Образ байроновского героя

Байрон был одним из первых писателей 19 века, сделавших попытку в романтически-условной форме нарисовать картину сложной душевной жизни людей своего времени.

Облик байроновского героя, одинокого скитальца, несущего сквозь жизнь свою таинственную скорбь и свою горькую мечту о свободе, в общих чертах сложился уже в восточных поэмах, созданных на первом этапе творческого пути поэта. В разных поэмах он появляется под разными именами, но основные черты его характера и его взаимоотношения с окружающим миром остаются неизменными.

Человек пылких, разрушительных страстей, гонимый и преследуемый обществом, он восстает против его законов. Ему – бунтарю и свободолюбивцу – не по пути с современным миром, погрязшим в тине мелочных расчетов и корыстных побуждений. Именно этот гневный протест против порабощения личности, этот бунт против закабаляющей силы буржуазных отношений и определил огромную силу художественного воздействия байроновских поэм на читателя начала 19 столетия. Но и другие черты байроновского героя – его роковые страсти, его гордая замкнутость, его мрачное одиночество – много говорили сердцу современников поэта.

Зловещий рок, тяготеющий над героями Байрона, сообщает их деятельности особый трагически-противоречивый характер. Борец за свободу, байроновский герой в то же время несет в себе какое-то разрушительное начало. Восставая против мира насилия, он сам действует как одно из его орудий, стремясь к «гармонии», он развязывает «хаос». Его страсти гибельны для окружающих, и любовь его так же разрушительна, как его ненависть.

«Я любил ее и я погубил ее» - эти слова Манфреда дают исчерпывающую формулу тех любовных трагедий, которые в разнообразных вариантах разыгрываются в каждой из восточных поэм. Сам того не желая, герой Байрона сеет на своем пути смерть и разрушение. Борясь с преступным миром, он сам делается преступником. Сложность позиции трагичного героя Байрона в том, что его связь с миром насилия является гораздо более глубокой, чем думает он сам. Какими-то сторонами своего сознания он связан с тем порядком вещей, против которого сам же протестует. В этом и заключается его «трагическая вина». Он несет в себе то начало, которое растворено в жизни окружающего, враждебного ему мира – начало эгоизма. Мир наложил на него «каинову печать», сформировав определенным образом его душу.

Именно в двойственности, противоречивости души героя и коренится один из источников его внутренней трагедии. Его конфликт с враждебным миром, как правило, осложняется жестокой внутренней борьбой. Сознавая свою связь с преступным миром, герой Байрона переживает трагедию внутреннего раздвоения. Он мученик, на которого не только ополчились силы всего мира, но который находится в постоянном разладе с самим собой. Манфред, скитаясь по Альпам, тщетно молит подвластных ему духов о том, чтобы они дали ему забвение. Об Азо говорится, что его сердце пряталось от самого себя. «Отделить самого себя от самого себя – такова цель моих познаний», - в полушутливой, в полусерьезной форме пишет Байрон. «Демоны разделяют власть над самыми нашими благородными помыслами», - говорит он в другом письме.

Трагедия внутреннего разлада, переживаемая байроновским героем, принципиально отлична от той «трагедии раскаяния», которую так любили изображать реакционные романтики. Моральные терзания байроновского бунтаря возникают не из сожалений о том, что он нарушил законы враждебного ему общества. Их источником является сознание своей общности с враждебным миром, своей сопричастности его злодеяниям.

В системе мировоззренческих представлений Байрона еще осталось многое от просветительской веры в то, что человек «мог бы быть иным». Герои его восточных поэм когда-то, в далеком прошлом были чистыми, доверчивыми, добрыми и любящими. Но гонения света и людской злобы сделали их тем, что они есть. Общество превратило их в эгоистов и преступников.

Ко всем героям Байрона относятся слова поэта, высказанные им применительно к самому себе: «Я – неудачник. Мне кажется, что от природы я обладал добрым сердцем, но его столько топтали и коверкали, что оно стало жестоким, как подошва горца»,

Поэтическим выражением этой же мысли является одиннадцатая строфа «Корсара», в которой дается история «ученических лет» байроновского героя. Характеризуя Конрада, Байрон говорит о нем:

Конраду рок, однако, не велел

Служить орудием греховных дел.

Но изменился дух, а с ним призванья

Невольно вовлекли его деянья

В борьбу с людьми и с небом во вражду.

Он был разочарован на беду

И стал людей чуждаться своенравно.

Мудрец в словах, в делах безумец явно,

Он для уступок был уж слишком тверд…

И добродетель как источник зла

Он проклял, - не предателей дела.

Подобно Жан-Жаку Руссо, Байрон хотел бы поверить, что «все выходит чистым из рук творца и все портится в руках человека».

Но в отличие от просветителей, у Байрона уже есть «чувство истории», представление о каких-то вечных, возвышающихся над миром законах, заставляющих человека как бы помимо его воли включаться в исторически определенный ход вещей. Эти законы воплощены и в явлениях социальной жизни общества, и в самом человеке.

Как истинный романтик, Байрон искал основу исторических процессов не только в причинах объективно исторического порядка, но и в самой природе человека.

«Каин»

28 января 1821 года Байрон пишет в Дневнике: «Обдумывал сюжеты четырех будущих трагедий < …>, а именно «Сарданапал», уже начатый; «Каин» – метафизический сюжет, немного в духе “Манфреда”, но в 5 актах, может быть с хором; Франческа да Римини в пяти актах; и возможно попытаюсь написать о Тиберии…». Далее в записи от того же числа поэт рассуждает о природе страха человека перед будущим и причинах его сомнения в настоящем. Он также говорит, что лишь в Прошедшем мы можем найти ответы на вопросы о Будущем, и лишь Надежда поддерживает стремление человечества вперед. В связи с этим он определяет и роль поэзии. «Что такое поэзия? – Ощущение Прошедшего и Будущего миров». В этой же дневниковой записи он приводит и набросок речи Люцифера для трагедии «Каин»:

Когда бы смерть была лишь злом – безумец!

Жить разве я позволил бы тебе?

Живи, как я живу, как жил отец твой,

Как будут жить и правнуки твои.

В этой дневниковой записи – ключ к пониманию Байроном сущности поэзии, а перечень сюжетов задуманных им трагедий говорит о том, что внимание поэта привлекли те эпизоды мира Прошлого, в которых отражены разные грани деспотизма.

Из произведений, создать которые Байрон планировал в этой дневниковой записи, реализовались всего два – «Сарданапал», драма о трагическом конфликте между естественным стремлением человека к счастью и его ответственностью как государственного деятеля за судьбу народа, драма, в которой деспотизм героя заключается в пренебрежении обязанностями государя и попустительстве злу, и трагедия «Каин».

Несмотря на то, что сам автор в дневнике называет «Каина» трагедией, позже, в предисловии к этому произведению он дает ему более развернутую характеристику. «Каин» определен там как мистерия, так в средневековье называли представления на библейские сюжеты. Однако содержание произведения вовсе не носит того нравоучительного характера, который присущ «моралитэ», его идея вступает в серьезное противоречие с традиционной христианской трактовкой сюжета о Каине.

«Каин» посвящен Байроном другому знаменитому английскому писателю 19 века, сэру Вальтеру Скотту, для которого подобный дар был, конечно, почетным, но при этом довольно опасным, ведь отношение большей части публики к «Каину» было негодующим.

Прекрасно сознавая неподготовленность общества к восприятию такого нестандартного и во многом провокационного произведения, Байрон стремился смягчить впечатление от него, комментируя в предисловии те моменты, которые могли показаться его современникам особенно богохульственными.

Известно, что отношение Байрона к Библии и к христианской вере было чрезвычайно сложным. В течение своей жизни он не раз пытался обратиться к религии и даже отдал одну из своих дочерей на воспитание в католический монастырь. Мы не можем сегодня судить, к чему же все-таки пришел великий поэт в конце своей жизни, но атеистом он определенно не был. Более того, библейский текст он, по-видимому, знал прекрасно, и предисловие к «Каину» это подтверждает. В начале предисловия поэт объясняет, что старался по мере сил, сделать так, чтобы каждый из героев выражался соответственным ему языком и, если брал что-либо из Священного писания, то крайне редко. Далее поэт отметает в сторону все возможные предположения читателей и критиков, что его мистерия – лишь очередная вариация на тему мильтоновского «Потерянного рая» или отголосок какого-либо другого произведения. При этом не возникает сомнений, что «Потерянный рай» с его близкой Байрону трактовкой Люцифера как гордого борца против тирании Бога оказал определенное влияние на «Каина». Сам поэт не отрицает, что Мильтон произвел на него большое впечатление, хотя был прочитан за много лет до создания «Каина».

Эпиграф к мистерии также весьма интересен. Это- цитата из Библии:

«Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог». Опираясь на эту фразу, поэт фактически отрицает признанное в христианстве положение о том, что Еву соблазнил дьявол. Он комментирует это и в предисловии: «Читатель, наверное, помнит, что в книге «Бытия» не сказано, что Еву соблазнил дьявол, а говориться о змие, да и то потому, что он “самая хитрая из полевых тварей». То есть, ответственность за грехопадение перекладывается на самого человека. В первом акте пьесы эта мысль прозвучит из уст Люцифера.

Итак, «Каин» – это мистерия в пяти актах, в ней восемь действующих лиц: Адам, Каин, Авель, Ангел Господень, Люцифер, Ева, Ада, Села. Все персонажи – библейские, основное действие происходит на земле, после изгнания первых людей из рая. Каноническая история Каина и Авеля весьма лаконична. «… Каин принес от плодов земли дар господу. И Авель также принес от первородных стада своего и от тука их. И призрел господь на Авеля и на дар его; А на Каина и на дар его не призрел. Каин сильно огорчился, и поникло лицо его. И сказал Господь Каину: почему ты огорчился? И отчего поникло лицо твое? Если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? А если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним. И сказал Каин Авелю, брату своему. И когда они были в поле, восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его». Суть христианского предания – смирение; главный грех Каина – гордыня, вина его неоспорима. Байрон же дает совершенно другое видение этого сюжета.

Каин тяготится своим существованием, он упрекает своих родителей в том, что они не вкусили от древа жизни, которое позволило бы им не тяготиться страхом смерти. В нем нет и доли того смирения, которое присуще Адаму, Еве и другим их детям.

В описании облика Люцифера чувствуется преемственность от мильтоновского сатаны, он очень далек от христианской трактовки этого образа.

Он смотрит

Величественнее ангелов; он так же

Прекрасен, как бесплотные, но, мнится,

Не столь прекрасен, как когда-то был….

(Акт I, Сцена 1)

Люцифер воспринимается героем почти с восхищением, он сразу угадывает могущество этого духа. Вместе с тем он отмечает что «скорбь кажется мне частью его души…». Перед нами сразу возникает образ титанический, сумрачный, таинственный.

Изначально кажется, что в «Каине» силы добра и зла четко обозначены, но в том и заключается сложность и достоинство этого произведения, что «полюса» его несколько раз меняются местами и мы не получаем однозначного ответа на вопрос о том, что есть добро, а что зло.

В монолоах Каина во время их путешествия с Люцифером, Байрон раскрывает читателю образ своего героя; это человек вовсе не эгоистический, глубоко сострадающий, наделенный естественным стремлением к добру и к истине. Он противится, когда Люцифер искушает его, вызывая в его душе недобрые чувства к собственному брату. Мы видим, что Каин и сам давно уже задумывался, почему все, и даже всеблагой Иегова относятся к Авелю благосклоннее, чем к нему. Злой дух разжигает в герое искру неприязни к брату, но Каин пока сопротивляется этому чувству. Он просит Люцифера открыть ему его обитель или обитель Иеговы. Последующие за этим реплики Духа меняют отношение читателя к этому персонажу. Постепенно становится ясно, что он вовсе не желает блага людям, а всего лишь использует их в борьбе с Иеговой за власть.

Восстание Каина против Бога – результат его неудовлетворенности окружающим миром, в котором происходит так много зла. Силой своего ума герой понимает, что Люцифер – не его союзник и равнодушен к нему и к судьбе человечества так же, как и Бог.

После кульминации произведения (убийство Авеля) Каин становится обречен на вечные скитания, он проклят собственной матерью, «проклятьем вечным змия». А «проклятье вечное змия» в контексте этой драмы – знание. Безысходный трагизм мистерии Байрона в том и заключается, что, прославляя восстание против угнетения, поэт одновременно раскрывает и моральную двусмысленность, которой не могут избежать те, кто вступает с ним в борьбу

Эта борьба необходима для спасения достоинства, разума и независимости человечества, но требует нравственных жертв, в свою очередь для него разрушительных, несущих страдания и смерть.

Можно делать разные выводы из этого, несомненно, сложного, многогранного произведения; верно то, что оно отражает тягостность исканий и сомнений самого Байрона, его просветительскую веру в бесконечные возможности человеческого разума, сочетающуюся с романтически- трагическим восприятием мира, окрашенного в темные тона. Не будем забывать, что само время написания произведения диктовало свои условия, ведь никакое, даже самое отвлеченное от современной автору реальности произведение не может быть лишено политической окраски.

Стоит добавить, что «Каин», конечно же, вызвал бурю негодования со стороны общественности, после того как был опубликован, но, одновременно с этим и восторженные отзывы современников. Вальтер Скотт, которому была посвящена мистерия, несмотря на свою глубокую религиозность, дал очень высокую оценку произведению: «…но я и не предполагал, что его Муза может совершить такой величественный взлет. Он, без сомнения, сравнялся с Мильтоном, но следуя своим собственным путем». На Шелли драма произвела не меньшее впечатление. В одном из своих писем он отмечает: ««Каин» – это нечто апокалипсическое, откровение, которого ещё не было».

«Дон Жуан»

Это произведение, на каждом слове которого лежит «печать бессмертия» интересно как, пожалуй, наивысшая степень проявления таланта Байрона. Поразительна не только байроновская трактовка образа Дон Жуана, но и несхожесть его с тем типом героев, который существовал в его творчестве прежде.

В 1818 году Байрон прибывает в Италию, где вскоре присоединяется к движению карбонариев, выступавших за освобождение Италии от австро-венгерского ига. В это время тираноборческие мотивы, всегда занимавшие значительное место в его творчестве, усиливаются. «Дон Жуан» нарочито прозаичен, если можно это сказать о поэтическом произведении. Вечные вопросы трактованы здесь через жизненные ситуации и проблемы, современные поэту.

Основные мотивы «Дон Жуана» - это скорбь об унижении просветительских идеалов, обличение пороков общества, протест против захватнической войны, воспевание справедливой борьбы против любой деспотии.

Все эти темы раскрываются в поэме при помощи массы художественных средств, многие из них являются новаторскими для того времени. Байрон стремится к максимальной точности фразы, он вводит в свою поэму лексику самых разных сфер жизни, включая элементы народного творчества, что придает произведению необычайную живость и разнообразие.

Герой поэмы весьма далек от привычного для нас байронического характера, одержимого мрачными страстями и обреченного судьбой на гибель. Дон-Жуан - характер многомерный и развивающийся, в отличие от монолитных романтических героев, испытывающих смену внутренних состояний, однако остающихся самими собой до самого конца. В отличие от этих же героев, универсальных, изображенных как бы в отрыве от реального мира, Дон Жуана поэт создает в совершенно конкретных условиях. История героя здесь как бы опровергает принятую просветителями идею Руссо о «естественном человеке» и раскрывает трагизм человеческого существования вообще.

Дон Жуан показан автором на довольно продолжительном отрезке времени; он претерпевает самые разные приключения, в ходе которых, как в и «Корсаре» проявляется характер героя. Молодой испанец переживает и кораблекрушение, и кратковременное счастье чистой любви, и рабство, и войну, а затем проходит искушение роскошной жизнью придворного – фаворита Екатерины II. Поэма не была закончена, последние её песни переносят нас в недалекое для Байрона прошлое Англии, где Дон Жуан вращается в высших кругах в должности русского посланника. Все эти многочисленные приключения позволяют Байрону осветить в различные сферы жизни европейского общества и обличить его пороки.

Наиболее интересными эпизодами поэмы для русского человека являются седьмая, восьмая и девятая песни. Они повествуют об участии Дон Жуана во взятии крепости Измаил вместе с русскими войсками, а затем о его жизни при дворе Екатерины II. Любая война, кроме национально-освободительной, является для поэта безусловным злом, кровопролитием, совершаемым по прихоти бездушных тиранов. Средоточием тирании, апогеем абсолютизма для Байрона становится Екатерина II. Через описание русского двора и подробностей кровопролитной войны Байрон раскрывает суть любой европейской тирании и любой европейской войны. Именно в этих песнях звучат самые гневные реплики поэта против деспотии. Он обращается к потомкам с уверенностью в том, что в будущем тирания будет лишь позорным воспоминанием о прошлом человечества.

Пускай же разукрашенные троны

И все на них сидевшие царьки

Вам чужды, как забытые законы

< ……………………………….>

Вы будете глядеть в недоуменье –

Могли ли жить подобные творенья!

(VII, 137)

«Русский эпизод» в жизни испанского героя не слишком продолжителен, однако сообщаемое Байроном о нравах и обычаях российского двора достаточно подробно и красноречиво свидетельствует об огромной работе, проделанной поэтом, никогда не бывавшим в России, но искренне и непредвзято пытавшимся понять природу русского самодержавия.

Подводя итог, следует заметить, что “Дон Жуан” и “Каин” являются как бы различными гранями одной идеи, которую Байрон выражал в своих произведениях на протяжении всей своей жизни, идеи о величии личности и низвержении любой формой тирании.

Заключение

Спустя сорок лет после гибели Байрона П.А. Вяземский написал:

Наш век, два поколенья наши

Им бредили. И стар и млад

Пил из его волшебной чаши

Струею сладкий мед и яд.

(«Байрон», 1864)

Это сказано о России и русской поэзии. И понятно, что не случайно поставлены рядом «сладкий мед» и «яд». Это словосочетание указывало на противоречивость мировоззрения и творчества и неоднозначность восприятия Байрона в разных общественных и литературных кругах.

А.С. Пушкин в стихотворении «К морю» соотносит Байрона и Наполеона. «И вслед за ним – так воспринимает русский поэт в одном ряду два события (три года отделяют смерть Байрона от смерти Наполеона) – другой от нас умчался гений, другой властитель наших дум».

Оба – гении, оба – властители дум. И как итог – через несколько строк: «Мир опустел…» В контексте других суждений этой эпохи очевидно, что «гений» в данном случае не просто оценка высочайшего дарования, в одном случае – полководца, в другом – поэта, но признание исключительности личности, феноменальной власти ее над умами и сердцами современников. Слово «гений» здесь читается как понятие из романтического словаря эпохи.

Смерть поэта в Миссолонгах внесла коррективы во все прежние оценки и характеристики. Теперь для европейской общественности он предстал уже не как «гордости поэт», а как герой, нашедший по его собственному предсказанию, «могилу воина».

При всей разности подходов к оценки Байрона первые отклики русских поэтов на его гибель по сути однозначны: у А.С. Пушкина(«могущ, глубок, мрачен», «неукротим»), Д.Веневитинова («Орел! Какой Перун враждебный полет твой смелый прекратил?»), И.Козлова («Эллада! Он в час твой кровавый // Сливает свой жребий с твоею судьбой»), В.Кюхельбекер («Титрей, союзник и покров // Свободой дышущих полков»), К.Рылеев («Одни тираны да рабы // Его внезапной смерти рады»)… Все эти отклики – своего рода героические элегии. И почти каждый поэт, прославляющий Байрона, бросает упреки его родине, не оценившей своего сына.

Парящий ум, светило века,

Твой сын, твой друг и твой поэт, -

Обращается К.Рылеев к «царице гордой морей». И далее:

Увянул Байрон в цвете лет

В святой борьбе за вольность грека.

Эти отклики, по свежим следам трагической гибели, конечно, не дают глубокой оценки творчества Байрона, но их объединяет главное – чувство скорби о безвременной гибели великого поэта.

Список литературы

1. Боккаччо. Бомарше. Беранже. Байрон. Бальзак. Биографическая серия 1890 - 1915. Челябинск: Урал LTD, 1998

2. Великий романтик. Байрон и мировая литература. М: Наука, 1991.

3. Дьяконова Н.Я. Байрон в годы изгнания. М: Правда, 1974

4. Дьяконова Н.Я. Лирическая поэзия Байрона. М: Правда, 1978

5. Лесли М. Лорд Байрон. Заложник страсти. М: Центрполиграф, 2002

6. Меженко Ю. Знаменитые писатели. Судьба и творчество. Ростов: Феникс, 2007

7. Моруа А. Дон-Жуан, или Жизнь Байрона. М: АСТ, 2009

8. Моруа А. Литературные портреты. Байрон. М: Терра- Книжный клуб, 1998

9. Ромм А. С. Джордж Ноэл Гордон Байрон. Л.; М.: Искусство, 1961

10. https://lib.ru/POEZIQ/BAJRON/byron4_4.txt (предисловие)