💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Танцующий дом

Нижняя губа оттопырена, щеки надуты — Арсюша трудится: режет пластилин пластмассовой стекой. Режет уроки напролет. Заменила пластилин глиной — результат тот же. То лепешки, то котлеты, то пряники. Арсюша оправдывается сам перед собой: мол, у всех что-то понятное, и у него.

Режущие предметы завораживают детей наравне с огнем и во­дой. А в каждой коробке пластилина три пластмассовые стеки разом: ножик прямой, с зубцами и лопатой. Обычно дети быстро те­ряют интерес к стекам — больно уж много того, что их здесь зани­мает. На столе цветными пачками возвышаются фантики, лежат в коробочках бисер и пуговицы. За спиной — дом клоуна из кленовых листьев. У клоуна в доме есть все необходимое, и окно у него клоунское — два кленовых листа, украшенных цветными ша­рами. С другой стороны — железная дорога, с третьей — огромное чудо-дерево с жар-птицами и «птенцами» да гнездами «жар-птичь­их» золотых яиц.

Ко всему в придачу — учительница. Она шутит, рассказывает небывалые истории про вполне бывалых людей, и под эти россказ­ни в руках что-то мнется, гнется и наконец вылепляется.

Арсюше эта музыка ни к чему. Войдя в класс, он хватает первую попавшуюся стеку и погружается в «резню». К концу урока пол­стола занято щедрой продукцией.

Ножницы он не жалует — вещь заковыристая: то режут, то жуют лист, а стека врубается в мякоть пластилина. Раз — отсечено! Или он во что-то играет сам с собой? Что-то же он нашеп­тывает себе под нос, тюкая стекой по пластилину?!

На призывы отзывается с жаром. Стоит сказать: «А давайте», как он громче других кричит: «Давайте!»

Однако использовать свои «нарезки» для общего дела отказывается.

— Пусть лежит, — говорит твердо. — Это мне нужно.

Может, Арсюша взял повышенные обязательства по рубке ле­са? И все это у него — бревна? Арсюшина мама в претензии:

— Все с работами, мой — с пустыми руками. Что же он у вас делает?

— Режет пластилин.

— Почему же все дети лепят, а он режет?

— Не знаю. Может, вы запрещаете ему пользоваться ножни­цами и ножом?

— Разумеется. Мы и стеки из пластилина выкидываем.

Ясно, Арсюша рвется на лепку вкусить от запретного плода. Все оказалось до обидного просто. В завершение беседы Арсюшина мама велела мне убрать из его коробки стеки.

Я не исполнила приказа. Когда-то же ему должно надоесть! А может, это вовсе и не однообразное занятие?! Мы не знаем, что постигает ребенок в процессе нудного, как нам кажется, дела. Может, он воображает себя Георгием-победоносцем, разящим змия?

Сидит за столом, такой неприметный с виду, а на самом деле — герой с копьем. Скорее всего, он так себя и видит. Дома ему не до­веряют, считают маленьким.

— Ты храбрый парень, — похвалила его как-то. Он победно улыбнулся, движением глаз показывая — да, вот сколько нарубал, ничего себе сила!

— А мог бы ты из всего этого гору сложить, огромную, ска­листую? На ней ты стоишь, Илья Муромец, смотришь вдаль: нет ли врагов за холмом?

— А где взять Илью Муромца?

— Вырубим! Прямо из целого куска, ножом.

Арсюша соорудил гору. Высоченную. Потом «вырубили» бога­тыря. Арсюша был изумлен, но и огорчен. Рассыпанные по столу куски пластилина ему были родными, понятными.

К чему бы он пришел сам, если бы я не влезла со своей горой?

Теперь Арсюша все делает наравне с детьми. Но того сияния, что излучали его глаза при «бессмысленной» рубке пластилина, уже нет. Я помешала ему. Процесс постижения мира ребенком должен быть сугубо самостоятельным. Помогать надо, когда про­сят. Арсюша не просил меня сооружать гору и Илью Муромца. Арсюша рыл свой ход, прорывал с завидной систематичностью. И тут я преградила ему путь. Гора и богатырь — вещи сами по себе неплохие, да как-то ни к чему, все заслонили собой. И обойти хочется, и искушение — забыть путь к норе, польститься на чужое, сотворенное его, Арсюшиными, руками. Своими руками дети спо­койно творят чужое — только искуси их взрослым умением. Пока­жи им, как лепится колобок и рисуется домик, — и ты ловко уве­дешь детей отих собственных мыслей и представлений.

«У тебя мешок, а у всех — домики!» — «И у меня домик, в него много гостей приехало, они там как стали танцевать, дом и раско­сился в разные стороны».

Образ танцующего дома (раз у него внутри танцы, значит, и он сам перекособочился) — детский. А ровный прямоугольник с треугольником-крышей не образ, а чертеж, выполненный в гори­зонтальной проекции.

Детей нельзя учить по-взрослому. Вмешиваясь в процесс, мы получим результат с большой погрешностью.