Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!
|
|
Глава LX. ЛИНЬ
В связи со сценой китовой охоты, описание которой последует несколькониже, а также в целях разъяснения всех прочих подобных сцен я должен повестиздесь речь о магическом, а подчас и убийственном гарпунном лине. Первоначально лини, употребляемые для промысла, изготовлялись из лучшихсортов пеньки, слегка обкуренной смолой, но не пропитанной ею, в отличие отобыкновенных тросов; дело в том, что хотя смола и придает пеньковым прядямгибкости, необходимой при свивании, да и сам трос становится от неепослушнее в руках матроса, тем не менее в обычном количестве смола не толькосделала бы гарпунный линь слишком жестким для того, чтобы его можно былосворачивать в узкие бухты, но и вообще, как понимают теперь многие моряки, ее применение отнюдь не увеличивает прочности и крепости тросов, а толькопридает им гладкости и блеску. В последние годы на американских китобойцах пеньковые лини оказалисьпочти полностью вытесненными манильскими, потому что волокна абаки, дикогобанана, из которых они изготовляются, хоть и быстрее снашиваются, чемпеньковые, зато крепче, значительно мягче и эластичнее и, кроме того, добавлю я (поскольку эстетическая сторона существует во всяком предмете), они гораздо красивее и приличнее на судне, чем пенька. Пенька - этосмуглокожая чернавка, вроде индианки, а манила с виду - златокудраячеркешенка. Толщина гарпунного линя - всего две трети дюйма. С первого взгляда и неподумаешь, что он такой крепкий. Опыт, однако, показывает, что каждая из егопятидесяти одной каболки выдерживает груз в сто двадцать фунтов, и, сталобыть, весь трос целиком выдержит нагрузку чуть ли не в три тонны. В длинугарпунный линь для промысла на кашалотов обычно имеет около двухсот морскихсаженей. На корме вельбота ставят кадку, в которую он укладывается тугимикольцами, не такими, как змеевик в перегонном аппарате, а в форме круглогосыра, плотными, тесно уложенными " наслойками" - концентрическими спиралями, почти без всякого просвета, если не считать крохотного " сердечка" - узкоговертикального отверстия, образующегося по самой оси этого веревочного сыра.И так как малейшая петля или узел при разматывании линя грозит унести заборт чью-нибудь руку, ногу, а то и все тело целиком, линь укладывают в кадкус величайшей тщательностью. Иной раз гарпунеры убивают на это дело целоеутро, натягивая линь высоко на снастях и пропуская его вниз через блок, чтобы при сворачивании он нигде не перекрутился и не запутался. На английских вельботах вместо одной кадки ставят две, и один линьукладывается пополам в обе кадки. Это имеет свои преимущества, посколькукадки-близнецы бывают значительно меньших размеров, проще устанавливаются влодке и не так ее перегружают, как американская кадка, имеющая около трехфутов в диаметре и соответствующую высоту, и для суденышка, сколоченного изполудюймовых досок, представляющая довольно-таки увесистый груз, ибо днищевельбота подобно тонкому льду, который может выдержать немалую нагрузку, если ее распределить равномерно, но тут же проломится, если сосредоточитьдавление в одной точке. Когда американскую кадку покрывают крашенымбрезентом, кажется, будто вельбот отвалил от судна, чтобы свезти в подароккитам чудовищно большой свадебный пирог. Оба конца у линя выводятся наружу, нижний конец с огоном, или петлей, поднимается со дна кадки по стенке и свободно свешивается через край. Этонеобходимо по двум соображениям. Во-первых, для того чтобы легче былопривязать к нему линь с соседнего вельбота, если подбитый кит уйдет такглубоко под воду, что весь линь, первоначально прикрепленный к гарпуну, грозит исчезнуть в волнах. В подобных случаях кита просто передают, словнокружку эля, с одного вельбота на другой, хотя первый вельбот и остаетсяпоблизости, чтобы оказать, если понадобится, помощь своему напарнику.Во-вторых, это диктуется соображениями общей безопасности, потому что, будьнижний конец линя прикреплен к лодке, подбитый кит, иногда утягивающий засобой под воду весь линь за какое-то одно короткое мгновение, не остановитсяна этом, но неизбежно потянет за собой в пучину моря обреченный вельбот, итогда уже никаким герольдам и глашатаям его не сыскать. Перед тем как спустить на воду вельбот, верхний конец линя вытягиваетсяиз кадки, заводится за лагрет на корме и потом укладывается во всю длинулодки между двумя рядами гребцов, сидящих у бортов наискосок друг от друга, протягивается прямо через вальки весел, так что при гребле матросы задеваютего руками, в самый нос вельбота, где имеется колодка со свинцовым кипомжелобом, из которого ему не позволяет выскользнуть деревянный шпенек длинойс гусиное перо. На носу линь свисает за борт небольшим фестоном, а потомснова перекидывается внутрь; здесь часть линя саженей в десять - двадцать(называемая передовым линем) сворачивается и укладывается тут же, в носу, аостальной линь тянется вдоль борта к корме, где прикрепляется к короткомуштерту - тросу, который привязывают к самому гарпуну; однако предварительноэтот штерт подвергается всяким замысловатым таинственным манипуляциям, перечислять которые слишком уж скучно. Таким образом, гарпунный линь оплетает вельбот, обвивая и опоясывая егово всех направлениях. Каждого гребца захватывает он своими гибельнымиизгибами, и на робкий взгляд новичка кажется, будто это сидят индусскиефакиры, для развлечения публики увитые ядовитыми змеями. И без привычки ниодин сын смертной женщины не усидит спокойно среди этой пеньковой путаницы, налегая со всей силой на весло и думая о том, что в любую, никому не ведомуюсекунду может быть заброшен гарпун и тогда все эти ужасные извивы мгновеннооживут, словно кольцеобразная молния; невозможно помыслить об этом, чтобыдрожь не пронзила вас до мозга костей, превращая его в трепещущий студень.Однако привычка! - удивительно! чего только не сделает привычка? Никогда надкрасным деревом своего стола не услышите вы таких веселых острот, такогогромкого смеха, таких превосходных шуток и находчивых ответов, как надбелыми полудюймовыми кедровыми досками вельбота, в котором шестеро матросов, составляющих его команду, словно висельники, подвешены на веревке; они, можно сказать, с петлей на шее движутся прямо смерти в зубы, вроде шестерыхграждан Кале, явившихся к королю Эдуарду. Теперь, вероятно, вы без особого труда представите себе причину техдовольно частых на промысле несчастных случаев - изредка отмечаемых даже впечати, - когда разматывающийся линь захватывает матроса и уносит его заборт, в воду. Ибо сидеть в вельботе, когда линь убегает за гарпуном, - этовсе равно что сидеть внутри работающего на полном ходу паровоза, средисвиста и шипения, когда со всех сторон вас задевают различные крутящиесявалы, снующие поршни и колеса. И более того: ведь окруженный смертельнымиопасностями, ты не можешь даже сидеть неподвижно, потому что лодка качается, словно люлька, и тебя без всякого предупреждения швыряет из стороны всторону; так что лишь благодаря своевременно проявленному искусствубалансирования и величайшему напряжению воли и энергии ты сумеешь избежатьсудьбы Мазепы и не оказаться унесенным туда, куда даже всевидящему солнцу недобраться вслед за тобой. Но это еще не все. Подобно тому как мертвый штиль, который зачастуютолько предшествует шторму и предвещает его, кажется нам еще ужаснее, чемсамый шторм; ибо штиль - это не более как обертка, оболочка шторма; оназаключает его в себе, как безобидное с виду ружье заключает в себе гибельныйпорох, и пулю, и сам выстрел; точно так же и грациозная неподвижностьгарпунного линя, безмолвно вьющегося вокруг гребцов, пока его не привели вдействие, - эта неподвижность несет в себе больше подлинного ужаса, чем дажесама опасность. Но к чему лишние слова? Ведь все мы живем на свете обвитыегарпунным линем. Каждый рожден с веревкой на шее; но только попадая внеожиданную, молниеносно затягивающуюся петлю смерти, понимают людибезмолвную, утонченную, непреходящую опасность жизни. И если ты философ, тои в своем вельботе ты испытаешь ничуть не больше страха, чем сидя вечеркомперед камином, где подле тебя лежит не гарпун, а всего лишь безобиднаякочерга.
Данная страница нарушает авторские права?