имеет большой потенциал, она очень глубокая, очень здоровая, она полезная. Она приведет тебя к Богу. Так что не воспринимай ее негативно, используй ее. Это величайшее благословение, что в любви почувствовалась грусть. Это просто показывает, что твое устремление лежит за пределами возможностей любви, твое устремление — к запредельному. Любовь может дать тебе лишь кратковременную удовлетворенность, но не вечное удовлетворение. Чувствуй благодарность за то, что любовь дала тебе хотя бы эту кратковременную удовлетворенность, чувствуй благодарность за то, что любовь заставила тебя осознать бесконечную грусть внутри тебя.

Когда люди находятся вместе в любви, они чувствуют себя очень одиноко. Никто другой никогда не испытывает такого одиночества, как влюбленные. Разве вы не помните? Когда вы сидите, взявшись за руки со своей возлюбленной в полнолуние, вы этого не ощущали? — в высшей степени одиноко. Другой здесь, вы здесь, вы оба друг у друга, нет конфликта, и все же нет моста. Вам одиноко, ей одиноко... два одиночества, сидящие вместе, и каждый заставляет другого лишь сильнее осознавать свое собственное одиночество.

Любовь — это прекрасное переживание. Она заставляет вас почувствовать одну абсолютную истину — что вы рождаетесь одни, живете одни и умираете одни. И нет никакого способа утопить это одиночество в наркотиках — вырабатываются ли эти наркотики природой на деревьях, на фабриках или в теле. Нет способа утопить это одиночество. Каждый должен понять свое одиночество, должен проникнуть в свое одиночество, должен прийти к самой его сердцевине. И когда вы достигли самой сердцевины своего одиночества, внезапно вы видите, что это не просто одиночество, это само присутствие Бога. Вы одиноки, потому что Бог одинок. Мухаммед повторяет снова и снова: «Нет другого Бога, кроме Бога. Бог один». Вслед за Мухаммедом великий суфийский мистик Шабистари говорит: «Знай одно, увидь одно, люби одно, будь одним». Вы уже и есть одно, но вы еще должны проникнуть внутрь себя.

Ваша возлюбленная заставит вас осознать, что нет пути наружу, чтобы стать одним. Путь ведет внутрь. Идите внутрь. Любовь естественным образом ведет людей в медитацию. Влюбленные становятся медитирующими — только влюбленные становятся медитирующими.

Так что, Абинава, это благословение, что ты почувствовала грусть в эти прекрасные моменты любви. Улови намек. Пойми послание. Твое бессознательное дало тебе послание теперь повернуться внутрь. Возлюбленный живет в тебе, возлюбленный — не вовне. Возлюбленный живет в самом твоем сердце. Никакая другая любовь и никакой другой возлюбленный, за исключением Бога, не удовлетворит тебя — отсюда твоя грусть.

Второй вопрос:

Ошо, почему считается, что мысли мешают в познании истины?

Потому что они мешают. Постоянная череда мыслей в вашем уме ослепляет вас. Из-за них вы не видите ничего другого. Они создают туман, вы как будто в облаке. Если пыль скапливается на зеркале, зеркало не может отражать то, что есть. Пыль нужно вытереть, смыть, зеркало должно стать чистым — тогда оно способно отражать. Иначе как оно может отражать? Пыль мешает.

Мысли подобны пыли. Мысли — это постоянная рассеянность. Например, вы сидите под деревом, и внезапно начинает кричать кукушка — но вы поглощены своими мыслями. Вы не слышите кукушку. Ее прекрасная песня не затрагивает вас. Вы слишком полны своими мыслями, у вас нет свободного пространства, поэтому она не может проникнуть в вас. Это простая арифметика: если вы хотите, чтобы что-то проникло в вас, вы должны дать этому немного пространства. Ваши же мысли настолько заполняют ваш ум, что ничто не может войти.

К мастеру дзен пришел профессор философии. Профессор сказал: «Я пришел к пониманию того, что есть истина. Что вы скажете?»

Профессор поднимался на гору, выглядел уставшим, вспотевшим. Мастер дзен сказал: «Садись. Отдохни немного, я приготовлю тебе чай. Начнем с главного. Об истине мы позже поговорим. Чай более важен, чем истина».

Профессор не мог в это поверить. «Этот человек сошел с ума? Чай важнее истины?»

Но мастер дзен прав. Он имеет в виду, что: «Ты слишком устал и слишком полон мыслей. Позволь мне помочь тебе немного расслабиться. Остынь, пожалуйста». Вот что он говорит. Он говорит: «Не беспокойся слишком сильно об истине, иначе ты ее упустишь».

А затем он готовит чай, приносит и разливает его — продолжает и продолжает лить. Профессор держит свою чашку и блюдце, чашка уже наполнилась, чай начинает выливаться на блюдце, но он молчит. Наконец, он видит, что чай вот-вот прольется на пол, и не выдерживает: «Остановитесь! Что вы делаете? Почему вы продолжаете лить? Моя чашка наполнена, она не может вместить больше чая!»

И тогда мастер отвечает: «Ты внимателен к своей чашке, но невнимателен к своему уму. Как и эта чашка, твой ум переполнен. Я вижу только мусор и хлам в твоем уме, кучу хлама. Куда ты хочешь пригласить истину? Тебе придется освободить пространство, чтобы истина могла войти».

Истина — это гость, не терпящий никого другого. Вам придется полностью себя опустошить, только тогда сможет войти истина. Мысли — это предрассудки. Те, кто слишком погружен в мысли, живут в каком-то своем личном мирке. У них свой собственный мир мыслей и снов, проекций и желаний. Они бегают и суетятся, но они не смотрят на деревья, на зелень, на цветы, на птиц, на людей, на детей, они ничего не могут увидеть.

Я слышал один очень старый анекдот, он имеет чрезвычайную важность.

Микеланджело работал над своим знаменитым потолком в Сикстинской капелле. В течение семи лет он работал на высоких лесах. Он лежал там целый день на спине, работая над потолком. Много раз он видел, как днем, когда в церкви никого не было, слепая старуха приходила помолиться. Кто-то приводил ее и оставлял ее там, и часами напролет она сидела и молилась.

Однажды, в жаркий день, ему не очень хотелось работать, поэтому он развернулся на лесах и посмотрел вниз. Старуха была там, больше никого не было, церковь была совершенно пуста. Она была занята своей обычной молитвой, слезы катились из ее глаз. Микеланджело захотел пошутить, он был в шутливом настроении.

Он закричал сверху: «Я Иисус Христос. Чего ты желаешь? Просто скажи мне, и я это исполню». Он ожидал, что женщина скажет, чего она хочет.

Но слепая женщина подняла лицо и сказала: «Эй, ты там, заткнись! Я не с тобой разговариваю. Я говорю с твоей матерью!»

Это — предрассудок. Кого волнует Иисус Христос? «Эй, ты там, заткнись!» — сказала она.

Когда вы захвачены какой-то мыслью или каким-то мыслительным процессом, вы становитесь закрытыми. Только маленький тоннель остается открытым. Вы движетесь по этому тоннелю, и этот тоннель ваших мыслей не имеет ничего общего с действительностью. Это ваша мысль. Это просто вибрация в вашем уме, просто вибрация. Поэтому говорят, что, если вы слишком погружены в свои мысли, вы не можете познать истину.

Все виды медитаций предполагают одно — отсутствие мыслей. И этот момент нужно понять также и в отношении суфизма. Так же как в уме есть мысли, в сердце есть эмоции. Мысли должны уйти, если вы хотите, чтобы взошло знание, а если вы хотите, чтобы в вашем сердце взошла любовь, тогда должны уйти ваши сентиментальность и эмоции.

Люди готовы принять то, что мысли должны уйти, — тогда ваш разум чист. Но они недостаточно размышляли над вторым: что ваше сердце чисто, только когда ушли ваши эмоции и ваши так называемые сантименты. Многие люди принимают сентиментальность за чувства, но это не так. Мысли — это не разум, сентиментальность — это не любовь. И есть только два пути. У суфиев есть два названия для них, в общем, все религии говорят о двух путях. Суфии называют первый путь — марифа. Марифа означает путь знания. Второй путь — махаба. Махаба означает путь любви. Это то, что индуисты называют джнянамарга и бхактимарга, — путь разума и путь любви.

Но оба нуждаются в одном: если вы ищете разумом, тогда отбросьте мышление, чтобы разум мог функционировать беспрепятственно; если же вы идете по пути любви, тогда отбросьте эмоциональность, сентиментальность, чтобы ваша любовь могла действовать беспрепятственно. Или вы увидите Бога сердцем, зеркалом сердца, или вы увидите Бога через зеркало вашего разума. Оба пути идеально хороши — вам нужно лишь выбрать тот, что наиболее резонирует с вами.

Половина человечества будет следовать марифе, другая половина будет следовать махабе. Это четкая пропорция — потому что в мире половина женщин и половина мужчин. Инь и ян разделены таким образом во многих измерениях. Путь сердца — это женский путь, а путь разума, медитации, знания — мужской путь. Но помните одно: вы можете быть мужчиной биологически, но при этом не быть мужчиной психологически; вы можете быть женщиной биологически, но при этом не быть женщиной психологически.

Вам нужно заглянуть внутрь себя психологически. Физиология не является определяющей, физиология не является решающей в этом вопросе. Многие женщины пойдут через знание, многие мужчины пойдут через любовь. Поэтому не принимайте как само собой разумеющееся то, что если физиологически ваше тело мужского пола, тогда ваш путь — путь знания, нет.

Мужчина — это одновременно мужчина и женщина, женщина — это одновременно мужчина и женщина. Во многом эти два аспекта сходятся. Единственное отличие — в акценте. Если вы мужчина в одном, в другом вы будете женщиной, для компенсации. Если вы женщина в одном, вы будете мужчиной в другом, для компенсации, потому что тотальное целое должно быть в абсолютном балансе. Все ваши внутренние женщины и все ваши внутренние мужчины — биологические, физиологические, психологические — должны приходить к синтезу, иначе вы не сможете существовать. Все они должны быть абсолютно сбалансированы.

Поэтому посмотрите в свои собственные глаза. Выясните, кто вы. Что наделяет вас энтузиазмом — познание или любовь? Что приводит вас в экстаз — познание или любовь? Что заставляет ваше существо петь?

Так, Альберт Эйнштейн не может пройти по пути махабы. Его радость — его разум. А вы можете предложить Богу только свою радость, ничего больше. Это предложение, единственное предложение. Вы не можете предложить цветы с деревьев, вы можете предложить только свое цветение. Эйнштейн расцвел как совершенно прекрасный разум — это тот цветок, который он предложил Богу. Это его цветок. На его дереве расцвел этот цветок.

Чайтанья или Иисус — это люди другого рода. Их сердце открылось. Они расцвели в любви — они предложили этот цветок. Вы можете предложить только свое цветение. А чтобы расцвести, вы должны помнить о том, чтобы устранять помехи. Настоящий разум не занят мыслями. Поэтому все великие ученые говорят, что каждый раз, совершая открытие, они совершали его, не думая — в момент, когда мышление прекращалось, и образовывался интервал, зазор. Во время этого интервала и случалось озарение — интуитивная вспышка, подобная молнии. Когда мысль останавливается, ваше мышление чисто. Это покажется парадоксальным. Когда мысль останавливается — позвольте мне повторить — ваше мышление чисто, ваша способность отражать реальность чиста. Когда исчезают эмоции, исчезает сентиментальность, тогда ваша энергия любви чиста.

Каждый ищущий должен это понять. Если вы не можете это понять, тогда спросите своего мастера — потому что иногда вы будете путаться, пытаясь определить свою суть. Есть пограничные случаи, когда вы на сорок девять процентов женственны и на пятьдесят один процент мужественны, или, наоборот, таким людям очень трудно определить, кто же они. И утром пропорция может быть сорок девять процентов мужчина, пятьдесят один процент женщина, а вечером она может измениться. Вы — поток. Утром вы можете решить, что находитесь на пути любви, а к вечеру решите, что вы на пути знания. Утром все более любящи. К вечеру трудно оставаться любящим, умиротворение не для вечера. К вечеру все становятся жестче, все становятся твердыми, как скалы.

Поэтому нищие просят милостыню утром, а не вечером. Они не приходят вечером, потому что знают, что все двери будут закрыты и их будут отовсюду прогонять с криками. Но утром они могут надеяться. Люди расслабились за ночь, посмотрели прекрасные сны, снова стали детьми, потерялись в состоянии без сновидений. Эго было забыто. Утром они более свежи, невинны, молоды. Можно положиться на то, что они проявят сострадание. Они могут ничего вам не дать, но точно не накричат на вас. А вполне возможно, и подадут.

Поэтому все религии предписывали молиться по утрам. В Индии мы называем этот особый момент брахмамухурт, момент Бога — прямо перед рассветом. Это лучший момент для молитвы. Почему? Потому что всю ночь вас не было в мире, вы были вне конкурентной борьбы, зависти, собственничества, ненависти, злости, вне математического, расчетливого ума. За эти семь, восемь часов вы стали частью природы. Ваши глаза более чистые, ваше сердце более свежее — и потому молитва возможна. К вечеру это будет все труднее и труднее. Видя людей и их нечестность, видя вокруг кровавую конкурентную борьбу, насилие, агрессию, войны, эксплуатацию — страдания, порождаемые каждым для всех остальных, — человек становится жестче, теряет сердце.

Если вы не можете определиться, тогда спросите своего мастера. Мастер выполняет множество функций: одна из них — первая, исходная — он должен решить за вас, потому что может глубже посмотреть в вас. Он может увидеть ваш потенциал. И иногда так случается, что на поверхности вы одно, а потенциально другое. Иногда так случается, что мужчина выглядит чрезвычайно мужественно, а глубоко внутри у него очень мягкое сердце. Возможно, именно из-за мягкого сердца он создал вокруг себя панцирь из силы, агрессии — он боится своей собственной мягкости. Он боится, что эта мягкость сделает его уязвимым. Он боится, что если он откроет свое сердце, то все будут его использовать, будут его обманывать, и он окажется не у дел в этом мире конкуренции. Боясь своей мягкости, он закрылся, он соорудил вокруг своего сердца Китайскую стену. Он стал очень агрессивным. Он стал агрессивным в той же пропорции, в какой он чувствует себя мягким и уязвимым.

Поэтому, если он задумается, он решит, что он очень жесткий человек, воин, очень расчетливый человек, он может быть сбит с толку своим собственным панцирем, он может попасть в свою собственную ловушку. Он соорудил эту ловушку для других, но нужно понять одну вещь: вы копаете яму для других, а в конечном итоге попадаете в нее сами.

Или может быть кто-то, кто выглядит невероятно женственно — мягко, грациозно, элегантно — глубоко внутри может быть очень опасным человеком, Адольфом Гитлером или Бенито Муссолини, или Чингисханом. Такое тоже возможно, такое тоже случается. Когда человек так пугается своей собственной агрессии и жестокости, он создает вокруг себя мягкую оболочку, иначе никто не будет иметь с ним дела. Он боится, что никто не будет иметь с ним дела, поэтому становится очень вежливым, он обучается этикету, все время кланяется людям, всегда улыбается, чтобы никто не увидел его жестокость, которую он носит в себе как яд, как кинжал. Если у вас есть кинжал, вы должны его где-то прятать. А однажды спрятав его, постепенно вы сами о нем забываете.

Первая функция мастера — всмотреться в ваш потенциал, потому что решающее значение имеет не ваш панцирь, не ваш характер, не вы на поверхности, но вы в глубочайшей сердцевине вашего существа. Вы, какими вас создал Бог, не вы, какими вас создало общество или вы сами. Только с этого момента что-то начинает расти.

Если вы начнете работать над собой в своих доспехах, вы никогда не вырастете — потому что броня не может расти, она мертва. Только ваше существо может расти. Структуры не растут, они не живые. Только жизнь в вас может расти — жизнь, которая была для вас Божьим даром. Но как вы собираетесь ее увидеть?

Вам понадобится кто-то, способный увидеть самую глубину вашего существа. И вам придется позволить кому-то проникнуть в вашу глубину, поэтому необходимо сдаться. Мастер не сможет работать, если вы не сдались ему. Вы не откроетесь, вы не позволите ему войти, вы будете защищаться даже от него, вы будете обороняться даже против него, вы будете держать дистанцию, вы не позволите ему слишком близко подойти к вам. И никакой возможности для роста не возникнет.

Что значит сдаться? Сдача — это полное доверие тому, кому вы открываете свое сердце. Это риск. Кто знает, что с вами сделает мастер? Конечно, это риск. Поэтому религия не для тех, кто очень труслив. А трусливые люди — хитрые люди, они все время ищут объяснения. Они говорят: «Зачем мне сдаваться? Зачем мне кому-то сдаваться?» Они думают, что сдаться — значит проявить слабость.

Они абсолютно не правы. Сдача возможна, только если вы очень сильны. Для того чтобы сдаться, необходима огромная сила, великое мужество, большой риск. Слабые люди не могут сдаться. Они не могут так сильно доверять себе и не могут быть достаточно смелыми, чтобы открыть свои сердца кому-то другому.

Слабаки никогда не сдаются, помните. Слабаки все время борются. Они боятся своей слабости, они знают, что слабы. Они не могут позволить себе сдаться, только очень сильные могут. Это мой опыт здесь. Каждый раз, когда ко мне приходит сильный человек, он всегда готов совершить прыжок, а когда ко мне приходит слабый трус, он говорит и думает, все размышляет, находит обоснования и объяснения. И вы всегда можете найти объяснения, ум очень плодороден в этом. Для лжи ум очень плодороден, для истины — бессилен.

Это начало — мастер должен посмотреть и определить, каков ваш путь, он должен определить, что будет вашим тарикатом, методом; он должен решить, в каком направлении вы будете двигаться, и с какой точки в вашем существе вам придется начать работать.

Дальше еще тысяча и одна функция. На каждом шагу путешествия появляются проблемы — потому что это путешествие не похоже на простую автомагистраль. В каждой точке есть разветвления, в каждой точке есть обходные дороги. Это путешествие очень зигзагообразно. Это почти как ребус, как лабиринт. Пока не появится кто-то, кто прошел весь путь и знает путь, очень возможно, что вы где-нибудь заблудитесь, что выберете неверный маршрут. На каждом шагу встречается неверная дорога. Из сотни дорог лишь одна — правильная, девяносто девять — неверны. Такова ситуация. Вам понадобится кто-то, кто будет помогать вам на каждом отрезке пути.

Но, по мере вашего роста, доверие тоже будет расти. Когда вы совершаете первый шаг с мастером, вы видите, что с вами произошло что-то правильное. Ваше доверие к мастеру возрастает, и становится возможным следующий шаг. Опять что-то происходит, и опять доверие увеличивается... Постепенно доверие становится абсолютным, и ученик исчезает. И в момент, когда ученик исчез, ученик родился. Теперь не будет никаких неприятностей. Теперь все пойдет гладко. И теперь путешествие станет радостью, оно не будет тревогой. Если же вы одни, без мастера, оно вам принесет одни страдания.

И, наконец, в конечный момент мастер нужен для того, чтобы дать вам толчок — потому что в конечной точке все сомневаются. Это смерть. Суфии называют ее великой смертью. Это не обычная смерть — в обычной смерти умирает только тело. Это великая смерть. В этой смерти умирает даже «Я», вы полностью уничтожаетесь. Поэтому Будда назвал это состояние нирваной — гашением свечи. Вы полностью аннигилируете. Но только из этой аннигиляции что-то может возродиться.

Великий суфийский мастер Фарид ад-Дин Аттар рассказывал историю о фениксе. Это символическое, мифологическое сказание о конечной, высшей смерти ученика.

Феникс — это прекрасная птица. У него нет пары, он живет в уединении. У него длинный и твердый клюв, как флейта, в котором около ста отверстий. Каждое отверстие имеет свое звучание, и каждый звук открывает тайну. Мистический друг птицы научил ее искусству музыки.

Когда феникс издает свои звуки, это затрагивает всех птиц в небе и всех рыб в море. Когда начинает звучать музыка, все дикие звери застывают в молчании и испытывают экстаз.

Феникс живет около тысячи лет. Он знает время своей смерти, и когда это знание пронзает его сердце, он собирает множество деревьев, складывает их в одном месте и разжигает огонь. Затем он располагается в середине костра. Через каждое отверстие в клюве он издает жалостный крик, из глубины своей души он поет свою похоронную песнь, затем начинает дрожать.

Все птицы слетаются при звуке этой музыки. Дикие звери собираются, чтобы присутствовать при смерти феникса. В этот момент они все начинают осознавать свою собственную смерть. Когда наступает момент его последнего вдоха, феникс расправляет свой хвост и перья и ими раздувает огонь, который быстро распространяется на кострище и начинает пылать. Вскоре и птица, и костер превращаются в единую раскаленную огненную массу. Когда раскаленные угли выгорают в пепел, и остается только одна вспышка, новый феникс рождается к жизни.

Но как вы можете верить тому, что феникс возродится? Вы исчезнете, вы полностью исчезнете. Буддисты говорят: гате, гате, парасамгате — вы исчезнете, исчезнете, уйдете навсегда. Но в самом этом уходе есть что-то новое. Вы высвобождаете энергию, старый сценарий исчезает, но вечная энергия принимает новую форму, рождение. Это воскрешение. Это последнее, что должен сделать мастер, — помочь вам умереть, помочь вам исчезнуть.

Суфии говорят, что без мастера нет пути, потому что без мастера ищущий практически лишен возможности достичь искомого.

Третий вопрос:

Ошо, ты сказал, что жизнь — это паломничество без цели. Это только для непросветленных? Когда просветленное существо покидает тело, продолжается ли паломничество?

Да, паломничество продолжается, но паломника больше нет. Паломник исчезает, хотя паломничество продолжается.

У вас происходит прямо противоположное: есть паломник, а паломничества еще нет. Паломника слишком много, поэтому он препятствует паломничеству.

Танцор исчезает, но танец продолжается; певец исчезает, но песня продолжается. Песня не может умереть, потому что песня исходит от Бога. Танцор не может жить вечно, потому что танцор — лишь из ума, просто вымысел. Танец — это реальность, а танцор — лишь вымысел. Поэтому суфии развили множество методов через танец: например, кружащиеся дервиши.

Что происходит в кружении? Что происходит с кружащимся дервишем, когда он продолжает танцевать и кружиться, кружиться, кружиться без остановки? Что происходит? Наступает момент, когда кружащийся исчезает, есть только вращение; того, кто кружится, больше нет, есть только кружение. Есть энергия, но у этой энергии нет центра. В этот самый момент и осуществляется медитация.

Танец — один из древнейших методов, тарикат, поэтому я так сильно настаиваю на танце. Ко мне приходят многие люди — ортодоксальные джайны, католики, буддисты — и говорят: «Зачем столько танца?» Потому что они думают, что, только когда вы сидите в молчании под деревом и тело абсолютно неподвижно, только тогда можно войти в медитацию.

В медитацию можно войти двумя способами. Либо исчезает всякое движение — тогда вы сидите как Будда, как камень, как статуя. Когда все движение исчезает, исчезает движущийся, потому что движущийся не может существовать без движения. Тогда начинается медитация. Или же вы танцуете. Вы продолжаете танцевать, танцевать, танцевать, и наступает момент такого экстаза, такого предельного движения энергии, что в этом движении подобное камню эго не может существовать. Вы превращаетесь в торнадо. Камень исчезает, остается только танец. Движение есть, но движущегося больше нет. И начинается медитация.

Тем, кто следует по пути любви, махабы, идеально подойдет танец. Для тех, кто следует по пути знания, будет полезно неподвижное сидение в позе будды, в различных йогических позах.

Четвертый вопрос:

Ошо, кажется, что успешные психотерапевтические отношения приводят к духовному росту как клиента, так и терапевта. Пожалуйста, объясни: до какой степени отношение между клиентом и психотерапевтом похоже на отношения между учеником и мастером?

Они совсем не похожи — по многим причинам. Но самая основная состоит в том, что отношения клиента и терапевта являются отношениями, а отношения между учеником и мастером вовсе не являются отношениями, потому что ученик должен в этом исчезнуть. Клиент, пациент, не должен исчезнуть в терапевте, он сохраняет свою личность. Они остаются двумя. В отношениях с мастером ученик должен исчезнуть, и когда нет ученика, естественно, мастер тоже исчез — потому что мастер не может быть без ученика.

Мастер — это представление ученика. Когда ученик исчезает, мастер исчезает, и есть только Бог, единый Бог.

Это очень важно. Помните об этом. Если вы готовы исчезнуть, то меня уже нет. Я существую только в вашем уме. В том, что касается моего существования, то его нет. Если вы готовы раствориться, внезапно вы осознаете, что вы растворились в ни-что, нет ни мастера, ни ученика. Как возможны отношения?

Отношения возможны только между учителем и обучаемым, да, но не между мастером и учеником. Здесь меня окружают два типа людей. Те, которые являются учениками... Для них не существует отношений со мной — я есть они, они есть я. Но есть и несколько студентов. С ними появляются отношения. Я — учитель, а они — студенты. Здесь также может быть несколько пациентов, тогда я — терапевт, а они — пациенты. Это зависит от вас. Но отношения между пациентом и терапевтом — это всего лишь отношения.

Второе, что нужно запомнить: пациент и терапевт ничем не отличаются в том, что касается их существа. Терапевт может страдать от той же патологии, что и пациент, у него могут быть те же проблемы. Но он — эксперт, человек, обладающий знаниями. Он знает больше, чем пациент. Он не совершеннее пациента, просто он знает больше, чем пациент. Поэтому он может помочь.

Он как сантехник. Сантехник знает о ванной больше вас, но это не значит, что он совершеннее вас. Когда что-то не так: не работает нагреватель, не течет вода, — вы звоните сантехнику. Он знает больше, он эксперт.

Психотерапевт — это сантехник для ума. Что-то засорилось — он знает, он поможет вам. Здесь вокруг меня много сантехников, и они делают хорошую работу, они действительно знают, что делают, но помните: сантехник есть сантехник.

Мастер — не сантехник. Мастер не отличается от вас количеством знаний, он отличается от вас качественно. Иногда может случиться, что ученик знает больше, чем мастер. Это возможно, в этом нет проблемы, но ученик не совершеннее мастера. И в этом отличие.

У мастера есть целостность, он реализовался. У него нет никаких проблем, его проблемы исчезли, потому что он сам исчез, исчезла основная проблема. Исчез тот, кто создавал проблемы. У него больше нет никаких проблем. Когда вы устанавливаете связь с мастером, это связь с человеком, у которого нет проблем. Он совершенно спокоен. Абсолютная тишина. Никаких вопросов, никаких проблем, нечего решать, некуда идти, нечего делать... все уже случилось. Больше нечему случаться. Происходящее исчезло. Он просто есть. Он — чистая есть-ность, чистое существование.

А терапевт — это такой же человек, как вы, он просто эксперт в одной области. И только в этой области он может вам немного помочь.

Я слышал...

У одного парня было два попугая, и он хотел узнать, который из них самец, а который самка. Стоявший рядом мужчина сказал: «Я специалист по птицам и могу вам помочь. Известно, что каждый раз, когда птицы едят червей, самец всегда ест мужские особи червей, а самка ест женские особи».

«Прекрасно, но как узнать, какой червяк — мужская особь, а какой — женская?»

«А вот этого я не знаю. Я ведь только специалист по птицам».

Терапевт не способен на большее, поэтому не давите на него слишком сильно. Примите его помощь. Он знает гораздо больше вас о том, как работает человеческий ум, как человек ведет себя. Он это изучал. Он может помочь. Если ваш ум запутался, он может это поправить. Он может привести вас в порядок.

Мастер не приводит ваш ум в порядок, он помогает вам растворить его. Он не заинтересован в том, чтобы приспосабливать вас к обществу, приводить вас в соответствие отдельным нормам, стандартам, принципам, он совсем не заинтересован в том, чтобы приводить вас в соответствие, потому что само общество больно. Оно настолько больно, насколько это возможно. Приспособить вас к этому обществу — значит приспособить вас к тяжелому заболеванию. Это общество безумно, невротично. И все ваши психотерапевты состоят на службе у этого невротичного общества. Когда кто-то начинает выходить за пределы общепринятого невроза, зовут психотерапевта — ведь вы зашли слишком далеко. Вернитесь. И он помогает вам вернуться в приемлемые рамки. Он делает из вас нормального ненормального, вот и все. Он находится на службе у общества.

Вот почему психотерапия полностью антиреволюционна. Если общество капиталистическое, то терапевт приспособит вас к капиталистическому обществу. Если вы живете в Америке, он приспособит вас к американскому обществу, американскому стилю жизни. Если вы живете в Советской России, он приспособит вас к коммунистическому обществу, коммунистическому образу жизни. Он служит государству. Он служит существующему порядку. Где бы он ни был, он на службе у тех, кто оказался у власти.

Мастер не служит никакой власти. Мастер не служит никакому обществу. Мастер в своей основе бунтарь. Бунтарство — самая его суть. Он не служит никаким тюрьмам, он не служит никаким обусловленностям. Он делает вас просто свободными — свободными от обусловленностей, свободными от всех обществ, свободными от всех придуманных человечеством законов и дисциплин. Он дарит вам свободу.

Психотерапевт дает вам психологическую корректировку, чтобы вы могли лучше функционировать, вот и все. Психотерапевт смотрит на вас как на функцию в обществе. Вы работаете врачом, вы прекрасно справлялись со своими обязанностями, и вдруг вы сходите с ума. Тут появляется психотерапевт и помогает вам вернуться к старому порядку, чтобы вы могли заниматься тем же и так же, как вы это делали раньше. Вы так хорошо работали на благо общества, были таким хорошим врачом, были хорошим профессором... просто что-то пошло не так. Вы занимались такой полезной работой, были таким ценным ресурсом.

Профессор философии сказал своим студентам, что если кто-то из них сможет ответить на один вопрос, то он позволит этому человеку не сдавать обычный экзамен. Вопрос был следующий: «Если лодка проплывает пять миль вниз по течению, в то время как ворона летит восемь миль через поле за то же время, что воробей пролетает десять с половиной миль против часовой стрелки, тогда сколько мне лет?»

«Вам сорок четыре года, сэр», — ответил один из студентов.

«Поразительно! — воскликнул профессор. — Скажите мне, как вы угадали?»

«Это было просто, сэр, — скромно ответил студент, — видите ли, у меня есть племянник, которому двадцать два, и он лишь наполовину сумасшедший».

Теперь этому профессору понадобится психотерапевт, чтобы вернуть его назад. Он зашел слишком далеко — оторвался от жизни.

Психотерапевт помогает обществу оставаться таким, какое оно есть. Фрейдисты, юнгианцы, адлерианцы и прочие, все они антиреволюционеры, потому что все они служат обществу. Что бы они ни говорили, как бы они ни защищали свои принципы, по сути, они служат существующему порядку.

Они — современная версия священника. В древние времена священник выполнял ту же функцию. Он поддерживал в людях управляемость, подконтрольность, он служил королю. Между политиком и священником был заговор. Политик прикасался к стопам священника, а священник навязывал людям определенный вид общества — именем Бога. Но потом Бог умер. Естественно, священник оказался безработным. Король исчез. Теперь существуют только пять королей — четыре в игральных картах и один в Англии. Все остальные исчезли. Король исчез, священник исчез, Бог исчез, общество стало демократическим.

Но обществу нужны священники. Без священников политики не могут функционировать. Священник вернулся в новом обличье: психотерапевт — это новый священник, а психотерапия — новая религия, религия в понимании всех так называемых существовавших религий. Это не суфизм, это не дзен, это не хасидизм; это не иудаизм, мусульманство, индуизм, буддизм. Это новая религия, а психотерапевт — новый священник, и он выполняет прежнюю работу — старое вино в новых мехах.

Мастер всегда был против священника, и мастер останется против всевозможных священников — как бы они ни назывались.

Отношения между мастером и учеником — нечто совершенно иное. Во-первых, это не отношения, во-вторых, они никак не связаны с обществом, адаптацией, нормальностью. На самом деле, мастер помогает ученику выйти за пределы ума. Терапевт же удерживает человека на уровне ума, в силках ума. Их функции практически противоположны.

И последний вопрос:

Ошо, почему Гурджиев говорил, что если вы хотите избавиться от религии, живите поближе к священнику?

Это просто. Священник остается важным, только если вы не знаете его сердце, если вы не знаете его реальность. Если вы начнете узнавать его реальность, вы будете удивлены: священник — последний из верящих в религию. Он никогда не верит, он лишь притворяется. Вера — это не более чем его профессия. Священник — единственный человек, который знает, что Бог не существует, просто он не может об этом говорить, потому что весь его бизнес зависит от этого. Это его коммерческая тайна. Гурджиев прав.

Послушайте несколько историй. И вы все поймете сами.

Ревностный католик пришел к священнику и сказал: «Святой отец, у меня умерла собака, и я хочу знать, считаете ли вы правильным устроить для нее похороны».

Священник ответил: «Да, думаю, в этом нет проблемы, если вы так желаете».

«А кто, по-вашему, был бы подходящим священником для их проведения?»

Священник был не в восторге от мысли об этих похоронах, поэтому он ответил: «Я знаю одного хорошего пресвитерианского священника... Я уверен, что он проведет их для вас».

«О, спасибо, святой отец, и еще один вопрос. Как вы думаете, сколько я должен ему за это заплатить — двести, триста долларов?»

У священника загорелись глаза, и, слегка коснувшись рукой прихожанина, он сказал: «Почему, мой друг, вы сразу не предупредили меня о том, что ваша собака была ревностной католичкой?»

И еще одна...

Баптистский дьякон разместил объявление о продаже коровы.

«Сколько вы за нее просите?» — поинтересовался потенциальный покупатель.

«Сто пятьдесят долларов», — сказал продавец.

«А сколько молока она дает?»

«Четыре галлона в день», — ответил тот.

«Но как я узнаю, что она действительно дает столько молока?» — спросил покупатель.

«Ах, вы можете мне доверять, — заверил продавец, — я — баптистский дьякон».

«Я куплю ее, — ответил тот, — я заберу корову домой, а деньги принесу вам позже. Вы тоже можете мне доверять. Я — пресвитерианский священник».

Когда дьякон пришел домой, он спросил у жены: «Что значит пресвитерианский священник?»

«Ну, — объяснила она, — пресвитерианский священник — это примерно то же самое, что и баптистский дьякон».

«О нет! — простонал дьякон. — Я потерял свою корову!»

Гурджиев прав. Если вы хотите оставаться религиозными в старом смысле, никогда не приближайтесь к священнику, лучше держаться подальше. Если же вы хотите стать по-настоящему религиозными, тогда очень хорошо пойти и рассмотреть священника как можно ближе. Это продемонстрирует вам реальность так называемых священников и реальность их так называемых религий. Это уничтожит мусульманство, христианство, иудаизм, индуизм в вашем уме.

А затем вы в первый раз зададитесь вопросом, вы спросите: что же есть настоящая религия? За пределами догм, церквей, вероучений, за пределами конфликтов, за пределами теологий? Вы зададитесь вопросом о том, что есть настоящий Бог.

Вот что превращает человека в суфия, хасида или последователя дзен.

Достаточно на сегодня.