Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Мѣщанская трагедія въ пяти дѣйствіяхъ.






 

Дѣ йствующія лица:

 

Президентъ фонъ-Вальтеръ, при дворѣ германскаго владѣ тельнаго герцога.

Фердинандъ, сынъ его, майоръ.

Гофмаршалъ фонъ-Кальбъ.

Лэди Мильфорлъ, фаворитка герцога.

Вyрмъ, домашній секретарь президента.

Миллеръ, музыкантъ,

Его жена.

Лyиза, его дочь.

Софи, камеристка лэди.

Камердинеръ герцога.

Разныя побочныя лица.

 

ПЕРВОЕ ДѢ ЙСТВІЕ.

Комната музыканта.

ПЕРВЫЙ ВЫХОДЪ.

Миллеръ встаетъ со стула и отставляетъ въ сторону свой віолончель. Г-жа Миллеръ сидитъ у стола въ утреннемъ костюмѣ и пьетъ кофе.

Миллеръ (быстро ходя взадъ и впередъ). Говорю тебѣ разъ навсегда!... Дѣ ло завязывается не на шутку. Про дочь мою съ барономъ пойдетъ дурная слава. Нашему дому позоръ. Президентъ пронюхаетъ, и... Однимъ словомъ, я выдамъ этого молодца.

Жена. Ты не заманивалъ его къ себѣ въ домъ, не навязывалъ ему своей дочери.

Миллеръ. Не заманивалъ къ себѣ въ домъ! не навязывалъ ему дѣ вки! Станутъ объ этомъ справляться! Развѣ я не господинъ y себя въ домѣ? Мнѣ бы слѣ довало получше беречь свою дочь. Мнѣ бы слѣ довало хорошенько отдѣ лать майора, или тотчасъ же донести обо всемъ его превосходительству, господину папенькѣ. Молодому барону все какъ съ гуся вода -- дѣ ло извѣ стное! и всѣ бѣ ды обрушатся на голову скрипача.

Жена (допиваетъ чашку). Вздоръ! пустяки! что тебѣ сдѣ лаютъ? Кто тебя можетъ въ чемъ обвинить? Ты дѣ лаешь свое дѣ ло и подбираешь учениковъ, гдѣ можешь.

Миллеръ. Но ты мнѣ одно скажи -- что изъ всего этого выйдетъ? -- Не жениться же ему на дѣ вкѣ -- объ этомъ не можетъ и рѣ чи быть, а чтобы онъ взялъ ее себѣ въ... Господи, прости мое согрѣ шеніе! нѣ тъ, здорово живешь. Охъ, ужъ эти мусье фоны! Гдѣ -гдѣ, я думаю, не терся, какихъ, поди, шашень не заводилъ -- и самъ чортъ не разберетъ! Разумѣ ется, y этакого сластены текутъ слюнки на лакомый кусочекъ... Смотри ты y меня! берегись! Впрочемъ, будь y тебя въ каждой стѣ нной щели глазъ, стой ты часовымъ надъ каждой кровинкой -- и тутъ онъ вскружитъ ей голову y тебя подъ носомъ, а потомъ наставитъ и ей самой носъ, да и поминай его какъ звали, а дѣ вкѣ на всю жизнь позоръ: сиди, голубушка, а коль по нраву пришлось ремесло -- продолжай! (Ударяетъ себя кулакомъ по лбу). Боже милостивый!

Жена. Спаси насъ Господи!

Миллеръ. Надо самимъ-то не плошать. На что больше разсчитывать этакому вѣ трогону? Дѣ вушка красавица, стройная, ловкая. Что живетъ не въ хоромахъ -- не бѣ да. Съ вами, бабами, на это сквозь пальцы смотрятъ; далъ бы только Богъ мѣ стечко par terre -- только бы моему хвату эту статью обработать, а тамъ... Э! все пойдетъ какъ по маслу... Вотъ какъ y нашего Роднея, когда онъ носомъ француза почуетъ: тутъ ему и море по колѣ но. Я его и не виню. Человѣ къ бо есть... Какъ этого не знать.

Жена. Прочиталъ бы ты только, какія чудесныя записочки пишетъ баронъ твоей дочери. О Боже мой! да изъ нихъ какъ бѣ лый день ясно, какъ ему ея душенька дорога!

Миллеръ. Такъ и есть! кошку бьютъ, а невѣ сткѣ намѣ тки даютъ. Эхъ ты! Кому охота до дѣ ла добраться, стоитъ только на переговоры доброе сердце послать. Какъ я-то самъ дѣ йствовалъ?.. Только бы того добиться, чтобы сердца-то поладили; а тамъ-- живо: по ихъ примѣ ру и тѣ ло съ тѣ ломъ поладитъ. Челядь беретъ примѣ ръ съ господъ: глядишь, серебряный то мѣ сяцъ окажется подъ конецъ просто сводникомъ.

Жена. Посмотри, какія книги отличныя присылаетъ баронъ! Луиза по нимъ все и молится.

Миллеръ (свиститъ). Какъ-же! Молится! Держи карманъ! Алые здоровые соки природы еще слишкомъ тяжелы для нѣ жнаго макароннаго желудка его милости; ему надо отдать ихъ сначала искусственно подварить въ адской, ядовитой кухнѣ беллетристовъ. Въ печку эту дрянь! Дѣ вка наберется изъ нихъ Богъ знаетъ какихъ заоблачныхъ фантазій: кровь заходитъ какъ отъ шпанскихъ мушекъ; прощай тогда и малая-толика религіи, что кой-какъ съ великимъ трудомъ поддерживалъ въ ней отецъ. Въ печку, говорю! Дѣ вка набьетъ себѣ всякой дьявольщины въ голову; нагулявшись въ этомъ небываломъ царствѣ, подъ конецъ и дороги домой не найдетъ, забудетъ, станетъ стыдиться, что отецъ ея -- скрипачъ Миллеръ, и кончитъ тѣ мъ, что не будетъ y меня хорошаго, честнаго зятя, который могъ бы мнѣ быть такимъ усерднымъ помощникомъ. Нѣ тъ, чортъ меня побери! (Вскакиваетъ съ сердцемъ). Сейчасъ же за дѣ ло! къмайору.. Да, я покажу майору... гдѣ Богъ, а гдѣ порогъ. (Хочетъ итти).

Жена. Будь-же благоразуменъ, Миллеръ! Сколько получили мы одними подарками.

Миллеръ (возвращается и останавливается передъ нею). Цѣ ной крови дочерней? Убирайся ты къ чорту, гнусная сводня! Да скорѣ е пойду я по-міру со своею скрипкой и стану давать свои концерты за чашку похлебки; скорѣ е разобью свой віолончель и стану навозъ возить, чѣ мъ притронусь къ деньгамъ, за которыя единственное дитя мое продастъ свою душу и вѣ чное блаженство. Брось свой проклятый кофей, да перестань табакъ нюхать, такъ и не для чего будетъ тебѣ водить дочь на рынокъ -- лицомъ продавать. Я и сытъ былъ, и всегда была y меня хорошая рубашка на тѣ лѣ, прежде чѣ мъ затесался ко мнѣ въ домъ этотъ чудодѣ йный франтъ.

Жена. Вдругъ-то пыли не подымай! Такъ вотъ весь и загорѣ лся! Я одно говорю -- не слѣ дуетъ намъ пренебрегать майоромъ, вѣ дь онъ сынъ президента.

Миллеръ. Вотъ въ чемъ штука-то! Да поэтому, именно поэтому-то и надо сегодня же положить всему конецъ. Президентъ еще поблагодаритъ меня, если онъ честный отецъ. Почисть-ка мнѣ мой красный плисовый кафтанъ: отправлюсь къ его превосходительству. Я его превосходительству скажу: " вашего превосходительства сынку приглянулась моя дочь; въ жены она ему не годится, а въ наложницы -- слишкомъ, дорога! -- и баста! Недаромъ меня зовутъ Миллеромъ!

 

ВТОРОЙ ВЫХОДЪ.

Прежніе. Секретарь Вурмъ.

Жена. А! съ добрымъ утромъ, господинъ Вурмъ! Наконецъ-то вы опять доставляете намъ удовольствіе...

Вурмъ. Полноте, полноте, кумушка? При милостяхъ высокаго дворянства, что ужъ за удовольствіе отъ насъ, мѣ щанъ?

Жена. Ужъ чего вы не скажете! Господинъ майоръ фонъ-Вальтеръ точно утѣ шаютъ насъ отъ времени до времени своей высокой милостью; но изъ-за этого мы никѣ мъ не пренебрегаемъ.

Миллеръ (съ досадой). Дай кресло, жена! Кладите вашу шляпу, господинъ Вурмъ.

Вурмъ (кладетъ шляпу и палку и садится). Ну-съ, а какъ здоровье моей будущей -- или бывшей?... Я надѣ юсь... вѣ дь я увижу ее -- мамзель Луизу?

Жена. Благодаримъ за память, господинъ Вурмъ! Дочь y меня вовсе не спѣ сива.

Миллеръ (сердито толкаетъ ее въ бокъ). Жена!

Жена. Жаль, что она не можетъ имѣ ть чести видѣ ться съ вами. Она y обѣ дни.

Вурмъ. Пріятно слышать! пріятно слышать! y меня будетъ, значитъ, богомольная, богобоязненная жена!

Жена (улыбаясь съ глупой спѣ сью). Да... только...

Миллеръ (замѣ тно смутясь, дергаетъ ее за ухо). Жена!

Жена. Если мы можемъ служить вамъ чѣ мъ другимъ, господинъ Вурмъ -- съ полнымъ нашимъ удовольствіемъ...

Вурмъ (лукаво щурясь). Чѣ мъ другимъ? Душевно васъ благодарю! душевно! -- Гм! Гм!

Жена. Разумѣ ется -- вы, господинъ Вурмъ, и сами разсудите...

Миллеръ (внѣ себя отъ досады, толкаетъ жену сзади). Жена!

Жена. Рыба ищетъ гдѣ глубже, а человѣ къ -- гдѣ лучше. Не отнимать же намъ счастья y единственнаго своего дѣ тища? (Съ мужицкой гордостью). Вы сами вѣ рно замѣ чаете, господинъ Вурмъ.

Вурмъ (тревожно двигается на креслѣ, почесываетъ за ухомъ и поправляетъ себѣ манжеты и жабо). Замѣ чаю? Тоесть...Да... что вы хотите сказать?

Жена. Я... я хотѣ ла только... я говорю... (Откашливается). Такъ какъ Господу Богу угодно, чтобы дочь моя была знатной бароншей...

Вурмъ (вскакиваетъ). Что вы такое говорите? что такое?

Миллеръ. Сидите! сидите, господинъ Вурмъ! не слушайте глупой бабы! Выдумала какую-то знатную бароншу! Этакая болтовня ослиная!

Жена. Ругайся сколько тебѣ угодно, а я знаю, что знаю... и что сказалъ господинъ майоръ -- то сказалъ...

Миллеръ (внѣ себя отъ гнѣ ва, кидается къ віолончелю). Да зажмешь ли ты ротъ? Иль тебѣ хочется, чтобы я тебѣ голову расшибъ віолончелемъ? что такое ты знаешь?.. что могъ онъ тебѣ сказать? А Не слушайте вы этой пустомели, господинъ Вурмъ! Маршъ на кухню! Надѣ юсь, вы не считаете меня такимъ олухомъ царя небеснаго, чтобы y меня были этакіе виды на дѣ вку? Надѣ юсь, не подумаете этого обо мнѣ, господинъ Вурмъ?

Вурмъ. Да я, кажется, этого и не заслужилъ, господинъ музыкантъ. Вы видѣ ли, я постоянно держался своего слова, и мои планы на вашу дочь все равно, что обязательство на бумагѣ. Съ моей должностью при порядкѣ можно жить; президентъ ко мнѣ благоволитъ; вздумай я мѣ ста повыше -- въ протекціи не будетъ недостатка. Вы видите, y меня серьезныя намѣ ренія относительно мамзель Луизы; развѣ только какой-нибудь вертопрашный дворянчикъ...

Жена. Господинъ Вурмъ! нельзя ли поуважительнѣ е...

Миллеръ. Сказано тебѣ -- молчать! Не слушайте, господинъ Вурмъ! Все остается по старому... Что я говорилъ вамъ прошлой осенью, то и теперь говорю. Я дочери своей не принуждаю. По-сердцу вы ей -- прекрасно; пусть старается быть съ вами счастливой. Не согласна -- тѣ мъ лучше... ея дѣ ло, хотѣ лъ я сказать. Вы откланяетесь и разопьете бутылочку съ отцомъ. Ей съ вами жить -- не мнѣ. Не стану же я изъ одного упрямства навязывать ей мужа, который ей не по нраву? Да мнѣ, на старости лѣ тъ, покоя не будетъ отъ нечистой силы... Да я стакана вина не вырью, ложки супу не проглочу, чтобы не подумать: " Загубилъ ты, злодѣ й, свое дѣ тище".

Жена. А я коротко и ясно вамъ скажу -- я своего согласія рѣ шительно не дамъ; моя дочь на кое-что повыше рождена, и я всѣ суды обѣ гаю, если мужъ мой дастъ себя уговорить.

Миллеръ. Хочешь ты, чтобы я тебѣ руки и ноги обломалъ, чортова перечница?

Вурмъ (Миллеру). Отцовскій совѣ тъ для дочери много значитъ, а меня вы, надѣ юсь, знаете, господинъ Миллеръ?

Миллеръ. Чортъ бы тебя побралъ! -- Надо, чтобъ Луиза-то васъ знала. То, что я, старый воробей, вижу въ васъ -- вовсе не приманка для молодой лакомой дѣ вки. Я вамъ по пальцамъ разберу, годитесь ли вы въ оркестръ... ну, а женское сердце подчасъ и капельмейстера забракуетъ. Да ужъ надо вамъ и то сказать, господинъ Вурмъ -- я вѣ дь прямой и простой человѣ къ, пожалуй, что за мой совѣ тъ вы не очень-то были бы мнѣ благодарны. Я дочери ни за кого не прочу; но выходить за васъ, господинъ Вурмъ, сталъ бы отсовѣ тывать! Дайте мнѣ досказать. Возлюбленному, который призываетъ отца на помощь, я -- съ позволенія вашего -- не вѣ рю ни на мѣ дный грошъ. Если онъ чего-нибудь стоитъ, навѣ рное постыдится представлять свои таланты возлюбленной своей такимъ старомоднымъ путемъ. Если же y него смѣ лости не хватаетъ -- онъ просто трусъ, а Луизы на свѣ тѣ живутъ не для трусовъ. Да, за спиной отца слѣ дуетъ ему справить свое сватовство. Надо, чтобы дѣ вка скорѣ е отца и мать къ чорту послала, чѣ мъ съ нимъ разсталась, или чтобы сама пришла, бросилась отцу въ ноги, стала Христомъ-Богомъ молить или схоронить ее въ мать сырую землю, или дать ей милаго дружка! Вотъ это по моему молодецъ! вотъ это любовь! а кто съ женскимъ поломъ этого не добьется, тотъ садись на перышко верхомъ да отваливай!

Вурмъ (схватываетъ шляпу и палку, и бѣ житъ изъ комнаты). Покорно васъ благодарю, господинъ Миллеръ!

Миллеръ (тихо идя вслѣ дъ за нимъ). Да за что же? Мы васъ ничѣ мъ и не попотчивали, господинъ Вурмъ! (Возвращаясь). Ничего не слушаетъ и бѣ житъ. Рожа этой чернильной лисы для меня хуже всякаго рвотнаго. Этакая противная, непозволительная тварь! Кажется, будто онъ и на Божій-то свѣ тъ контрабандой попалъ. Узенькіе, лукавые мышиные глазки, огненные волосы, подбородокъ выщелкнулся, словно природа, со злости на неудачное свое издѣ ліе, схватила его за это мѣ сто и швырнула куда-нибудь въ уголъ... Нѣ тъ! чѣ мъ отдать мнѣ свою дочь за этакого мерзавца, пусть лучше она... Господи! прости мое согрѣ шеніе!

Жена (плюнувъ, злобно). У! собака!... Погоди! замажутъ тебѣ ротъ-то!

Миллеръ. И ты-то тутъ со своимъ проклятымъ барономъ! Тоже совсѣ мъ меня давеча взбѣ сила. Никогда ты такой дурой не бываешь, какъ когда тебѣ во что бы то ни стало надо быть поумнѣ е. Ну, съ чего принялась давеча трещать про знатную бароншу, да про дочь? Нашла, кому говорить! Только стоитъ ему что на носу зарубить, такъ на другой день ужъ на рынкѣ станутъ трезвонить. Эти мусьяки только и знаютъ, что ходить со двора на дворъ, да нюхать, да толковать, что y кого въ погребѣ, да какой поваръ, и сорвись только y кого съ языка глупое слово -- трамта-ра-рамъ! Ужъ его знаютъ и герцогъ, и фаворитка, и президентъ -- и того и гляди, что разразитъ тебя громъ и молнія.

 

ТРЕТІЙ ВЫХОДЪ.

Прежніе. Входитъ Луиза Миллеръ съ книгой въ рукѣ.

Лyиза (кладетъ книгу, подходитъ къ отцу и жметъ его руку). Здравствуйте, батюшка!

Миллеръ (ласково). Молодецъ, моя Луиза! Пріятно видѣ ть, что ты такъ усердно помнишь Господа твоего Бога. Будь всегда такова -- и Его десница сохранитъ тебя.

Луиза. Ахъ, я великая грѣ шница, батюшка! -- Былъ онъ, матушка?

Жена. Кто, дитятко?

Луиза. Ахъ! я и забыла, что есть на свѣ тѣ и кромѣ него люди... У меня въ головѣ такъ пусто. Не былъ онъ? Вальтеръ?

Миллеръ (грустно и серьезно). Я думалъ, что моя Луиза оставила въ церкви это имя.

Луиза (пристально смотритъ на него нѣ сколько времени). Я понимаю васъ, батюшка, чувствую ножъ, что вы вонзаете въ мою совѣ сть, но уже поздно. Нѣ тъ во мнѣ прежняго благочестія, батюшка. Небо и Фердинандъ рвутъ другъ y друга мою истерзанную душу -- и я боюсь... боюсь... (Помолчавъ). Нѣ тъ, нѣ тъ, батюшка! Развѣ не лучшая хвала художнику, если мы забываемъ его, глядя на его твореніе? Развѣ не должно быть пріятно Богу, что я меньше помню Его, любуясь и радуясь лучшему Его созданію?

Миллеръ (въ досадѣ опускается на стулъ). Вотъ они, плоды этихъ безбожныхъ книгъ!

Луиза (подходитъ съ безпокойствомъ къ окну). Гдѣ -то онъ теперь? Знатныя дѣ вицы видятъ его -- слышатъ... а я, жалкая, позабытая дѣ вушка. (Пугается своихъ словъ и кидается къ отцу). Нѣ тъ! нѣ тъ! простите мнѣ. Я не плачусь на свою судьбу. Я хочу только немного думать о немъ... вѣ дь это ничего не стоитъ. Эту малую долю жизни... О, если бъ можно было выдохнуть ее нѣ жнымъ, ласковымъ вѣ теркомъ, который освѣ жалъ бы его лицо! о, если бъ этотъ цвѣ тъ молодости былъ простой фіалкой, и онъ бы могъ наступить на него, и я могла бы смиренно умереть подъ его ногой! Мнѣ бы и этого было довольно, батюшка. Развѣ солнце, гордое, величественное солнце наказываетъ жалкую мошку за то, что она грѣ ется въ его лучахъ?

Миллеръ (растроганный, склоняется на ручку стула и закрываетъ лицо руками). Слушай, Луиза -- все, что остается мнѣ еще прожить на бѣ ломъ свѣ тѣ, отдалъ бъ я, чтобы только тебѣ никогда не встрѣ чаться съ майоромъ.

Луиза (въ испугѣ). Что вы говорите? что такое?... Нѣ тъ, вы не то хотѣ ли сказать, добрый батюшка. Будто вы не знаете, что Фердинандъ -- мой, созданъ для меня, данъ мнѣ на радость отцомъ любви. (Стоить въ задумчивости) Когда я увидала его въ первый разъ -- (съ большею живостью) кровь бросилась мнѣ въ лицо, и отраднѣ е забилось сердце; каждое біеніе говорило мнѣ, каждое дыханіе шептало: " это онъ! " И сердце мое узнало его, вѣ чно желаннаго, и подтвердило: " да, это онъ! " и весь міръ радовался со мною и звучалъ для меня этими словами! Тогда -- о! тогда взошло для души моей первое утро. Тысячи новыхъ чувствъ распустились въ моемъ сердцѣ, какъ цвѣ ты въ полѣ, когда наступаетъ весна. Я не видѣ ла міра передъ собой, а все-таки, мнѣ кажется, никогда не былъ міръ такъ прекрасенъ. Я не думала о Богѣ, а между тѣ мъ никогда такъ не любила Его.

Миллеръ (быстро подходитъ къ ней и прижимаетъ ее къ своей груди). Луиза! дорогое, милое дитя мое! Возьми мою старую, дряхлую голову -- возьми все, все! Майора же -- Богъ свидѣ тель -- я не могу тебѣ дать. (Уходитъ).

Луиза. Да вѣ дь я не хочу его теперь, батюшка! Эта скудная росинка времени... одинъ сонъ о Фердинандѣ страстно поглотитъ ее... Я отказываюсь отъ него въ этой жизни, а тогда, матушка, тогда, когда рухнутъ грани различій, когда съ насъ слетитъ ненавистная шелуха состояній, когда люди будутъ только людьми... я не принесу съ собой ничего кромѣ своей невинности; но вѣ дь батюшка не разъ говорилъ, что когда прійдетъ Господь -- уборы и пышныя титла подешевѣ ютъ, а сердца поднимутся въ цѣ нѣ. Я буду тогда богата. Слезы зачтутся тамъ за тріумфы, а чистыя мысли -- за предковъ! Тамъ буду я знатна, матушка! Чѣ мъ же будетъ онъ тогда лучше своей милой?

Жена (вскакиваетъ). Луиза! Майоръ! Онъ перескочилъ черезъ плетень! Гдѣ мнѣ спрятаться?

Лyиза (начинаетъ дрожать). Останьтесь матушка!

Жена. Боже мой! на что я похожа? просто срамъ! Какъ мнѣ показаться такъ его милости? (Уходитъ).

 

ЧЕТВЕРТЫЙ ВЫХОДЪ.

Луиза. Фердинандъ фонъ-Вальтеръ быстро подходитъ къ ней. Она блѣ днѣ етъ и въ изнеможеніи опускается на стулъ. Онъ останавливается передъ нею. Нѣ сколько времени смотрятъ они другъ на друга. Молчаніе.

Фердинандъ. Ты блѣ дна, Луиза?

Лyиза (встаетъ и обвиваетъ его руками). Ничего, ничего. Вѣ дь ты со мной. Все прошло!

Фердинандъ (беретъ ея руку и подноситъ къ губамъ). И Луиза моя все меня любитъ. У меня то же сердце, что вчера; а тебя я прибѣ жалъ только взглянуть -- весела ли ты, и потомъ итти и быть тоже веселымъ. Ты не весела!

Луиза. Весела, весела, мой милый!

Фердинандъ. Скажи мнѣ правду! Ты не весела! Для меня душа твоя такъ же ясна, какъ чистая вода этого брильянта. (Показываетъ на свой перстень). Тутъ не можетъ появиться даже точки, чтобъ я ее не замѣ тилъ... ни одна мысль на этомъ лицѣ не ускользнетъ отъ меня! Что съ тобой? Скажи скорѣ е! Только бы это зеркало не омрачилось -- тогда нѣ тъ для меня тучки въ небѣ! Отчего ты печальна?

Луиза (смотритъ на него нѣ сколько времени серьезно и задумчиво, потомъ съ грустью). Фердинандъ, если бы ты зналъ, какъ лестны мѣ щанской дѣ вушкѣ такія слова.

Фердинандъ. Что? (Съ удивленіемъ). Послушай, Луиза! откуда y тебя такія мысли? Ты -- моя Луиза! Кто жъ говоритъ тебѣ, чтобы ты была еще чѣ мъ-нибудь? Такъ вотъ какъ встрѣ чаешь ты меня, милая обманщица! Будь ты полна любви ко мнѣ, y тебя не было бы времени дѣ лать такія сравненія. Когда я съ тобой, весь разсудокъ мой тонетъ въ твоемъ взглядѣ; когда я одинъ -- въ мечтахъ о тебѣ, а y тебя любовь уживается съ разсужденіемъ. Стыдись! Каждую минуту, что ты предаешься этой тревогѣ, отнимаешь ты y своего милаго.

Луиза (беретъ его за руку и качаетъ головой). Ты хочешь усыпить меня, Фердинандъ; хочешь отвлечь мой взглядъ отъ этой пропасти, въ которую мнѣ придется неминуемо пасть. Я гляжу на будущее. Голосъ славы -- твои планы -- твой отецъ -- мое ничтожество... (Пугаясь своихъ словъ, выпускаетъ его руку). Фердинандъ, мечъ виситъ надъ тобой и надо мной! Насъ разлучатъ!

Фердинандъ. Разлучатъ! (Вскакиваетъ). Откуда y тебя такія предчувствія, Луиза! Разлучатъ?.. Кто можетъ разорвать союзъ двухъ сердецъ? разъединить тоны одного аккорда? Я дворянинъ... Пусть мнѣ докажутъ, что мой дворянскій дипломъ старше проекта безконечной вселенной; или что мой гербъ важнѣ е письменъ неба въ глазахъ моей Луизы: " Эта женщина создана для этого человѣ ка! " -- Я сынъ президента. Тѣ мъ больше. Что, кромѣ любви, можетъ усладить проклятія, которыя навлечетъ на меня разореніе страны моимъ отцомъ?

Луиза. О! какъ я боюсь его -- этого отца!

Фердинандъ. Я ничего не боюсь, ничего, кромѣ предѣ ловъ твоей любви. Пусть горами встанутъ между нами препятствія -- они будутъ мнѣ ступенями, по которымъ я побѣ гу въ объятія Луизы! Грозы враждебной судьбы раздуютъ мои чувства; опасности лишь придадутъ больше прелести моей Луизѣ. Не говори же ничего о боязни, моя милая! Я самъ -- самъ буду сторожить тебя, какъ волшебный драконъ сторожитъ подземный кладъ. Довѣ рься мнѣ! тебѣ не нужно иного генія-хранителя. Я стану между тобой и рокомъ, приму за тебя каждую рану, сберегу для тебя каждую каплю изъ кубка радости, принесу ихъ къ тебѣ въ чашѣ любви! (Нѣ жно обнимаетъ.) Въ этихъ объятіяхъ играючи пройдетъ Луиза путь жизни; прекраснѣ е, нежели какою отпустило сюда, приметъ тебя небо, и должно будетъ съ изумленіемъ сознаться, что лишь любовь даетъ душѣ окончательную отдѣ лку.

Луиза (въ сильной тревогѣ, освобождаясь изъ его обьятій)ю Довольно! Умоляю тебя, молчи: -- О! если бъ ты зналъ!.. Оставь меня! Ты знаешь, что надежды твои, какъ фуріи, терзаютъ мнѣ сердце! (Хочетъ уйти).

Фердинандъ (Удерживаетъ ее). Луиза! Какъ! что? Что за странности?

Луиза. Я забыла эти грезы и была счастлива; а теперь! теперь! Съ нынѣ шняго дня -- конецъ спокойствію моей жизни. Бурныя желанія -- я это знаю -- будутъ кипѣ ть въ моей груди... Уходи! Богъ тебя прости! Ты зажегъ пожаръ въ моемъ молодомъ, мирномъ сердцѣ -- и этому пожару никогда, никогда не угаснуть. (Быстро бѣ житъ изъ комнаты. Онъ безмолвно слѣ дуетъ за нею).

 

ПЯТЫЙ ВЫХОДЪ.

Зала президента.

Входитъ президентъ, съ орденомъ на шеѣ и со звѣ здой на груди, и секретарь Вурмъ.

Президентъ.Серьезная привязанность? мой сынъ? Нѣ тъ. Вурмъ, этому я никогда не повѣ рю!

Вурмъ. Прикажите, ваше превосходительство -- и я представлю доказательства.

Президентъ. Что онъ куры-то строитъ мѣ щанкѣ -- въ комплиментахъ передъ ней разсыпается -- пожалуй, о чувствахъ толкуетъ? Это все возможно, по моему -- и простительно. Но... И притомъ, ты говоришь, она дочь музыканта?

Вурмъ. Учителя музыки Миллера.

Президентъ. Хорошенькая? Впрочемъ, объ этомъ и спрашивать нечего.

Вурмъ (съ живостью). Прекраснѣ йшій экземпляръ блондинки; смѣ ло можно сказать, она не ударила бы въ грязь лицомъ и рядомъ съ первыми придворными красавицами.

Президентъ (громко смѣ ясь). Вотъ какъ, Вурмъ!.. Да дѣ вочка и тебѣ приглянулась -- какъ я замѣ чаю... Только вотъ что, любезный Вурмъ, если мой сынъ чувствуетъ что-нибудь къ этой женщинѣ, мнѣ можно надѣ яться, значитъ, что дамы не будутъ его ненавидѣ ть. Онъ можетъ пойти впередъ при дворѣ. Ты говоришь, дѣ вушка хороша собой; мнѣ пріятно, что y сына моего есть вкусъ. Если онъ напѣ ваетъ дурѣ серьезныя обѣ щанія -- тѣ мъ лучше: значитъ, онъ себѣ на умѣ. Онъ можетъ и въ президенты попасть, а удастся ему все это -- отлично! Значитъ, онъ счастливъ! Окажется въ развязкѣ комедіи здоровый внучекъ -- превосходно! Въ честь добрыхъ предзнаменованій для моего родословнаго дерева я разопью лишнюю бутылку малаги и заплачу въ полицію штрафъ за его дѣ вку.

Вурмъ. Я бы болѣ е всего желалъ, ваше превосходительство, чтобы вамъ не пришлось распить эту бутылку ради разсѣ янія.

Президентъ (серьезно). Вурмъ, запомни, что ужъ если я чему вѣ рю -- вѣ рю упорно, если сержусь -- сержусь до бѣ шенства. Я прощаю тебѣ, что ты хотѣ лъ поджечь меня. Отъ души вѣ рю, что тебѣ очень-бы пріятно спихнуть съ шеи соперника. Самому тебѣ трудненько отвадить сына моего отъ этой дѣ вушки, и ты вздумалъ употребить вмѣ сто хлопушки отцовскую власть. Это я тоже понимаю. Я даже въ восторгѣ, что вижу въ тебѣ такія удивительныя плутовскія способности... Одно только мнѣ не нравится, любезный Вурмъ, что ты затѣ ялъ меня обманывать. Понимаешь? Шути сколько угодно, только не затрогивай моихъ правилъ!

Вурмъ. Простите меня, ваше превосходительство! Если и дѣ йствительно -- какъ вы подозрѣ ваете -- во мнѣ говоритъ ревность, то она говоритъ развѣ глазами, а не языкомъ.

Президентъ. А я думаю, ея и вовсе бы не нужно. Ну, не глупъ ли ты? Не все ли равно получить талеръ, что прямо съ монетнаго двора, что отъ банкира? Хоть бы ты съ здѣ шняго дворянства примѣ ръ взялъ. Съ вѣ дома или безъ вѣ дома, но y насъ рѣ дко случаются такіе браки, чтобы по крайней мѣ рѣ полдюжины гостей -- или офиціантовъ -- не могли геометрически измѣ рить жениховъ рай.

Вурмъ (наклоняя голову). Въ этомъ случаѣ мнѣ пріятнѣ е оставаться въ мѣ щанствѣ, ваше превосходительство!

Президентъ. Притомъ ты можешь въ скоромъ времени имѣ ть удовольствіе отлично отплатить своему сопернику за его насмѣ шку тою же монетой. У меня въ кабинетѣ лежитъ приказъ, по которому лэди Мильфордъ ради прибытія новой герцогини, должна получить для виду отставку и выйти для полноты обмана замужъ. Ты знаешь, Вурмъ, въ какой степени значеніе мое зависитъ отъ вліянія лэди, какъ вообще важнѣ йшія пружины моихъ дѣ йствій опираются на страсти герцога. Герцогъ ищетъ партіи для Мильфордъ. На вызовъ можетъ явиться другой -- заключить торгъ, овладѣ ть, вмѣ стѣ съ любовницей герцога, его довѣ ріемъ, сдѣ латься ему необходимымъ... Герцогъ долженъ остаться въ сѣ тяхъ моей фамиліи -- и Фердинандъ женится на Мильфордъ. Ясно теперь тебѣ?

Вурмъ. Такъ ясно, что глазамъ больно... По крайней мѣ рѣ президентъ доказалъ въ этомъ случаѣ, что передъ нимъ отецъ лишь новичекъ. Если майоръ окажется настолько покорнымъ сыномъ, насколько вы ему нѣ жный отецъ, то ваше требованіе можетъ, пожалуй, встрѣ тить протестъ.

Президентъ. Къ счастью, я еще никогда не боялся неуспѣ ха въ такихъ предпріятіяхъ, гдѣ могъ сказать: " такъ должно быть! " Но вотъ видишь, Вурмъ -- мы опять возвратились къ пункту, съ котораго начали. Я сегодня же объявлю сыну о предстоящемъ ему бракѣ. Выраженіе лица, съ которымъ онъ будетъ слушать меня, или подтвердитъ твое подозрѣ ніе, или совершенно опоровергнетъ его.

Вурмъ.Извините, ваше превосходительство! Мрачное выраженіе, которое вы вѣ рно увидите, можетъ относиться и къ предлагаемой ему вами невѣ стѣ такъ же, какъ къ отнимаемой. Позвольте просить васъ строже испытать его. Выберите для него безукоризненнѣ йшую партію во всемъ герцогствѣ, и если онъ согласится, сошлите хоть въ каторгу вашего секретаря Вурма.

Президентъ (кусая губы). Чортъ!

Вурмъ. Это такъ! Мать -- олицетворенная глупость -- все выболтала мнѣ въ простотѣ душевной.

Президентъ (ходитъ взадъ и впередъ, подавляя въ себѣ гнѣ въ). Хорошо! Сегодня же.

Вурмъ. Объ одномъ прошу, ваше превосходительство: не забудьте, что майоръ -- сынъ моего господина!

Президентъ.Тебя не тронутъ, Вурмъ!

Вурмъ. Ичто стараніе избавить васъ отъ непрошенной невѣ стки...

Президентъ. Стоитъ того, чтобъ помочь и тебѣ добыть жену. Ладно, Вурмъ!

Вурмъ (кланяясь съ довольнымъ лицомъ). По гробъ вѣ рный слуга вашего превосходительства. (Хочетъ итти).

Президентъ. Смотри, Вурмъ -- то, что я сказалъ тебѣ давича по секрету... (Грозить). Если ты проболтаешься...

Вурмъ (смѣ ется). То ваше превосходительство покажетъ мои фальшивыя бумаги. (Уходитъ).

Президентъ. Въ тебѣ -то я увѣ ренъ! Ты y меня, какъ жукъ на ниточкѣ -- на собственныхъ своихъ плутняхъ.

Камердинеръ (входитъ). Гофмаршалъ фонъ-Кальбъ.

Президентъ. Какъ-разъ кстати. Проси! (Камердинеръ уходитъ).

 

ШЕСТОЙ ВЫХОДЪ.

 

Президентъ. Гофмаршалъ фонъ-Кальбъ въ пышномъ, но безвкусномъ придворномъ костюмѣ, съ камергерскимъ ключомъ, съ двумя часами, со шпагой и съ chapeau bas подъ мышкой. Завитъ à la hè risson. Онъ съ большимъ шумомъ подлетаетъ къ президенту и распространяетъ по всему партеру запахъ мускуса.

 

Гофмаршалъ (обнимая президента). Ахъ здравствуйте, милѣ йшій! Какъ спали? какъ почивали? Простите, что такъ поздно имѣ ю удовольствіе... Куча дѣ ла... карта къ столу... визитные билеты... составленіе партіи для сегодняшняго катанья на саняхъ... Уфъ! а тутъ надо было еще присутствовать при lever и донести его высочеству о состояніи погоды.

Президентъ. Да, маршалъ, урваться было трудно.

Гофмаршалъ. Да еще вдобавокъ меня заставилъ ждать мошенникъ портной.

Президентъ. И несмотря на все это, вы всюду поспѣ ли молодцомъ?

Гофмаршалъ. Да это еще не все! Мнѣ сегодня бѣ да за бѣ дой. Вотъ послушайте!

Президентъ (разсѣ янно). Возможно ли?

Гофмаршалъ. Вы только послушайте! Не успѣ лъ я выйти изъ кареты, лошади вдругъ чего-то испугались, начинаютъ рваться и бить копытами такъ, что окачиваютъ мнѣ грязью -- съ позволенія сказать -- всѣ панталоны. Какъ тутъ быть? Ради Бога, поставьте себя въ мое положеніе, баронъ! Я стою. Ужъ поздно, дѣ ло днемъ. Не явиться же въ этомъ видѣ его высочеству? Боже правый. Что же приходитъ мнѣ въ голову? Я притворяюсь, будто со мной обморокъ. Меня берутъ на руки и кладутъ въ карету... Я во весь опоръ домой -- переодѣ лся -- скачу назадъ... Что вы на это скажете? Оказывается, что я все-таки первый въ прихожей... Какъ вамъ это покажется?

Президентъ. Превосходный экспромптъ человѣ ческой находчивости. Но оставимъ это, Кальбъ. Значитъ, вы ужъ говорили съ герцогомъ?

Гофмаршалъ (съ важностью). Двадцать съ половиной минутъ.

Президентъ. Вотъ какъ! Стало-быть, можете навѣ рно сообщить мнѣ какую-нибудь важную новость?

Гофмаршалъ (серьезно, послѣ нѣ котораго молчанія). Его высочество сегодня въ кафтанѣ цвѣ та merde d'oie.

Президентъ. Скажите! -- Нѣ тъ, маршалъ, y меня такъ естьновость поинтереснѣ е. Вѣ дь для васъ вѣ рно будетъ новостью, что лэди Мильфордъ выходитъ за майора фонъ-Вальтера.

Гофмаршалъ. Можетъ ли быть? И ужъ это рѣ шено?

Президентъ. Рѣ шено и подписано, маршалъ -- и вы меня очень обяжете, если сейчасъ же отправитесь къ лэди, приготовите ее къ визиту и разгласите по всей столицѣ намѣ реніе моего Фердинанда.

Гофмаршалъ (въ восторгѣ). О! съ величайшею радостью, милѣ йшій! Для меня ничего не можетъ быть пріятнѣ е... Лечу сейчасъ. (Обнимаетъ президента). Прощайте! Черезъ три четверти часа весь городъ будетъ знать! (Упархиваетъ изъ комнаты).

Президентъ (смѣ ется, провожая его глазами). Говори послѣ этого, что эти господа ни на что не годны! Теперь мой Фердинандъ долженъ согласиться, или значитъ, весь городъ лгалъ. (Звонитъ. Входитъ Вурмъ). Позвать ко мнѣ сына! (Вурмъ удаляется. Президентъ ходитъ съ задумчивости взадъ и впередъ по комнатѣ).

 

СЕДЬМОЙ ВЫХОДЪ.

Президентъ. Фердинандъ. Вурмъ.

Послѣ дній тотчасъ же уходитъ.

 

Фердинандъ. Вы приказали, батюшка...

Президентъ. Къ несчастью, мнѣ приходится приказывать, когда мнѣ хочется порадоваться на своего сына! -- Оставь насъ, Вурмъ! -- Фердинандъ, вотъ ужъ нѣ сколько времени наблюдаю я за тобой и не нахожу въ тебѣ прежней открытой юношеской живости, которая такъ восхищала меня. Какая-то странная грусть не сходитъ съ твоего лица. Ты убѣ гаешь меня -- убѣ гаешь общества. Фи! въ твои годы можно простить десять кутежей, но непростительна и одна забота. Предоставь мнѣ думать о твоемъ счастіи и старайся только слѣ довать моимъ предначертаніямъ. Подойди ко мнѣ и обними меня, Фердинандъ!

Фердинандъ. Вы сегодня очень милостивы, батюшка.

Президентъ. Сегодня, плутишка? И еще съ какой кислой гримасой говоритъ! (Серьезно). Фердинандъ! Для кого прокладывалъ я опасный путь къ сердцу герцога? Для кого я навѣ ки нарушилъ миръ съ совѣ стью и съ небомъ. Слушай, Фердинандъ!... Я говорю съ сыномъ.. Для кого упразднилъ я мѣ сто, уничтожилъ своего предшественника? Эта исторія тѣ мъ ужаснѣ е терзаетъ мнѣ сердце, чѣ мъ тщательнѣ е стараюсь я скрыть ножъ отъ свѣ та! Слушай! скажи мнѣ, Фердинандъ, для кого сдѣ лалъ я все это?

Фердинандъ (отступаетъ въ ужасѣ). Ужъ не для меня ли, батюшка? Не на меня ли должно пасть кровавое отраженіе этого злодѣ янія? Клянусь всемогущимъ Богомъ, лучше совсѣ мъ не родиться, чѣ мъ служить оправданіемъ этому преступленію!

Президентъ. Это что? Это что такое?.. Впрочемъ, твоей романической головѣ можно простить. Фердинандъ -- я не хочу сердиться! Такъ-то вознаграждаешь ты меня, упрямецъ, за безсонныя ночи, за мои безустанныя заботы, за вѣ чныя угрызенія совѣ сти? На меня падаетъ вся тяжесть отвѣ тственности -- на меня проклятіе, громъ вышняго Судіи...Тебѣ счастье достается изъ вторыхъ рукъ. Преступленіе не пятнаетъ наслѣ дства...

Фердинандъ (поднимаетъ правую руку къ небу). Торжественно отказываюсь отъ наслѣ дства, которое будетъ только напоминать мнѣ злодѣ я-отца.

Президентъ. Послушай, не раздражай меня! Если бъ все шло по твоему -- ты весь вѣ къ пресмыкался бы во прахѣ.

Фердинандъ. Все жъ это лучше, батюшка, чѣ мъ ползать y трона.

Президентъ (удерживая гнѣ въ). Гм!... Тебя надо насильно заставлять понять свое счастье! Чего десятки другихъ не могутъ добиться при всѣ хъ усиліяхъ, то дается тебѣ играючи, какъ во снѣ. На двѣ надцатомъ году ты прапорщикъ, на двадцатомъ -- майоръ. Я обдѣ лалъ это y герцога. Ты снимешь военный мундиръ и вступишь въ министерство. Герцогъ говорилъ о чинѣ тайнаго совѣ тника -- о мѣ стѣ посланника -- о необыкновенныхъ милостяхъ. Передъ тобой -- чудная перспектива: гладкій путь въ сосѣ дство трона -- къ самому трону, если только власть стоитъ того, чтобы ее промѣ нять на признаки власти. И это не плѣ няетъ тебя?

Фердинандъ. Нѣ тъ, потому что понятія мои о величіи и счастіи не совсѣ мъ похожи на ваши. Ваше счастье основывается рѣ дко на чемъ-нибудь иномъ, кромѣ погибели ближняго. Зависть, страхъ, хула -- вотъ печальныя зеркала, въ которыхъ отражается улыбка высокаго властелина. Слезы, проклятіе, отчаяніе -- вотъ страшная, трапеза, за которою роскошествуютъ эти хваленые счастливцы, изъ-за которой выходятъ охмѣ лѣ вшіе и такъ идутъ, какъ въ туманѣ, въ царство вѣ чности, передъ престолъ Бога. Мой идеалъ счастья умѣ реннѣ е: онъ заключается во мнѣ самомъ. Всѣ мои желанія схоронены y меня въ сердцѣ.

Президентъ. Превосходно! удивительно! неподражаемо! Черезъ тридцать лѣ тъ приходится мнѣ опять выслушивать первую лекцію! Жаль только, что пятидесятилѣ тняя голова моя стала ужъ тупа для ученья. Впрочемъ -- чтобы не оставлять въ бездѣ йствіи такой рѣ дкій талантъ, я отрекомендую тебѣ кой-кого, и ты можешь тогда упражняться сколько хочешь въ своемъ арлекинскомъ ораторствѣ. Ты долженъ рѣ шиться -- сегодня же рѣ шиться -- вступить въ бракъ.

Фердинандъ (отступаетъ въ изумленіи). Батюшка!

Президентъ. Безъ комплиментовъ! Я послалъ отъ своего имени карточку къ лэди Мильфордъ. Ты сейчасъ же отправишься къ ней и скажешь ей, что ты ея женихъ.

Фердинандъ. Мильфордъ, батюшка?

Президентъ. Надѣ юсь, ты знаешь ее!

Фердинандъ (внѣ себя). Да есть ли позорный столбъ въ герцогствѣ, который бы не зналъ ея? Но, неправда ли, я смѣ шонъ, батюшка, что принимаю шутку вашу за дѣ ло? Захотите ли вы быть отцомъ подлецу-сыну, соединяющему судьбу свою съ привиллегированной прелестницей?

Президентъ. Напротивъ! Я и самъ посватался бы за нее, будь ей годенъ пятидесятилѣ тній мужъ. Захотѣ лъ бы ты быть сыномъ подлеца-отца?

Фердинандъ. Нѣ тъ! видитъ Богъ -- нѣ тъ!

Президентъ. Клянусь, эту дерзость можно простить развѣ только ради ея оригинальности!

Фердинандъ. Умоляю васъ, батюшка, не оставляйте меня въ этомъ сомнѣ ніи: при немъ мнѣ невыносимо называться вашимъ сыномъ!

Президентъ. Да ты съ ума сошелъ! Всякій благоразумный человѣ къ сталъ бы добиваться чести занять такимъ образомъ мѣ сто своего государя.

Фердинандъ. Вы становитесь для меня загадкой, батюшка. Вы называете это честью? честью -- раздѣ лять съ государемъ то, въ чемъ онъ перестаетъ быть и человѣ комъ?

(Президентъ разражается смѣ хомъ).

Фердинандъ. Смѣ йтесь, смѣ йтесь! Оставимъ даже это въ сторонѣ, батюшка! Съ какимъ лицомъ покажусь я самому жалкому ремесленнику, который за своей женой взялъ въ приданое по крайней мѣ рѣ неопозоренное тѣ ло? Съ какимъ лицомъ покажусь въ свѣ тѣ? герцогу? съ какимъ лицомъ явлюсь передъ прелестницей, которая омоетъ въ моемъ позорѣ пятно своей чести?

Президентъ. Откуда это y тебя явилось такое краснорѣ чіе?

Фердинандъ. Заклинаю васъ небомъ и землею, батюшка! Эта гибель вашего единственнаго сына не сдѣ лаетъ васъ настолько счастливымъ, насколько онъ будетъ несчастенъ. Возьмите мою жизнь, если это можетъ повысить васъ. Жизнь получилъ я отъ васъ, не колеблясь ни минуты, я готовъ пожертвовать ею вашимъ успѣ хамъ. Но честь мою, батюшка! Если вы отнимете y меня честь, то и дать мнѣ жизнь было легкомысленной подлостью -- и я буду проклинать въ васъ отца и сводника.

Президентъ (ласково треплетъ его по плечу). Браво, браво, мой милый! Теперь я вижу, что ты вполнѣ молодецъ и стоишь лучшей невѣ сты во всемъ герцогствѣ. Такъ и будетъ! Сегодня же въ полдень ты обручишься съ графинею Остгеймъ.

Фердинандъ (въ новомъ изумленіи). Этотъ часъ назначенъ, кажется, на то, чтобы окончательно сокрушить меня!

Президентъ (подозрительно глядя на него). Надѣ юсь, противъ этого нечего возмущаться твоей чести.

Фердинандъ. Да, батюшка, Фредерика Остгеймъ могла бы составить счастье всякаго другого. (Про себя въ крайнемъ смущеніи). Что оставила въ моемъ сердцѣ нетронутымъ его злоба. то разрываетъ теперь его доброта.

Президентъ (не спуская съ нег глазъ). Я жду твоей благодарности, Фердинандъ!

Фердинандъ (бросается къ нему и съ жаромъ цѣ луетъ у него руки). Батюшка, ваша милость воспламеняетъ всѣ мои чувства! Батюшка, горячо благодарю васъ за вашу сердечную заботу обо мнѣ! Вашъ выборъ безукоризненъ.. но...я не могу... я не смѣ ю... сжальтесь надо мной... я не могу любить графиню!

Президентъ (отступая шагъ назадъ). Ага! Теперь я поймалъ молодца! Такъ на эту удочку ты поддался, хитрый притворщикъ? Значитъ, дѣ ло вовсе не въ чести, что ты отказываешься отъ лэди? 3начитъ, тебѣ противна не невѣ ста, а самый бракъ?

(Фердинандъ стоитъ сначала въ оцѣ пенѣ ніи, потомъ вскакиваетъ и хочетъ уйти).

Президентъ. Куда? Стой!! Этакъ-то ты уважаешь отца? (Майоръ возвращается). Лэди извѣ щена о твоемъ визитѣ. Я далъ слово герцогу. Всѣ въ городѣ и при дворѣ знаютъ объ этомъ. Если ты сдѣ лаешь меня лжецомъ передъ герцогомъ, передъ лэди, передъ свѣ томъ -- лжецомъ въ глазахъ двора... смотри, Фердинандъ! или если я провѣ даю про какія-нибудь исторіи... Ба! что это вся краска исчезла вдругъ съ твоихъ щекъ?

Фердинандъ (блѣ дный какъ снѣ гъ, дрожащимъ голосомъ). Какъ? что? Я -- ничего, батюшка!

Президентъ (останавливая на немъ грозный взглядъ). Аесли это не ничего -- и я найду причину твоего упорства?... О! ужъ одно только подозрѣ ніе приводитъ меня въ бѣ шенство! Иди сію же минуту! Вахтпарадъ начинается. Ты будешь y лэди тотчасъ послѣ пароля. Стоитъ мнѣ захотѣ ть -- дрогнетъ все герцогство. Посмотримъ, какъ-то сломитъ меня упрямый сынъ! (Идетъ и еще разъ возвращается). Слышишь! ты будешь тамъ, или берегись моего гнѣ ва! (Уходитъ).

Фердинандъ (приходя въ себя послѣ оцѣ пенѣ нія). Ушелъ? И это былъ голосъ отца! Да! я поѣ ду къ ней, поѣ ду, выскажу ей все -- докажу ей ее, какъ въ зеркалѣ... И если ты и тутъ захочешь моей руки, ничтожная -- предъ лицомъ всего дворянства, войска и народа -- вооружись ты всею гордостью своей Англіи -- я отвергну тебя -- я, германскій юноша! (Быстро уходитъ).

 

 

ВТОРОЕ ДѢ ЙСТВІЕ

Зала во дворцѣ лэди Мильфордъ; направо софа, налѣ во фортепіано.

ПЕРВЫЙ ВЫХОДЪ.

Лэди, въ простомъ, но изящномъ утреннемъ костюмѣ, съ распущенными еще незавитыми волосами, сидитъ, за фортепіано и фантазируетъ; Софи, камеристка, подходитъ къ ней отъ окна.

 

Софи. Офицеры расходятся. Парадъ кончился... Но Вальтера еще не видать.

Лэди (въ сильномъ безпокойствѣ, встаетъ и проходитъ по комнатѣ). Я не знаю, что со мною сегодня, Софи... Никогда еще со мною этого не было. Такъ ты его совсѣ мъ не видала? Впрочемъ -- ему нечего торопиться... Это давитъ мнѣ грудь, какъ преступленіе... Поди, Софи -- вели осѣ длать мнѣ самую бѣ шенную лошадь, какая только есть на конюшнѣ. Мнѣ надо на просторъ -- увидѣ ть людей, ясное небо. Авось, будетъ легче на сердцѣ.

Софи. Если вы чувствуете себя не совсѣ мъ хорошо, милэди -- назначьте собраться сегодня y васъ. Пусть герцогъ обѣ даетъ здѣ сь, или сядетъ за карты передъ вашей софой. Будь y меня въ распоряженіи герцогъ и весь его дворъ -- да я бы и не подумала никогда скучать!

Лэди (бросаясь на софу). Прошу, пощади меня! Я готова платить тебѣ по брильянту за каждый часъ, только бы они не мозолили мнѣ глазъ! Не меблировать же мнѣ комнаты этимъ народомъ? Все это дрянные, жалкіе люди: ихъ беретъ ужасъ, когда y меня срывается съ языка теплое, сердечное слово; они раскрываютъ рты и поднимаютъ носы, словно привидѣ ніе увидали... Это рабы одной маріонетной проволоки, которою мнѣ легче управлять, чѣ мъ шить или вязать. Что мнѣ за дѣ ло до этихъ людей? У нихъ и душа-то заведена на одинъ ладъ, какъ часы. Мнѣ не можетъ быть удовольствія спрашивать ихъ о чемъ-нибудь; вѣ дь я заранѣ е знаю, что мнѣ они отвѣ тятъ. Могу ли я мѣ няться съ ними словами, когда y нихъ не хватаетъ смѣ лости быть иного мнѣ нія, чѣ мъ я? Прочь ихъ!.. Досадно и на лошадь, если она никогда не закусываетъ удилъ. (Подходитъ къ окну).

Софи. Но ужъ герцога-то вы исключите изъ этого числа, милэди! Мужчины болѣ е красиваго, любовника болѣ е пламеннаго, человѣ ка болѣ е умнаго не найти во всемъ его герцогствѣ.

Лэди (возвращается). Оттого что это его герцогство -- и только герцогскій санъ, Софи, можетъ служить слабымъ извиненіемъ моему выбору. Ты говоришь: мнѣ завидуютъ. Бѣ дная! Меня слѣ довало бы скорѣ е жалѣ ть. Изъ всѣ хъ, кого питаетъ тронъ, никто не кончаетъ такъ грустно, какъ фаворитка: ея судьба похожа развѣ на судьбу великаго и богатаго человѣ ка, которому пришлось взяться за нищенскую клюку. Правда, талисманомъ своего величія онъ можетъ вызвать изъ земли, какъ волшебный дворецъ, все, чего запроситъ мое сердце. Онъ ставитъ передо мною на столъ дары обѣ ихъ Индій; онъ создаетъ эдемы въ пустыняхъ; по его мановенію родники его земли взлетаютъ подъ облака гордыми водометами... или вспыхиваетъ въ пышномъ фейерверкѣ потъ и кровь его подданныхъ... Но можетъ ли онъ приказать своему сердцу биться могучимъ и огненнымъ біеніемъ около могучаго, пламеннаго сердца? Можетъ ли онъ отдать свою скудную душу одному прекрасному чувству? Сердце мое томится голодомъ при всемъ этомъ избыткѣ наслажденій; и что мнѣ въ тысячѣ лучшихъ чувствъ, если я обречена лишь утолять страсти?

Софи (смотритъ на нее съ удивленіемъ). Давно уже служу я вамъ, милэди...

Лэди. А узнала меня только сегодня! Да, это правда, Софи. Я продала герцогу свою честь; но сердце свое сохранила я свободнымъ -- сердце, милая Софи, которое можетъ быть еще достойно любви. Заразительный воздухъ двора коснулся его лишь, какъ дыханье касается зеркала. Вѣ рь мнѣ, милая, что этотъ жалкій герцогъ давно бы сдѣ лалъ меня первою дамой при дворѣ, если бъ только пожелало того мое честолюбіе.

Софи. А это сердце очень-таки повиновалось честолюбію.

Лэди (съ живостью). Будто оно не довольно ужъ мстило за себя? не мститъ и теперь? Софи! (Серьезно, опуская руку на плечо Софи). У насъ, женщинъ, только одинъ выборъ -- повелѣ вать или служить; но и высшее наслажденіе власти лишь жалкое утѣ шеніе, когда мы лишены самой высшей радости -- быть рабами человѣ ка любимаго.

Софи. Эту истину я желала бы слышать отъ васъ въ послѣ дній разъ, милэди.

Лэди. Отчего, Софи? Глядя на дѣ тское неумѣ нье наше держать скипетръ, какъ не подумать, что мы годимся лишь для помочей? Иль ты не замѣ чала, что этимъ капризнымъ легкомысліемъ, этими безумными удовольствіями я хотѣ ла заглушить бурныя желанія своего сердца.

Софи (отступая въ изумленіи). Милэди!

Лэди (съ еще большимъ одушевленіемъ). Удовлетвори ихъ! Дай мнѣ человѣ ка, о которомъ я теперь думаю -- котораго боготворю... Ахъ, Софи! или умереть, или обладать имъ! (Замирающимъ голосомъ). Дай мнѣ услышать изъ его устъ, что слезы любви въ нашихъ глазахъ блещутъ прекраснѣ е всѣ хъ брильянтовъ въ нашихъ волосахъ (пламенно) -- и я брошу къ ногамъ герцога и его сердце, и его герцогство, и убѣ гу съ этимъ человѣ комъ, убѣ гу въ самую далекую пустыню на земномъ шарѣ.

Софи (смотритъ на нее въ испугѣ). Боже мой! что вы? что съ вами, милэди?

Лэди (въ смущеніи). Ты блѣ днѣ ешь? Ужъ не сказала ли я чего лишняго? О, такъ пусть же моя довѣ рчивость наложитъ молчаніе на твой языкъ. Выслушай больше -- выслушай все!

Софи (робко озирается). Я боюсь, милэди -- боюсь... зачѣ мъ мнѣ это знать?

Лэди. Бракъ съ майоромъ... и ты, и свѣ тъ -- вы ошибаетесь, думая, что это придворная интрига. Софи, не краснѣ й -- не стыдись меня: это дѣ ло -- моей любви!

Софи. Боже мой! Я это предчувствовала!

Лэди. Ихъ было не трудно уговорить, Софи. Слабодушный герцогъ -- хитрый, придворный Вальтеръ -- нелѣ пый маршалъ... каждый изъ нихъ готовъ присягнуть, что этотъ бракъ -- самое дѣ йствительное средство сохранить меня для герцога, упрочить нашу связь... Нѣ тъ! навѣ ки разорвать ее! навѣ ки разбить эти позорныя цѣ пи! Васъ самихъ обманули, обманщики! Слабая женщина перехитрила васъ! Вы сами соединяете меня съ моимъ милымъ. Вѣ дь, я этого только и хотѣ ла... Только бы онъ былъ мой -- мой -- тогда прощай навѣ ки, отвратительное величіе!

 

ВТОРОЙ ВЫХОДЪ.

Прежніе. Старый камердинеръ герцога, съ шкатулкой въ рукахъ.

Камердинеръ. Его высочество герцогъ приказалъ кланяться милэди и прислалъ ей на свадьбу эти брильянты. Они только что получены изъ Венеціи.

Лэди (открываетъ шкатулку и отступаетъ въ испугѣ). Слушай, что заплатилъ твой герцогъ за эти камни?

Камердинеръ (мрачно). Они не стоятъ ему ни гроша.

Лэди. Какъ! Ты съ ума сошелъ? Ничего? Но ты (отступаетъ отъ него шагъ назадъ) -- ты смотришь на меня такъ, будто хочешь пронзить меня насквозь своимъ взглядомъ. И эти дорогіе камни, которымъ нѣ тъ цѣ ны, ничего не стоятъ ему?

Камердинеръ. Вчера семь тысячъ человѣ къ отравилось въ Америку... тѣ все заплатятъ!

Лэди (тотчасъ же ставитъ шкатулку и начинаетъ быстро ходитъ по залѣ, потомъ, послѣ нѣ котораго молчанія, обращается къ камердинеру). Старикъ! что съ тобой ты никакъ плачешь?

Камердинеръ (обтираетъ глаза и говоритъ глухимъ голосомъ, дрожа всѣ мъ тѣ ломъ). Эти брильянты... И моихъ двое сыновей пошло...

Лэди (отворачивается въ тревогѣ и схватываетъ ею руку). Но не поневолѣ?

Камердинеръ (съ горькимъ смѣ хомъ). Боже мой!.. Нѣ тъ -- все по доброй волѣ!... Правда, вышли двое, трое молодцовъ посмѣ лѣ е передъ фронтъ и спросили полковника, почемъ продаетъ герцогъ пару людей. Но милостивый нашъ принцъ велѣ лъ выступить на плацпарадъ всѣ мъ полкамъ и разстрѣ лять крикуновъ. Мы слышали, какъ грянули ружья; видѣ ли, какъ брызнулъ на мостовую мозгъ -- и вся армія крикнула; " ура! въ Америку! "

Лэди (въ ужасѣ опускается на софу). Боже мой! Боже мой! а я ничего не слыхала! не замѣ чала!

Камердинеръ. Такъ-то, сударыня! Напрасно поѣ хали вы съ нашимъ герцогомъ на медвѣ жью травлю, какъ ударили сборъ къ выступленію. Жаль, что вы это торжество пропустили, какъ намъ возвѣ стилъ громъ барабановъ, что пора. Тамъ сироты съ воемъ догоняли живого отца, а тутъ бѣ жала, какъ обезумѣ въ, мать пропороть штыками своего грудного младенца; невѣ стъ и жениховъ отгоняли другъ отъ друга сабельными ударами; въ отчаяніи стояли сѣ дые старики и кидали подъ конецъ вслѣ дъ дѣ тямъ свои костыли: возьмите, молъ, и ихъ въ Америку!.. а барабаны-то со всѣ хъ сторонъ трещатъ, чтобы Господь всевѣ дущій не услыхалъ нашихъ молитвъ.

Лэди (встаетъ въ сильномъ волненіи). Прочь эти камни! Они жгутъ адскимъ огнемъ мое сердце! (Кротко камердинеру). Успокойся, бѣ дный старикъ! Они возвратятся. Они опять будутъ на родинѣ.

Камердинеръ (съ чувствомъ). Богу это извѣ стно! Да! будутъ!... Они еще y городскихъ воротъ обернулись и кричали; " Богъ васъ храни, жены и дѣ ти! Да здравствуетъ нашъ герцогъ! -- На страшномъ судѣ свидимся! "

Лэди (ходитъ большими шагами взадъ и впередъ по комнатѣ). Ужасно! безчеловѣ чно!.. а мнѣ говорили, что я осушила здѣ сь всѣ слезы!... Страшно, страшно открываются y меня глаза. Ступай, скажи своему господину -- я поблагодарю его лично! (Камердинеръ хочетъ итти. Она кладетъ ему въ шляпу кошелекъ съ деньгами). Вотъ тебѣ за то, что ты сказалъ мнѣ правду.

Камердинеръ (бросаетъ кошелекъ на столъ съ презрѣ ніемъ). Положите его къ остальнымъ. (Уходитъ).

Лэди (глядитъ съ изумленіемъ ему вслѣ дъ). Софи, бѣ ги за нимъ! спроси, какъ его зовутъ! Сыновья возвратятся къ нему! (Софи уходитъ. Лэди ходитъ задумавшись. Молчаніе. Къ возвращающейся Софи). Не правда-ли, недавно говорили, что пожаръ истребилъ одинъ городъ на границѣ и около четырехъ сотъ семействъ пошло по міру? (Звонитъ).

Софи. Какъ вы это вспомнили? Это, точно, правда, и большая часть этихъ несчастныхъ теперь въ кабалѣ у своихъ кредиторовъ, или пропадаютъ въ шахтахъ герцогскихъ серебряныхъ рудниковъ.

Слyга (входитъ). Что прикажете, милэди?

Лэди (отдаетъ ему брильянты).Сейчасъ же отнеси это въ банкъ! -- Сказать, что я приказала немедленно превратить это въ деньги и раздать ихъ четыремъ стамъ несчастнымъ, потерпѣ вшимъ отъ пожара.

Софи. Подумайте, милэди, какой немилости можете вы подвергнуться!

Лэди (съ достоинствомъ). Такъ мнѣ носить на головѣ проклятіе его страны? (Дѣ лаетъ знакъ слугѣ. Онъ уходитъ). Иль ты хочешь, чтобы я упала подъ страшнымъ бременемъ этихъ слезъ? Да, Софи! -- лучше носить въ волосахъ фальшивые алмазы, лишь бы въ сердцѣ жило сознаніе добраго дѣ ла!

Софи. Но такіе камни! Чтобы вамъ взять прежніе, похуже! Нѣ тъ, право, милэди, этого вамъ простить нельзя.

Лэди. Глупая! за это въ одну минуту дается мнѣ больше брильянтовъ и жемчугу, чѣ мъ могутъ насчитать десять королей y себя въ коронахъ, и болѣ е цѣ нныхъ...

Слуга (возвращается). Майоръ фонъ-Вальтеръ.

Софи (кидается къ лэди). Боже мой! вы поблѣ днѣ ли.

Лэди. Это первый человѣ къ, котораго я страшусь! Софи! Эдуардъ, скажи, что мнѣ нездоровится... Подожди!... Что, какъ онъ? Веселъ? Что говоритъ? Ахъ, Софи! Неправда ли, я сегодня такъ нехороша.

Софи. Ради Бога, милэди...

Слуга. Прикажете отказать?

Лэди (нерѣ шительно). Нѣ тъ, проси! (Слуга уходитъ). Говори, Софи!... Что мнѣ сказать ему? Какъ принять его?... Я буду нѣ ма... Онъ будетъ смѣ яться надъ моей слабостью... Онъ будетъ. О! какое ужасное предчувствіе!.. Ты оставляешь меня, Софи? Останься! Нѣ тъ!... Иди!... Нѣ тъ, останься! (Майоръ показывается въ дверяхъ).

Софи. Придите въ себя! Онъ ужъ здѣ сь.

 

ТРЕТІЙ ВЫХОДЪ.

Прежніе. Фердинандъ фонъ-Вальтеръ.

Фердинандъ (съ легкимъ поклономъ). Не безпокою ли я васъ, милэди?

Лэди (въ замѣ тномъ смущеніи). Ни мало, господинъ Вальтеръ. Я очень рада...

Фердинандъ. Я явился по приказанію моего отца.

Лэди. Очень благодарна ему.

Фердинандъ. И долженъ объявить вамъ, что мы женихъ и невѣ ста... Таково порученіе отца.

Лэди (блѣ днѣ етъ и дрожитъ). А что говоритъ вамъ ваше сердце?

Фердинандъ. Министры и сводники никогда не справляются съ сердцемъ.

Лэди (въ тревогѣ черезъ силу). Авамъ самимъ нечего прибавить къ порученію?

Фердинандъ (бросая взглядъ на Софи). Очень много, милэди.

Лэди (дѣ лаетъ знакъ Софи, та удаляется). Не угодно ли вамъ сѣ сть сюда, на софу.

Фердинандъ. Моя рѣ чь будетъ не долга, милэди.

Лэди. Я слушаю.

Фердинандъ. Я человѣ къ честный.

Лэди. И я умѣ ю цѣ нить васъ.

Фердинандъ. Дворянинъ.

Лэди. Лучшій въ герцогствѣ.

Фердинандъ. И офицеръ.

Лэди (льстиво). Вы касаетесь достоинствъ, которыя раздѣ ляютъ съ вами и другіе. Зачѣ мъ умалчиваете вы о лучшихъ вашихъ качествахъ, въ которыхъ нѣ тъ вамъ равныхъ?

Фердинандъ (холодно). Здѣ сь они мнѣ не нужны.

Лэди (съ возрастающимъ безпокойствомъ). Какъ понимать мнѣ это предисловіе?

Фердинандъ (медленно и выразительно). Примите его за протестъ чести, если y васъ есть охота насильно соединить свою судьбу съ моей.

Лэди (вскакивая). Что это такое, господинъ Вальтеръ?

Фердинандъ (небрежно). Голосъ моего сердца, моего герба и этой шпаги!

Лэди. Эту шпагу далъ герцогъ.

Фердинандъ. Рукою герцога дало мнѣ ее государство... Сердце мое далъ мнѣ Богъ... Мой гербъ -- цѣ лыя пять столѣ тій.

Лэди. Имя герцога...

Фердинандъ (запальчиво). Не можетъ же герцогъ извращать законы человѣ чества, или чеканить поступки, какъ монету? Онъ самъ стоитъ не выше чести, но можетъ зажать ей ротъ своимъ золотомъ. Онъ можетъ прикрыть свой стыдъ горностаевой мантіей. Прошу васъ, милэди, оставимъ этотъ предметъ. Рѣ чь ужъ не о забвеніи составленныхъ плановъ, не о предкахъ, не объ этомъ темлякѣ, не о мнѣ ніи свѣ та! Я готовъ попрать все это, только бы вы убѣ дили меня, что награда не хуже самой жертвы!

Лэди (отходя отъ него скорбно). Господинъ Вальтеръ, этого я не заслужила.

Фердинандъ (схватываетъ ея руку). Простите! Мы говоримъ здѣ сь безъ свидѣ телей. Обстоятельство, которое свело насъ -- въ первый разъ -- даетъ мнѣ право, вынуждаетъ меня не скрывать отъ васъ самаго завѣ тнаго моего чувства. Я никакъ не могу понять, милэди, чтобы женщина съ такой красотой, съ такимъ умомъ, качествами, которыя оцѣ нилъ бы всякій достойный человѣ къ могла отдаться принцу, который съумѣ лъ оцѣ нить въ ней лишь ея полъ. И эта женщина не стыдится предлагать свое сердце...

Лэди (глядя ему прямо въ глаза). Договаривайте.

Фердинандъ. Вы называете себя британкой! Извините меня -- я не могу вѣ рить, чтобы вы были британка! свободнорожденная дочь самаго свободнаго народа въ мірѣ -- народа, который такъ гордъ, что не благоговѣ етъ и передъ чужою доблестью, никакъ не можетъ наняться служить чужому пороку! Не можетъ быть, чтобы вы были британка!... или сердце этой британки на столько же мелко, насколько смѣ ла и благородна кровь, текущая въ жилахъ Британіи?

Лэди. Кончили вы?

Фердинандъ. Можно, пожалуй, отвѣ тить, что это женская суетность, страсть, горячій темпераментъ, жажда удовольствій. Не разъ случалось, что добродѣ тель переживала честь. Не разъ женщины, позорно вступавшія на эту дорогу, примиряли съ собою свѣ тъ благородными дѣ лами и облагораживали отвратительное ремесло хорошимъ его употребленіемъ. Но отчего же здѣ сь такой страшный гнетъ на всей странѣ? Прежде его не было. Я говорилъ отъ лица герцогства. Я кончилъ.

Лэди (кротко, но съ достоинствомъ). Вы первый, Вальтеръ, рѣ шились обратиться ко мнѣ съ такими словами, и вы единственный человѣ къ, которому я на нихъ отвѣ чу. Вы отвергаете мою руку -- и я уважаю васъ за это! Вы хулите мое сердце -- это я прощаю вамъ! Но я не вѣ рю вамъ, чтобы вы говорили серьезно. Рѣ шаясь обращаться съ такими оскорбленіями къ женщинѣ, которой довольно одной ночи, чтобы погубить васъ навѣ ки, надо предположить въ этой женщинѣ высокую душу, или -- быть безъ ума. Что разореніе страны взваливаете вы на мои плечи -- да проститъ вамъ Господь Всемогущій, который нѣ когда разсудитъ и васъ, и меня, и герцога. Но вы обратили вашъ вызовъ ко мнѣ, какъ англичанкѣ, а на подобные упреки должно отвѣ чать вамъ мое отечество.

Фердинандъ (опершись на шпагу). Любопытно послушать.

Лэди. Такъ выслушайте же то, чего, кромѣ васъ, не довѣ ряла я никому никогда и никогда не довѣ рю ни единому человѣ ку! Я не искательница приключеній, какою вы меня считаете, Вальтеръ! Я могла бы хвастливо сказать вамъ, что я царскаго происхожденія -- изъ рода несчастнаго Томаса Норфолька, павшаго жертвой за шотландскую Марію. Отца моего, старшаго камергера при королѣ, заподозрили въ измѣ нническихъ сношеніяхъ съ Франціей; парламентъ приговорилъ его, и ему отрубили голову. Всѣ наши имѣ нія поступили въ казну. Насъ самихъ изгнали изъ родной земли. Мать моя умерла въ самый день казни. Я -- тогда четырнадцатилѣ тняя дѣ вочка -- бѣ жала въ Германію со своей воспитательницей, съ ящичкомъ драгоцѣ нныхъ вещей и съ этимъ наслѣ дственнымъ крестомъ, который умирающая мать моя надѣ ла мнѣ на шею съ послѣ днимъ своимъ благословеніемъ.

Фердинандъ (задумывается и устремляетъ на лэди глаза съ большимъ сочувствіемъ).

Лэди (продолжаетъ съ возрастающимъ волненіемъ). Больная, безъ имени, безъ помощи и средствъ, чужестранка и сирота, пріѣ хала я въ Гамбургъ. Я ничему не училась; знала лишь немножко по-французски, да умѣ ла немножко вязать, да немножко играть на фортепіанахъ. Зато привыкла ѣ сть на серебрѣ и золотѣ, спать подъ дамастовыми покрывалами, однимъ знакомъ руки разсылать десятки слугъ и слушать лесть великихъ міра сего. Я проплакала шесть лѣ тъ... Послѣ дняя брильянтовая булавочка исчезла. Воспитательница моя умерла. а тутъ какъ нарочно судьбѣ нужно было привести въ Гамбургъ вашего герцога. Я гуляла тогда по берегамъ Эльбы, смотрѣ ла на рѣ ку, и только-что принялась мечтать, что глубже -- эта ли рѣ ка или мое горе? Герцогъ увидалъ меня, сталъ слѣ дить за мной, отыскалъ мою квартиру, упалъ къ моимъ ногамъ и клялся, что любитъ меня. (Пріостанавливается въ сильной тревогѣ, потомъ продолжаетъ со слезами въ голосѣ). Картины моего счастливаго дѣ тства воскресли передо мной во всемъ ихъ обольстительномъ блескѣ... Черной могилой казалось мнѣ мое безутѣ шное будущее... Сердце мое пламенно просило другого сердца... И я припала къ его сердцу. (Убѣ гая отъ него). Теперь осуждайте меня!

Фердинандъ (сильно встревоженный бросается къ ней и останавливаетъ ее). Милэди! Боже мой! Что я слышу? Что я надѣ лалъ?... Мнѣ самому ужасна моя дерзость! Я не могу ждать отъ васъ прощенія!

Лэди (возвращается, стараясь собраться съ духомъ). Слушайте дальше! Правда, герцогъ овладѣ лъ моей беззащитной молодостью... но кровь Норфольковъ возмутилась во мнѣ. " Эмилія! " говорилъ мнѣ мой внутренній голосъ: " въ тебѣ течетъ царская кровь, а ты наложница герцога! " Гордость боролась y меня въ душѣ съ моею судьбой, когда герцогъ привезъ меня сюда, и глазамъ моимъ сразу явилось ужаснѣ йшее зрѣ лище... Сластолюбіе великихъ этого міра -- ненасытная гіэна, въ неутолимомъ голодѣ вѣ чно ищущая себѣ добычи. Оно уже страшно свирѣ пствовало в






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.