Теория ментальности

Теория ментальности дана была Лавровым в его работе «Три бе­седы о со­вре­менном значении философии». Прежде всего он подчеркивает, что ментальность образуется путем первого творческого акта – рождения Слова. В начале было Слово, затем родились мифы, религия, философия, наука и искусство. Но «слово» понимаемое со­вершенно буквально: «Слово есть первое воплощение мифологии, оно есть и первое поэтическое произведение народов; язык есть первый результат творчества» (Лавров П.Л. Философия и социология. Избранные произведения в 2-х томах. М., 1965. Т.1. С.533). Именно создание знаковых символических систем было первым творческим ак­том человека: «Звук и движение, слово и знак – это были первоначальные результаты его. Затем имели две ветви: искусство, патетическое воплощение личности художника в стройную форму, и научное творчество в трех его видах: как народные верования, переходящие в эстетические религиозные идеалы, как ряд упрощающихся метафизи­ческих мифов, наконец, как научное построение, переходящее сознательно от фактов к вероятнейшему закону, к простейшей гипотезе, к понятнейшей систематике» (Лавров П.Л. Философия и социология. Избранные произведения в 2-х томах. М., 1965. Т.1. С.548)

Он так рассматривал взаимоотношение между формами ментальности. Прежде всего, он выделяет философию: «Философия в знании есть построение всех сведений в строй­ную систему, понимание всего сущего как единого, единство в понимании. Философия в творчестве есть внесение понимания мира и жизни в творческую деятельность, во­площение понятого единства всего сущего в образ, в стройную форму, единство мысли и формы. Философия в жизни есть осмысление ежедневной деятельности, внесение по­нимания всего сущего как единого в нашу деятельность, воплощение понятного един­ства всего сущего в практический идеал, единство мысли и действия. Довольно сблизить эти выражения, чтобы в них прочесть отдельные термины одного понятия, отдельные признаки одной деятельности.

Философия есть по­нимание всего су­щего, как единого и воплощение всего сущего этого по­ни­мания в художест­венный образ и нравственное действие, Она есть процесс отождествле­ние мысли, образа и действия» (Лавров П.Л. Философия и социология. Избранные произведения в 2-х томах. М., 1965. Т.2. С.571).

Далее он рассматривает остальные формы менталитета: «В человеке рядом с философией присутствуют другие деятельности: научная, художественная, рели­гиоз­ная. Покажем их различие от предмета, нас занимающего.*

Наука есть сумма сведений, проникнутых философским мышлением, но в ней главный инте­рес в све­дениях, в фактах, а не в их построении. Науке принадлежит и факт еще неосмысленный, неосознан­ный с прочими, не вошедший в теорию, не уясненный гипо­тезой.

Научная деятельность вся поглощена собиранием фактов и определением их относительной ве­роят­ности. Философия не есть наука; она есть только деятельность строящая науку, и без нее не сущест­вовало ни одной науки.

Искусство преследует красоту, стройную форму, оживленную пафосом художника: форма есть суще­ственное, и только потому влечет за собою пафос, что художник – жи­вая личность, пол­нота содержа­ния не нужна, воплощение одной жизненной черты дос­таточно, чтобы ожи­вить форму. Философия преследует тоже форму, но соответствует содержанию. Для нее са­мое важ­ное – содержание; форма должна ему подчиниться, к нему приладиться. Философия не искусство, но без нее не было бы ни одного прекрасного произведения, не существовало бы па­тетизма, лишь стройные этюды раз­ных ро­дов.

Религиозная деятельность довольно сходная с философской по своим целям, но резко отли­ча­ется от нее по состоянию личности: вера есть существенный признак одной, критика - не­обхо­димые условия другой.

Таким же образом философия, отличаясь от всех прочих деятельностей дух, оживляет их все, сооб­щает им человеческую сторону, осмысливает их для человека. Без нее наука – сбор фак­тов, искус­ство- вопрос техники, жизнь – механизм. Философствовать, это развивать в себе чело­века, как единое стройное существо» (Три беседы о современном значении философии \\ Лавров П.Л. Философия и социология. Избранные произведения в 2х т. Т.1. М., 1965. С.571-572 или Оте­чественные записки. 1861 №1 с.141-142)

Невольно возникает мысль, уже не получилось ли так, что современные выдающиеся француз­ские философы Ж. Делез (1925-1995) и Ф. Гваттари (1930-1992) тайком «оп­ри­ходовали» па­рижский архив Петра Лаврова? В их последней работе «Что такое филосо­фия?»(1991), мы читаем следующее: «..у Хаоса есть три дочери, от каждого из пересекающихся его планов - это Хаоиды: искус­ство, наука и философия как формы мысли или творчества, Хао­идными называются реально­сти, об­разующиеся в планах, которые пересекают хаос. Стыком (но не единством) этих трех планов является мозг» (Делез Ж., Гваттари Ф. Что такое философия? Спб., С.266)

«.. Философия, искусство и наука- это не ментальные объекты мозга-объекта, но три аспекта, в кото­рых мозг становится субъектом Мыслью- мозгом; это три плана, три плоти, на кото­рых он ныряет в пучину хаоса, чтобы победить её» (Делез Ж., Гваттари Ф. Что такое философия? Спб., С.268)

В отличии от Делеза и Гваттари, которые в своей работе далее анализируют специфику мен­тальных форм: религии, науки, искусства и философии в туманных выражениях. Лавров делает то же самое, но в более ясных положениях. Лавров пишет, что мысль при преобладании чув­ства, принятого некритически дает элемент догматический религиозного типа. При наличии же критической мысли, при помощи чувства мысль дает красоту и элемент искусства, при отсут­ствии же чувства критическая мысль по­рождает истину и эле­мент знания (в том числе науку), при содействии же чувства кри­тическая мысль порождает це­лостность и дает элемент фило­софии. Он при этом под­черкивает, что все это не есть какая-то область духа, а именно элемент духа, который имеет один и тот же предмет: «Тот же самый вид с точки зрения искусства есть стройный ряд очертаний, красок и светотени, возбуждающий настроение грусти или веселия, сочувствия, отвращения, довольства или раздражения; с точки зрения науки это определенные предметы минерального, растительного и животного царства, сгруп­пированные в определен­ные массы, соответствующие известному объекту, весу, тепло­проводимости, химическому со­ставу, указывающие на определенное количество затра­ченного труда, выражающие определенную ценность.. С точки зрения философии – это одно звено цепи, связывающей всю вселенную и всю историю в одно цельное представление, звено, имеющее смысл лишь в этой цепи. С точки зрения религии, это лишь повод к благодарственной или покровительственной молитве, которое одно имеет право на внимание. Одно и то же слово: свет, реформация, воз­буждает самые многоразличные процессы мысли, в которых могут участвовать все эти элементы в раз­личных комбинациях.

К тому же надо заме­тить, что нет ни одного человека, в котором мысль могла бы ис­ключительно заключать в себе лишь один из указанных элементов» (Лавров П.Л. Соб­рание сочинений. IV серия. Вып.1 Пг., 1918. С.34)

Самое главное, он также, как и вышеуказанные авторы, являющиеся одними из лидирующих европейских философов, признает равноправность всех этих сфер, каж­дый человек принимает ту или иную форму понимания действительности в зависимо­сти от своих пристрастий, делает это часто непроизвольно: «Государственник и религиозный мистик, политический индиффе­рентист и народник-фаталист, пессимист и верующий в фатальность прогресса, художник, мыслящий образами, и мыслитель, невольно обобщающий все им воспринимаемое – все они могут обладать одинаковым знанием и одинаковой добросовестной решимостью передавать и группировать факты, как они восприняли и поняли эти факты, не искажая намеренно ни одной подробности; и тем не менее эти факты будут в их уме иначе распределяться, иначе окрашиваться, будут иначе входить в общую картину прошлого, будут иначе поняты в их ие­рархии и в их комбинации» (Арнольди С.С. (Лавров П.Л.) Задачи понимания истории. Проект вве­дение в изучение эволюции человеческой мысли. М., 1895. С.93)

Но это не значит, что он «плюралист» типа П. Фейерабенда, он не утверждает принцип «гносеологического анархизма», тем более так любимого Полом Фейерабендом «дадаизма». Он видит, что нормальный человек и общество, придают значимость жиз­ненно важным отраслям человеческой мысли. Лавров подчеркивает, что за «…источники всей эволюции человеческой мысли приходится, по-видимому, принять мысль техническую и творчество общественных форм. И то и другое вы­рабатывается в пси­хической деятельности человека, как орудия в борьбе за существование, по­добно тому как различные биологические органы и функции раз­виваются в мире биологиче­ских организмов. Как орудия этой борьбы, две упомянутые области мысли оказыва­ются у че­ловека унаследованными от его зоологических предков» (Арнольди С.С. (Лавров П.Л). Задачи понимания исто­рии. Спб., 1903, С.58)

«Тот же самый вид с точки зрения искусства есть стройный ряд очертаний, красок и светотени, возбуждающий настроение грусти или веселия, сочувствия, отвращения, до­вольства или раз­дражения; с точки зрения науки это определенные предметы минерального, растительного и животного царства, сгруппированные в определенные массы, соответствующие известному объему, весу, теплопроводимости, химическому составу, указывающие на определенное коли­чество затраченного труда, выражающие определенную ценность.. С точки зрения философии – это одно звено цепи,, связы­вающей вся вселенную и вся историю в одно цельное представле­ние, звено, имеющее смысл лишь в этой цепи. С точки зрения религии, это лишь повод к благо­дарственной или правительственной молитве, которое одно имеет право на внимание. Одно и то же слово: свет, реформация возбуждает самые многоразличные процессы мысли, возбуждает самые многоразличные процессы мысли, в которых могут все эти элементы в раз­личных комбинациях.

К тому же надо заметить, что нет ни одного человека, в котором мысль могла бы ис­ключи­тельно заключать в себе один из указанных элементов» (Лавров П.Л. Собрание сочинений. IV серия. Вып.1 Пг., 1918. С.34)

«В миросозерцание человека входит два элемента: представления и понятия, полученные по преданию или вследствие влияния окружающей среды и непроверенные критикой, а также представления и понятия, проверенные критикой, доказанные, про­думанные. Первые составляют область привычек, обычаев, верований; вторые- область знаний и теоретических взглядов. Теоретические взгляды сводятся на более или менее ловкое и стройное соглашение прочих областей точно также, как обычаи разлагаются при внимательном исследовании на привычки и на верования. Затем эти три элемента: привычки, верования и знания и остаются, как основные содержания человеческих ми­росозерцаний, коренящееся в человеческих потребностях, развивающееся в самые разнообразные формы человеческой культуры и человеческой мысли: в деятельность государственного человека, как и в мечтание аскета; в промышленное предприятие, как в лирическую песнь; в жизнь остравитянина Отаити, как в систему философа.

Итак, в основу истории цивилизации, должны лечь: история привычек, история верований, история знаний» (Лавров П.Л. Собрание сочинений. IV серия. Вып.1 Пг., 1918. С.48)

1. ФИЛОСОФИЯ

Мнения о философии Лавров высокого, что для философа довольно порази­тельно. В «Трех беседах…» он говорил, что «…философия, и она одна, вносит смысл и человеческое значе­ние во все, куда она входит. Мы осмысливаем нашу деятельность на столько, на сколько вно­сим в нее элемент философии. На сколько человек обязан себе отдавать ясный отчет в каж­дом своем слове, в своих мыслях, чувствах и действиях, на­столько он обязан фи­лософство­вать. Пренебрежение философией есть искажение в себе человеческого сознания. Требование созна­тельной философии равнозначительно требованию развития человека» (Лавров П.Л. Философия и социология. Избранные произведения в 2х т. Т.1. М., 1965. С.517). Звучит как услаждающая слух и душу по­эзия. Можно только позавидовать, что Лавров родился в 1823 году, а не в 1973. Он бы так уже не сказал, обогатившись опытом современных «философов». С многими он, ес­те­ственно, не согласился, ибо для него философия есть настолько «существенно-про­грес­сивная» форма, насколько опирается на достижения научной мысли. Но он не «кардинальный сциентист». Лавров в своих «Исторических письмах», которые читала и пла­кала над которыми вся обра­зованная Россия того времени пишет: «Философские идеи важны не как проявление процесса развития духа в его логической отвлеченности, а как логические формы сознания человеком более высо­кого или более низкого уровня своего достоинства, бо­лее обширных или более тес­ных целей своего существования; они важны как форма протеста против настоящего во имя желания луч­шего и справедливейшего общественного строя или как формы удовлетворения на­стоящим» (Лавров П.Л. Философия и социология. Избранные произ­ведения в 2 т. Т.2. М., 1965. С.22). Вот бы всем философам на каком-нибудь очередном международном конгрессе зачитать эти слова Петра Лавровича в назидание, особенно сторонникам абстрактного философствования «в-себе –для-себя».

В связи со своим видением философии П.Л. Лавров критикует гегелевскую филосо­фию, подчеркивая: «Философия Гегеля не обнимает процесса жизни: она только обни­мает мышление о жизни. Она есть частная философия, а не вся философия. Она обни­мает лишь все сущее как мыслимое и мыслимое од­ним способом принимая действи­тельным лишь процесс мышления; она не обнимает мышления всего сущего как дейст­вительного вне процесса мышления. Но мышление не есть единственный про­цесс, со­единяющий сознающее Я с реальным ми­ром: остается еще процесс реализова­ния, как творчество и как жизнь. Обе эти отрасли, в их реальности, вне философии Ге­геля, ко­торая их только мыслит. Поэтому истинная философия нашего времени должна включать в себе ге­гелизм, но не заключаться в него» (Лавров П.Л. Ответ г. Страхову \\ Оте­чественные записки 1860 №12. С.107)

Но он критикует также материализм Бюхнера и Молешотта, которому Лавров первый посвятил серию работ в русской печати. Тогда их имена в России были «за семью печа­тями». В Германии «Сила и мате­рия» К. Бюхнера вышла в 1855 году, а уже в «Отечественных за­писках» в 1859 году появилась статья П.Л. Лаврова «Механическая теория мира». И вот что он пишет о материализме: «..материализм (и всякий догматизм), выходя из начала отдельного человека в его це­лостности, из начала подчиняющего себе человека, неиз­бежно приходит к необходимо­сти всех поступков человеческих, к призрачности всех поступков человеческих, к при­зрачности нравст­венной оценки и к требованию (безнравственному и невозможному), чтобы человек из­бегал нравственной оценки, от­выкал от нее, страшился к полному ин­дефферентизму и тем самым от­рицал всякое по­буждение к деятельности» (П. Л. Лавров Моим кри­тикам \\ Русское слово 1861 июль VI. С.68).

Он, в отличие от «идеалистов» и «материалистов», считает: «Задача будущей, еще не существующей философской системы, должна заключаться в стройном уяснении всего человека в его тройном отношении: к своему познанию, к внешнему миру и к преданию. Все видоизменения сознания, все законы природы, весь процесс предания исторического должен построиться в этой системе в единое целое. Но, по всей вероятности, ис­ходной точкой должно будет служить не наблюдение чув­ственное, а сознание, потому что оно обуславливает знание внешнего мира и преемственность пре­дания. Оно есть необходимое звено, связывающее все сущее; потому что оно есть су­щественная особенность всего мыслящего» (Лавров П.Л. Механическая картина мира \\ Отечественные записки 1859. №4. С.491-492). И это зачатки антропологической фило­софии и культурологии – единственно возможной формы современной философии.

Он это понимал: «Насколько методы естествознания и их приложения к вопросам всех областей мышления со­ставляли главную характеристическую черту первой половины нашего века, связывая его не­разрывно с великими начинаниями эпохи Галилея, Декарта и Ньютона, настолько же едва ли не следует признать характеристической чертой вто­рой половины того же века приемы сравни­тельно – социологические и исторически-эволюционные» (Лавров П.Л. (Арнольди С.С.) Задачи понимания истории. Проект вве­дения в изучение эволюции человеческой мысли. М., 1895. С.XI). Конечно надо учитывать, что начало перестройки ментальности в русло культурологической парадигмы шло болезненно, оно продолжается и сейчас.

Его понимание философии как носительницы смысла прекрасно и уникально, как нельзя актуально для нашего времени «постмодерна». Для него философия есть некое целостное образование, которое объединяет смыслы человеческой культуры. Вот что он писал: «.. каждый имеет свою философию, но, рассматривая вместе ряд замечатель­нейших личностей данного периода, мы улавливаем характеристические черты, отличающие стремления эпохи, дающие ей образ и позволяющие нам оживить её в её особенностях в нашем воображении. Религиозный элемент указывает связь мысли дан­ной эпохи с минувшим; научный элемент измеряет силу этой мысли; эстетический – её привлекательность; философский элемент составляет её жизнь.

Из этих четырех элементов строится человеческая мысль, из их развития состоит и ис­тория мысли. Традиция предъявляет свои требования; наука и знание завоевывают но­вые области; искусство украшает путь своими нестареющими, бессмертными созданиями; философия организует воспоминания минувшего, заботы настоящего и стремления в будущему в одно целое» (Лавров П.Л. Собрание со­чинений. IV серия. Вып.1 Пг., 1918. С.37)

Интересна точка зрения Лаврова: «Философское доказательство – это доказательство единства в человеке теоретической и практической деятельности, т.е. доказательство единства личности» (Энциклопедический словарь. Т.V. Спб., 1862. С.7)

Философия есть везде. На вопрос: что такое философия, П.Л. Лавров отвечает следующим образом: «Философия в знании есть построение всех сведений в стройную систему, понимание всего сущего как единого, единство в понимании. Философия в творчестве есть внесение понимания мира и жизни в творческую деятельность, воплощение понятого единства всего сущего в образ, в стройную форму, единство мысли и формы. Философия в жизни есть осмысление ежедневной деятельности, вся­кое понимание всего сущего как единого в нашу деятельность, воплощение понятого единства всего сущего в практический идеал, единство мысли и действия. Довольно сблизить эти выражения, чтобы в них прочесть отдельные термины одного понятия, отдельные признаки одной деятельности.

Философия есть понимание всего сущего как единого и воплощение этого понимания в художественный образ и в нравственное действие. Она есть процесс отождествле­ния мысли, образа и действия» (Лавров П.Л. Философия и социология. Избранные произведения в 2-х томах. М., 1965. Т.1. С.571).

РЕЛИГИЯ

В отличие от науки: «Религия действует во имя совершенно другого начала, и ее путь для овладения человеком совершенно иной. Она является как высший, внечеловече­ский авторитет. Она начинает с требования безусловной покорности. Истинная религия должна обнять все, охватить всего человека, проникнуть все изгибы его духа и своим светом озарить внезапно все углы действительности. Ей нечего доказывать; если она дозволяет себе объяснение, истолкование, то это лишь из снисхождения к слабым си­лам человека; но для нее есть одно доказательство – её существование. В ней нет неяс­ностей: кажущиеся неясности существуют для рассудка, если он свою частную мерку приложит к целому зданию религии; она создана по другой мерке, и в ней все * существующее ясно потому лишь, что оно в ней существует» (Лавров П.Л. Философия и социология. Избранные произведения в 2-х томах. М., 1965. Т.1. С.91-92)

2. ИСКУССТВО

«Работа мысли эстетической развилась на почве мысли технической вообще, выделяя те формы последней, которые были вызваны побуждениями украшать жизнь, стремлением к привлекательному. Здесь выработалась и элементарная область игры и забавы, и позднейшее творчество правдивых патетических настроений, т.е. область искусства; на высшей стадии эволюции, под влиянием общего стремления к развитию мысли, получило место в искусстве творчество изящных форм с идейным содержа­нием. Таким образом в области мысли эстетической приходится брать в соображение отношение её и к мысли технической, из кото­рой она выделилась, и к забаве, параллельно с областью которой искусство выработалось, и к сферам мысли религиозной, философской, научной и нравственной, доставлявшим искусству, на высшей ступени его развития надлежащее идейное содержание. Кроме того, вследствие не­избежного отражения общественных забот на продукты всех областей мысли человека, следует иметь в виду и общественную роль искусства, по * отношению к по­добной же роли всех только что упомянутых, соседних с ней областей» (Арнольди С.С. Задачи понимания истории. Проект введение в изучение эволюции человеческой мысли. М., 1895. С.66-67)

3. НАУКА

«Точно так же как искусство имеет только свои формы, как жизнь есть только процесс, а материала своего не имеют. Весь материал искусства, жизни, философии принадле­жит науке» ((Лавров П.Л. Философия и социология. Избранные произведения в 2-х томах. М., 1965. Т.1. С.537)

«Наука говорит человеку, что есть. Гипотезы, теории, метафизические системы гово­рят ему, что может быть, с большей или меньшей вероятностью. Практическая фило­софия должна отвечать на вопрос: что должно быть?» (Лавров П.Л. Философия и со­циология. Избранные произведения в 2-х томах. М., 1965. Т.1. С.363)

«Научные методы не составляют чего-то особенного, внезапно появляющегося в об­ласти фактов, сверхъестественного откровения, появляющегося в данную минуту лич­ной и общественной жизни. Они тесно связаны с обыденными профессиями этой жизни, в них зарождаются, из них вырабатываются» (Лавров П.Л. Формула прогресса Н. К. Михайловского. Противники истории. Научные основы истории цивилизации. Спб., 1906. С.52)

«Для того, чтобы животный организм мог существовать, ему необходимо знать суще­ствование некоторых определенных фактов; необходимо понимать * значение этих фактов в связи со своими потребностями, пользами и стремлениями; необходимо дей­ствовать сообразно этому знанию и пониманию. Когда организм вполне приспосо­бился к среде, вполне уравновесился в борьбе за существование с другими соперни­чающими ему организмами, то круг его знания, понимания, действия прекращает свой рост. Организм продолжает повторять миллионы раз и в миллиардах экземпляров все тот же цикл охватывания своей пассивной и активной жизнью одной и той же ограниченной группы внешних фактов. Он входит в круговорот природы, как более или менее сложная составная часть общего механизма. Его могут постигнуть катастрофа, как они могут постигнуть и небесные тела, движущиеся в пространстве. Но это катастрофы случайные, т.е. не входящие в обычный, законный круговорот процесса жизни существ, о котором идет дело» (Лавров П.Л. Формула прогресса Н. К. Михайловского. Противники истории. Научные основы истории цивилизации. Спб., 1906. С.52-53)

«Но есть организмы, находящиеся еще в процессе приспособления к среде. Им приходится усваивать новые факты, лучше понимать старые и вырабатывать новые приемы деятельности, чтобы отстоять себя, увеличить свои наслаждения, осуществить свои потребности, как старые, уже прежде развившиеся, но еще не удовлетворенные, так и новые, развивающиеся в процессе приспособления. Это усвоение новых фактов, улучшение * понимания, выработки новых форм деятельности, развитие новых потребностей, - которые, в свою очередь, требуют нового знания и понимания, новой деятельности, - составляют историю этих приспособляющихся организмов, историю законную, если эти процессы совершаются прогрессивно: историю, полную печальных случайностей и катастроф, если знания утрачиваются, понимание заменяется рутиной, деятельность суживается, потребности атрофируются. Для этих организмов прогресс не всегда действителен, но всегда возможен. Это – организмы, имеющие историю. Изменения, с ними совершающиеся, не могут быть рассматриваемы, как случайности, как катастрофы, при которых один круговорот повторяющихся явлений сменяется дру­гим круговоротом явлений, опять-таки повторяющихся. Нет, в этом фазисе их существование круговорота и повторения быть не может, так как каждый момент су­ществования, давая новые условия развития, вызывая новые потребности, не дает уже возможности вернуться к одному из прежних моментов существования» (Лавров П.Л. Формула прогресса Н. К. Михайловского. Противники истории. Научные основы исто­рии цивилизации. Спб., 1906. С.55-56)

«В настоящем фазисе развития земного шара, эту историческую жизнь приписывают лишь человечеству» (Лавров П.Л. Формула прогресса Н. К. Михайловского. Против­ники истории. Научные основы истории цивилизации. Спб., 1906.С.57)

Он допускает, что: «Может быть, и оно когда-нибудь дойдет до полного приспособле­ния к среде, перестанет развивать в себе новые потребности, а следовательно, заключит круг усваиваемых им фактов, закрепит этот круг раз и навсегда уже не идущим вперед пониманием, и ограничится на все будущее время лишь определенными формами дея­тельности. История человечества тогда прекратиться» (Лавров П.Л. Формула прогресса Н. К. Михайловского. Противники истории. Научные основы истории цивилизации. Спб., 1906.С.57)

«Наука опирается на личное исследование; она кладет в свое основание беспредельное сомнение и шаг за шагом, путем постепенного расширения, увеличивает свою область. Она предоставляет каждому право нападать на всякое свое положение; сама вызывает, ищет возражения; она не требует покорности, но доказывает, * устраняет противоре­чия. Она беспрестанно сознается в своей недостаточности, неточности, неполноте. Наука требует метода, разделяющего неоднородные понятия, строго последователь­ного. Она требует ясности во всем том, что принадлежит к ее областям и выкидывает из себя неумолимо все неясное, двусмысленное» (Лавров П.Л. Философия и социоло­гия. Избранные произведения в 2-х томах. М., 1965. Т.1. С.90-91)

Естествознание и история.

Лавров является первым «неокантианцем» не только России, но и Европы. Кант – его любимейший философ. «Зна­ко­вые» ра­боты неокантианства О. Либмана и Ф.-А. Ланге вышли в 1865-1866 гг. Работа «О пуб­лици­стах- попу­ляризаторах и о естествознании», где схожие мысли с неокантианцами развил П.Л. Лавров вышла в девятом номере «Со­временник» за 1865 год. Вот что в ней пишет Лавров, кри­тикуя позицию «натурали­стов» (в частности Пи­сарева): «История отличается существенно тем от прочих человеческих знаний, что в ней группы явле­ний не повторяются; вечно возникают в ней новые комбинации предшествующих обстоя­тельств, которые приводят к событиям, лишь однажды совершающимся. Следовательно, слова закон и понимание в приложе­нии к истории имеют совершенно иной смысл, чем в других об­ластях мысли» (Лавров П.Л. Собрание сочинений. IV серия. Вып.1 Пг., 1918. С.66)

Он всегда настойчиво подчеркивал следующее: «Чрезвычайная сложность историче­ских собы­тий делает каждый факт собственно истории че­ловечества, единственным экземпляром в своем роде: в нем встречаются элементы, подобные прежним; но целое его не повторяется. Поэтому предсказание становится не исполнимым и путь наведения не приложим» (Лавров П.Л. Собра­ние сочинений. IV серия. Вып.1. Пг., 1918. С.5)

«В жизни общества историк не записывает явлений, повторяющихся ежегодно с мате­матиче­ской правильностью, но отмечает лишь то, что изменяется (Лавров П.Л. Философия и социология. Избранные произведения в 2-х томах. М., 1965. Т.2. С..29)

«Во всех прочих процессах исследователь ищет закона, охватывающего явления во всех его по­вторениях; только в историческом процессе представляет интерес не закон повторяющегося яв­ления, а совершившееся изменение само по себе» (Лавров П.Л. Фи­лософия и социология. Избранные произведения в 2-х томах. М., 1965. Т.2. С.31)

«На сколько методы естествознания и их приложения к вопросам всех областей мышления со­ставляли главную характеристическую черту первой половины нашего века, связывая его не­разрывно с великими начинаниями эпохи Галилея, Декарта и Ньютона, настолько же едва ли не следует признать характеристической чертой второй половины того же века приемы сравнительно- социологические и исторически-эволюционные» (Арнольди С.С. (Лавров П.Л. Задачи понимания истории. Проект вве­дения в изучение эволюции человеческой мысли. М., 1895. С.XI)

Но, как правильно подчеркивал в частности Н. Серно-Соловьевич: «…если естество­знание ограничиться одними научными выводами, не имея в виду общественных во­просов, - оно попадет в ту же филистерскую колею, в которую попала и отвлеченная философия. Вот почему, мне кажется, между общественной наукой и естествознанием должен произойти – и чем скорее, тем лучше – обмен главных сил их, т.е. одна может позаимствоваться от другой превосходным методом и дать ему, в свою очередь, пре­восходные стремления» (Серно-Соловьевич Н. «Не требует ли нынешнее состояние знаний новой науки \\ Русское слово. 1865. №1. С.227)